Помните, совсем недавно я поздравляла издание "Такие дела" с днем рождения и рассказывала, как они - одни из немногих - умеют видеть не только тьму (ее-то нынче разглядеть много ума не надо), но и свет? Теперь тьма подкралась к "Таким делам" чуть ближе - банк, через который они собирали наши с вами донаты (а медиа живет только на донаты, никаких других источников дохода у них нет) внезапно и без объяснения причин разорвал с ними контракт. Теперь все наши пожертвования уходят в пустоту (на самом деле, возвращаются обратно), а ребята сидят без денег.

Если вы уже помогаете "Таким делам", пожалуйста, переоформите подписку на пожертвования. А если еще нет, то сейчас самое время начать. Все подробности тут.

Перечитываю новеллы Проспера Мериме, добралась до "Таманго". В детстве я отчетливо помнила, что там был какой-то закругленный нравоучительный финал, соответствующий читательским моральным ожиданиям. Что гордый, могучий и безжалостный черный вождь Таманго, продававший своих собратьев в рабство и сам ненароком в рабство попавший, то ли раскается и всех своих товарищей спасет, то ли, напротив, будет ими убит, то ли просто как-то красочно погибнет.

И что же? Ничего подобного.

Таманго второй раз подводит своих земляков - он поднимает восстание на невольничьем корабле и приказывает перебить всех белых без исключения. Но кораблем управлять никто из освободившихся рабов не умеет, и все они погибают от голода и жажды в открытом море - кроме, собственно, Таманго. Его история заканчивается так:

"Он был без сознания, но жизнь еще теплилась в нем. Корабельный врач занялся им, ему оказали помощь и когда «Беллона» прибыла в Кингстон, он был уже совершенно здоров. Негра стали расспрашивать об его приключениях. Он рассказал все, что знал. Плантаторы острова требовали, чтобы его повесили как негра-бунтовщика, но губернатор, человек гуманный, заинтересовался им и нашел, что его можно оправдать, так как в сущности, он воспользовался законным правом самозащиты; к тому же те, кого он убил, были ведь всего-навсего французы. С ним поступили, как поступают с неграми, взятыми с захваченного невольничьего корабля. Ему вернули свободу, то есть заставили работать на правительство, но его кормили и платили ему по шесть су в день. Он был рослый и красивый человек. Командир 75-го полка увидел его и взял к себе литаврщиком в полковой оркестр. Он немного выучился по-английски, но не любил разговаривать. Зато он неумеренно пил ром и сахарную водку. Умер он в больнице от воспаления легких".

Вот так вот. Ни раскаяния, ни воздаяния, ничего. Просто воспаление легких.

Подобную выразительную незавершенность, разомкнутость текста, отказ заканчивать историю "правильно", то есть "литературно", мы обычно соотносим с более поздней эпохой. У Мопассана или Моэма мы такого рода концовкам не удивляемся. А тут романтический 1829 год, когда всему надлежало красивым образом закругляться, и такое.

Сразу вспомнила еще один близкий по времени текст, так же нарушающий канонические читательские ожидания - "Тамань" Лермонтова, такую же намеренно незакругленную, разомкнутую. Подумала о фонетическом сходстве названий и о том, как иногда какая-то глубинная рифма проявляет себя через случайное и совершенно поверхностное совпадение звуков.

В супермаркете города Лимассол меня случайно тележкой задела девушка, тут же обернулась, испуганно подпрыгнула и скороговоркой произнесла: "ой, проститепожалста, галиналеонидна". Почувствовала себя завучем в школе, еле удержала в себе "дневник на стол" или "к директору с родителями".

На фоне нынешней внезапной канонизации Бесланской трагедии и включения ее в единый реестр горестно-патриотических нарративов, хотелось бы злопамятно напомнить об одном интересном факте. Без малого два года назад книгу Ольги Алленовой о Беслане (единственную написанную на сегодня) требовали убрать со стенда выпустившего ее издательства "Individuum" на ярмарке "Нон-фикшн". Вероятно, чтобы не расстраивать начальство, буде тому случится заглянуть в Гостиный двор, напоминанием о неприятном. Как быстро нынче все меняется, как течет, как причудливо преображается.

Напоминаю, что совсем скоро мы начинаем читать медленно - в "Страдариуме" стартует мой длинный-длинный практический курс. Четыре месяца, четыре книги, шестнадцать занятий. Присоединяйтесь!

Я уже хвалила роман Светланы Тюльбашевой "Лес", но коротко. А теперь он, наконец, стал доступен не только в бумаге, но и на "Букмейте", поэтому написала для "Кинопоиска" подробную рецензию. Кажется, удалось ничего не проспойлерить - сдерживалась изо всех сил.

Ну, что, коллеги, новой книге Пелевина быть! Выйдет до конца года, в электронном виде появится на "Литресе" и "Букмейте". Как же я рада, что моя конспирология не оправдала себя, господибожетымой! Я точно не тот человек, который хотел, чтобы Пелевин взял паузу - Виктор Олегович, прошу так и занести в протокол.

