Экипажи самолетов, которые обеспечат атомную бомбардировку, вызывают на последний инструктаж.
По пути радарщик Долл вручает специалисту по радиоэлектронной защите «Энолы Гей» Джейкобу Безеру (на фото) листок рисовой бумаги с цифрами. Они обозначают радиочастоту, которую радар бомбы будет использовать для измерения расстояния до земли в момент падения.
«Цифры были написаны на рисовой бумаге, чтобы Безер мог проглотить бумагу, если ему будет угрожать опасность захвата в плен», — объясняет Долл.
По пути радарщик Долл вручает специалисту по радиоэлектронной защите «Энолы Гей» Джейкобу Безеру (на фото) листок рисовой бумаги с цифрами. Они обозначают радиочастоту, которую радар бомбы будет использовать для измерения расстояния до земли в момент падения.
«Цифры были написаны на рисовой бумаге, чтобы Безер мог проглотить бумагу, если ему будет угрожать опасность захвата в плен», — объясняет Долл.
Экипажи слушают последний инструктаж. Полковник Пол Тиббетс напоминает о важности ношения поляризованных очков и требует четко выполнять приказы:
— Делайте свою работу. Подчиняйтесь приказам. Не малодушничайте и не рискуйте попусту, — напоминает он правила военных летчиков.
— Делайте свою работу. Подчиняйтесь приказам. Не малодушничайте и не рискуйте попусту, — напоминает он правила военных летчиков.
Ни разу за год командования авиагруппой Тиббетс не произнес слова «атомный» или «ядерный». Даже на последнем инструктаже он не говорит, что экипажи будут иметь дело с атомной бомбой. Тиббетс лишь называет её «очень сильным оружием, потенциально способным положить конец войне».
Военный синоптик предсказывает в районе трех выбранных целей (Хиросимы, Кокуры и Нагасаки) умеренный ветер и облачность, но она должна рассеяться на рассвете.
Тиббетс лично обращается к каждому из членов экипажей. Он напоминает штурманам о точке над островом Иводзима, где должны будут встретиться три самолета — «Энола Гей», «Великий артист» и «Необходимое зло». Хвостовые стрелки должны проверить, есть ли у каждого тысяча патронов. Бортинженеры — что у них на борту 7400 галлонов топлива (за исключением ударного самолета «Энола Гей», у которого 7000 галлонов, чтобы вместе с бомбой ему было легче оторваться от земли).
Радистам Тиббетс объявляет, что позывной «Энолы Гей» для переговоров — «Рябой».
Тиббетс лично обращается к каждому из членов экипажей. Он напоминает штурманам о точке над островом Иводзима, где должны будут встретиться три самолета — «Энола Гей», «Великий артист» и «Необходимое зло». Хвостовые стрелки должны проверить, есть ли у каждого тысяча патронов. Бортинженеры — что у них на борту 7400 галлонов топлива (за исключением ударного самолета «Энола Гей», у которого 7000 галлонов, чтобы вместе с бомбой ему было легче оторваться от земли).
Радистам Тиббетс объявляет, что позывной «Энолы Гей» для переговоров — «Рябой».
This media is not supported in your browser
VIEW IN TELEGRAM
Священник Уильям Дауни читает летчикам молитву собственного сочинения:
Мы молим тебя, чтобы скорее пришёл конец войны, и мы снова могли обрести мир на земле. Пусть люди, летящие этой ночью, будут в безопасности под твоей заботой, и пусть они вернутся к нам в целости и сохранности. Мы будем идти вперед, уповая на тебя, зная, что мы в твоей власти — отныне и во веки веков.
Во имя Иисуса Христа,
Аминь.
Аудиозапись.
Мы молим тебя, чтобы скорее пришёл конец войны, и мы снова могли обрести мир на земле. Пусть люди, летящие этой ночью, будут в безопасности под твоей заботой, и пусть они вернутся к нам в целости и сохранности. Мы будем идти вперед, уповая на тебя, зная, что мы в твоей власти — отныне и во веки веков.
Во имя Иисуса Христа,
Аминь.
Аудиозапись.
Военный хирург Дон Янг протягивает Полу Тиббетсу маленькую картонную коробочку. В ней — 12 капсул с цианидом, по одной на каждого члена экипажа.
— Надеюсь, вам не придется ими пользоваться.
— Не волнуйтесь. Шансы в нашу пользу.
«Никто не знал о планах возможного самоубийства, кроме [оружейника] Дика Парсонса и меня. Поступало много сообщений о судьбе летчиков, попавших в руки японцев. Мы знали, что несколько наших пилотов были забиты камнями до смерти разъяренной толпой японцев, разозленных нашими бомбардировками», — объясняет Тиббетс.
— Надеюсь, вам не придется ими пользоваться.
— Не волнуйтесь. Шансы в нашу пользу.
«Никто не знал о планах возможного самоубийства, кроме [оружейника] Дика Парсонса и меня. Поступало много сообщений о судьбе летчиков, попавших в руки японцев. Мы знали, что несколько наших пилотов были забиты камнями до смерти разъяренной толпой японцев, разозленных нашими бомбардировками», — объясняет Тиббетс.
Метеоразведчики «Стрит-Флэш» и «Фулл Хаус» поднимаются в воздух.
