Сижу, никого не трогаю. Мыслю о великом.

Только и видно, что костёр, и мелькают за ним лица. И вокруг всё шевелится.

А сзади лес шумит.

Это я люблю. Всегда. Если будет слишком весело, можно в лес умыкнуть. И там ужо, воссоединиться с природой, на веки вечные.

Ну или на пару часов.

Или посрать, на худой момент. Лес он всё стерпит, не хуже бумаги.

Смотрю, такой, девица в кепке возникла из тумана, и в носу ейной серьга блестит.

И кепка козырная. Бейсболка. И девица- огонь. Глаза её блестят как у этого третьего пса из "огнива", а сама, падла, в шортах.

Думаю, цыган кто-то позвал, что-ли? Это хорошо. Всё - хорошо.

- ай нэнэ-нэнэ-нэ-нэ!

И всё такое.

Только бумажник надо перепрятать. А так всё отлично.

И девица чертовски хороша, но чрезмерно энергична. Ай - нэ - нэ. Держите меня семеро.

Да, уж. Вот тебе и "нэ-нэ". Ага.

Так. Нет. Кажись, не цыганка. Раз в кепке. И в шортах. Меня хер надуешь в этом плане. Какая же ты цыганка, ежели у тебя из шорт трусы торчат? И кепка?

Но, гитару взяла. Вот те раз! Хапнула гитару и сидит. Получается - цыганка! А зачем бейсболка? Какого хрена?

Ситуация сложная. Чрезвычайная ситуация. Девица - огонь, а я - вдупель. Это не соответствует реальности. А я люблю реальность. Иногда. Изредка. Только в порядке исключения.

Но не всегда сам ей соответствую.

Так. Сосредоточились. Стоять!
Берёт гитару. И?..

Начинает лабать Цоя. Это по нашему. Даже с лишком.

Ляля-ля. Траля-ля. Жуть. Хорошо играет. И поёт хорошо. Такую голыми руками не возьмёшь. Тут только Хемигуэя и надо доставать из запасника. А в лесу и подмыться то негде. Беда.

Апупеть! Ну нахера она так круто спела и сыграла? Зачем эти понты? Чем эту карту бить?

Задвинула планку минимум до Хемингуэя. Честное слово. И ещё на триста грамм белой. Ну, можно смазать ещё О.Генри, Шоппенгауэром и пивом. Но и слабать я смогу:

"В траве сидел кузнечик.
Дрочил свой огуречик.."

Вполне. Не знаю сойдёт ли.

Стоп. Снесло её лицами. Увели в кусты, демоны. Почудилось, что ли? Надо спасать красну девицу из лап злодеев!

Ан, нет - вспомнил, подруга ейная - моя подруга.

Задача усложняется. Тем более, что и моя подруга здесь оказалась. Вынырнула из костра, как ведьма, и приспособилась у меня на коленях.

Вот так. А вы говорите - цыгане. Тут и похлеще проблемы наворачиваются.

"Жизнь прожить - не мутовку облизать."

Так сказал премудрый карась, или пескарь. И евойный папа - Салтыков-Щедрин.

Только на лес и надежда.

Одна беда - подмыться в нём негде.

Он был весьма философичен
И недостаточно практичен,
И иногда пил из горла,
Был весел, молод и эпичен.

Журил портянку у ворот
Курил махорку прямо в рот,
Ругал словами белый свет,
Теперь его уж с нами нет.

Но эстафету принял я,
Взял жупел, павши у руля,
Взял планку, сбив её, упав.
Тем указав строптивый нрав.

Тем указав, что всё не просто.
В попытке обозначить остов,
В попытке выжить средь руин,
Я оказался у погоста.

Всё ничего. На том и дышим.
Над тем и радостно плетёмся.
Друг друга как хотим услышим.
К погосту, всё равно, прорвёмся.

Там тишина и воробей
Гоняет хлеба корку,
Там три яйца и муравей,
И небольшая горка.