Пока ни названия, ни обложки (надо же выдерживать интригу и создавать инфоповоды), зато есть плейлист! Фух, все-таки земля не налетела на небесную ось, хоть что-то как прежде.

Простите, вдогонку к рецензии на "Лес" Светланы Тюльбашевой. Почему-то ужасно смешно - у Светланы вообще очень клевый канал, не эгоцентричный, как многие писательские каналы, а такой - человеческий.

Вообще не помню ни кафе, ни Светлану - возможно, это и не я вовсе была, а ЗНАК СВЫШЕ.

Перечитала "Имя розы" Умберто Эко в рамках подготовки к курсу по медленному чтению в "Страдариуме" и обнаружила, что это вообще не та книга, которую я читала в юности.

Мне она запомнилась манерно-игровой, сугубо постмодернистской, без, как принято говорить, претензии на метанарратив. Книгой для головы, причем лишь для некоторой, не самой ценной ее части, не требующей от читателя ни специального интеллектуального усилия, ни эмоциональной вовлеченности. То есть, возвращаясь к моей любимой классификации "книги про нас" и "книги про марсиан", "Имя розы" у меня уверенно вставало на вторую из двух этих полок - умная и изящная книга про каких-то чужих, не похожих на нас людей с кучей небезынтересных историко-религиозных подробностей.

Теперь же я вижу, какая (простите за непристойную банальность) это офигенная вещь и, главное, как в ней много такого, что легко и вместе с тем болезненно примеряется на нас сегодняшних.

Главный герой, носитель комически "говорящего" имени Вильгельм Баскервильский - человек, выписавшийся из инквизиторов в силу неспособности ясно отделить наущение дьявола от греха, грех от преступления, а преступление от социальной драмы. Он видит мир одновременно и слишком сложно и дробно (вальденсы - не то же, что катары, а катаров ни в коем случае нельзя ставить на одну доску с полубратьями), и слишком слитно и просто (нет надежной границы, отделяющей святость от ереси, все определяет взгляд смотрящего). И из этой мучительной позиции он, опираясь на скудный инструментарий чистой логики, пытается искать истину, которую при такой оптике обнаружить и узнать практически невозможно. И закономерным образом терпит поражение: не все помнят, но "Имя розы" - неправильный детектив, потому что это история о поражении сыщика.

Сегодня все больше чувствую, что я/мы Вильгельм Баскервильский.

В общем, приходите - будем говорить о политике Священной Римской империи в северной Италии, о том, владел ли Христос своим имуществом, об экфрасисе как художественном приеме - ну, и, конечно, о брате Вильгельме Баскервильском, который все понял и проиграл, и о послушнике Адсоне, который не понял вообще ничего и выиграл. Начинаем ровно через неделю.

Дорогие друзья, если вдруг вы сейчас в Праге или окрестностях, то там а) проходит интереснейшая книжная ярмарка, б) можно купить нашу с Екатериной Михайловной антологию бедных (и несчастных) Лиз, прекрасных Татьян и прочих женщин непростой судьбы из русской сентиментальной повести.

Простите, сейчас у меня период "Имени розы", которую мы разбираем в "Страдариуме", поэтому ее будет много - не Гарри же Поттером единым. Готовьтесь, дальше будет "Обладать" Антонии Байетт, всех замучаю викторианской поэзией.

Послушник Адсон, юный помощник сыщика и францисканского монаха Вильгельма Баскервильского, совершает грех, вступая в однократную плотскую связь с некой крестьянской девицей - это помнят все, даже те, кто не читал роман, потому что в фильме с Шоном Коннери в главной роли эта сцена чуть ли не центральная. А после, мучаясь совестью, устремляется к своему наставнику за исповедью. Вильгельм отпускает Адсону грехи, и завершается их беседа следующим образом:

"Кстати, дабы не сосредоточиваться на вещах, которые лучше всего немедленно выбросить из головы... если сумеешь... – и тут мне показалось, что голос его пресекся, словно от некоего тайного воспоминания, – давай обсудим лучше, каков смысл всего происшедшего этой ночью".

Как все мы помним, Вильгельм не зря Баскервильский - он средневековая копия Шерлока Холмса, даже выглядит очень похоже. А Адсон - не просто так Адсон, его имя - прямая аллюзия на доктора Ватсона. Так что же тогда за "тайное воспоминание" промелькнуло на лице монаха-сыщика? Вполне очевидно, что и у него была в жизни "та женщина" - Ирен Адлер, о которой Эко нам ничего сверх сказанного не сообщает, но которую понимающий контекст читатель без труда узнает и даже, возможно, реконструирует.

"Имя розы", конечно, не "роман с ключом", но сколько же по нему раскидано этих очаровательных маленьких ключиков.

И тут тоже похвастаюсь, потому что иначе просто взорвусь. Юрий Юлианович ❤️❤️❤️

Наблюдая за разборками в среде российской оппозиции за рубежом, понимаю, что эта история ждёт своего романиста. И мне кажется, что романист этот Мик Геррон. Надеюсь, он уже собирает материал и всё аккуратно записывает.

