География боли
Этот пост, прежде всего, для себя. Кто я такой, чтобы обращаться с публичными призывами остановить это сумасшествие? Все равно не услышат те, кто принимает решения. Людей с запредельно известными голосами и то не слышат.
Ну хотя бы себе надо ответить.
У каждого свое видение и оценка трагических событий. У меня тоже свое: в сводках с войны я вижу не просто географические названия.
Сегодня сообщили, что российские (!) военные вошли в Мелитополь. Под Мелитополем познакомились мои родители (украинец и русская с Вятки). Познакомились как раз рядом с военным аэродромом, который недавно разбомбили. Под Мелитополем похоронена моя бабушка-латышка. И Украина для меня, появившегося на свет и выросшего в Казахстане, начиналась не с шикарного Крещатика, а со знаменитой мелитопольской черешни в бабушкином доме.
В многострадальном Донецке родился отец. Хотя его семья из села в Винницкой области, где вчера захватили российских (!) диверсантов.
В последнее мое посещение Украины я был в Ирпене (пригород Киева) на конференции по судебным прецедентам как источникам права. Совсем недавно там сожгли колонну российской (!) техники, а на реке с одноименным названием взорван мост.
Киев, Харьков, Одесса, Львов, Черновцы – друзья, коллеги, сослуживцы/взрывы, стрельба, эвакуация.
И сколько таких переплетений у многих из нас. Переплетений, не позволяющих беспристрастно, без боли смотреть на происходящее. Это ведь не далекие (не по географии) Афганистан, Сирия или даже Сербия. Это все свое. И болит как свое. Кто это может разделить и как это разделить? Если бы бомбили Киров, Москву, Омск, Владивосток… было бы также страшно и больно. Но сегодня взрывы, танки и стрельба в Киеве, Запорожье, Харькове, Одессе... И бомбят чужие (не по этническому признаку). Свои – отовсюду, и в силу своих возможностей – пытаются поддержать Украину. Я тоже. Хотя бы этим постом, который для себя.
Вчера сын сказал, что в школе его спросили:
- Ты за кого?
- И что ты ответил? – поинтересовался я.
- Что я за дружбу.
Ответ 10-летнего ребенка.
Этот пост, прежде всего, для себя. Кто я такой, чтобы обращаться с публичными призывами остановить это сумасшествие? Все равно не услышат те, кто принимает решения. Людей с запредельно известными голосами и то не слышат.
Ну хотя бы себе надо ответить.
У каждого свое видение и оценка трагических событий. У меня тоже свое: в сводках с войны я вижу не просто географические названия.
Сегодня сообщили, что российские (!) военные вошли в Мелитополь. Под Мелитополем познакомились мои родители (украинец и русская с Вятки). Познакомились как раз рядом с военным аэродромом, который недавно разбомбили. Под Мелитополем похоронена моя бабушка-латышка. И Украина для меня, появившегося на свет и выросшего в Казахстане, начиналась не с шикарного Крещатика, а со знаменитой мелитопольской черешни в бабушкином доме.
В многострадальном Донецке родился отец. Хотя его семья из села в Винницкой области, где вчера захватили российских (!) диверсантов.
В последнее мое посещение Украины я был в Ирпене (пригород Киева) на конференции по судебным прецедентам как источникам права. Совсем недавно там сожгли колонну российской (!) техники, а на реке с одноименным названием взорван мост.
Киев, Харьков, Одесса, Львов, Черновцы – друзья, коллеги, сослуживцы/взрывы, стрельба, эвакуация.
И сколько таких переплетений у многих из нас. Переплетений, не позволяющих беспристрастно, без боли смотреть на происходящее. Это ведь не далекие (не по географии) Афганистан, Сирия или даже Сербия. Это все свое. И болит как свое. Кто это может разделить и как это разделить? Если бы бомбили Киров, Москву, Омск, Владивосток… было бы также страшно и больно. Но сегодня взрывы, танки и стрельба в Киеве, Запорожье, Харькове, Одессе... И бомбят чужие (не по этническому признаку). Свои – отовсюду, и в силу своих возможностей – пытаются поддержать Украину. Я тоже. Хотя бы этим постом, который для себя.
Вчера сын сказал, что в школе его спросили:
- Ты за кого?
- И что ты ответил? – поинтересовался я.
- Что я за дружбу.
Ответ 10-летнего ребенка.
Экспресс регистрация
Самым привлекательным в состоявшемся на днях ренейминге правящей партии для меня стало не новое название и не единодушие делегатов, легко расставшихся с еще вчера, казалось бы, незыблемым брендом, а скорость решения вопроса.
Я в своей практике нередко занимался регистрационными и подобными вопросами в отношении некоммерческих организаций. Всякая ерунда типа смены адреса или незначительного изменения в уставе занимала кучу времени: с приостановлением процедур, с обнаружением каких-то долгов у членов, не позволяющих проводить регистрационные действия. А уж сколько времени занимает подготовка документов.
А здесь: в 12.00 партии «Нур-Отан» уже нет, а есть партия «Аманат». На следующий день (!!!) государственная перерегистрация произведена. То есть почти за сутки, а то и меньше, подготовили (добили) документы, заплатили госпошлину, направили документы в Минюст, а тот проверил представленные документы, и вынес решение.
Понятно, что это не общество кактусоводов и не религиозное братство. Они на следующий день точно бы не проскочили: приходите в день, указанный в талоне. Здесь организация серьезная, пол Минюста, может, её членами являются. Опять же - вопрос политической важности.
Но временные приличия то соблюсти можно было. В смысле на третий бы день перерегистрировали или на пятый. И Министерство юстиции показало бы, что все по-честному: проверять досконально – так всех. И у нас бы усмешек не было.
Самым привлекательным в состоявшемся на днях ренейминге правящей партии для меня стало не новое название и не единодушие делегатов, легко расставшихся с еще вчера, казалось бы, незыблемым брендом, а скорость решения вопроса.
Я в своей практике нередко занимался регистрационными и подобными вопросами в отношении некоммерческих организаций. Всякая ерунда типа смены адреса или незначительного изменения в уставе занимала кучу времени: с приостановлением процедур, с обнаружением каких-то долгов у членов, не позволяющих проводить регистрационные действия. А уж сколько времени занимает подготовка документов.
А здесь: в 12.00 партии «Нур-Отан» уже нет, а есть партия «Аманат». На следующий день (!!!) государственная перерегистрация произведена. То есть почти за сутки, а то и меньше, подготовили (добили) документы, заплатили госпошлину, направили документы в Минюст, а тот проверил представленные документы, и вынес решение.
Понятно, что это не общество кактусоводов и не религиозное братство. Они на следующий день точно бы не проскочили: приходите в день, указанный в талоне. Здесь организация серьезная, пол Минюста, может, её членами являются. Опять же - вопрос политической важности.
Но временные приличия то соблюсти можно было. В смысле на третий бы день перерегистрировали или на пятый. И Министерство юстиции показало бы, что все по-честному: проверять досконально – так всех. И у нас бы усмешек не было.
Канвассинг
Недавно открыл для себя новое слово. Век живи - век открывай. Читал о встречах депутатов. То там, то здесь – провел канвассинг с жителем, прошла встреча в формате канвассинга и т.д. Сначала испугался за жителей. Что с ними делают? Но Google объяснил, что бояться не стоит. Канвассинг в американском политическом лексиконе – персональная вербовка избирателей для поддержки того или иного кандидата. Вот наши и взяли на вооружение.