Некоторые боятся учиться.

Не доверяют себе.

Между тем, все видят по медийным личностям, что там один другого тупее.

В чём прикол?

В том, что они не поддавались рефлексии и любили себя. Будучи тупыми как пни, они верили в свою исключительность.

На этом всё. В этом весь секрет.

То, что написал и придумал один человек, другой способен прочитать и понять.

Просто не каждый в это верит.

Более того. Прочитав то, что налабали другие бабуины, вы сразу поймёте, что наш мир жалок и ничтожен.

И ничего в нём нет особенного.

Так. Парочка тех, кто поверил в себя. И всех остальных, кто заглядывает в рот горлопанам, которых надо лечить электричеством.

Вот и всё. И более ничего нет и не предвидится.

Извольте видеть, этот гражданин аккупировал скамейку и воздух в количестве до 10 кубометров вокруг.

И, кажется, этим воздухом желает дышать только он один.

Скорее, он решил сделать его неусвояемым для других.

А сам им доволен.

В какой-то мере я ему завидую.

Есть он и его мир. Пузырь спокойствия.

И есть - я.

Дурачок, который ещё не понял, в чём смысл нирваны.

А что мне надо,
Я сам не знаю,
Хожу, зеваю,
Живу - брыкаюсь.

Ну, разве только,
Под вечер койку,
Водицы утром,
И днём настойку.

Буханку хлеба,
Кусочек неба,
Землицы малость
И чтоб дышалось.

И срам прикрытый,
И страх забытый,
И воли каплю,
И стол накрытый.

Короче, много,
Всего мне надо,
Иные будут,
И меньшим рады.

Кому-то хватит,
Одной росинки,
С последним вздохом,
И в грудь дробинки.

И трёх травинок,
В картине мира,
В застывшем взоре,
Им сердцу мило.

Ну, а кому-то,
Ничто не нужно.
Ни декораций,
Ни песни дружной.

Ни толстой тачки,
Ни денег пачки,
Ни крыши прочной,
Ни бабы сочной.

Их нет на свете,
И фактом этим,
Весьма не трудным,
Они премудры..

А что мне надо,
Я сам не знаю,
Сижу, мечтаю,
Хожу - гуляю.

Давай, шашлык неси сюда,
Неси, давай, шашлык,
Не лей на мясо лимонад,
И убирай балык.

Не лей в ведро сюда ничё,
И больше не соли.
Давай уже шашлык сюда,
Шашлык давай неси.

Здесь где-то был вчера шашлык,
В ведре из под ухи,
Ещё там было пол ведра,
Сюда его неси.

Канистру с пивом убери,
И водку забирай,
Пора уже жевать шашлык,
Его неси давай.

Темно и душно у костра,
И не увидеть зги,
Все люди просят шашлыка,
Иди его ищи.

Убей три сотни комаров,
Взмахнув одной рукой,
Ищи ведро и будь таков,
Беги во тьму гурьбой.

Здесь где-то был в ведре шашлык,
Он плавал в лимонаде,
Давай ищи его мужик,
Его пожрать нам надо.

Канистра с пивом у реки,
Салат из мошки у ноги,
Есть трубка, водка и балык,
Но где-то спрятался шашлык.

Давай, налей ещё стакан,
Поскольку я ещё не пьян,
И я найду вам ваш шашлык,
Он где-то здесь, плесни мужик.

Нашёл! Стоит у бани ровно.
Там где Санёк ебал Илону,
Почти у самой у реки.
Где прочих прочие ебли.

Нашёл! Тащи его сюда.
Стой, не хватайся из горла,
Уже пожрать несут ведро,
В ведре шашлык, тащи его.

Ну вот и всё. Костёр пылает.
И угли с краю догорают,
Мы победили, дьявол сник.
Мы будем жрать сейчас шашлык.

Смотрю я вокруг себя и понимаю. Всё - чушь собачья.

