Решила вспомнить хорошее старое - один из выпусков моего подкаста РАДИО ХАЙКУ. Как думаете, продолжать ли мне делать подкаст?
Этот выпуск «ДВА ПОКЛОНА ДО МИСИМЫ» я посвящаю писателю, у которого, на мой взгляд, самый красивый японский язык.
50 лет назад писатель Мисима Юкио совершил публичное самоубийство. А вы знали, что он был ещё и поэтом?
В новом выпуске я рассказываю свою личную историю знакомства с Мисимой, читаю его стихотворение по-японски и по-русски ( конечно же, в собственном переводе), а также иллюстрирую его хайку одним знаменитым русским вальсом.
Хотите знать почему? 🙂
https://soundcloud.com/anna-semida/epizod-chetvertyy-dva-poklona-do-misimy
Этот выпуск «ДВА ПОКЛОНА ДО МИСИМЫ» я посвящаю писателю, у которого, на мой взгляд, самый красивый японский язык.
50 лет назад писатель Мисима Юкио совершил публичное самоубийство. А вы знали, что он был ещё и поэтом?
В новом выпуске я рассказываю свою личную историю знакомства с Мисимой, читаю его стихотворение по-японски и по-русски ( конечно же, в собственном переводе), а также иллюстрирую его хайку одним знаменитым русским вальсом.
Хотите знать почему? 🙂
https://soundcloud.com/anna-semida/epizod-chetvertyy-dva-poklona-do-misimy
БУДДА В СНЕГУ
28 ноября — день смерти Басё, которого мы, любители хайку, можем считать одним из наших отцов-основателей.
В ноябре 1694 года его ученики с помощью стихов переживали боль надвигающейся утраты. Неудивительно, что во многих хайку этого периода, сложенных учениками, звучит тема смертельного холода.
Вот, например, трёхстишие Найто Дзёсо, написанное о том самом моменте, когда ученики собрались у постели больного Басё:
Поникли мы
Среди лекарств
Какой же холод!
うづくまる薬の下の寒さかな
удзукумару/ кусури-но мото-но/ самуса кана
Под словосочетанием «кусури-но мото», которое я перевела не вполне точно как «среди лекарств», подразумевается котел с лекарственным отваром, который стоит на жаровне хибати. Опустившись на колени рядом с этим котелком, ученики уже ощущают смертельный холод, хотя котёл и должен ещё источать тепло.
А вот ещё одно пронзительное стихотворение другого ученика Басё — Кагами Сико:
Отругали
В другую комнату выйдет
Этот зимний холод
叱られて次の間へ出る寒さ哉
сикарарэтэ/ цуги-но ма-э дэру/ самуса кана
Сико имел неосторожность спросить, какие стихи Басё должно включить в посмертную антологию и его жестоко осадили. Теперь он страдает не только от надвигающейся смерти учителя, но и от вынужденного одиночества изгоя.
Ученик Хаттори Рансэцу совершил паломничество на могилу Басё в город Оцу, в храм Гитюдзи, название которого можно перевести как «храм верности»:
Под могильной плитой
Ты так и спишь, наверное,
Будда в снегу
此下にかくねむるらん雪佛
коно сита-ни/ каку нэмуру ран/ юки ботокэ
НА ФОТО: Мемориальный комплекс на Хоккайдо по проекту Тадао Андо.
Перед архитектором стояла задача вписать гигантскую статую Будды, построенную ранее, в окружающий ландшафт и добиться чувства умиротворенности. Статуя теперь спрятана внутри рукотворного холма. Весной холм цветёт лавандой, а зимой его засыпает снег и на поверхности виднеется лишь голова гигантского Будды
28 ноября — день смерти Басё, которого мы, любители хайку, можем считать одним из наших отцов-основателей.
В ноябре 1694 года его ученики с помощью стихов переживали боль надвигающейся утраты. Неудивительно, что во многих хайку этого периода, сложенных учениками, звучит тема смертельного холода.
Вот, например, трёхстишие Найто Дзёсо, написанное о том самом моменте, когда ученики собрались у постели больного Басё:
Поникли мы
Среди лекарств
Какой же холод!
うづくまる薬の下の寒さかな
удзукумару/ кусури-но мото-но/ самуса кана
Под словосочетанием «кусури-но мото», которое я перевела не вполне точно как «среди лекарств», подразумевается котел с лекарственным отваром, который стоит на жаровне хибати. Опустившись на колени рядом с этим котелком, ученики уже ощущают смертельный холод, хотя котёл и должен ещё источать тепло.