Копнул дальше. Оказывается под эгидой уже исчезнувшего Нур-Отана разработан целый словарь 100 современных политических терминов и понятий. Канвассинга в нем, правда, нет. Зато есть не менее редкие «бигот», «политический спин», «абсентеизм». Не знаю, как там с биготом, но с «родным» правовым государством в словаре маху дали: главное в правовом государстве - по словарю - соблюдать правовые нормы. Про то, что государство тоже ограничивается правом, что должна быть взаимная ответственность государства и гражданина и т.д. - ни слова.
Канвассинг звучит, наверное, современно. Но неплохо разобраться бы и в более привычных вещах.
Недавно открыл для себя новое слово. Век живи - век открывай. Читал о встречах депутатов. То там, то здесь – провел канвассинг с жителем, прошла встреча в формате канвассинга и т.д. Сначала испугался за жителей. Что с ними делают? Но Google объяснил, что бояться не стоит. Канвассинг в американском политическом лексиконе – персональная вербовка избирателей для поддержки того или иного кандидата. Вот наши и взяли на вооружение.
Копнул дальше. Оказывается под эгидой уже исчезнувшего Нур-Отана разработан целый словарь 100 современных политических терминов и понятий. Канвассинга в нем, правда, нет. Зато есть не менее редкие «бигот», «политический спин», «абсентеизм». Не знаю, как там с биготом, но с «родным» правовым государством в словаре маху дали: главное в правовом государстве - по словарю - соблюдать правовые нормы. Про то, что государство тоже ограничивается правом, что должна быть взаимная ответственность государства и гражданина и т.д. - ни слова.
Канвассинг звучит, наверное, современно. Но неплохо разобраться бы и в более привычных вещах.
Минус адвокат или как мы защищали адмправо
Я человек сомневающийся. Вроде не один десяток лет занимаюсь административным правом, но после того, как приняли Административный процедурно-процессуальный кодекс (АППК), долго отказывался читать лекции, проводить тренинги. Сам много слушал, советовался с коллегами, интересовался у разработчиков. И до сих пор сомневаюсь.
Поэтому удивился, когда некоторые коллеги, не замеченные ранее в интересе к адмправу, бросились сразу разъяснять положения АППК. Ну как удивился. Понятно, что законы пиара требуют быстрой реакции. Для красного словца не пожалеешь и АППК. Можно, конечно, пересказывать положения кодекса, не вникая в их смысл. Но позже некоторые иски, подаваемые лекторами, подтвердили, что с новым кодексом они "не на короткой ноге". Ладно, с кем не бывает. Практика подскажет, опыт научит. Было бы желание разобраться. Хуже, когда желания нет.
Не так давно еще один юрист решил поделиться своими знаниями. Такое можно только приветствовать. Но когда я увидел, какие вопросы о форме административных актов он обсуждает в FB перед вебинаром, я не удержался и спросил: он действительно с такими представлениями об административных актах собирается учить других? Мы на втором курсе юрфака рассказываем студентам, что акты могут быть в письменной, устной или иной форме (дорожные знаки, жесты регулировщика и т.д.). А он ни в какую: письменная и все.
Понимая психотип этого известного юриста, я знал, на что шел. Ответ был ожидаемый. Получил по полной: от обвинений в незнании русского языка до утверждений о поражении моего мозга СOVID. Обычная рекомендация в таких случаях – не связывайся. Сам так советую. Но меня зацепило. Образно говоря, умные люди разных стран и времен строили дом, продумывали конструкции, веками объясняли их другим людям. И тут приходит народный адвокат (так его называют поклонники) и начинает ломать эти конструкции. Ломать бесцеремонно, с издевкой. Никакого желания понять и разобраться: все не так построили. Досталось, причем, не только мне. С авторитетными административистами из других стран он тоже готов был поспорить!
У него огромная аудитория. Он активен в различных группах. В судейской группе почти промолчали и он сразу всех судей записал в свои сторонники. В адвокатской – тоже никто не возразил. Коллеги, кто понимает, о чем речь, не очень в соцсетях представлены и активны. Но кто-то же должен сказать, что «король голый». И без него с Кодексом проблем хватает.
Спорить с такими людьми бесполезно. Посмотрел его некоторые посты: я, говорит, в чем-то с Юнгом не согласен. О как! Человек с Юнгом не согласен, а я здесь с каким-то АППК. После всей этой истории в моем списке казахстанских адвокатов стало меньше на одного человека.
Следуя принципу «критикуешь – предлагай», подготовил совместно с украинским административистом Романом Мельником статью о формах административных актов. И спасибо коллегам, выступившим в поддержку административного права, которое, как оказалось тоже нуждается в защите.
Я человек сомневающийся. Вроде не один десяток лет занимаюсь административным правом, но после того, как приняли Административный процедурно-процессуальный кодекс (АППК), долго отказывался читать лекции, проводить тренинги. Сам много слушал, советовался с коллегами, интересовался у разработчиков. И до сих пор сомневаюсь.
Поэтому удивился, когда некоторые коллеги, не замеченные ранее в интересе к адмправу, бросились сразу разъяснять положения АППК. Ну как удивился. Понятно, что законы пиара требуют быстрой реакции. Для красного словца не пожалеешь и АППК. Можно, конечно, пересказывать положения кодекса, не вникая в их смысл. Но позже некоторые иски, подаваемые лекторами, подтвердили, что с новым кодексом они "не на короткой ноге". Ладно, с кем не бывает. Практика подскажет, опыт научит. Было бы желание разобраться. Хуже, когда желания нет.
Не так давно еще один юрист решил поделиться своими знаниями. Такое можно только приветствовать. Но когда я увидел, какие вопросы о форме административных актов он обсуждает в FB перед вебинаром, я не удержался и спросил: он действительно с такими представлениями об административных актах собирается учить других? Мы на втором курсе юрфака рассказываем студентам, что акты могут быть в письменной, устной или иной форме (дорожные знаки, жесты регулировщика и т.д.). А он ни в какую: письменная и все.
Понимая психотип этого известного юриста, я знал, на что шел. Ответ был ожидаемый. Получил по полной: от обвинений в незнании русского языка до утверждений о поражении моего мозга СOVID. Обычная рекомендация в таких случаях – не связывайся. Сам так советую. Но меня зацепило. Образно говоря, умные люди разных стран и времен строили дом, продумывали конструкции, веками объясняли их другим людям. И тут приходит народный адвокат (так его называют поклонники) и начинает ломать эти конструкции. Ломать бесцеремонно, с издевкой. Никакого желания понять и разобраться: все не так построили. Досталось, причем, не только мне. С авторитетными административистами из других стран он тоже готов был поспорить!
У него огромная аудитория. Он активен в различных группах. В судейской группе почти промолчали и он сразу всех судей записал в свои сторонники. В адвокатской – тоже никто не возразил. Коллеги, кто понимает, о чем речь, не очень в соцсетях представлены и активны. Но кто-то же должен сказать, что «король голый». И без него с Кодексом проблем хватает.
Спорить с такими людьми бесполезно. Посмотрел его некоторые посты: я, говорит, в чем-то с Юнгом не согласен. О как! Человек с Юнгом не согласен, а я здесь с каким-то АППК. После всей этой истории в моем списке казахстанских адвокатов стало меньше на одного человека.
Следуя принципу «критикуешь – предлагай», подготовил совместно с украинским административистом Романом Мельником статью о формах административных актов. И спасибо коллегам, выступившим в поддержку административного права, которое, как оказалось тоже нуждается в защите.
