Расскажу, откуда взялся каждый из моих языков.

🇬🇧 Первым, конечно, был английский. Моя мама считала, что в современном мире иностранный язык ребёнку жизненно необходим, и в три года отдала меня на занятия (напомню: на дворе был 1996 год, мы в городе Северодвинске на Белом море, в магазинах и кошельках пусто). Скорее всего, это её решение предопределило очень многое из моей последующей жизни, и я за это очень благодарна. Так или иначе, английский очень плавно и органично вошёл в мою жизнь, проблем с ним не было, зато было много занятий и вложенного в него времени. Сколько себя помню — я всегда могла так или иначе на нем говорить.

🇨🇳 Китайский был моей специализацией в университете. Зачем я поступила на востоковедение — это хороший вопрос и отдельный рассказ :) За четыре года мы прошли длинный путь от освоения тонового произношения и прописей до синхронного перевода выступлений со съездов компартии Китая. Было очень интересно, местами ничего не понятно и очень трудно. С китайским я, впрочем, никогда не работала — курсе этак на втором я поняла, что это не моё, и тогда же начала работать в научной журналистике (и мне до сих пор говорят: «Я думал, ты училась на журналиста!» Нет, дорогие, я четыре года совмещала вкалывание над не самым простым языком и работу на полставки в совершенно другой сфере). Сейчас этот язык, конечно, подзабыт, но вот я недавно смотрела фильм на китайском (с английскими субтитрами, естественно) — местами даже понятно, уловила на слух примерно 30%. Поговорить тоже могу, наверно.

🇩🇪 Немецкий. К этому снаряду у меня было много подходов — и в университете, и потом. Немецкий я по-прежнему очень люблю и однозначно буду к нему возвращаться, но пока он на паузе. Этот язык даётся мне суперсложно, сложнее, чем было с китайским. Я путаюсь в падежах, не могу смириться со склонением артиклей и вообще. Но в целом он в рабочем состоянии, говорить могу, понимать тоже.

🇪🇸 Испанский — начала заниматься им во время ковидного карантина, сейчас более-менее уверенный В2. И это не столько я такая молодец, сколько испанский — он как французский на минималках, с упрощённой грамматикой и человеческим произношением (а ещё у меня прекрасный преподаватель). Классный язык, в общем, мне очень нравится.

🇬🇲 Гвоздь нашей программы — карельский. Когда я произношу это вслух, люди обычно переспрашивают: «Корейский?» Нет, ребят, восточной экзотики мне хватило в университете. А мы тут про карельский — karjalan kieli, финно-угорский агглютинативный язык, на котором говорит примерно 40–50 тысяч человек. Там очень много всяких приколов: около 15 падежей («около» — потому что в разных диалектах по-разному) и, например, пять форм инфинитива глагола (да-да, пять начальных форм, вы всё правильно поняли). Зачем он мне? Ну интересно же! А ещё у меня карело-вепсские корни, так что решила таким образом поддержать свою северную идентичность :)

🇫🇷 И, наконец, французский — про него отдельная история.

Я ходила в гуманитарную (ну а какую ещё!) гимназию, и в пятом классе у нас появлялся второй иностранный язык — французский или немецкий. Мои родители в школе учили немецкий, дома лежал учебник сорокалетней давности, я любила его листать и искать там знакомые слова типа «штрейкбрехер» (почему я знала это слово в начальной школе — не спрашивайте, я в целом читала довольно своеобразные книги. Полное собрание сочинений Макаренко в 12 лет? Почему бы и да!). Так вот, я очень хотела учить немецкий. Но нас не спрашивали, а распределяли, и моя группа попала на французский. Я расстраивалась, но учила. Через пару лет стало ясно, что всё это учение ни к чему не ведёт — мне не нравилась преподаватель и то, что мы делали на уроках, всё сводилось к зубрёжке текстов и правил. В итоге родители договорились о дополнительных занятиях с другой учительницей, и вот тут понеслась.

Проблемы у меня были по всем фронтам: начиная от произношения и заканчивая грамматикой. Я занималась без преувеличений каждый день, в итоге к концу школы подошла с двумя дипломами Всероссийских олимпиад и сертификатом DALF C1 («свободное профессиональное владение языком» по классификации Евросоюза). После бакалавриата поступила на магистерскую программу Сорбонны и МГУ (Французский университетский колледж) — два года учёбы с преподавателями Сорбонны, диссертация, магистерский диплом Master 1 по направлению «история» (всё на французском, естественно). Преподавать его я начала в 2011 году и несу эту любовь до сих пор.

Что ж, знакомство окончено! :)

Так, друзья, во-первых, я очень рада всех здесь видеть!

Во-вторых, редакция этого канала в моём лице наконец разобралась, как подключить комментарии (да, до digital native мне далеко). Поэтому тут можно написать ваши мысли насчёт предыдущих постов, пожелания по темам, вопросы и вообще всё, что хотите :)

Про мотивацию

Когда люди узнают о моём увлечении языками, они обычно либо говорят, как это круто, либо задают два вопроса: «Зачем тебе это?» и «Как ты себя заставляешь это делать?»

Зачем?

Во-первых, мне интересно.

