Ах, как же трудно без тебя уснуть.
Холодными июньскими ночами
Единственная видится мне суть,
Что счастье обретается в молчаньи.

Болтают, надрываясь, языки
И по углам бескостные судачат:
Достаточно ли мне твоей руки?
Достаточно. Лишь так, и не иначе.

Она умеет каждый мой огрех,
Коснувшись, заменить на совершенство.
Своим теплом ладонь мою согрев,
Вселить в меня надежду на блаженство.

И потому, когда мы на виду,
От лишних разговоров или сглаза,
Я сверху на твою ладонь кладу
Свою, несовершенно несуразную.

ЧТО Я ПОНЯЛ К ТРИДЦАТИ?

1. Да, возможен рецидив,
даже если всё зажило -
хворь шатается по жилам,
как ты кровь не процеди.

2. Мы, как нация, слабы.
Мы, как нация - рабы,
разделённые на классы.
Мы на многое согласны:
от абы и до кабы.

3. Что б не выдало табло,
всё решается баблом.
На кого не делай ставки:
на Зенит ли, на Спартак ли,
результат один - облом.

4. Отношения - портак,
если проданы за «так».
Стал далёким тот, кто близок,
и не хватит барбарисок
выжечь горечь изо рта.

5. Зря зациклен на стихах.
Зря желаю страсти, как
Маяковский и Есенин,
все равно останусь серым
я на фоне Ес и Ах.

6. Жизнь устроена, как тир:
есть круги машин, квартир,
женщин и мешков с деньгами...
Я - мазила - лезу к маме
с жалобой, что не фартит.

Пульс-виновник
Чеканит, будто
Настенных курантов бой.
Комната помнит
Дни и минуты,
Прожитые рядом с тобой.

В утренней речи
Кипящего чайника
Слышится твой фальцет.
Женские вещи,
Даже случайные -
Выданный мне рецепт.

Трудно соскабливать
Старую ржавчину
С кафеля в душевой.
Крупными каплями
Время растрачено:
Высушен я, но живой.

Старый камин
Разжигаю сонетами,
Спетыми карандашом.
Помнят они,
И, наверно, поэтому
Пламя горит хорошо.

Помнят они
И меня заставляют:
Знают же слабое место!
Взгляд уронив,
Я в огонь отправляю
Письма любовные, тексты.

С каждым глотком
Ширпотребного виски
В озеро тянет купаться,
Чтобы потом
Не измазанным, чистым
Вылезти и улыбаться.

Или же в реку
Холодную, быструю
Ночью с разбега нырнуть.
Чтоб жизнь человеку
Дальнейшую выстроить,
Нужно заделать дыру.

Рук не намылив
И не поужинав,
Я отправляюсь спать.
Озеро в иле.
Дамба разрушена.
Время не ходит вспять.

А помнишь ли полупустой Павелецкий?
Мы - будто вагоны на сцепке. По-детски
дразнил тебя, за нос и за косы дергал -
я знал соблазнения курс на пятёрку,

как знал я и то, что увидимся вряд ли -
играем на чувства, по-взрослому, в прятки:
ты едешь туда, где весь мир цвета свадьбы,
а мне до заката тебя отыскать бы...

Казалось, любовь наша сильно раздута,
но что-то про поезд объявит кондуктор,
и я в твои губы вопьюсь, как в источник
в пустыне - кочевник, уж коли быть точным.

И если нас что и разлепит, то только
пронзительный свист, завывающий тонко,
да крик проводницы, похожий на сглаз,
дающий понять, что игра началась.

В треугольнике темных штор,
опоздавши, метель хромает.
Разыгрался январский шторм
аккурат в середине мая.

Остывает асфальта жар,
его кожа дымит и взмокла.
Полуночники-сторожа
закрывают каморок окна.

Одинокий фонарь рябит,
посылая природе SOSы.
Перед сном, совершив кульбит,
в горизонт уплывает солнце.

Лишь легка обалдевший пёс,
позабывший кота от счастья,
сочетания белых звёзд
собирает широкой пастью.

Он, пустившись в протяжный лай,
как волчок, по двору кружится,
будто знает, что в этот май
ничего уже не случится.

Мне нипочем теперь удары
твои, судьбы, людей вокруг.
Воспоминания-удавы,
хоть и ослабились недавно,
уже не сковывают рук.

Не превращаю взглядом в камень,
в груди ледышку не таю,
плююсь, лишь разве что - стихами,
и выявляю в каждой Харли
черту отвратную твою.