Дядя Саша (памяти Александра Филипповича Сапелкина)
У него было два высших образования. Он был первым директором специализированной республиканской библиотеки. Кандидат в мастера спорта по шахматам. Двукратный чемпион Казахстана, часто выступал за Казахстан в международных шахматных соревнованиях. Играл на баяне. Говорил на казахском и немецком языках. В 80 лет он искал онлайн курсы немецкого, чтобы улучшить язык.
Ну и что, скажет кто-то. Подумаешь достижения. Мало ли таких и даже более заслуженных людей? Наверное, много. Но этот человек в 13 лет в результате несчастного случая потерял зрение и почти всю свою жизнь ничего не видел, также как и его жена, с которой они воспитали сына и дочь: учителя и офицера. И библиотека, которую он, по сути, организовал, долгое время возглавлял и продвигал, была для незрячих и слабовидящих граждан.
Уже после библиотеки продолжал работать не покладая рук – возглавлял общественный фонд, который помогал другим незрячим. Разрабатывали и внедряли компьютерные программы для слепых, переводили на специальный язык литературу, защищали права, организовывали соревнования, концерты, конкурсы, в том числе конкурс казахских песен «Менің елім», который был признан лучшим социальным проектом.
Но для меня он всегда был дядей Сашей. Помню из детства, как отец (его друг и сокурсник) читал ему книги, как они вместе слушали Высоцкого и громко разбирали шахматные партии Карпова и Корчного. И пели. Так сейчас не поют.
Когда моему старшему сыну в школе задали задание рассказать о кумирах, я предложил, а давай про Александра Филипповича. Тем более, что он успел потренировать сына, да так, что тот легко заработал спортивный разряд по шахматам. Да, он не политик, не успешный предприниматель и не звезда шоу-бизнеса, но разве не о таких людях надо рассказывать в школе? Их не показывают по телевизору, они незаметны в соцсетях (хотя и их он освоил), но их жизнь гораздо ярче и полезнее. И примернее. В моменты хандры я часто вспоминал дядю Сашу и становилось стыдно: что ты вообще знаешь о трудностях? Сколько его помню, никогда не жаловался ни на что. А было на что.
Вчера его похоронили. Как не вспомнить особо почитаемого у незрячих Николая Островского с его уже затасканным, но не опровергнутым: «самое дорогое у человека – это жизнь. Она дается ему один раз, и прожить ее надо так, чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы...». Александр Филиппович, дядя Саша прожил так, что не больно.
А ещё для меня он был ниточкой, связывавшей с рано ушедшим из жизни отцом. Ниточка оборвалась.
У него было два высших образования. Он был первым директором специализированной республиканской библиотеки. Кандидат в мастера спорта по шахматам. Двукратный чемпион Казахстана, часто выступал за Казахстан в международных шахматных соревнованиях. Играл на баяне. Говорил на казахском и немецком языках. В 80 лет он искал онлайн курсы немецкого, чтобы улучшить язык.
Ну и что, скажет кто-то. Подумаешь достижения. Мало ли таких и даже более заслуженных людей? Наверное, много. Но этот человек в 13 лет в результате несчастного случая потерял зрение и почти всю свою жизнь ничего не видел, также как и его жена, с которой они воспитали сына и дочь: учителя и офицера. И библиотека, которую он, по сути, организовал, долгое время возглавлял и продвигал, была для незрячих и слабовидящих граждан.
Уже после библиотеки продолжал работать не покладая рук – возглавлял общественный фонд, который помогал другим незрячим. Разрабатывали и внедряли компьютерные программы для слепых, переводили на специальный язык литературу, защищали права, организовывали соревнования, концерты, конкурсы, в том числе конкурс казахских песен «Менің елім», который был признан лучшим социальным проектом.
Но для меня он всегда был дядей Сашей. Помню из детства, как отец (его друг и сокурсник) читал ему книги, как они вместе слушали Высоцкого и громко разбирали шахматные партии Карпова и Корчного. И пели. Так сейчас не поют.
Когда моему старшему сыну в школе задали задание рассказать о кумирах, я предложил, а давай про Александра Филипповича. Тем более, что он успел потренировать сына, да так, что тот легко заработал спортивный разряд по шахматам. Да, он не политик, не успешный предприниматель и не звезда шоу-бизнеса, но разве не о таких людях надо рассказывать в школе? Их не показывают по телевизору, они незаметны в соцсетях (хотя и их он освоил), но их жизнь гораздо ярче и полезнее. И примернее. В моменты хандры я часто вспоминал дядю Сашу и становилось стыдно: что ты вообще знаешь о трудностях? Сколько его помню, никогда не жаловался ни на что. А было на что.
Вчера его похоронили. Как не вспомнить особо почитаемого у незрячих Николая Островского с его уже затасканным, но не опровергнутым: «самое дорогое у человека – это жизнь. Она дается ему один раз, и прожить ее надо так, чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы...». Александр Филиппович, дядя Саша прожил так, что не больно.
А ещё для меня он был ниточкой, связывавшей с рано ушедшим из жизни отцом. Ниточка оборвалась.
Чей автобус?
На прошлой неделе разнеслась по просторам новость, что наш Президент подарил алматинскому Дворцу школьников автобус. Отлично, можно порадоваться за Дворец школьников. Павлодарские и другие учащиеся, наверное, с завистью вздохнули.
Но мне стало интересно, а что значит подарил? Вряд ли у Президента есть подарочный парк автобусов. Вряд ли, что это его собственный автобус. Наверное, это автобус наш с Вами, в смысле, как говорили раньше, общенародная собственность. Тогда так и надо было написать: Президент от имени народа Казахстана распорядился нашей собственностью.
Читаю дальше: во время визита во Дворец школьников президент поручил акимату Алматы в рамках модернизации обсерватории Дворца школьников обеспечить установку современного профессионального телескопа. Вспомнил последнее послание Президента: «Сегодня у нас буквально все замыкается на Президенте, и это в корне неправильно. Нужно постепенно отходить от такой практики».
Ну, с телескопом, положим, могли бы и без Президента разобраться. Те, кто пишет послания и сопровождает в поездках, похоже, не общаются между собой.
На прошлой неделе разнеслась по просторам новость, что наш Президент подарил алматинскому Дворцу школьников автобус. Отлично, можно порадоваться за Дворец школьников. Павлодарские и другие учащиеся, наверное, с завистью вздохнули.
Но мне стало интересно, а что значит подарил? Вряд ли у Президента есть подарочный парк автобусов. Вряд ли, что это его собственный автобус. Наверное, это автобус наш с Вами, в смысле, как говорили раньше, общенародная собственность. Тогда так и надо было написать: Президент от имени народа Казахстана распорядился нашей собственностью.
Читаю дальше: во время визита во Дворец школьников президент поручил акимату Алматы в рамках модернизации обсерватории Дворца школьников обеспечить установку современного профессионального телескопа. Вспомнил последнее послание Президента: «Сегодня у нас буквально все замыкается на Президенте, и это в корне неправильно. Нужно постепенно отходить от такой практики».
Ну, с телескопом, положим, могли бы и без Президента разобраться. Те, кто пишет послания и сопровождает в поездках, похоже, не общаются между собой.
Мир с госорганами
Одной из новелл нового Административного процедурно-процессуального кодекса (АППК) является возможность примирения с государственными органами в суде. Раньше такое было невозможно.
