Годар – один из нескольких человек (суеверно не стану называть остальных), про которых казалось, что они, может быть, как-то там наверху договорились; но нет.
Велик соблазн сформулировать что-то в формате его любимых лозунгов («Годар равно кино» и т.п.), но это, как любой лозунг, самообман, отказ думать дальше. Конечно, он был культурной (и поп-культурной) иконой XX века – наравне с Пикассо, Орсоном Уэллсом, Дэвидом Боуи. Конечно, он, тридцатилетний парень без формального образования, в одночасье изменил язык кино: французского, оттуда американского, оттуда везде. Но что делает его по-настоящему уникальной фигурой – то, что последовало за этим: 60 лет публичных раздумий, сомнений, покаяний. Он был Сэлинджером (который прожил те же 91), продолжившим писать не в стол.
В болдинскую осень 60-х, семь лет от «На последнем дыхании» до «Уикенда», Годар со скоростью два-три фильма в год наснимал весь свой народный канон. «Презрение», «Безумный Пьеро», «Две или три вещи...», «Банда аутсайдеров», «Маленький солдат», «Альфавилль» и т.д. – основа, понятно, программы любого киноклуба на планете. На вершине славы ушел в полуанонимный революционный агитпроп. После разочарований 70-х вернулся к более-менее «обычным» фильмам, но уже категорически не модным, регулярно освистываемым, попросту незамеченным. Параллельно его основным жанром высказывания становилось видеоэссе – формат, в котором Годар наконец чувствовал себя полностью свободным, работал до самой смерти и достиг таких глубин, где рыбы уже бесцветные. Его занимали в первую очередь история и кинематограф, две (или три – пусть третьей будет сам автор) вещи, которые для Годара слились в одну, как видно уже из названия его главной теоретической работы – восьмисерийной «Истории(й) кино».
Когда умирают великие, мы обычно грустим, что их наследие вдруг становится конечным – они не снимут, не сыграют, не напишут ничего нового. Можно утешаться тем, что в случае Годара это не так: весь корпус его работ знаком лишь горстке сектантов (а ведь остается еще Атлантида личных архивов), и даже у подкованных зрителей впереди, при желании, десятки вовсе несмотренных или виденных в полудреме часов.
Про Годара написана библиотека. По-английски рекомендую биографию-кирпич Ричарда Броуди («Everything is Cinema»). По-русски, помню, был смешной сборник под редакцией Ямпольского из начала 90-х; много писали в том же «Сеансе».
Он увлекался очень сомнительными политическими идеями, причем не только левыми, но и правыми, он был, судя по всему, довольно невыносим в частной жизни, он говорил гадости про коллег и не открывал дверь друзьям. Но он был титан, и без него будет иначе.
Еще Годар был, конечно, очень остроумным. Чтобы снизить пафос – удивительная короткометражка 1986 года, где он (весьма успешно) троллит Вуди Аллена.
Велик соблазн сформулировать что-то в формате его любимых лозунгов («Годар равно кино» и т.п.), но это, как любой лозунг, самообман, отказ думать дальше. Конечно, он был культурной (и поп-культурной) иконой XX века – наравне с Пикассо, Орсоном Уэллсом, Дэвидом Боуи. Конечно, он, тридцатилетний парень без формального образования, в одночасье изменил язык кино: французского, оттуда американского, оттуда везде. Но что делает его по-настоящему уникальной фигурой – то, что последовало за этим: 60 лет публичных раздумий, сомнений, покаяний. Он был Сэлинджером (который прожил те же 91), продолжившим писать не в стол.
В болдинскую осень 60-х, семь лет от «На последнем дыхании» до «Уикенда», Годар со скоростью два-три фильма в год наснимал весь свой народный канон. «Презрение», «Безумный Пьеро», «Две или три вещи...», «Банда аутсайдеров», «Маленький солдат», «Альфавилль» и т.д. – основа, понятно, программы любого киноклуба на планете. На вершине славы ушел в полуанонимный революционный агитпроп. После разочарований 70-х вернулся к более-менее «обычным» фильмам, но уже категорически не модным, регулярно освистываемым, попросту незамеченным. Параллельно его основным жанром высказывания становилось видеоэссе – формат, в котором Годар наконец чувствовал себя полностью свободным, работал до самой смерти и достиг таких глубин, где рыбы уже бесцветные. Его занимали в первую очередь история и кинематограф, две (или три – пусть третьей будет сам автор) вещи, которые для Годара слились в одну, как видно уже из названия его главной теоретической работы – восьмисерийной «Истории(й) кино».
Когда умирают великие, мы обычно грустим, что их наследие вдруг становится конечным – они не снимут, не сыграют, не напишут ничего нового. Можно утешаться тем, что в случае Годара это не так: весь корпус его работ знаком лишь горстке сектантов (а ведь остается еще Атлантида личных архивов), и даже у подкованных зрителей впереди, при желании, десятки вовсе несмотренных или виденных в полудреме часов.
Про Годара написана библиотека. По-английски рекомендую биографию-кирпич Ричарда Броуди («Everything is Cinema»). По-русски, помню, был смешной сборник под редакцией Ямпольского из начала 90-х; много писали в том же «Сеансе».
Он увлекался очень сомнительными политическими идеями, причем не только левыми, но и правыми, он был, судя по всему, довольно невыносим в частной жизни, он говорил гадости про коллег и не открывал дверь друзьям. Но он был титан, и без него будет иначе.
Еще Годар был, конечно, очень остроумным. Чтобы снизить пафос – удивительная короткометражка 1986 года, где он (весьма успешно) троллит Вуди Аллена.