На этом я могу остановиться, потому что других причин на данный момент у меня нет. Пример: сейчас мы в Стамбуле. Сняли квартиру на год, через пару недель начнём процесс получения ВНЖ. Учу ли я турецкий? Целенаправленно — нет. Я знаю пару десятков базовых слов: «спасибо», «добрый день», «да», «нет», несколько числительных… А ещё очень нужное слово kelebek — «бабочка». Так называется сеть магазинов электроники, и вокруг куча вывесок с этим келебеком, так что устоять и не посмотреть перевод было невозможно. Ещё знаю, как образовывается множественное число существительных, но очень примерно, и то это мне муж рассказал.

В общем, турецкий я пока не учу, потому что мне неинтересно. Учитывая, что здесь довольно мало людей говорит на английском, такое моё отрицание странно и нелогично, это мешает и создаёт проблемы в простейших бытовых ситуациях, но пока я ничего не могу с собой поделать. Может быть, через несколько недель во мне проснётся интерес, а может быть, я просто возьму себя за шиворот и посажу за самоучитель, посмотрим.

Как я себя заставляю это делать

Ответ вытекает из предыдущего: когда вам что-то интересно, вы себя не заставляете, а просто делаете. Я в 2012 или 2013 году начала смотреть «Игру престолов», посмотрела первый сезон, потом запуталась, мне стало неинтересно, я бросила. А вот карельский учить — интересно.

Но если абстрагироваться от меня, тут есть, о чём поговорить. Я прекрасно понимаю, что подавляющему большинству людей сам процесс изучения языка удовольствия не приносит, и лучше они посмотрят «Игру престолов». Это не хорошо и не плохо, это нормально, мы все разные.

Обычно люди учат язык для чего-то: для работы, для учёбы, чтобы увереннее чувствовать себя в поездках, подставьте своё (всё это можно очень успешно делать без интереса к языку как таковому). При этом я кучу раз сталкивалась с ситуациями, когда человек говорит: «Я хочу поменять работу, поэтому мне надо выучить английский». Занимается два месяца и бросает. Или начинает за здравие, а потом занимается всё меньше и меньше, потому что у него «не получается».

Какой-то парадокс: с одной стороны, есть цель — «хочу поменять работу». С другой, налицо пропадающая мотивация. Как это сочетается? Вообще легко, сейчас объясню. Заодно посмотрим, что с этим делать.

Если это ваш кейс, может быть, вы неправильно поставили цель. На мой взгляд студента и преподавателя, всё вот это «хочу выучить английский» — ерунда. Язык — это не стихотворение, его нельзя выучить. Его можно учить и достичь определённого уровня владения. Так что ставьте реалистичные цели: «Хочу владеть на уровне, с которым смогу пройти собеседование в такую-то компанию». А перед этим — промежуточные цели, да побольше. Разделите бесконечный процесс на маленькие, понятные, конечные отрезки.

Это важно, потому что достижение целей — пусть даже супер-мелких — активирует «систему вознаграждения» в мозге: он вырабатывает ряд гормонов, от которых нам хорошо (это тема для отдельного поста, поэтому пока углубляться не будем). Разговоры о том, что «мозг не любит учиться и напрягаться» — неправда. Всё он любит, он для этого и эволюционировал столько лет. Это мы не умеем его учить.

Отсюда вытекает роль методики. Если вы или ваш преподаватель неправильно подбираете материалы, можно очень быстро «перегореть»: в учебнике неактуальная лексика, вы занимаетесь по слишком сложным или слишком простым текстам и аудио, делаете упражнения на перфектное сослагательное наклонение и не собираетесь при этом сдавать экзамен на соответствующий уровень языком, а собираетесь просто жить в стране, ходить там в магазин и общаться с соседями. Я могу долго продолжать, но не буду — кто себя узнал, тот что-то понял :)

Любую мотивацию может убить неправильная постановка цели и неподходящая методика.

Так что если вы начинаете учить язык и бросаете, то это не потому, что вы какой-то не такой. Попробуйте сесть и честно с собой поговорить: вам это надо? Вы хотите поменять работу, прочитать ту статью, переехать в ту страну? Потому что если «нет», то с этим ничего не сделать, вот правда. А если «да» — то тут уже надо копаться в причинах. И поверьте, если вы заговорили на русском, значит, и на любом другом сможете. (Это биология, об этом тоже напишу потом).

Если кому-то из вас или ваших знакомых актуальна эта тема, то в причинах я могу покопаться вместе с вами — мои текущие познания в методике и прочих теоретических штуках позволяют. Пишите, если что :)

По выходным планирую развлекать вас историями о карельском языке — где ж вы ещё про такое прочитаете, правда?

В карельском выделяют три наречия: собственно-карельское (распространено на севере Карелии и максимально похоже на финский), ливвиковское (центр) и людиковское (юг). В каждом из них есть ещё неприличное количество диалектов, но это уже детали.

Я учу собственно-карельское наречие. Как вы понимаете, выбор учебных пособий невелик — есть несколько старых советских учебников, я занимаюсь по самому новому, 2013 года.

Читаем текст про карельскую семью и их дом. Такой стандартный текст из учебника: пара, их зовут так-то, он лесник, она в декрете, воспитывает детей, их трое... И, естественно, вместе со словами «спальня», «гостиная», «кухня» там есть слово kyly — «баня». И написано, что эта баня находится на первом этаже дома.