А вот ещё одно пронзительное стихотворение другого ученика Басё — Кагами Сико:
Отругали
В другую комнату выйдет
Этот зимний холод
叱られて次の間へ出る寒さ哉
сикарарэтэ/ цуги-но ма-э дэру/ самуса кана
Сико имел неосторожность спросить, какие стихи Басё должно включить в посмертную антологию и его жестоко осадили. Теперь он страдает не только от надвигающейся смерти учителя, но и от вынужденного одиночества изгоя.
Ученик Хаттори Рансэцу совершил паломничество на могилу Басё в город Оцу, в храм Гитюдзи, название которого можно перевести как «храм верности»:
Под могильной плитой
Ты так и спишь, наверное,
Будда в снегу
此下にかくねむるらん雪佛
коно сита-ни/ каку нэмуру ран/ юки ботокэ
НА ФОТО: Мемориальный комплекс на Хоккайдо по проекту Тадао Андо.
Перед архитектором стояла задача вписать гигантскую статую Будды, построенную ранее, в окружающий ландшафт и добиться чувства умиротворенности. Статуя теперь спрятана внутри рукотворного холма. Весной холм цветёт лавандой, а зимой его засыпает снег и на поверхности виднеется лишь голова гигантского Будды
Сегодня купила себе прекрасную книгу с сезонными словами, которые заставляют трепетать японские сердца.
Открыла на 3 декабря, где авторы предлагают слово «ко:рё:» 荒涼, то есть «запустение», «опустошение», которое относится не только к природе, но и к душе человека, который способен найти красоту в этом «зимнем запустении», но пестовать в душе желание весны.
А на самом деле сейчас в Токио нет и следа «ко:рё:»: здесь солнечно, тепло и алеют листья клена! Уже третий день я хожу по всем токийским садам, чтобы насладиться яркими красками.
Это фото из токийского сада «Коракуэн», название которого переводится как «получающий удовольствие впоследствии». Эта фраза взята из одного знаменитого китайского эссе, где сказано, что благородные люди «раньше всех горюют над горем Поднебесной и после всех наслаждаются её радостями».
Открыла на 3 декабря, где авторы предлагают слово «ко:рё:» 荒涼, то есть «запустение», «опустошение», которое относится не только к природе, но и к душе человека, который способен найти красоту в этом «зимнем запустении», но пестовать в душе желание весны.
А на самом деле сейчас в Токио нет и следа «ко:рё:»: здесь солнечно, тепло и алеют листья клена! Уже третий день я хожу по всем токийским садам, чтобы насладиться яркими красками.
Это фото из токийского сада «Коракуэн», название которого переводится как «получающий удовольствие впоследствии». Эта фраза взята из одного знаменитого китайского эссе, где сказано, что благородные люди «раньше всех горюют над горем Поднебесной и после всех наслаждаются её радостями».
С утра пораньше поспешила в храм Фукугава-Фудодо, который относится к эзотерической секте буддизма Сингон, чтобы принять участие в ритуале священного огня «гома» 護摩.
Это впечатляюще: внутри храма под пение сутр и бой барабанов сжигают таблички. Звучат и какие-то духовые, что-то типа трубы, что-то типа гонга и несколько видов колокольчиков.
Декабрь - месяц «сусу хараи» 煤払い, то есть «выметания сажи», другими словами «очищения». Поэтому перед храмом и на алтаре стоят метелки.
После церемонии предлагается обзавестись листиком бамбука «саса фуда» 笹ふだ. Написать на нем цифру 8 и обтирать тело, чтобы избавиться от скверны. Приобрела себе такой, тем более, что он связан с Кукаем (Кободайси).
Все участники могут передать свои сумки служителю и он подержит их над тлеющими углями после церемонии, чтобы они очистились.
Я застеснялась пока беспокоить японских богов, хотя, конечно, хотелось.
Очень понравилось новое здание главного зала храма - оно такое модное будто бутик где-нибудь на Омотэсандо
Это впечатляюще: внутри храма под пение сутр и бой барабанов сжигают таблички. Звучат и какие-то духовые, что-то типа трубы, что-то типа гонга и несколько видов колокольчиков.
Декабрь - месяц «сусу хараи» 煤払い, то есть «выметания сажи», другими словами «очищения». Поэтому перед храмом и на алтаре стоят метелки.