И она будет править миром в ближайшее время.

И её будут любить и лелеять.

И пучина сея, поглотила ея..

Все будет медленно и непонятно, дабы не возгордился человек.

Первое послание Петра 4:12-13 СИНОД

Возлюбленные! огненного искушения, для испытания вам посылаемого, не чуждайтесь, как приключения для вас странного..

Еда потеряла свою сакральность для многих. А зря.

Это, на мой взгляд, очень важно.

А я уверяю вас друзья, есть надо только то, что приготовил сам, либо полностью доверяешь тому кто эту еду для тебя приготовил.

Это очень важно.

Речь не идёт о чревоугодии и каких то, экзотических блюдах.

Пусть это будет варёный картофель, но ты его сделаешь сам.

Никто в него не подрочил и не плюнул.

Сами поймёте разницу, со временем.

Еду надо есть только самую проверенную, это альфа и омега, не жрите где попало.

И со временем вы поймёте, в чём смысл этого действа.

Не берите еды из чужих рук.

А лучше всего - готовить самому.

Твоя жизнь дорога только тебе.

Многие уверяют, что это не так.

Но они сидят в телевизорах, и писали пространные тексты на тему никчемности жизни.

После чего застрелились или смылись в унитазе.

Это - ложь. Каждый человек уникален.

Мир каждого человека рухнет в его отсутствии.

Вселенная схлопнется.

Каждый сам волен решать, ради чего её схлопнуть.

Я предлагаю только тех, кого любишь.

И если есть те, кого любишь больше себя, то такая жертва легитимна.

Она логична и имеет смысл.

Потому что это твоя вселенная. И ты решил, кому жить в ней дальше.

Иду, никого не трогаю. Иду, иду..

Смотрю - я не иду, а стою. Стою один в подвале. Стою у стены и размышляю о чём то. Не исключено, что о великом.

Не помню. Но подозреваю, что о великом, о ином я думать и не научен.

Итак. Смотрю - свет горит, главное. И никого нет. Ни души, как Задорнов говорил. А эти бы сказали, империалисты - ни задницы.

Пошляки.

Зачем я тут стою, и каковы мои стратегические и тактические цели, думаю. В чём прикол?

И почему я стою? Я же шёл.

Стоп, шёл я днём. Светло было, а сейчас темно за окном. Вон, окошко наверху, черно. И тишина.

Значит, ночь на дворе. А шёл я днём.

Вот оно как. Вот где собака порылась.

Рассуждаем дальше. Тактически.

Тактически дела обстоят хорошо: сумка при мне.

Стратегически - плохо. Я не знаю где я, зачем я здесь, и что я натворил.

Ищем выход. Вот лестница. Дом. Улица. Фонарь. Аптеки нет.

Какая-то кривая дорожка ведёт вдоль кустов и деревьев на освещённую трассу.

Иду туда. И не то что бы иду, а скорее тактически стремлюсь к истине. Передвигаюсь, стремясь запутать противника.

Желая упасть вправо, падаю налево. И наоборот. Как упал навзничь и сам не понял, куда уж тут противнику догадаться.

А мордой вперёд падал так неожиданно для самого себя, что вражеские войска явно были готовы подписать если не капитуляцию, то перемирие.

Такими вот прыжками и ползком добрался до трассы. А там ни одного таксомотора. И вообще никого.

Тишина и покой. Только сверчки хрустят.

Природа так и умиротворяет. Завлекает в сон.

Но я уже поспал стоя. И был я не один. Вот в чём основная загадка вселенной.

Все знают, сколько морей на Марсе, какая температура на Альдебаране, но никто не знает где я. Где я был, что делал, и каков в этом смысл.

Посему, вынужден отметить, что жизнь это тайна.

А некоторые из тайн ея покрыты таким кромешным мраком, что только держись.

Все знают, какая погода на Марсе, но никто не знает, будет ли завтра с тобой жена.