Дальше диалог с моей преподавательницей. Она:

— Вообще kyly — это обычно отдельно стоящая баня, как принято у нас. Сауны в домах — скорее финская тема. Ну и по факту у них эта баня отдельно стоит, я не знаю, почему здесь её в дом поместили.
— У кого баня отдельно стоит?
— У этой семьи.
— Что?..
— Что?
— Это текст про реальную семью?
— А, ну да. Я их хорошо знаю. Вообще все, кто развитием карельского занимаются, их знают, они очень много всего делают, общаются с лингвистами...

В такие моменты думаешь: с одной стороны, это очень классно, что есть такое сообщество людей, любящих свой язык и культуру, и работающих, чтобы это сохранить и передать дальше. А с другой — как же грустно, что их настолько мало, что они вот так все друг друга знают.

О том, любит ли мозг учиться

Несколько дней назад я рассказывала, почему мы обычно бросаем учить иностранные языки, и упомянула «систему вознаграждения» мозга — reward system. Это комплекс структур нервной системы, который регулирует наше поведение: даёт нам чувство удовольствия и другие положительные эмоции за успешно совершенное действие или принятое решение. Сейчас расскажу, как эта штука связана с процессами обучения.

Часть первая, химическая

Один из важнейших факторов системы внутреннего подкрепления — нейромедиатор дофамин, который вырабатывается в ответ на предвкушение чего-то приятного и заставляет нас активно действовать, чтобы это приятное получить (то есть создаёт мотивацию). Пример: вы очень хотите поехать на Мальдивы и, что самое важное, можете это сделать. Берёте ноутбук и начинаете искать билеты, составлять маршрут, выбирать бунгало, планировать экскурсии и плавание с черепахами. За окном встаёт солнце, вы просидели за этим увлекательным занятием всю ночь и забыли лечь спать.

Мотивировал вас именно дофамин, а помогал бодрствовать ещё один компонент нейрохимического коктейля — норадреналин, который вызывает мощный всплеск энергии и повышает бдительность. Именно отсюда мы и берём силы на то, что нам нравится: идём лепить тарелки из глины после длинного дня или встаём до рассвета, чтобы успеть сходить на тренировку перед работой.

Есть и другие составляющие — серотонин, окситоцин, эндорфины, анандамид, — но мы про них говорить не будем, не на лекцию по нейробиологии пришли.

Часть вторая, мозговая

Есть сформулировать основную мысль следующих абзацев одним предложением, то получится так: мозг любит новое.

В мозге есть структуры под названием «чёрная субстанция» и «вентрально-сегментарная зона». Чтобы не бросаться непонятными словами, эти структуры можно назвать «центр новизны» — он активируется в ответ на не виденные раньше стимулы. И именно в этих структурах находится одно из дофаминовых ядер мозга — то есть скопление нейронов, которые вырабатывают дофамин.

Получается интересное: «Когда мы видим что-то новое, мозг рассматривает это как потенциальный источник награды. Этот потенциал, который кроется в новых вещах, и побуждает нас исследовать окружающую среду в поисках вознаграждения» (это уже не я, это Эмра Дюзель из Университетского колледжа Лондона, один из исследователей «центра новизны»).

Так что все утверждения по типу «Мозг ленивый», «Мозг не любит учиться» и тому подобное — это неправда (а это снова я). Мозг очень любит учиться, если мы будем правильно его учить. А для этого нужно, чтобы обучение таки приносило желанную награду, а не было каким-то бесконечным и беспощадным процессом копания в словарях и грамматиках. Помочь может вот что:

1. Учиться ради того, на что мы реально мотивированы (да, я снова скажу: если вам на самом деле язык не нужен, то помочь вам вряд ли кто-то сможет)

2. Ставить такие микро-цели, достижение которых будет нам интересно и нужно

3. Правильно подбирать учебные материалы с точки зрения содержания (это в первую очередь задача вашего преподавателя, но, если вы занимаетесь сами, возможно, стоит проконсультироваться на этот счёт с кем-то, кто разбирается в методике и ориентируется в учебных и прочих ресурсах)

4. Правильно подбирать учебные материалы с точки зрения сложности (это тоже не так просто и зависит от того, занимаетесь вы одни или под чьим-то чутким руководством)

5. Во всяких красивых чек-листах обычно по пять пунктов (или больше, но уж никак не четыре, какая-то нелепая цифра). Пятого я не придумала, поэтому просто пожелаю вам хорошего дня и поблагодарю за то, что дочитали до конца!

Субботнее утро — прекрасное время, чтобы поговорить про такое явление как существование «гуманитариев» и «математиков». Если вы почитаете интернет, то сможете с легкостью найти там статьи, в которых говорится, что такая предрасположенность существует и связана с тем, какое полушарие мозга у человека доминирующее — левое или правое.

Прекрасным субботним утром углубляться в разговоры про мозг мы не будем. Пока просто раскрою вам все карты: никакой такой «мозговой» предрасположенности не существует. Вы, в свою очередь, можете мне возразить: у всех были одноклассники и однокурсники, на примере которых мы могли наблюдать обратное.

Такие люди действительно есть, но их проблемы и успехи связаны не столько с мозгом или «предрасположенностью» к чему-то, а с верой в эту предрасположенность и усилиями, которые они прилагают для достижения тех или иных целей. Исследования показывают: есть прямая связь между убеждениями людей и их успеваемостью.