Верховный Суд подталкивает судей к тому, чтобы примирение чаще использовалось и в административном процессе. Местные суды соревнуются, кто больше помирит.
Мир, конечно, всегда лучше ссоры. Но в случаях с публично-правовыми ссорами не всегда лучше. Примирение по АППК возможно при условии, когда у государственного органа есть так называемое административное усмотрение, с пониманием которого имеются проблемы.
Усмотрение, если совсем упрощённо, это право госоргана выбирать одно из решений или действий. Выбирать тогда, когда он не связан установками закона, предписывающими действовать только соответствующим образом.
К примеру, если заявителем выполнены все требования, у государственного органа нет никакого усмотрения (регистрировать или отказывать в регистрации). Он обязан принять решение о регистрации, выдаче разрешения и т.д. Равно как и наоборот: не выполнены требования – отказ.
Другая ситуация: госорган может выбрать какую меру принуждения применить к организации или в каком размере выплатить пособие гражданину. Здесь, действительно, есть усмотрение.
Что происходит на практике? Мирят, где можно и где нельзя. Госорган незаконно отказал в регистрации – мирят. Не предоставил земельный участок – мирят. Неправомерно удерживает имущество – опять мирят. Интересно, что по условиям примирения госорган часто должен сделать то, что он и так должен был сделать по закону. Но в таких случаях не может быть примирения, поскольку отмена госорганом своего незаконного акта или принятие законного, это не усмотрение, а его обязанность. Поэтому, госорган должен либо зарегистрировать, разрешить, выделить, поставить на учет и т.д. либо признать иск, либо его (госоргана) решения (действия) должны быть признаны судом незаконными.
Говорят, что так ведь лучше: не надо ходить по судебным инстанциям, вопросы быстрее решаются. Но не все быстрое – лучшее. Одной из задач АППК является формирование качественно новой государственной администрации. Если суды будут «потворствовать» или способствовать незаконной деятельности госорганов, а госорган будет рассчитывать на то, что при необходимости в суде можно будет «законно» помириться или договориться (если еще дело до суда дойдет), вряд ли получим такую администрацию.
«Договоримся», это в принципе, не для отношений с государственным органом.
Одной из новелл нового Административного процедурно-процессуального кодекса (АППК) является возможность примирения с государственными органами в суде. Раньше такое было невозможно.
Верховный Суд подталкивает судей к тому, чтобы примирение чаще использовалось и в административном процессе. Местные суды соревнуются, кто больше помирит.
Мир, конечно, всегда лучше ссоры. Но в случаях с публично-правовыми ссорами не всегда лучше. Примирение по АППК возможно при условии, когда у государственного органа есть так называемое административное усмотрение, с пониманием которого имеются проблемы.
Усмотрение, если совсем упрощённо, это право госоргана выбирать одно из решений или действий. Выбирать тогда, когда он не связан установками закона, предписывающими действовать только соответствующим образом.
К примеру, если заявителем выполнены все требования, у государственного органа нет никакого усмотрения (регистрировать или отказывать в регистрации). Он обязан принять решение о регистрации, выдаче разрешения и т.д. Равно как и наоборот: не выполнены требования – отказ.
Другая ситуация: госорган может выбрать какую меру принуждения применить к организации или в каком размере выплатить пособие гражданину. Здесь, действительно, есть усмотрение.
Что происходит на практике? Мирят, где можно и где нельзя. Госорган незаконно отказал в регистрации – мирят. Не предоставил земельный участок – мирят. Неправомерно удерживает имущество – опять мирят. Интересно, что по условиям примирения госорган часто должен сделать то, что он и так должен был сделать по закону. Но в таких случаях не может быть примирения, поскольку отмена госорганом своего незаконного акта или принятие законного, это не усмотрение, а его обязанность. Поэтому, госорган должен либо зарегистрировать, разрешить, выделить, поставить на учет и т.д. либо признать иск, либо его (госоргана) решения (действия) должны быть признаны судом незаконными.
Говорят, что так ведь лучше: не надо ходить по судебным инстанциям, вопросы быстрее решаются. Но не все быстрое – лучшее. Одной из задач АППК является формирование качественно новой государственной администрации. Если суды будут «потворствовать» или способствовать незаконной деятельности госорганов, а госорган будет рассчитывать на то, что при необходимости в суде можно будет «законно» помириться или договориться (если еще дело до суда дойдет), вряд ли получим такую администрацию.
«Договоримся», это в принципе, не для отношений с государственным органом.
Извращенное сознание
10-летний сын вернулся из магазина. Ко мне, говорит, подошли три девочки постарше. Мое извращенное сознание стало перебирать варианты:
- Денег просили?
- Нет.
- Хотели позвонить по твоему телефону?
- Нет.
- Предложили куда-то пойти?
- Нет.
- А что, что хотели то?
- Просто спросили как дела, улыбнулись, пожали руку и ушли.
- И всё?
- Ну да.
Надо что-то делать с сознанием.
10-летний сын вернулся из магазина. Ко мне, говорит, подошли три девочки постарше. Мое извращенное сознание стало перебирать варианты:
- Денег просили?
- Нет.
- Хотели позвонить по твоему телефону?
- Нет.
- Предложили куда-то пойти?
- Нет.
- А что, что хотели то?
- Просто спросили как дела, улыбнулись, пожали руку и ушли.
- И всё?
- Ну да.
Надо что-то делать с сознанием.
Дебюрократизировали, дебюрократизировали, да не выдебюрократизировали.
Давным-давно я прочитал выражение одного известного человека: «Каждый человек обладает ментальной доминантой, которая заключается в том, что превалирующей является экономическая мотивация».
Журналисты перевели длинный текст в простую формулу: «Деньги вперед».
Вспомнил я это когда прочитал недавний указ Президента о дебюрократизации. Читать было непросто. Указ написан таким бюрократическим языком, что не всякий бюрократ поймет, о чем он.
Как Вам: комплексный реинжиниринг бюджетного и нормотворческого процессов; обеспечить возможность использования (почему нельзя просто обеспечить использование?); декомпозированные индикаторы в качестве показателей эффективности работы.
Понравились только принципы: приоритет сущности над формой, цифровизация по умолчанию, управленческая ответственность, оптимальность регламентации. Емко, просто и понятно.
Все остальное надо переводить с бюрократического языка на обычный. Я попробовал, как давным-давно журналисты.
Вот какие указания государственной администрации получились:
1. Принимайте нормативные правовые акты сами. Забудьте про компетенции, функции, полномочия. А если надо оперативно отреагировать, то забудьте еще больше.
2. Берите ответственность на себя.
3. Пользуйтесь информацией из государственных баз и не заботьтесь о достоверности, аутентичности и актуальности информации. Отвечает тот, кто формирует базы.
4. Меньше бумаги и меньше документации. Все в электронный формат.
5. Сократите разросшиеся консультативно-совещательные органы.
6. Больше онлайна в общении с гражданами.
7. Делегируйте руководителям структурных подразделений право подписи отдельных документов и пусть выражают позицию госоргана.
8. Быстрее рассматривайте документы.
9. Хватит заключать меморандумы.
10. Дайте главным чиновникам (политическим и корпусу «А») устройства для дистанционной работы с информацией (РП: почему только им?).
11. На госслужбу только через цифровые технологии.
12. Внедряйте единый бухучет центральных государственных органов.
13. Мониторьте процессы дебюрократизации.
