Аспирант К-ов, оставив практическую деятельность, при переходе в научный коллектив, оказался в непривычной для него среде со сложным, гнетущим социальным климатом. Это вызвало у К-ва предневротическое состояние и склонность к девиантным реакциям. Однако, оставлять научную деятельность он не хотел. В это время к нему в руки попала книга Ярослава Гашека: «Похождения бравого солдата Швейка». К-ов, совладая со своим стрессом в научном коллективе, принял на себя роль Швейка, - человека постоянно бодрого, добродушного, придурковато-исполнительного, готового всегда всем помочь. Это избавило его от «защиты» невротизацией и от совладания путем делинквентного поведения. В течение более чем двух лет он ежедневно заглядывал в книгу Гашека и читал о Швейке, открывая книгу наугад. После успешной защиты диссертации К-ов вернулся к своему естественному поведению - к своей «природной» роли элегантного сноба. Можно представить себе изумление, даже потрясение его научных коллег.

Однако немало случаев, когда в попытке совладать со стрессом приняв на себя спасительную роль, человек не может освободиться от нее, когда уже в ней нет необходимости. Вокруг нас, наверное, можно увидеть много людей, несущих на себе отпечатки давнишних ролей, когда-то спасавших их (а то и сейчас всё ещё спасающих) от прямого столкновения с жизненными невзгодами, порождающими стресс.

Леонид Китаев Смык "Стресс и сознание"

Опираться конечно ок на самого себя, но тут конечно часто вопрос - а что делать если самого себя в себе то и нет.

- занимался в терапии N дней/месяцев/лет терапией и никаких изменений, где прогресс?

Отсутствие прогресса в терапии бывает связано с тем, как человек вообще оценивает изменения своего состояния.
Тут важно само ощущение себя - тяжело понять, как ты меняешься если вообще слабо ощущаешь где ты, а где не ты.

В этом есть определенный парадокс. Бывает ощущение себя держится на боли и страданиях. Убираем страдание - пропадает ощущение себя. Возвращаем страдание - возвращается самоощущение, но оно кислое.

Во-вторых в "прогресса нет" часто идея о том, как должна работать терапия и что такое прогресс. Терапия это не "ой, мне было ужас как плохо, а стало вау как хорошо". Мысль о том, что терапия делает "более лучше" это уже источник страданий и невротическая пластиночка.

В терапию часто идут в мечтах о одном большом шажище который сможет заменить маленькие шаги. Вера в необходимость большого шага она закрывает глаза на маленькие, но значимые трансформации.

Терапия помогает постепенно узнавать о том, как мы своё плохо организуем. Наблюдать как мы строим отношения с собой и окружающими. Возвращать себе возможность выбора в ситуации "вот никогда никакого не было и вот опять".

Опасность работы терапевтом заключается в том, что на встрече с чужим куку постоянно активизируется куку твоё.

Ваши родители случайно не химики? Тогда откуда у них такой токсик?

субьектность рождается как реакция протеста на то что не всё я и всё моё.

- хочу делать всё тоже самое, но чтобы все вошли в моё положение и стали делать иначе, за сколько сеансов терапии они все изменятся?

Дело в том, что в даже самом абсурдном обвинении Сверх-Я есть доля правды. В определённые моменты когда человек особенно уязвим (например на "отходняке", с похмелья или после проигрыша в казино крупной суммы денег) эти обвинения звучат особенно громко, сильно и убедительно. Субъект начинает видеть в самом факте своего существования Проблему и начинает думать что этот мир достаточно Хорош. А он соответственно достаточно Плох и Недостоин этого прекрасного и чистого мира.

Говоря в терминах Кляйн - он и есть "плохой объект". Как правило в этот момент идеализация наркотика или "кайфа" тоже сходит на нет, становится амбивалентной или серьёзно слабеет. Идея суицида возникает как катарсический феномен. То есть субъект хочет избавить эту "хорошую жизнь" от плохой жизни (себя). И вот уже человек "хочет быть последней кучей сора, выметенной из комнаты, после чего та станет чистой". Человек начинает воспринять себя как некий артефакт, некого "выродка", у которого "все не как у людей" и которого непонятно как еще носит земля.