Посчитали галактики, но не просчитали позывы к рвоте.

Все знают, из чего идут дожди на юпитере, но никто не может вызвать таксомотор.

Время ожидания - до двух часов.

За два часа американцы меня на луну отвезут. И обратно. Но они утеряли технологии. Дебилы.

За два часа, солнечный луч преодолеет два миллиарда километров.

И умудохает из этой говённой галактики в жопу на кулички.

Таксомотор в это время, в этой деревне, утопает в свинарнике.

Таксист заносит быкам хвосты.

А я иду куда глаза глядят.
И звёзды укажут мне путь.

Самое смешное, дополз до дома за полчаса. И враги были посрамлены.

Иди лесом, таксомотор!

Нам и без тебя хорошо.

Мы и без тебя не знаем, где мы.

Сатурн и млечный путь нам менее загадочен, чем ваш грёбаный таксопарк.

Так и запишем.

Например, один из маленьких секретов многих традиционных сообществ, их более позитивной демографии, в том, что права и обязанность мужчины это его дети. Дети принадлежат мужчине.

Женщина может уйти, конечно, но только без детей. Т.е фактически с позором. Поскольку бросить детей - позор. Это уже культурная составляющая. И это и мужчины касается.

А мужчина не боится большого количества детей. Поскольку все они навсегда будут с ним. Это он знает точно. Не говоря уже о том, что алименты ему будет платить ушедшая от него жена. А если не сможет, то её семья.

Вот она и не торопится уходить. Поскольку уходить придётся только в позор и нищету.

Вот один из маленьких секретов.

Ларчик просто открывался.

Плюс, конечно религия и традиции.

Но и православная традиция этому не противоречит.

Культурный фон, так сказать.

Вот с этого можно было бы и начать. Закрепить право и обязанность на детей за мужчиной. Законодательно.

Грубо говоря, сделать мужчину главой семьи не на словах, а на деле. С правами и обязанностями.

Не отнимая у женщины никаких прочих прав.

Как первый элемент. А потом уже окучивать этот факт культурным фоном.

И я уверен - дело пойдёт в гору.

Мечтать вредно. Это мешает жить по средствам.

Начиная мечтать о материальных благах, человек уже продаёт свою душу дьяволу.

А потом он продаёт свою задницу банку.

Филиалу дьявола на земле.

Душу дьяволу, жопу - банку.

Таким образом, он отдаёт всё что имеет. В том числе и мошонку. Поскольку теперь и это ему не позволительно. От яиц лучше избавиться совсем. Они только будут мешать. Как дурному танцору.

Но ему дают иллюзию понтов. Без яиц, но с тачкой.

Эдакий исполнитель желаний.

Человек не только раб вещи, в таком случае.

Он раб банка, раб работодателя, раб жены, раб соседа, раб чёрта.

И живой труп.

Его любой может пинать как собаку, но он будет целовать пинающие его ноги.

Только потому, что пошёл на поводу у своих идиотских мечтаний.

Но самое смешное, что это не его мечтания.

Это навязанные ему стереотипы. Навязанный ему образ жизни. Навязанные ему, вдолбленные в голову желания.

Чёртом, женой, банком. Соседом.

А всё что ему надо на самом деле, это удочка, кусочек мяса и стакан пива.

И маленький домик у озера, в самой забытой всеми святыми дыре.

Это и есть счастье. И единение с жизнью.

Вот и всё.

Нет на свете ни рассвета,
Ни тоски.
Ничего нет. Только мальчик
У доски.

Мел вспотел,
И он рисует кренделя.
И учитель,
Прописует пиздюля.

А потом, он вышел в поле,
У реки.
И гулял, ловил жуков,
Крутил рули.

И в земле, рычали недра
И огонь,
А он шёл,
Ловить ельца и шелупонь.

Небеса, швыряли воду,
Молний плеть,
А он шёл и мастерил,
В подвале сеть.