Некоторые вещи не переводятся. Их, похоже, понимают только разработчики Указа: включить в реестр государственных услуг наиболее востребованные гражданами и бизнесом жизненные и деловые ситуации (???).
А если без иронии, странное ощущение. Для чего нужна дебюрократизация? Чтобы нам с вами легче стало. Но нас с вами в этом указе не очень-то видно. Какая мне разница, как госорганы будут пользоваться информацией или как у них будет вестись бухучет. Вы лучше уберите ненужные разрешения, регистрации, перестаньте тех же чиновников терзать бесконечными оценками и новыми правилами госслужбы и т.д. Ну и пишите попроще.
Давным-давно я прочитал выражение одного известного человека: «Каждый человек обладает ментальной доминантой, которая заключается в том, что превалирующей является экономическая мотивация».
Журналисты перевели длинный текст в простую формулу: «Деньги вперед».
Вспомнил я это когда прочитал недавний указ Президента о дебюрократизации. Читать было непросто. Указ написан таким бюрократическим языком, что не всякий бюрократ поймет, о чем он.
Как Вам: комплексный реинжиниринг бюджетного и нормотворческого процессов; обеспечить возможность использования (почему нельзя просто обеспечить использование?); декомпозированные индикаторы в качестве показателей эффективности работы.
Понравились только принципы: приоритет сущности над формой, цифровизация по умолчанию, управленческая ответственность, оптимальность регламентации. Емко, просто и понятно.
Все остальное надо переводить с бюрократического языка на обычный. Я попробовал, как давным-давно журналисты.
Вот какие указания государственной администрации получились:
1. Принимайте нормативные правовые акты сами. Забудьте про компетенции, функции, полномочия. А если надо оперативно отреагировать, то забудьте еще больше.
2. Берите ответственность на себя.
3. Пользуйтесь информацией из государственных баз и не заботьтесь о достоверности, аутентичности и актуальности информации. Отвечает тот, кто формирует базы.
4. Меньше бумаги и меньше документации. Все в электронный формат.
5. Сократите разросшиеся консультативно-совещательные органы.
6. Больше онлайна в общении с гражданами.
7. Делегируйте руководителям структурных подразделений право подписи отдельных документов и пусть выражают позицию госоргана.
8. Быстрее рассматривайте документы.
9. Хватит заключать меморандумы.
10. Дайте главным чиновникам (политическим и корпусу «А») устройства для дистанционной работы с информацией (РП: почему только им?).
11. На госслужбу только через цифровые технологии.
12. Внедряйте единый бухучет центральных государственных органов.
13. Мониторьте процессы дебюрократизации.
Некоторые вещи не переводятся. Их, похоже, понимают только разработчики Указа: включить в реестр государственных услуг наиболее востребованные гражданами и бизнесом жизненные и деловые ситуации (???).
А если без иронии, странное ощущение. Для чего нужна дебюрократизация? Чтобы нам с вами легче стало. Но нас с вами в этом указе не очень-то видно. Какая мне разница, как госорганы будут пользоваться информацией или как у них будет вестись бухучет. Вы лучше уберите ненужные разрешения, регистрации, перестаньте тех же чиновников терзать бесконечными оценками и новыми правилами госслужбы и т.д. Ну и пишите попроще.
Синквейн и Конституция
Сын попросил проверить задание про Конституцию по предмету «Познание мира». Такое я люблю. Читаю материалы по праву для школьников с пристрастием.
Вроде все в учебнике гладенько, про важность Конституции, про права и обязанности. И вдруг в конце раздела задание: придумайте синквейн о значении Конституции.
Синквейн, оказывается, это пятистрочная стихотворная форма без рифмы с определенными правилами составления. Четвероклассник, кстати, плохо представлял, что это такое. Могли бы попросить что-нибудь попроще, например, какой-нибудь стишок придумать, типа: «В Конституции страны наши люди все равны».
К счастью, синквейн ученику придумывать не задали. А я решил попробовать. Со своим опытом и отношением. Вот что получилось:
Конституция.
Изменчивая, приспосабливающаяся.
Декларирует, обнадеживает, смущает.
В ней ли одной дело?
Так себе фундамент.
На высокую оценку не претендую. Все-таки первый раз.
P.S. Один мой коллега, очень хороший специалист в конституционном праве, недавно опубликовал размышления о Конституции в стихах. Вот его бы в рабочую группу, ту, что занимается изменениями Конституции. А то там как-то все пресно.
Сын попросил проверить задание про Конституцию по предмету «Познание мира». Такое я люблю. Читаю материалы по праву для школьников с пристрастием.
Вроде все в учебнике гладенько, про важность Конституции, про права и обязанности. И вдруг в конце раздела задание: придумайте синквейн о значении Конституции.
Синквейн, оказывается, это пятистрочная стихотворная форма без рифмы с определенными правилами составления. Четвероклассник, кстати, плохо представлял, что это такое. Могли бы попросить что-нибудь попроще, например, какой-нибудь стишок придумать, типа: «В Конституции страны наши люди все равны».
К счастью, синквейн ученику придумывать не задали. А я решил попробовать. Со своим опытом и отношением. Вот что получилось:
Конституция.
Изменчивая, приспосабливающаяся.
Декларирует, обнадеживает, смущает.
В ней ли одной дело?
Так себе фундамент.
На высокую оценку не претендую. Все-таки первый раз.
P.S. Один мой коллега, очень хороший специалист в конституционном праве, недавно опубликовал размышления о Конституции в стихах. Вот его бы в рабочую группу, ту, что занимается изменениями Конституции. А то там как-то все пресно.
Если бы Конституция могла говорить
25.04.2022: рабочая группа по подготовке изменений в Конституцию пришла к выводу, что статус Первого Президента необходимо определить в самой Конституции, как статус основателя независимого Казахстана. Это будет закреплением заслуг Первого Президента и т.д.
5.05.2022: по мнению членов рабочей группы историческая роль Первого Президента общеизвестна и не требует отдельного закрепления в Конституции и т.д.
4.05.2022: Президент вносит дополнительное обращение в Конституционный Совет (судя по всему, в связи вышеупомянутым вопросом).
4.05.2022: Конституционный Совет принимает заключение, в том числе, по дополнительному обращению Президента.
Вот это смущает сильнее надвигающегося референдума (отдельный разговор). Быть может, члены рабочей группы это и будущие судьи Конституционного Суда. Не зря же их называют видными юристами, что и справедливо, и не очень, особенно если говорить о конституционно-правовой материи. Быть может, нынешние члены Конституционного совета, это тоже будущие судьи Конституционного суда.
Так вот, если будущие судьи Конституционного Суда будут «колебаться вместе с линией партии» или если завтрашний Конституционный Суд будет за пару часов принимать решения даже, казалось бы, по легкому вопросу, исходя из политической или иной конъюнктуры, то Конституция будет жить своей жизнью, а мы – своей. И так по многим другим позициям.
А вообще Конституцию жалко. Была бы она человеком, спросила бы: «Вы точно определились, что строите? Может, меня пока не трогайте? Собой займитесь».
25.04.2022: рабочая группа по подготовке изменений в Конституцию пришла к выводу, что статус Первого Президента необходимо определить в самой Конституции, как статус основателя независимого Казахстана. Это будет закреплением заслуг Первого Президента и т.д.
5.05.2022: по мнению членов рабочей группы историческая роль Первого Президента общеизвестна и не требует отдельного закрепления в Конституции и т.д.