В моей практике с точки зрения воздействия на пациента более эффективным было именно не работа по усилению ("повышению") "Я", а напротив, работа связанная с "понижением" мира. Стигма порождает самостигму. В этом главная проблема.

В самообвинении всегда есть доля истины. Иначе оно никогда не достигло своей цели. На этом этапе парадоксальная позиция психолога, обвиняющего мир в грехе и несовершенстве может служить лучшей антисуицидальной интервенцией для пациента.

Идея собственно проста. Если есть обесценивание, то значит где-то прячется "идеальное". И соответственно где-то происходит "работа идеализации".

Атака ведётся именно на идеализированные представления. Именно на их фоне внутренняя работа пациента по обесценивание своего бытия столь эффективна.

Например: "Да ладно, вы что правда в это верите?" "Что в самом деле?" Не думаю, что вы всерьёз считаете так". Для верующих: "Нет праведного ни одного".

Проблема в том, что человек в самостигме не осознает то, как именно он идеализирует. Говоря в терминологии М. Кляйн "маниакальная защита блокирует работу горя". Работа по растождествлению с ролью "плохого объекта" - это длительный процесс. На него нужно время и силы. Выигрыш времени и недопущение необратимого (завершенный суицид) вот что даёт эта простая техника.

Мир достаточно плох. Достаточно скверен и несправедлив. И этот мир не станет лучше если вы уберёте себя из него. Жизнь других не улучшиться в результате вашей смерти.

Как говорится "Мы оставим сей мир таким же глупым и таким же злым, каким мы нашли его при своем появлении".

Текст Д. Автономов

#стигма
#психоанализ
#зависимость

№1 Курс «Основы нейронауки» Института высшей нервной деятельности и нейрофизиологии РАН

№2 Курс «Основы нейронауки» Института высшей нервной деятельности и нейрофизиологии РАН. Часть 2. Основы нейробиологии (продолжение). Методы в нейробиологии. 2021г

№3 Курс «Основы нейронауки» Института высшей нервной деятельности и нейрофизиологии РАН. Часть 3. Основы нейробиологии (продолжение). Методы в нейробиологии. (продолжение) 2021г

Если вы совершаете ошибку, признайте это. Какая-либо попытка увильнуть в конце концов ударит по вам. Пациент все равно почувствует, что вы поступаете недобросовестно, и от этого пострадает терапия. Более того, открытое признание ошибки — это хороший пример для пациентов и еще одно подтверждение того, что они значимы для вас.
(с) Ирвин Ялом

Про ошибки.

В отпуск надо идти тогда, когда я начинаю путаться в графике. Но так как считывать сигналы сразу это не совсем моё, нет нет да и перед тем, как совсем надо в отпуск возникнет хаос в расписании.

Естественно, хаос выглядывает на тех, кто особо сильно любит контроль и порядочек: хоба, терапевт запуталась.

Так вот, сегодня была очень важная встреча про то, что ошибки и путаница иногда приносят пользу.

- Лиза, то, что ты путалась во времени меня сильно тригерило, но помогло расслабится. Если терапевт может провтыкать, то что мне к себе цепляться.

На сеансе с клиенткой обсуждали душевность психологов. Так получилось, что психотерапевт я средне очень сильно минус душевный, а местами недушевный вообще. На это влияет жизненный опыт, преморбид и мощный нарцистический радикал: что там говорить, моментами я чуть отвлекаюсь от себя чтобы заметить других.
Поэтому я, например, очень редко работаю с ранней травмой, где надо на ручки на ручки иногда месяцами, а порой и годами.
Но в этом есть два ценных момента.
Первый - я не ведусь на эмоции на которые меня пытаются качнуть сразу и легко отсекаю порожняк. Второй - если работа честная и сильная я не бросаюсь на клиента с объятьями и салфетками, но могу очень сильно растрогаться и пережить вместе то, что по польски называется "милошть".