То есть, если ребёнок верит, что он гуманитарий, а математика не для него, он перестаёт прикладывать усилия для её изучения, причём это может происходить неосознанно. А такие убеждения формируются с детства: в раннем возрасте родители отдают нас в тот или иной кружок, потом говорят, какие предметы нам даются лучше. Школьная система образования распределяет нас в гуманитарные, химико-биологические и математические классы, ещё больше углубляя разрыв — ведь уровень преподавания соответствующих предметов в этих классах будет разный. Плохие оценки мы часто воспринимаем как следствие «отсутствия способностей», а не того, что приложили недостаточно усилий или учитель непонятно объяснил тему. А ещё — сюрприз! — человеку может быть просто неинтересно чем-то заниматься, но это тоже не значит, что он к этому неспособен.

Кстати, вы же знали, да, что в науке есть такое понятие как «математическая тревожность»? Это напряжение, беспокойство или даже страх, которые мешают человеку совершать обычные арифметические операции. Конечно, люди могут испытывать страх в связи и с другими школьными предметами, но наиболее сильные негативные эмоциональные реакции вызывает именно математика. Из-за этого состояния многие дети не могут сконцентрироваться на уроках, в результате страдают оценки, и тревожность ещё больше растёт.

В начале 2022 года вышло исследование, авторы которого проанализировали причины математической тревожности более чем у миллиона детей из 65 стран. Оказалось, что есть два главных повышающих тревожность фактора.

1. Восприятие ребёнком учителя. Если преподаватель кажется некомпетентным и несправедливым, то тревожность будет расти.
2. Участие родителей в выполнении домашних заданий. Помогать ребёнку, безусловно, нужно, особенно когда он просит об этом сам, но если сидеть рядом и смотреть, как он решает примеры, будет только хуже.

Не последнюю роль играют и стереотипы: гендерные («девочкам математика даётся сложнее») и социальные (непонимание математики осуждается больше, чем неуспехи, например, в литературе).

Такие дела. В следующих сериях поговорим о том, откуда же всё-таки взялся миф про доминирующие полушария мозга, и обсудим, что такое талант — потому что вот он как раз-таки тоже может вносить вклад в наши успехи (но с ним всё более чем неоднозначно).

Если новогодние плейлисты Яндекс-музыки вам уже надоели (с трудом представляю такую ситуацию, но всё же), предлагаю послушать песню Витали Альбатроса «За базар» (а если хотите ещё и клип посмотреть, он вот тут, мне очень нравится!)

Спойлер: там есть ненормативная лексика, поэтому уберите от экранов детей и примите прочие, на ваш взгляд, нужные меры безопасности :)

Песня эта, между тем, очень познавательная — можно почерпнуть ряд интересных карельских и просто северных регионализмов. В моей семье, например, можно услышать такие вещи:

1. Смещение ударения на конец слова во множественном числе творительного падежа у некоторых слов: пальцАми, ножницАми
2. Штаны и куртку мы иногда действительно не снимаем, а «раздеваем»
3. А пол в доме не моем, а намываем, да
4. Говорим «сланцы» вместо тапочек или шлёпанцев — но, как мне кажется, это в целом довольно распространённое слово
5. Вместо сахара сыплет в чай «песок» не только карел, но и моя бабушка (в генеалогическом древе которой, судя по всему, нашлось место вепсам). Вместе с ней песок сыплем и мы с мамой, потому что, знаете ли, так проще
6. Деепричастия в форме «уехавши», «сделавши», «написавши» я сама произношу довольно редко и, как правило, намеренно, но слух они мне не режут
7. Использование слова «баклан» в значении «нехороший человек» у нас тоже обычное дело :)

Если бы я села и потратила полчаса, то, конечно, можно было бы продолжить список — но пока просто прошлась по песне :) А вообще послушать про разные регионализмы мне очень интересно, поэтому рассказывайте в комментариях!

p.s. "Minä Petroskoil, sinä Petroskoil" и "minä Karjalan, sinä Karjalan", которые тоже звучат в песне, — это «я из Петрозаводска, ты из Петрозаводска» и «я карел, ты карел» соответственно (на южно-карельском наречии). Здесь интересны грамматические формы: слова Petroskoil и Karjalan — прилагательные. Поэтому, если переводить дословно, то было бы что-то вроде «я петрозаводской, я карельский» :)

Недавно я рассказывала о том, что врождённого деления на «гуманитариев» и «математиков» не существует. Подчеркну ещё раз: не существует именно такой предрасположенности, которая, как пишут в интернете, объясняется «доминированием левого или правого полушария» (предрасположенность, обусловленная генетикой, встречается, и мы называем её «талантом». Это очень неоднозначная штука, и я о ней обязательно расскажу).

Но сегодня давайте поговорим о том, откуда вообще взялся этот миф про правое и левое полушария. Во второй половине ХХ века нейропсихолог и будущий лауреат Нобелевской премии Роджер Сперри изучал людей, у которых мозолистое тело — сплетение нервных волокон, соединяющее правое и левое полушария, — было разрезано для лечения эпилепсии (звучит ужасно, да). С пациентами по итогам такого лечения всё было в порядке, кроме того, что половинки мозга у них действовали независимо друг от друга. Сперри и его коллеги, исследовав работу каждого полушария в отдельности, пришли к выводу: левое «специализируется» на речи, логическом мышлении, аналитике и математике, а правое «отвечает» за воображение, интуицию, творчество, невербальное общение и прочие эфемерные вещи. Заметьте: у Сперри языковые и математические способности определены в одно, левое полушарие. И языковые центры нашего мозга — например, зоны Брока и Вернике — у подавляющего большинства людей действительно находятся слева.