Что ж, кажется, из мира постмортального трансгуманизма Виктор наш Олегович выбираться не хочет. Трилогия как бы все, но мир тот же, герои те же, да и проблематика, похоже, та же, до боли родная. Стабильность как она есть - хоть в чем-то. Обещают совсем уже скоро, в самом начале октября. Будет сразу в аудио и электронке, в Букмейте (по подписке), и в ЛитРесе.

Вышел новый выпуск нашей с Екатериной Михайловной "Закладки" - на этот раз о "Ночных дорогах" Гайто Газданова. Можно сказать, поругались - ну, насколько две интеллигентные женщины могут поругаться из-за книги. Пока что только за донаты - поскольку Екатерина Михайловна у нас иноагент, да и я, кхм, не на лучшем счету, других источников дохода у нас нет, поэтому ваша поддержка очень важна.

Еще одна любопытная деталь в "Имени розы". Слепой библиотекарь Хорхе, антагонист главного героя, списан с Хорхе Луиса Борхеса, который, как мы помним, во-первых, был библиотекарем, а во-вторых, в самом деле был слеп. Однако сходство это, в общем, никак в романе не отыгрывается, о чем сам Умберто Эко честно пишет в "Заметках на полях "Имени розы". Автору был нужен слепой библиотекарь, и сочетание двух этих факторов немедленно потащило за собой Борхеса и подарило герою его говорящее имя.

И тем не менее, одна деталь все же перекидывает мостик от Хорхе из "Имени розы" к его великому тезке-аргентинцу. Практически в самом конце романа Хорхе произносит зажигательную проповедь о скором - фактически уже начавшемся - приходе Антихриста. И в первой части этой проповеди он... довольно подробно и близко к тексту пересказывает знаменитое эссе Борхеса "Три версии предательства Иуды" (понятным образом опуская последнюю, самую рискованную и радикальную из трех). Совершенно не обязательная с точки зрения общей логики всего выступления Хорхе и вместе с тем абсолютно очаровательная виньетка. Постмодерн здорового человека, так сказать.

Не верите - перечитайте.

Ну, и о хорошем из мира литературы поновее, чем "Имя розы". В Редакции Елены Шубиной с божьей помощью скоро выйдет новый роман Карины Шаинян - одного из самых ярких и нетривиальных прозаиков сегодняшней России. Многие, я думаю, помнят ее мощнейшую предыдущую книгу "С ключом на шее", о которой много говорили и писали прямо накануне войны (ох, все потом смыли волны безвременья и беспамятства, но гугл помнит и conservat omnia). Есть и моя рецензия в запрещенном медиа, на которое теперь и ссылки-то не поставишь, но вы при желании найдете.

В общем, я пока только треть прочла, но кажется, Шаинян нас всех не подвела. Буду держать в курсе.

Большая часть потрясающих историй, которые бытуют у нас в семье, были в разное время рассказаны нам антропологом Александрой Архиповой*. История о диком племени, которое при ближайшем рассмотрении оказалось вовсе не диким и не племенем. История о том, как ученые исследовали практики дарообмена в архаических обществах, а потом получили за это Нобелевскую премию по экономике. История о том, как древние культы предков прорастают сквозь современные реалии в деревнях севера России. Всего не перечесть.

Но вообще-то Саша славна не только способностью рассказывать восхитительно прекрасные истории, но и - в первую очередь - собирать из них ясные и строгие концепции, объясняющие мир и помогающие в нем сориентироваться. В общем, сегодня последний день скидки на курс Александры Архиповой "Социальная антропология: открытия изменившие мир" - не медлите.

*Минюст считает выдающегося исследователя, кандидата филологических наук, автора множества научных и научно-популярных книг и публикаций Александру Архипову иноагентом.

Написала для "Кинопоиска" о биографии Илона Маска. Ну, что вам сказать - эта книга, которую нужно читать, если вы а) страстный фанат самого Маска и хотите знать о его жизни ЕЩЕ больше (хотя, казалось бы, куда уж), б) если вы фанат автора книги Уолтера Айзексона - лучшего, на мой вкус, из ныне живущих биографов. Я отношусь ко второй категории, поэтому прочла не без интереса (хотя если бы страниц было не 700, а 500, мне бы понравилось больше). Но если честно, я бы предпочла, чтобы Айзексон написал о ком-то другом - менее прозрачном и вывернутом, так сказать, всем внутренним миром наружу.

Вся наша жизнь сегодня - искусство открывания и благоразумного закрывания рта. Откроешь было рот, чтобы что-то сказать, вздохнешь тяжело - и тут же закроешь, ибо наши мненьица и этические сужденьица - лишь пустое сотрясение воздуха и умножение печалей. Nomina, короче, nuda tenemus.

Поэтому вот вам сотрясение воздуха менее пустое - наша с Екатериной Михайловной "Закладка", посвященная Гайто Газданову, доступна на (почти) всех платформах в аудио. Слушайте и утешайтесь.