После церемонии предлагается обзавестись листиком бамбука «саса фуда» 笹ふだ. Написать на нем цифру 8 и обтирать тело, чтобы избавиться от скверны. Приобрела себе такой, тем более, что он связан с Кукаем (Кободайси).
Все участники могут передать свои сумки служителю и он подержит их над тлеющими углями после церемонии, чтобы они очистились.
Я застеснялась пока беспокоить японских богов, хотя, конечно, хотелось.
Очень понравилось новое здание главного зала храма - оно такое модное будто бутик где-нибудь на Омотэсандо
Приехала в официально в самый лучший город на земле. Вышла на станции Кита-Камакура и поняла, что после экзорцизма священным огнем жутко проголодалась. Заглянула в о-собаясан ( собышную) прямо на станции с мечтой съесть порцию горячей собы с креветкой тэмпура. Но она кончилась 😞 Заказала
другую собу - «о-камэ-соба». Она так называется потому что напоминает маску «о-камэ», толстой веселой женщины. Что ж, мне подходит!
Я правда не увидела у себя в тарелки лица этой женщины, но соба была очень вкусная!
Заботливая бабулечка, которая меня обслуживала, принесла мне собу с ложечкой, хотя для собы ложки не полагается. Она хотела сделать мой опыт общения с собой полегче 🙂 все-таки иностранка
другую собу - «о-камэ-соба». Она так называется потому что напоминает маску «о-камэ», толстой веселой женщины. Что ж, мне подходит!
Я правда не увидела у себя в тарелки лица этой женщины, но соба была очень вкусная!
Заботливая бабулечка, которая меня обслуживала, принесла мне собу с ложечкой, хотя для собы ложки не полагается. Она хотела сделать мой опыт общения с собой полегче 🙂 все-таки иностранка
Энкакудзи - мой любимый дзенский храм в Камакуре. Так что прежде всего иду туда.
Сразу же покупаю себе «ниои-букуро» (мешочек с ароматом), желаю пахнуть традиционно и цепляю его себе на пальто. Ммм, какой аромат!
Моя цель - «сякё», то есть «копирование сутры». Хочу испытать на себе эту дзенскую практику, писать каждый символ, думаю, что каждый знак - сам Будда.
Мне повезло, в зале копирования сутр я одна и служительница даже разрешает мне сделать фото.
Я сажусь прямо, очищаю мысленно свое сердце и копирую сутру богини Каннон. Знаки получаются не очень, но в данной практике как раз и не надо стремиться к красоте знаков, ведь это гордыня.
Готовую сутру преподношу самому господину Даруме, это он висит в нише токонома. Кажется, он взирает на меня благосклонно.
Теперь сажусь на веранде с видом на пруд и отдыхаю.
Прекрасная практика!
Сразу же покупаю себе «ниои-букуро» (мешочек с ароматом), желаю пахнуть традиционно и цепляю его себе на пальто. Ммм, какой аромат!
Моя цель - «сякё», то есть «копирование сутры». Хочу испытать на себе эту дзенскую практику, писать каждый символ, думаю, что каждый знак - сам Будда.
Мне повезло, в зале копирования сутр я одна и служительница даже разрешает мне сделать фото.
Я сажусь прямо, очищаю мысленно свое сердце и копирую сутру богини Каннон. Знаки получаются не очень, но в данной практике как раз и не надо стремиться к красоте знаков, ведь это гордыня.
Готовую сутру преподношу самому господину Даруме, это он висит в нише токонома. Кажется, он взирает на меня благосклонно.
Теперь сажусь на веранде с видом на пруд и отдыхаю.
Прекрасная практика!
Иду в Кайки-бё, мавзолей, где покоится основатель храма Энкакудзи.
Мне выдают ароматную палочку, чтобы отдать ему дань уважения. Это называется «о-сэнко татэ».
И тут же приносят маття с сухими сладостями в виде голубок.
Делаю глоток чая и вспоминаю фразу:
«Чай и дзэн - один вкус»
禅茶一味
дзэн тя ити ми
Вот уж точно!
Мне выдают ароматную палочку, чтобы отдать ему дань уважения. Это называется «о-сэнко татэ».
И тут же приносят маття с сухими сладостями в виде голубок.
Делаю глоток чая и вспоминаю фразу:
«Чай и дзэн - один вкус»
禅茶一味
дзэн тя ити ми
Вот уж точно!