4.05.2022: Президент вносит дополнительное обращение в Конституционный Совет (судя по всему, в связи вышеупомянутым вопросом).
4.05.2022: Конституционный Совет принимает заключение, в том числе, по дополнительному обращению Президента.
Вот это смущает сильнее надвигающегося референдума (отдельный разговор). Быть может, члены рабочей группы это и будущие судьи Конституционного Суда. Не зря же их называют видными юристами, что и справедливо, и не очень, особенно если говорить о конституционно-правовой материи. Быть может, нынешние члены Конституционного совета, это тоже будущие судьи Конституционного суда.
Так вот, если будущие судьи Конституционного Суда будут «колебаться вместе с линией партии» или если завтрашний Конституционный Суд будет за пару часов принимать решения даже, казалось бы, по легкому вопросу, исходя из политической или иной конъюнктуры, то Конституция будет жить своей жизнью, а мы – своей. И так по многим другим позициям.
А вообще Конституцию жалко. Была бы она человеком, спросила бы: «Вы точно определились, что строите? Может, меня пока не трогайте? Собой займитесь».
Около референдума
На одной из конференций по прямой демократии мы стали «соревноваться» с украинским коллегой по вопросу, где прошло больше референдумов. А немецкий профессор соревноваться не стал, а сказал, что в Германии к референдумам непростое отношение, особенно на федеральном уровне. Были нехорошие примеры с этими референдумами в их (немецкой) истории с большими бедами.
Это я не к тому, что референдумы не нужны. Может и нужны. Но куда деться от вопросов, где, когда, кем, как и, главное, зачем они проводятся? Куда деться от ощущения, что как-то очень-очень избирательно наше мнение требуется?
Не спросили казахстанцев, хотят ли они, чтобы страна была членом того или другого интеграционного образования. Или как они относятся к строительству АЭС. Жителей Капшагая совсем недавно не спросили хотят ли они жить в городе с другим названием (по правде сказать, местные референдумы у нас не предусмотрены, но что это меняет?). Ещё много, когда и что можно было спросить, а не спросили.
Зато в июне все казахстанцы станут немного юристами. А как по-другому, если надо голосовать за то, что Правительство будет издавать временные нормативные правовые акты, имеющие силу закона. Здесь опытный юрист за голову схватится. Или, чтобы осмысленно голосовать, надо знать ведь не только поправки, о которых все сегодня говорят, но и статьи, куда они вносятся.
Так что вопросы и ответы на вопросы около референдума могут быть гораздо интересней, чем вопросы самого референдума.
На одной из конференций по прямой демократии мы стали «соревноваться» с украинским коллегой по вопросу, где прошло больше референдумов. А немецкий профессор соревноваться не стал, а сказал, что в Германии к референдумам непростое отношение, особенно на федеральном уровне. Были нехорошие примеры с этими референдумами в их (немецкой) истории с большими бедами.
Это я не к тому, что референдумы не нужны. Может и нужны. Но куда деться от вопросов, где, когда, кем, как и, главное, зачем они проводятся? Куда деться от ощущения, что как-то очень-очень избирательно наше мнение требуется?
Не спросили казахстанцев, хотят ли они, чтобы страна была членом того или другого интеграционного образования. Или как они относятся к строительству АЭС. Жителей Капшагая совсем недавно не спросили хотят ли они жить в городе с другим названием (по правде сказать, местные референдумы у нас не предусмотрены, но что это меняет?). Ещё много, когда и что можно было спросить, а не спросили.
Зато в июне все казахстанцы станут немного юристами. А как по-другому, если надо голосовать за то, что Правительство будет издавать временные нормативные правовые акты, имеющие силу закона. Здесь опытный юрист за голову схватится. Или, чтобы осмысленно голосовать, надо знать ведь не только поправки, о которых все сегодня говорят, но и статьи, куда они вносятся.
Так что вопросы и ответы на вопросы около референдума могут быть гораздо интересней, чем вопросы самого референдума.
НЕОБЫЧНЫЙ АКАДЕМИК (памяти академика М.Т. Баймаханова)
Так я назвал статью в Юридической газете к 80-летию Мурата Таджи-Муратовича Баймаханова. До 90-летия он не дожил полтора года. Он, действительно, был необычным. Как-то собираясь на встречу, сказал, что поедет на автобусе. Академик на автобусе? Вы можете себе это представить? Неоперившиеся юристы хвастаются тем, что они ни разу не были в метро, а здесь академик в общественном транспорте. Но этот штрих очень хорошо показывает Мурата Таджи-Муратовича. Академик как будто не замечал своих регалий и никогда не претендовал на особое отношение.
Для меня он вообще расколол собирательный образ академиков: недоступные суровые научные мужи, витающие в высоких материях и не сомневающиеся в своей правоте, окруженные свитой избранных учеников и последователей.
Наверное, многое в его характере может объяснить трудное детство. Отец, Торегожин Зейнулла Сейтжанович, первый заместитель наркома, был расстрелян в 1938 году, а семья испытала все тяготы, доставшиеся репрессированным. Позже часть своей общественной деятельности Мурат Таджи-Муратович посвятил реабилитации жертв политических репрессий.
А как не вспомнить его докторскую диссертацию. Она была о противоречиях в развитии правовой надстройки социалистического общества. В 1973 году надо было иметь большую научную и гражданскую смелость, чтобы говорить о противоречиях в развитии - как тогда представлялось - единственно правильного общественного устройства.
Он был ученым, как говорят, до мозга костей. И большая часть его жизни связана с Академией наук. Перечислять все его научные достижения – дело нелегкое. Но в 1992 году академик Баймаханов возглавил впервые созданный в стране Конституционный Суд. Этот один из немногих органов в истории Казахстана, который оправдывал свое название и существование. Может потому и история у него была недолгая. Не знаю, получится ли возродить такой суд сегодня. Дело ведь не в суде, дело в людях.
Наши пути пересеклись в Высшей школе права «Әділет», где Мурат Таджи-Муратович работал проректором по науке. Оказалось, что под солидным именем скрывался очень открытый, доступный и скромный человек с категорическим отсутствием высокомерия, научного и человеческого чванства. Человек, который с одинаковой степенью деликатности, говорил с ректором и методистом, министром и студентом. Я очень горжусь, что он был научным консультантом по моей докторской диссертации. Было трудно. «Били» и меня, и моего консультанта. И это тоже было необычно. Академик, это ведь, в каком-то смысле, броня. Правда, за броней скрывались доброта, мягкость, исключительная порядочность. А по таким качествам бьют с особым удовольствием. Не пробили.
Вчера его похоронили. Прощание было в скромной алматинской квартире - он никогда не претендовал на особое отношение. Необычный академик.
Так я назвал статью в Юридической газете к 80-летию Мурата Таджи-Муратовича Баймаханова. До 90-летия он не дожил полтора года. Он, действительно, был необычным. Как-то собираясь на встречу, сказал, что поедет на автобусе. Академик на автобусе? Вы можете себе это представить? Неоперившиеся юристы хвастаются тем, что они ни разу не были в метро, а здесь академик в общественном транспорте. Но этот штрих очень хорошо показывает Мурата Таджи-Муратовича. Академик как будто не замечал своих регалий и никогда не претендовал на особое отношение.
Для меня он вообще расколол собирательный образ академиков: недоступные суровые научные мужи, витающие в высоких материях и не сомневающиеся в своей правоте, окруженные свитой избранных учеников и последователей.