А потом случилось то, что случилось: результаты этих исследований «ушли в народ» и зажили своей жизнью. Появились теории, гласящие, что люди с развитым правым полушарием обладают склонностью к творчеству и развитой интуицией, не отличаются пунктуальностью и организованностью. А вот те, у кого ведущим является левое полушарие, склонны к аналитическому мышлению, действуют логично и предсказуемо. Отсюда оказалось недалеко и до утверждения, что левое полушарие «отвечает» за математические способности, а правое — за языковые. Шах и мат вам, зоны Брока и Вернике!

При этом работы Сперри вовсе не были какой-то лженаукой, и Нобелевскую премию «за открытия, касающиеся функциональной специализации полушарий головного мозга» (совместно с Дэвидом Хьюбелом и Торстеном Визелом) он получил не просто так. Полушария нашего мозга действительно ассиметричны, вот только чёткого деления между их функционалом не существует, а для решения задач задействуются разные области мозга вне зависимости от того, к какой половине они относятся.

Оба полушария участвуют и в творческой, и в логической деятельности, просто в разной степени. Решение математических задач, например, специализировано очень слабо: оно происходит в лобных, теменных, затылочных и височных долях обоих полушарий. Более того, в 2021 году учёные выяснили: когда человек активно вовлекается в запоминание новых слов или решение задач, то у него активируются одни и те же шесть участков головного мозга. Насчёт языка всё ещё интереснее: для обработки речевой информации используется большая часть коры мозга. Картинку прилагаю ниже: видите, какой фейерверк? Разными цветами показаны зоны, которые обрабатывают слова из разных семантических категорий (это очень интересный эксперимент, если хотите, тоже напишу о нём подробнее), но суть в том, что в эту работу реально вовлечена большая часть коры.

Такие дела! Stay tuned, впереди много интересного :)

А вот и фейерверк в мозге к посту выше.

Существует ли талант и что он такое?

Вот мы и добрались до этого вопроса! В том, что талант существует, думаю, никто из нас не сомневается — все мы как минимум ходили в школу и помним таких неприятных одноклассников, которые учились лучше всех (хотя бы по каким-то предметам), но прилагали к этому минимум усилий.

Талант обусловлен генетикой, так что у меня для вас две новости. Плохая: если вы понимаете, что вам абсолютно не даётся какой-то аспект изучения языка — например, произношение, — это действительно может быть из-за того, что вы проиграли в генетическую лотерею. Хорошая новость: никаких «генов математики» или «генов языка», варианты которых однозначно будут (не)давать вам талант к соответствующей дисциплине, не существует.

Как так получается? Очень просто: генетические вариации, дающие нам все эти преимущества, не специализированы (так же, как и полушария мозга, да-да). На практике это означает вот что: допустим, вам достались генетические варианты, отвечающие за «продвинутую» способность к восприятию звуков. Вы можете никак не пользоваться этим преимуществом, можете закончить с отличием музыкальную школу и лучше всех петь в караоке, а можете прекрасно копировать произношение носителей иностранных языков. И будете тем самым человеком, который в первый же месяц занятий начинает говорить с правильной интонацией и почти безупречными звуками.

Но и тут, как всегда, не всё так просто. Вот эта генетическая предрасположенность сама по себе ничего не решает. Например, недавно была установлена связь между определённым вариантом гена ROBO1 и математическими способностями — но не потому, что этот ген активирует талант к решению задач. Просто выяснилось, что у носителей этого генетического варианта объём серого вещества в коре правой теменной доли мозга, которая отвечает за восприятие и представление чисел, больше.

Сами учёные говорят об этом вот что: «Возможно, в этом исследовании связи между генами, объёмом мозга и способностью к математике были найдены потому, что дети, которые принимали участие в эксперименте, выросли в семьях, которые с раннего возраста предоставляли им возможность так или иначе заниматься математикой». Разница в математических способностях дошкольников в большой степени обусловлена тем, как часто родители или воспитатели говорят с ними о числах и вовлекают в игры или повседневные дела, связанные со счётом.

Я говорила об этом с исследовательницей Нэрли Голестани (одна из ведущих мировых специалистов по изучению нейронных аспектов билингвизма). Вот что она сказала: «Генетический вклад в некоторые аспекты изучения языков есть, но язык — это не какая-то одна сущность. Есть люди, которые обладают прекрасной способностью имитировать звуки — их произношение близко к идеалу, но они, например, делают грамматические ошибки. А есть те, кто говорит безупречно правильно, но с сильным акцентом.

Ещё один пример: есть люди с большим словарным запасом. Они могут знать всего один язык, в данном случае это неважно, но их словарный запас будет больше, чем у среднестатистического носителя того же языка. И размер словарного запаса может зависеть от того, как работает их гиппокамп и декларативная память».

(Декларативная память — это та, к которой мы обращаемся произвольно и сознательно, например, когда хотим вспомнить конкретное событие).

На мой вопрос о том, не зависит ли словарный запас скорее от воспитания (например, от того, привык ли ребёнок с детства читать), Нэрли ответила: «Это тот случай, когда природа и воспитание действуют в неразрывной связке. Размер словарного запаса, конечно, будет зависеть от количества прочитанных книг. Но любовь к чтению, в свою очередь, может быть усилена хорошей работой декларативной памяти: человек читает, легко запоминает информацию и в итоге получает от чтения больше удовольствия, чем среднестатистический человек».