Превосходный каннский Пак Чхан Ук – романтический детектив про тонкие вопросы бытия c подходящим моменту международным названием Decision to leave.
И не очень, может быть, хороший, но очень славный The Greatest Beer Run Ever режиссера Фаррелли – вот он как раз актуальнее некуда.
И не очень, может быть, хороший, но очень славный The Greatest Beer Run Ever режиссера Фаррелли – вот он как раз актуальнее некуда.
Внезапно про «Красную ракету», один из любимейших прошлогодних фильмов – раньше не было повода, а сейчас он вышел (в понедельник выйдет, вроде) на Кинопоиске.
Посмотрел 12 часов «Шантарама», даже не без удовольствия временами.
(еще, кто не видел – отличная «Emily the Criminal» с Обри Плазой)
(еще, кто не видел – отличная «Emily the Criminal» с Обри Плазой)
Страннейший дубль: фильмы про смерть (и кино), снятые на почве того, что их авторы чуть не померли. Кевин Смит поглаживает пухлые ляжки, Гаспар Ноэ жжет напалмом.
Нетфликсовский хоррор-альманах имени дель Торо – без потрясений, но лучше, чем я, например, ожидал. И совсем плохих серий нет. Лучшие – Косматос и Натали.
Только конферанс очень унылый. Вспомнил почему-то, что у Тони Скотта в конце 90-х был весьма похабный, канувший в Лету софткор-хоррор-сериал-антология «Голод» (типа по следам фильма), так там целый сезон по старой памяти конферансье работал Дэвид Боуи, вот это уровень.
Еще не забудьте посмотреть «Перл», конечно.
Только конферанс очень унылый. Вспомнил почему-то, что у Тони Скотта в конце 90-х был весьма похабный, канувший в Лету софткор-хоррор-сериал-антология «Голод» (типа по следам фильма), так там целый сезон по старой памяти конферансье работал Дэвид Боуи, вот это уровень.
Еще не забудьте посмотреть «Перл», конечно.
Подвезли еще второй сезон «Белого лотоса», там все примерно так же, но на Сицилии, довольно клево.
Про нетфликсовский «На Западном фронте без перемен» – вот и Ремарка читаем новыми глазами, удивительные ощущения.
Пока юбиляр заканчивает «Убийц цветочной луны» (похоже на песню «Аквариума», конечно), смотрим «Амстердам» Дэвида О. Расселла, которого, я помню, пытались в какой-то момент объявить новым Скорсезе, но не очень успешно.
Фильм, как бы сказать. Дурацкий довольно. Но я вот уже полтора раза посмотрел, и еще как-нибудь собираюсь.
Фильм, как бы сказать. Дурацкий довольно. Но я вот уже полтора раза посмотрел, и еще как-нибудь собираюсь.
Не пропустите (в интернетах) фильм «Тар». Не успел написать про него из Венеции, ну и хорошо, со второго раза он мне еще больше понравился.
Кинопоиск начал публиковать порциями опрос про топ-100 сериалов XXI века, я написал что-то типа предисловия (Сам я, конечно, все эти сериалы не смотрел. Шучу. Нет).
Еще корпоративная новость – на КП скоро выйдет третий сезон триеровского «Королевства»! Не «Уэнздей», но почти.
Еще корпоративная новость – на КП скоро выйдет третий сезон триеровского «Королевства»! Не «Уэнздей», но почти.
«Меню» с Файнсом, Холтом и Аней Т-Дж – попса, но довольно веселая, написал единственную в мире (специально проверил) заметку без кулинарных метафор.
В интернетах еще вышло «Время Армагеддона» Джеймса Грэя, чудесное, как водится.
В интернетах еще вышло «Время Армагеддона» Джеймса Грэя, чудесное, как водится.
Посмотрел новый «Аватар».
Мне понравилось, как там во время главной битвы плохой землянин кричит: «Кто-нибудь пристрелите что-нибудь!», практически наша любимая цитата из финала фильма «Семь» («Somebody call somebody!»).
Мне понравилось, как там во время главной битвы плохой землянин кричит: «Кто-нибудь пристрелите что-нибудь!», практически наша любимая цитата из финала фильма «Семь» («Somebody call somebody!»).
Годы, так сказать, летят, а комментарии недовольных читателей (довольные читатели, как известно, комментариев не пишут) под каждой мало-мальски популярной заметкой продолжают стоять на четырех китах. «Так я не понял, смотреть фильм или нет?», «а ты кто такой, чтобы судить?», «опять словоблудие» и, наконец, король комментариев: «тут спойлеры!». Поскольку все идет к тому, что одна из этих золотых формулировок будет выбита у меня на могильной плите, пусть это будет «тут спойлеры!».
Всякие узкоспециальные дурацкие итоги года (с очень красивой иллюстрацией).
Кинопоиск
Итоги Станислава Зельвенского — 2022: актриса года, отмена года, битва года, а также лучшие фильмы и сериалы — Статьи на Кинопоиске
Мировой прокат выбирается из ковидной ямы, российский — падает в бездну. На фестивалях жюри выбирают фильмы будто назло зрителям, а те присягают Тому Крузу и Уэнсдэй Аддамс.
Топ-5 что бесило (в кино!)
«Достать ножи-2»
«Достать ножи-2»
«Все везде и сразу» (сраные хипстеры)
«Треугольник печали» (сраные шведы)
Все, где Флоренс Пью
«Достать ножи-2»
«Достать ножи-2»
«Все везде и сразу» (сраные хипстеры)
«Треугольник печали» (сраные шведы)
Все, где Флоренс Пью