Он ловил, ельца и мелочь,
И леща.
У него был нож и сумка,
Из плаща.

Он не думал, как прожить,
И умереть,
Он не верил,
Что бывает слово смерть.

Он не верил,
Что бывает слово ложь.
Он ловил.
Имея сеть и ржавый нож.

Он сидит,
Мотая леску у реки,
Ждёт улова,
И не ведает тоски.

Лежу, никого не трогаю.

Лежу, лежу..

Гляжу - луна. Луна колбасится на небосводе. Туда-сюда. Пульсирует и заслоняет квазары.

Жуть. Тучи ея бодают. А она терпит и делает вид, что ей всё нипочём.

А тучи, а тучи. Оне как люди. Они одиноки...

Стоп.

Зачем я вижу луну?

Разве не должен человек видеть потолок? Или стену? Или спину жены? Или её сиську? Или жопу кота?

Или пол? Или унитаз?

Зачем я вижу луну?

В чём прикол?

Надо подумать.

Надо напряжённо думать.

Человеку положено думать.

Без этого никак.

Лежу, думаю.

Анекдот вспомнил. Про Ватсона и его патрона Холмса.

Про то как у них спиздили палатку. И они лицезрели небеса.

Но у меня не могло быть палатки.

Откуда у меня палатка?

Я её покупал тридцать лет назад, и её присвоила бывшая жена.

И в ней сейчас ублажает очередного прохожего. И его текстикулы.

Стоп.

Это всё - не то.

Кажется я в парке. На скамейке. И томик Шопенгауэра греет мне грудь.

Пошутил.

Человеку, который узрел Альдебаран, и прочую ахинею, согреет грудь только коньяк.

И мысль о великом. Великом противостоянии желудка и коньяка.

Хотел найти медведицу. И её медведя.

Не нашёл.

А вы в курсе, что земля перевернулась? И звёздное небо у нас над головой, уже не соответствует нравственному закону внутри нас?

Внутри. А внутри пустота.

Внутри жажда открытий и минералки.

Вот и всё.

Она хотела на Мальдивы,
Она хотела пить вино,
Она желала выпить пива,
Хоть и горчит слегка оно.

Отдаться на Мальдивах Диву,
В кораллах выдать краковяк,
Постичь ебическую силу,
Не напоровшись на косяк.

Но в дверь упёрся посох крепкий,
Метла Пафнутия и кнут,
Сегодня будем жрать объедки,
Сегодня наши наших гнут.

Сегодня гордость Бальтазара,
Сияя пламенем квазара,
На радость миру отдалась,
И в битве яростной сошлась.

И посему, сиди, Матрёна,
Покуда батьки мать япона,
Дракона рубит у реки,
И постирай ему портки.

И испеки ему кулич,
Пусть с непривычки даже кривый.
Сегодня в лес идут Мальдивы.
Стране сейчас нужней кирпич.

Чугун и сталь, и кровь, и порох.
И прочих разных опций ворох,
Что хочешь, только не коралл,
Не Див, не танец, не бокал.

Возьми горбыль и коромысло,
Возьми псалтирь, чтоб было чисто.
В избе, в усадьбе и душе.
Чтоб встретить небо, в неглиже.

Благоухая трав эфиром,
Среди щедрот твоей квартиры,
Пусть в ней сойдутся небеса,
И солнца луч покажет силу.

И мир, в пучине гневных битв,
Уйдёт, уставши от молитв,
И лишь Матрёна у окна,
Мальдивной мыслею полна.

Там чудеса, там Див летает,
Кораллы музыку играют.
Русалки хавают шашлык.
И деньги тачками таскают.

Там был повержен лаптигнутий,
Её строжайший друг Пафнутий.
Там небеса пустились в пляс.
Там рай, там ангел любит нас.


Она хотела на Мальдивы,
Ходить и выпивать строптиво,
И пошлость смело отвергать.
Блюсти мораль, беречь кровать.