Такие дела. В воскресенье продолжим, осталась ещё пара интересных моментов! И раз уж выходные у нас — дни личного опыта, расскажу заодно и о том, как Нэрли объяснила мои проблемы в изучении немецкого и отсутствие таковых с французским и испанским :)

Что ж, продолжаем про талант!

Как мы уже знаем из прошлого поста, наши таланты вполне могут быть обусловлены генетикой, но обычно сама по себе она — без соответствующего воспитания — не играет большой роли.

«Если мы говорим об изучении языков, то всегда будут люди, которым повезло с генетикой на всех уровнях, и это отражается на многих языковых аспектах, — рассказала мне Нэрли. — Так мы получаем гиперполиглотов. Некоторые из них действительно уникальны, нейронетипичны, чем-то похожи на аутистов или савантов. Но некоторые гиперполиглоты — абсолютно обычные люди, которые имеют отличные способности к восприятию звуков, хорошо запоминают корни слов, осваивают синтаксис и посвящают много, очень много времени обучению. Это и есть талант».

Такие дела. Полиглоты, гиперполиглоты и их мозг — это как раз тема, на которую я собираюсь написать (но уже после праздников :), а пока расскажу немного про себя.

Как я писала в самом начале, я в той или иной степень владею шестью иностранными языками (по некоторым классификациям меня уже можно назвать гиперполиглотом, кто бы мог подумать). При этом вот того генетического джек-пота, о котором говорит Нэрли, я абсолютно точно не сорвала. Повезло мне в одном аспекте — я хорошо слышу и воспроизвожу интонации и звуки, поэтому у меня не было проблем ни с французскими произношением и интонированием, ни с китайскими тонами. Всё остальное мне даётся… обыкновенно.

И в школе, и в университете были люди, которые тратили на языки гораздо меньше времени и сил по сравнению со мной, а их результат был таким же или лучше. Обидно? Сначала — очень, потом вообще нет. Как говорила одна моя преподавательница, «китайский тяжело учить первые 20 лет, а потом привыкаешь», и мои не-такие-уж-ярко-выраженные-способности к языкам научили меня учиться так, что мне теперь вообще ничего не страшно :)

Но вот что заметно: французский и испанский мне дались существенно легче немецкого (сравнение с английским будет не совсем корректным, потому что он со мной почти всю жизнь). Я не могла не спросить у Нэрли, можно ли это объяснить с точки зрения генетики (чем чёрт не шутит). Вопрос заставил её подумать, потом она сказала вот что: грамматика германских языков в целом более строгая и структурированная, чем в романских, и немецкие падежи (аспект, с которым я испытываю просто максимальные проблемы) — как раз пример этого.

Падежи относятся к комбинаторному аспекту языка. Вообще комбинаторика — это раздел математики, посвященный решению задач, которые связаны с выбором и расположением элементов множества в соответствии с заданными правилами. В языкознании же комбинаторика — это свойство единиц языка вступать в синтагматические отношения, то есть сочетаться друг с другом (чем больше падежей — тем больше форм может образовывать существительное, соответственно, тем больше будет вариантов его комбинаций с другими словами). Возможно, что генетически мой мозг в целом не очень хорошо предрасположен к решению комбинаторных задач, и это отражается на изучении немецкого. Вот так.

Поэтому пожелайте мне удачи с карельским и его 15 падежами, а я вам желаю хорошего дня :)

Не знаю, есть ли у вас новогоднее настроение, но, есть оно или нет, на дворе 28 декабря, поэтому предлагаю разговоры о науке перенести на после праздников.

А сегодня давайте представим ситуацию: Новый год отметили, до начала рабочих будней ещё куча дней, и вы вдруг решаете, что хорошо бы начать учить какой-нибудь искусственный язык. Представляете? Я тоже с трудом, но на всякий случай расскажу вам про три искусственных языках, которые реально выучить :)

1. На’ви. Это язык из вселенной «Аватара» Кэмерона. На первом месте в списке он потому, что мне очень нравится его звучание (если я когда-нибудь на старости лет решу поучить искусственный язык, велика вероятность, что выбор падёт на на’ви именно из-за этого).

Его разработал лингвист Пол Фроммер. Сначала он создал три набора ничего не значащих слов и фраз, которые по-разному звучали: в одном варианте использовались тона, в другом акцент делался на разную длину гласных, а в третьем — на взрывные согласные. Джеймс Кэмерон выбрал последний вариант.

По строению на’ви близок к папуасским и австралийским языкам. Порядок слов в нём свободный, глагол чаще ставится в конце предложения. Это эргативный язык — то есть в роли подлежащего в предложении выступает не тот, кто совершает действие, а тот, на кого действие направлено. (Условно, не «Я тебя вижу», а «Тебя видит мной» — это очень корявый пример, но смысл понятен). Ещё в на’ви нет звуков [б], [г], [д], зато есть взрывные [п’], [т’], [к’] — гласные после них произносятся с гортанной смычкой, как в кавказских языках. Слабенькая гортанная смычка, кстати, есть и в русском — на стыке двух гласных, которые нам надо «развести». Произнесите междометие «не-а», словосочетания «по одному», «у Ивана». Замечаете лёгкий гортанный согласный призвук перед второй гласной? Это вот и есть гортанная смычка.