Есть четыре типа пограничного расстройства :

Первый тип - гибрид с зависимым расстройством (постоянно нуждается во внимании, не переносит одиночества от страха не справиться с самостоятельностью и остаться одному)

Второй тип - гибрид с избегающим расстройством личности (замкнут и в вечном самобичевании)

Третий тип - гибрид с нарциссическим расстройством (хаотичный контролёр, жаждущий фанатов и внимания)

И четвёртый тип, самый деструктивный, по моему мнению - садист ( гибрид с социопатами)

Все они эмоционально нестабильны, просто у первых двух преобладает позиция "все проблемы от того, что мир не принимает меня и это МОЯ вина"", у вторых двух - "все проблемы от того, что мир не принимает меня и это вина МИРА"

Самобичевание 3-го и 4-го типа уже будет не методом "я виноват потому, что нанёс им вред", а методом "я виноват в том, что плохо всё спланировал"

- Последние 2 типа не идут к психотерапевту и считают исправление реальности своей священной миссией

Я терапевт несущий лёгкое и расслабленное отношение к жизни.

У детей,  которых часто оскорбляли и на которых кричали,   пучок белого вещества между центрами Брокка и Вернике (это центры, которые отвечают за лингвистические способности человека) становится меньше. То есть человек теряет возможность понимать речь, распознавать какие-то части речи, части говорения. И у него не развивается или замедляется в развитии вербальный интеллект.
Дети, которых часто пугали, могут быстро и заблаговременно  распознавать опасность и быстро ее избегать. У них усилена активность миндалин, но  они платят за это тревожными и фобическими последствиями. Я не буду давать вам никаких таблиц. Просто буду рассказывать о последствиях, с которыми я сталкивалась при работе с этим материалом.
Очень многое зависит от воспитания ребенка. П. Филиппсон писал о том, что родители, которые депривируют ребенка, лишают его заботы, уходят  от него (включая и тех, кто протягивает бутылочку, не прижимая ребенка к телу) или наказывают его, жестоко с ним обращаются, ставят ребенка в положение, которое сравнимо с работой очень плохого скульптора,  отсекающего нужное от своего творения, от своего детища. У этих детей тогда развиваются те нейронные связи, которые отвечают за страдание и боль. А «хорошие» нейронные связи, которые отвечают за удовольствие и радость, не развиваются. Ребенок привыкает помещать себя в ситуации боли и страдания, потому что там он чувствует себя живым, а радость ему не очень присуща. Иногда ребенок не способен ее понимать.

Пит Уокер, «Комплексное ПТСР: руководство по восстановлению от детской травмы»:

Некоторые читатели долго работают над своей реабилитацией и стыдятся из-за отсутствия прогресса - и напрасно. Вследствие мышления по принципу «всё или ничего»: типичного симптома кПТСР, пережившие травму на ранних этапах восстановления часто не замечают свой прогресс.

Не отмечая степень прогресса в работе по реабилитации, мы рискуем сдаться и опустить руки. Из-за черно-белого мышления мы будем регулярно попадать в ловушку непризнания или обесценивания того, чего на самом деле достигли. На ранних стадиях реабилитации распространено перфекционистское приуменьшение прогресса, который на самом деле никогда не бывает стопроцентным.

Вот некоторые признаки восстановления, которые, по моему мнению, жертвы травмы не замечают, оценивая свой прогресс.

1. Менее интенсивный переход к реакции борьбы / бегства / ступора / уступки.

2. Более смелое сопротивление внутреннему критику.

3. Повышение осознания эмоциональных регрессий и атак внутреннего критика.

4. Увеличение периодов относительного благополучия.

5. Прогресс в проработке задержек в развитии.

6. Снижение переедания или злоупотребления психоактивными веществами как средств самолечения.

7. Увеличение количества достаточно хорошего общения с другими.

8. Снижение болезненности и интенсивности переживаний при эмоцио­нальных регрессиях.

Что касается пункта 3, важно отметить, что, даже если осознанность не прекращает моментально эмоциональную регрессию или атаку внутреннего критика, способность распознавать их уже представляет собой значительный прогресс.

мне кажется отличной идеей ни с кем не общаться, чтобы никого не разочаровывать

- терапия бесит
- чем?
- тем, что оказывается я не абсолютная жертва

- Голубчик, вы всё ещё неспокойны, успокойтесь!