Наверное, многое в его характере может объяснить трудное детство. Отец, Торегожин Зейнулла Сейтжанович, первый заместитель наркома, был расстрелян в 1938 году, а семья испытала все тяготы, доставшиеся репрессированным. Позже часть своей общественной деятельности Мурат Таджи-Муратович посвятил реабилитации жертв политических репрессий.
А как не вспомнить его докторскую диссертацию. Она была о противоречиях в развитии правовой надстройки социалистического общества. В 1973 году надо было иметь большую научную и гражданскую смелость, чтобы говорить о противоречиях в развитии - как тогда представлялось - единственно правильного общественного устройства.
Он был ученым, как говорят, до мозга костей. И большая часть его жизни связана с Академией наук. Перечислять все его научные достижения – дело нелегкое. Но в 1992 году академик Баймаханов возглавил впервые созданный в стране Конституционный Суд. Этот один из немногих органов в истории Казахстана, который оправдывал свое название и существование. Может потому и история у него была недолгая. Не знаю, получится ли возродить такой суд сегодня. Дело ведь не в суде, дело в людях.
Наши пути пересеклись в Высшей школе права «Әділет», где Мурат Таджи-Муратович работал проректором по науке. Оказалось, что под солидным именем скрывался очень открытый, доступный и скромный человек с категорическим отсутствием высокомерия, научного и человеческого чванства. Человек, который с одинаковой степенью деликатности, говорил с ректором и методистом, министром и студентом. Я очень горжусь, что он был научным консультантом по моей докторской диссертации. Было трудно. «Били» и меня, и моего консультанта. И это тоже было необычно. Академик, это ведь, в каком-то смысле, броня. Правда, за броней скрывались доброта, мягкость, исключительная порядочность. А по таким качествам бьют с особым удовольствием. Не пробили.
Вчера его похоронили. Прощание было в скромной алматинской квартире - он никогда не претендовал на особое отношение. Необычный академик.
Снимок - надежда
Так получилось, что старший сын (тот, что показывает👍)
продолжил традицию встреч с Президентами государств.
Правда, он начал раньше отца, стоял ближе и повод приятней.
Теперь хочется надеяться, что спустя годы будем гордиться этим снимком, а не смотреть на него с разочарованием.
Так получилось, что старший сын (тот, что показывает👍)
продолжил традицию встреч с Президентами государств.
Правда, он начал раньше отца, стоял ближе и повод приятней.
Теперь хочется надеяться, что спустя годы будем гордиться этим снимком, а не смотреть на него с разочарованием.
В одной связке
Идут разговоры про сервисную полицию. Проекты, деньги, красивые будки и отчеты. Пока - проекты, деньги, будки и отчеты. Хотя, может кто уже и столкнулся с новой полицией. В хорошем смысле.
Как это примерно должно быть, я недавно почувствовал в Ереване. Отель запутался и не прислал машину в аэропорт. Что делает полицейский? Звонит в отель и разбирается, почему так вышло и когда будет машина.
Еще более поразительно, что тоже самое сделал таксист, которому, в принципе, это невыгодно. Полиция с таксистами в одной связке. В хорошем смысле.
Идут разговоры про сервисную полицию. Проекты, деньги, красивые будки и отчеты. Пока - проекты, деньги, будки и отчеты. Хотя, может кто уже и столкнулся с новой полицией. В хорошем смысле.
Как это примерно должно быть, я недавно почувствовал в Ереване. Отель запутался и не прислал машину в аэропорт. Что делает полицейский? Звонит в отель и разбирается, почему так вышло и когда будет машина.
Еще более поразительно, что тоже самое сделал таксист, которому, в принципе, это невыгодно. Полиция с таксистами в одной связке. В хорошем смысле.
А на кладбищах все по-разному
Мой школьный друг похоронен на небольшом кладбище недалеко от Гамбурга. Недавно я проездом был в тех местах и съездил к нему. Скромные могилы, никаких оградок. Все очень аскетично.
За пару недель до этого посмотрел пролетевший по сетям ролик про современный мавзолей в Казахстане (для читателей из других стран и тех, кто не в курсе, говорят, один из бывших судебных начальников при жизни отгрохал мавзолей себе и жене, да такой, что, как сказал один из друзей, Ленин заплакал).
В связи с этим я вспомнил одну историю. Лет двадцать назад к нам в Высшую школу права «Адилет» приехал профессор из Университета Индианы. Как положено, культурная программа для гостя: Медео, парк панфиловцев, Зеленый базар. Но он попросил свозить его на кладбище. Попросил – повезли. Удивляться он начал еще на православном кладбище: дорогим памятникам, размерам, фантазиям родственников похороненных.
Но после его ждал Кенсай (мусульманское кладбище). Там американский профессор просто растерялся от увиденных шедевров погребальной архитектуры. Он как-то робко и не совсем к месту спросил про то, что нашей стране действительно нужна помощь (в смысле финансовая)? Что было ответить? Разные мы все-таки.
Мой школьный друг похоронен на небольшом кладбище недалеко от Гамбурга. Недавно я проездом был в тех местах и съездил к нему. Скромные могилы, никаких оградок. Все очень аскетично.
За пару недель до этого посмотрел пролетевший по сетям ролик про современный мавзолей в Казахстане (для читателей из других стран и тех, кто не в курсе, говорят, один из бывших судебных начальников при жизни отгрохал мавзолей себе и жене, да такой, что, как сказал один из друзей, Ленин заплакал).
В связи с этим я вспомнил одну историю. Лет двадцать назад к нам в Высшую школу права «Адилет» приехал профессор из Университета Индианы. Как положено, культурная программа для гостя: Медео, парк панфиловцев, Зеленый базар. Но он попросил свозить его на кладбище. Попросил – повезли. Удивляться он начал еще на православном кладбище: дорогим памятникам, размерам, фантазиям родственников похороненных.
Но после его ждал Кенсай (мусульманское кладбище). Там американский профессор просто растерялся от увиденных шедевров погребальной архитектуры. Он как-то робко и не совсем к месту спросил про то, что нашей стране действительно нужна помощь (в смысле финансовая)? Что было ответить? Разные мы все-таки.
АППК: год действия
Год, как действует Административный процедурно-процессуальный кодекс (АППК). Кодекс о том, как решаются наши вопросы государственной администрацией и как с ней спорить в суде.
Уже много о нем и вокруг него сказано и написано. Конечно, как и любой фундаментальный акт, он заслуживает серьезного разговора не в режиме поста в социальной сети. Но все-таки некоторые наблюдения.
1. Кодекс работает. С проблемами, но работает. Были опасения, что он не будет востребован, что будет декорацией. Пока опасения - по большей части - не оправдываются.
2. Кодекс лучше работает в судебной системе. Иногда создается впечатление, что про первую его часть (административные процедуры) забыли. В деятельность государственной администрации АППК не проник так же, как в судопроизводство.
3. Судьи очень активны в пропаганде АППК, показе судебной практики, возникающих проблем. Порой думаешь, когда они успевают дела рассматривать. Как в любой пропаганде есть перекосы: о том, что граждане тоже проигрывают споры и проигрывают по делу говорится несоразмерно мало.
4. Судьи стали смелее. И дело не только в статистике (почти 50 процентов решений не в пользу государства). Многие участники судебных процессов отмечают, что поведение судей и их решения изменились. К примеру, они теперь более активны и все больше обращают внимание на права граждан. Госорганам, соответственно, приходится больше трудиться, чем они, понятно, недовольны.