К 2009 году, к моменту выхода первого «Аватара», в на’ви было около тысячи слов. Сейчас — почти 2 тысячи. Словарь лежит здесь, блог Пола Фроммера о на’ви — здесь. А ещё есть многочисленные справочники по грамматике, форумы, онлайн-клубы и прочие сообщества людей, изучающих и развивающих этот язык.

2. Дотракийский — язык из «Игры престолов». Хотя он упоминается в «Песни льда и пламени», Мартин — не Толкин, и никакого разработанного языка до сериала не существовало. В книгах насчитывается около 30 дотракийских слов, значительная часть которых — имена собственные.

Фонетические особенности дотракийского позаимствованы из арабского и испанского, кое-что взяли от суахили, эстонского и русского. Грамматика получилась довольно простой: три времени, существительные делятся на одушевлённые и неодушевлённые (и от этого зависит их склонение, как в русском), пять падежей, порядок слов фиксированный: подлежащее — сказуемое — дополнение.

Создатель языка Дэвид Питерсон написал целое пособие для тех, кто хочет говорить как дотракийцы, есть многочисленные сайты со словарями и форумами.

3. Клингонский — создан Марком Окрандом для вселенной сериала «Звёздный путь», заимствованы элементы из языков индейцев Северной Америки и санскрита.

В нём всего лишь 21 согласный и 5 гласных звуков, но многие из них довольно необычны для естественных человеческих языков: например, Q — очень глубокое [кх], S — ретрофлексное [ш] (то есть произносится с загнутым назад кончиком языка). Очень редкий порядок слов: дополнение — сказуемое — подлежащее. Существительные делятся на три класса: 1) живые существа, которым от рождения дана способность говорить, 2) части тела, 3) все остальные. К глаголам добавляются суффиксы, которые могут обозначать возвратность, неуверенность говорящего, необходимость или желание совершить действие, показывать законченность действия и много чего ещё.

У клингонского очень проработанные фонетика, словарь и грамматика. Есть целый Институт клингонского языка, который поддерживает Paramount Pictures, на клингонском ставились оперы, на него переводятся книги (например, «Гамлет»), с ним работают онлайн-переводчики (но качество, говорят, не очень). А вот тут есть целая подборка ресурсов для его изучения.

Расскажу вам ещё про несколько искусственных языков — но таких, которые, в отличие от предыдущей подборки, выучить практически невозможно. Задумывались они как универсальные языки (такие, в которых не может быть двусмысленности, недосказанности, многозначности и прочих вещей, которыми грешат языки естественные).

Философский язык Джона Уилкинса, созданный в XVII веке.

Все слова делились на 40 классов, классы — на рода, рода — на виды. Каждому классу соответствовал слог, роду — согласный, виду — гласный. Слова конструировались по этой классификации, и как в ней ориентироваться — непонятно. Например, чтобы добраться до «собаки» (“zita”), надо начать от класса «Животные», пройти в род «Звери с продолговатыми головами», оттуда спуститься по видам и субкатегориям, учтя, что собака — хищное животное, с когтями и одомашненное.

При этом части речи осталось всего 2: интегралы (существительные, прилагательные, деепричастия) и частицы (предлоги, союзы, артикли, соединительный глагол «быть»). Глаголов вообще-то нет (вместо «я ныряю» надо говорить «я есть ныряющий»), но некоторые все же есть, и к ним присоединяется куча частиц, показывающих, кто, что, когда и с кем делает. Есть ещё 48 трансцедентальных частиц, которые обозначают пол говорящего, показывают сходство, отношения причины и следствия и так далее.

Система времен и падежей копирует латинскую, но сложнее. Говорят, что каждый глагол (которых вроде как нет) образует около 360 форм.

Логлан (сокращённое от английского logical language) создал лингвист Джеймс Браун в середине ХХ века. В логлане отношения между понятиями описываются через математические функции и аргументы, например: «стол» — функция («быть столом»), «давать» — функция с 3 аргументами (кто даёт, что даёт, кому даёт).

В языке 3 части речи: имена и названия, предикаты (выполняют роль большинства частей речи и не изменяются), словечки (обеспечивают все логические, грамматические, цифровые и пунктуационные связи).

Основная проблема (или преимущество) логлана заключается в том, что он очень точный и очень логичный. Например, если вы хотите сказать «Маша и Петя», то должны выбрать один из 20 вариантов «и»: Маша и Петя вместе; по отдельности, но рассматриваемые совместно; по отдельности и рассматриваемые независимо друг от друга, и так далее. Для «или» и «если» ещё больше вариантов. А с помощью словечек можно передавать эмоции и даже выражение лица говорящего.

В конце ХХ века от логлана отделилась вторая ветвь — ложбан. Отличаются они несильно, и активнее развивается сейчас именно ложбан. Несмотря на все сложности, на языке можно говорить, пусть медленно и с большим количеством ошибок. Есть даже русскоязычный чат изучающих, в котором 40 человек.

Илакш (до 2011 года — ифкуиль) — творение лингвиста Джона Кихады. В илакше 2 части речи: словообразующие и адъюнкты. Первые — основа лексики, это более 3,5 тысяч корней, от которых образуются смежные понятия. Например, корень -TF- обозначает «психологические или психолингвистические манипуляции». Производные от него — «психиатрическое лечение», «нахождение в иллюзорном состоянии», «иллюзорное состояние», «играть в психологические игры», «загипнотизированный». Или, попроще, корень -MR- — «передача собственности». От него происходят слова «заимствовать», «давать», «получать», «пожертвование».