Их задача — убедиться в том, что над целями — Хиросимой, Кокурой и Нагасаки — чистое небо и сбросу атомной бомбы ничего не помешает.
Их задача — убедиться в том, что над целями — Хиросимой, Кокурой и Нагасаки — чистое небо и сбросу атомной бомбы ничего не помешает.
Подготовка «Энолы Гей» к вылету проходит в ярком свете прожекторов: исторический момент снимают фотографы и кинооператоры. Хотя руководитель Манхэттенского проекта Лесли Гровс предупредил Тиббетса, что «будет немного прессы», камер так много, что пилот чувствует себя «как на голливудской премьере».
«Я ожидал увидеть льва Metro-Goldwyn-Mayer, выходящего на лётное поле, или логотип Warner, озаряющий небо. Это было безумие», — вспоминает Тиббетс.
«Я ожидал увидеть льва Metro-Goldwyn-Mayer, выходящего на лётное поле, или логотип Warner, озаряющий небо. Это было безумие», — вспоминает Тиббетс.
Фотографы нахально распоряжаются пилотами на взлетной площадке, выкрикивая им команды повернуться то туда, то сюда, улыбнуться, «выглядеть серьезным», «выглядеть занятым».
43-летний оружейник «Энолы Гей» Уильям Парсонс озадачен этой праздничной атмосферой. «Что происходит?» — пристает он ко всем с одним и тем же вопросом.
Не распознав в Парсонсе капитана военно-морского флота, один из фотографов фамильярно подталкивает его к своему коллеге: «Ты прославишься — так что давай улыбайся!»
43-летний оружейник «Энолы Гей» Уильям Парсонс озадачен этой праздничной атмосферой. «Что происходит?» — пристает он ко всем с одним и тем же вопросом.
Не распознав в Парсонсе капитана военно-морского флота, один из фотографов фамильярно подталкивает его к своему коллеге: «Ты прославишься — так что давай улыбайся!»
Но журналисты никак не хотят отпускать летчиков. Один из фотографов просит специалиста по радиоэлектронной защите Джейкоба Безера «взглянуть на него в последний раз на прощание».
— Какое к черту прощание? Мы вернемся! — отмахивается Безер и залезает в самолет.
— Какое к черту прощание? Мы вернемся! — отмахивается Безер и залезает в самолет.
Тиббетс командует запустить двигатели. «Если слишком не увлекаться полетами воображения, можно было подумать, что это просто очередное задание», — вспоминает он.
В бортовом журнале второго пилота Роберта Льюиса появляется первая запись:
«Двигатели запущены в 2:27».
В бортовом журнале второго пилота Роберта Льюиса появляется первая запись:
«Двигатели запущены в 2:27».
Тиббетс старается выкинуть из головы, что на борту самолета, названного им в честь мамы, четырехтонная атомная бомба, и приступает к предполетной проверке.
Энола Гей: Рябой восемь-два — вышке «Северный Тиниан». Прошу инструкций по выруливанию и взлету.
Северный Тиниан: Вышка «Северный Тиниан» — Рябому восемь-два. Взлет на восток с полосы А.
Энола Гей: Рябой восемь-два — вышке «Северный Тиниан». Прошу инструкций по выруливанию и взлету.
Северный Тиниан: Вышка «Северный Тиниан» — Рябому восемь-два. Взлет на восток с полосы А.
С дальнего конца взлетно-посадочной полосы «Эноле Гей» мигает фарами внедорожник — так летчикам сообщают, что взлет разрешен.
Тиббетс просит второго пилота Льюиса снова вызвать вышку.
Северный Тиниан: Вышка «Северный Тиниан» — Рябому восемь-два. Взлет разрешен.
Тиббетс просит второго пилота Льюиса снова вызвать вышку.
Северный Тиниан: Вышка «Северный Тиниан» — Рябому восемь-два. Взлет разрешен.
Второй пилот Роберт Льюис вслух ведет обратный отсчет времени.
Пятнадцать секунд до старта.
Десять секунд.
Пять секунд.
Приготовиться.
Пятнадцать секунд до старта.
Десять секунд.
Пять секунд.
Приготовиться.
This media is not supported in your browser
VIEW IN TELEGRAM
Командир экипажа Пол Тиббетс отпускает тормоза.
— Поехали! — говорит он второму пилоту.
Самолёт B-29 «Энола Гей» взмывает в воздух. Он перегружен на 6800 килограммов: летит с 7000 галлонами топлива и четырехтонной атомной бомбой «Малыш».
— Поехали! — говорит он второму пилоту.
Самолёт B-29 «Энола Гей» взмывает в воздух. Он перегружен на 6800 килограммов: летит с 7000 галлонами топлива и четырехтонной атомной бомбой «Малыш».
Оружейник Уильям Парсонс хлопает Пола Тиббетса по плечу:
— Мы начинаем, — говорит он командиру. Тиббетс кивает.
Парсонс и специалист по электронике Моррис Джеппсон забираются в негерметичный, неотапливаемый и тесный бомбоотсек, где им предстоит закончить сборку атомной бомбы.
— Мы начинаем, — говорит он командиру. Тиббетс кивает.
Парсонс и специалист по электронике Моррис Джеппсон забираются в негерметичный, неотапливаемый и тесный бомбоотсек, где им предстоит закончить сборку атомной бомбы.