5. Люди поверили в административные суды. Появились иски, которые ранее трудно было представить (много коммунальных, по поводу выставления оценок в учебных заведениях, исключения из списка недопущенных на режимные объекты и т.д.).
6. Надо признать, что присутствует непонимание институтов и инструментария АППК. Это можно объяснить солидным заимствованием не совсем ясного для нас зарубежного (немецкого) опыта: акты и действия, административные органы, административное усмотрение, соразмерность… В этом еще разбираться и разбираться.
7. Одной из кричащих проблем является широкое применение примирительных процедур в административном судопроизводстве. В публично-правовых спорах нельзя так же свободно мириться, как в частно-правовых. Госорган должен действовать по закону, а не договариваться.
8. Ложкой дегтя являются т.н. «политические» дела. Например, об оспаривании отказов в проведении митингов; споры, связанные с референдумом. Скоро, наверное, пойдут споры из-за отказа в регистрации политических партий. Здесь пока все по-старому.
9. К сожалению, в связи с принятием АПРПК, законодательство до сих пор не вычищено. То в одном, то в другом месте встречаются нормы, которые выглядят абсурдно в свете АППК. А законодательство о прокуратуре, в том числе готовящееся, как будто демонстративно не замечает АППК.
10. Буксуют технологии. Неплохая идея с электронным сервисом обращений (eOtinish) на практике дает сбои. Из-за непонимания положений АППК и какой-то вакханалии с обращениями граждане получают нелепые ответы.
Идем на следующий год.
Год, как действует Административный процедурно-процессуальный кодекс (АППК). Кодекс о том, как решаются наши вопросы государственной администрацией и как с ней спорить в суде.
Уже много о нем и вокруг него сказано и написано. Конечно, как и любой фундаментальный акт, он заслуживает серьезного разговора не в режиме поста в социальной сети. Но все-таки некоторые наблюдения.
1. Кодекс работает. С проблемами, но работает. Были опасения, что он не будет востребован, что будет декорацией. Пока опасения - по большей части - не оправдываются.
2. Кодекс лучше работает в судебной системе. Иногда создается впечатление, что про первую его часть (административные процедуры) забыли. В деятельность государственной администрации АППК не проник так же, как в судопроизводство.
3. Судьи очень активны в пропаганде АППК, показе судебной практики, возникающих проблем. Порой думаешь, когда они успевают дела рассматривать. Как в любой пропаганде есть перекосы: о том, что граждане тоже проигрывают споры и проигрывают по делу говорится несоразмерно мало.
4. Судьи стали смелее. И дело не только в статистике (почти 50 процентов решений не в пользу государства). Многие участники судебных процессов отмечают, что поведение судей и их решения изменились. К примеру, они теперь более активны и все больше обращают внимание на права граждан. Госорганам, соответственно, приходится больше трудиться, чем они, понятно, недовольны.
5. Люди поверили в административные суды. Появились иски, которые ранее трудно было представить (много коммунальных, по поводу выставления оценок в учебных заведениях, исключения из списка недопущенных на режимные объекты и т.д.).
6. Надо признать, что присутствует непонимание институтов и инструментария АППК. Это можно объяснить солидным заимствованием не совсем ясного для нас зарубежного (немецкого) опыта: акты и действия, административные органы, административное усмотрение, соразмерность… В этом еще разбираться и разбираться.
7. Одной из кричащих проблем является широкое применение примирительных процедур в административном судопроизводстве. В публично-правовых спорах нельзя так же свободно мириться, как в частно-правовых. Госорган должен действовать по закону, а не договариваться.
8. Ложкой дегтя являются т.н. «политические» дела. Например, об оспаривании отказов в проведении митингов; споры, связанные с референдумом. Скоро, наверное, пойдут споры из-за отказа в регистрации политических партий. Здесь пока все по-старому.
9. К сожалению, в связи с принятием АПРПК, законодательство до сих пор не вычищено. То в одном, то в другом месте встречаются нормы, которые выглядят абсурдно в свете АППК. А законодательство о прокуратуре, в том числе готовящееся, как будто демонстративно не замечает АППК.
10. Буксуют технологии. Неплохая идея с электронным сервисом обращений (eOtinish) на практике дает сбои. Из-за непонимания положений АППК и какой-то вакханалии с обращениями граждане получают нелепые ответы.
Идем на следующий год.
А что ты сделал для АППК?
Бурно отмечается первая годовщина действия Административного процедурно-процессуального кодекса (АППК). За последние годы я не помню другого такого акта, который вызвал бы такое внимание. Вместе с ним к нам пришла уйма нового, включая другое административное право. Во многом не то, которое мы учили и преподавали. Переучиваться приходится всем. Я сам некоторое время отказывался от тренингов, лекций и прочих обучающих мероприятий. Надо было понять новую правовую материю (тем более, что непосредственного участия в разработке этого кодекса не принимал). Но сомневаться пришлось недолго, возникла большая потребность в разъяснении его положений. Зато теперь, если меня спросят, а что ты сделал для АППК, у меня есть ответ.
Что я сделал (самостоятельно и с коллегами):
47 обучающих мероприятий. Из них:
16 – для корпоративных юристов;
11 – для юридических консультантов (причем 10 – палата юридических консультантов «Альянс»);
9 – для судей и государственных служащих;
6 – для адвокатов;
3 – для неправительственных организаций;
2 – для бизнес-сообщества.
География: Актау, Атырау, Алматы, Караганда, Нур-Султан, Павлодар, Уральск, Шымкент.
Кроме того:
- участие в подготовке комментария;
- видеоролик для слушателей Академии государственного управления;
- эфир на ПРАВМЕДИА (ИС «Параграф»);
- 2 памятки;
- 4 статьи в различных журналах;
- куча заметок в социальных сетях и в интернет-ресурсах.
Было и такое: угрозы разобраться со мной в суде (в гражданском😊).
Работа продолжается. Работы еще много.
Бурно отмечается первая годовщина действия Административного процедурно-процессуального кодекса (АППК). За последние годы я не помню другого такого акта, который вызвал бы такое внимание. Вместе с ним к нам пришла уйма нового, включая другое административное право. Во многом не то, которое мы учили и преподавали. Переучиваться приходится всем. Я сам некоторое время отказывался от тренингов, лекций и прочих обучающих мероприятий. Надо было понять новую правовую материю (тем более, что непосредственного участия в разработке этого кодекса не принимал). Но сомневаться пришлось недолго, возникла большая потребность в разъяснении его положений. Зато теперь, если меня спросят, а что ты сделал для АППК, у меня есть ответ.
Что я сделал (самостоятельно и с коллегами):
47 обучающих мероприятий. Из них:
16 – для корпоративных юристов;
11 – для юридических консультантов (причем 10 – палата юридических консультантов «Альянс»);
9 – для судей и государственных служащих;
6 – для адвокатов;
3 – для неправительственных организаций;
2 – для бизнес-сообщества.
География: Актау, Атырау, Алматы, Караганда, Нур-Султан, Павлодар, Уральск, Шымкент.
Кроме того:
- участие в подготовке комментария;
- видеоролик для слушателей Академии государственного управления;
- эфир на ПРАВМЕДИА (ИС «Параграф»);
- 2 памятки;
- 4 статьи в различных журналах;
- куча заметок в социальных сетях и в интернет-ресурсах.
Было и такое: угрозы разобраться со мной в суде (в гражданском😊).
Работа продолжается. Работы еще много.