Адъюнкты изменяются по 22 морфологическим категориям, среди которых 96 падежей. Предложение выражается очень длинным словом — всё, что нужно сказать, упаковывается вокруг корня с помощью суффиксов (их около 250 штук) и адъюнктов. А сказать нужно многое: во фразе «Идёт дождь» надо отразить, откуда нам это известно, в какой стадии процесс, является ли высказывание выводом, или же вывод сделает наш собеседник. С фонетикой тоже всё сложно: в илакше 7 тонов и огромное разнообразие звуков (есть и гортанная смычка, и щёлкающие, и свистящие).

Создатель языка на письменный перевод простого предложения тратит около 15 минут (со словарём), на сложное может уйти больше часа. Чтобы правильно сказать фразу, ему требуется 3–4 попытки.

Как так вышло, что из всех животных языком владеют только люди?

Сложно сказать :) Более того, учёные, не могут определиться даже с тем, какую функцию язык выполнял в первую очередь: то ли коммуникативную (кажется очевидным, но менее вероятно), то ли он в первую очередь был инструментом мышления.

Наличие мышления — это признак интеллекта, то есть способности учиться, запоминать информацию, анализировать опыт, понимать и применять абстрактные концепции, использовать знания для преобразования мира. Более-менее учёные сходятся на том, что появление языка ознаменовало вот этот момент возникновения интеллекта и мышления.

Важнейшей штукой, на которую опирается наша способность мыслить, считается операция соединения. Это способность мозга принимать «на вход» некие понятия (например, слова) и создавать из них структурированные конструкции, не ограниченные по сложности (например, предложения). Предположительно операция соединения возникла около 80 тысяч лет назад у восточноафриканских гоминидов. Тогда люди, помимо примитивных инструментов, начали делать вещи красивые, но бесполезные — украшения для тела из ракушек, расписанные орнаментом кусочки костей, — то есть придавать значение абстрактным концепциям. Этот момент можно трактовать как возникновение мышления — «внутреннего» языка.

Потом ему нужно было «подключиться» к «системе вывода» информации — должна была появиться речь. За нашу способность слышать, запоминать и воспроизводить звуки, контролировать движения языка, губ и челюстей и прочее отвечают гены. Они не уникальны — например, есть примерно 50 генов, которые сходным образом включаются или выключаются в «голосовых» областях мозга людей и птиц.

Получается, что сначала непонятным образом (скорее всего, в результате случайной мутации) нейронные связи мозга древних людей изменились так, что появилась операция соединения. Потом в чат вошли уже имевшиеся на тот момент ресурсы (гены и развивающиеся структуры мозга, которые позднее стали специализироваться на речи), и всё это как-то соединилось.

То есть толкового ответа на вопрос «Как так вышло, что из всех животных языком владеют только люди» у нас, по сути, нет. Если хотите подробностей об исканиях и проблемах в этой области, можно взять Ноама Хомского — «Человек говорящий. Эволюция и язык». (Сразу скажу: книга сложная, с кучей терминов и отсылок к специализированной литературе).

Меня же, когда я про это всё читала, довольно сильно поразила весьма простая и очевидная мысль: для выживания человека как вида язык был вовсе не нужен, потому что все остальные животные прекрасно обходятся без него, и для коммуникации им хватает более базовых систем (порой весьма сложных, да, но всё ещё не языков).

В связи с этим вопрос к вам: рассказать про системы коммуникации животных? :) Мы тут вообще собрались про языки разговаривать, но, мне кажется, это тоже очень интересно.

Спасибо большое за фидбэк и пожелания по темам! Обязательно учту :) А в ближайшие несколько дней, как и решили, поговорим про коммуникацию животных — начинаем с пчёл.

Они общаются с помощью танца. Сказать «спасибо» за его расшифровку мы должны сказать в первую очередь австрийцу Карлу фон Фришу (но основную благодарность в виде Нобелевской премии он получил в 1973 году).

В 1919 году фон Фриш проводил очередной эксперимент с пчёлами и обратил внимание на насекомое, которое нашло пищу и вернулось в улей. Учёный заметил, что пчела исполнила круговой танец, а её сородичи моментально на это отреагировали и радостно полетели к месту кормёжки.

Фон Фриш понял, что обнаружил нечто очень важное, и потом занимался танцами пчёл всю жизнь. Оказалось, что:

✔️ движения насекомых зависят от расстояния до источника пищи. Если еда близко, то танец круговой, если далеко (примерно от 85-100 метров и дальше) — «вихляющий», в виде восьмёрки
✔️ от количества найденной еды зависит длина «пробега» между петлями «восьмёрки» и энергичность танца
✔️ танцем пчёлы указывают угол между местонахождением пищи и солнцем
✔️ при переменной облачности, когда солнца не видно, пчёлы ориентируются по плоскости поляризации света от просветов чистого неба
✔️ во время танца пчела может издавать разные звуки, которые зависят от количества еды, а её организм выделяет особые — и разные — химические вещества (позже их назовут феромонами)

Вручную расшифровывать танцы пчёл, даже с учётом современных высокоскоростных камер, было сложно и долго. Но теперь уже проще: несколько лет назад немецкие математики сделали нейросеть, которая анализирует видеозаписи, расшифровывает координаты источника питания и определяет его расположение.

Такие дела :)