Не обозлился - суть иная:
на минус минус - будет плюс.
И если даже, правду зная,
я по ночам скулю и лаю,
то только в стиле ритм энд блюз.

Если можете мир изменить - измените,
распахните истории замка врата.
И пусть новое солнце займётся в зените,
освещая ваш путь через все города.

Замахнитесь на то, что другим не подвластно,
На вершины, которые ввергнут всех в шок.
Пусть кумирами станут вам люди, как Власов,
Рокоссовский и Сахаров, Репин и Блок.

Мы живём только раз, ну, а что будет после
неизвестно доселе, увы, никому.
Приобщатся к земле наши тонкие кости
и останутся частью могильных коммун.

Посему до тех пор, пока мыслится тонко,
пока рот по зиме извергает свой пар,
создавайте вы то, что изменит потомков.
Изменить этот мир - драгоценнейший дар!

Снилась вчера мне полночи ты.
С косами, в белом платье в горошек.
Мы прошагали с тобой до Читы
Парой бездомных кошек.

Плечи расправив, пылал закат,
Жарил бока исхудалым крышам:
Он помахал нам рукой из-за хат,
Но поздороваться так и не вышел.

Ночь усмехалась, кричала вслед,
Долгий и сложный нам путь пророчив.
Ближе к утру, выходя на свет,
Он становился слегка короче.

Мы как Гагарин - в открытый космос.
Из ориентиров - миллионы звёзд.
К нам по пути привязался пес:
Он заменил и друзей и компас.

Все неизвестное нам в новинку,
Всякие трудности нам в азарт.
Души поют и горят глаза.
Вместе мы целое - две половинки.

Снилась вчера мне полночи ты.
Я бы свой сон растянул стократно.
Мы прошагали с тобой до Читы...
Завтра пойдём обратно?

Учитесь ценить красоту
Внутри своего мужчины.
Пускай он угрюм, сутул,
Пускай на лице морщины.

Пускай он уходит рано,
Пускай он приходит поздно,
Зато он починит краны,
Зато он подарит розы.

Учитесь ценить красоту
Вы там, где ее не свилось.
Цените его вы за ту
Смелость и деловитость,

Которой он вас всецело
Пленил у деревни горной.
Цените вы в нем офицера,
А не звезду и форму.

За ним же вы, как за стенкой,
Надёжной и нерушимой.
Учитесь ценить оттенки
Его - не его машины.

Цените его тактичность
И дух закаленный в битве.
Цените его за личность,
За то, что другим не видно.

Он новую взял высоту?
Поздравьте его с почином!
Учитесь ценить красоту
Внутри своего мужчины.

Поезд отходит... поезд отходит...
Десять минут... десять минут...
Эхо вокзала,
привычное вроде,
Хлещет меня,
как кнут.

Скоро утянут электротурбины
Длинный,
железнодорожный состав
В город мой,
так же сильно любимый,
Как и твои уста.

Этот вокзал -
беспробудный пьяница -
Не просыхает
годами
от слез.
Вдоль по перрону,
прощаясь,
тянется
Лес
молодых
берез.

Мы проросли
в тайники глубинные,
Если соцветия глаз не лгут.
Пары -
сцепившиеся карабины -
Топчутся
на
снегу.

Эхо вокзала -
кукушка Цоя,
Только не выбрать
уже
маршрут.
Глажу,
целую
твое лицо я
Крайние
пять
минут.

Жарче признания,
крепче объятья,
Голос дрожит,
но ищу я
текст.
Эти вокзалы -
мое проклятие:
Место
и встреч,
и бегств.

И хоть с голубого на темно-синий,
и даже на чёрный, когда нет звёзд,
оно заменяет свой цвет, я сильно
люблю наблюдать за ним. Словно пёс

порой запрокину я морду, скалясь -
ищу в этом стаде тельцов и коз,
и, будто в награду, пастушка, каясь,
бросает мне в пасть полумесяц-кость.

Я с ним рыбаком себя чувствую праздным:
таскаю и раков, и дев. На весы
кладу всю добычу, которую сразу
съедают голодные львы-наглецы.

Я небу не шлю поцелуи-приветы,
и верю, что каждой из сотни комет,
летящих в меня или мимо планеты,
оно награждает за это в ответ.

Но если оно заливается красным,
(пункт «А» - от стыда;
«Б» - от встречи со мной)
я рву восходящие белые астры
и в ночь отправляю последней совой.

Сейчас смешаемся с толпой,
но знай, лучистая, что я бы
пошел отсюда до Челябы,
желая свидеться с тобой.

Далекий город сер и мрачен,
не для поэтов он, увы -
им не сносить там головы,
но я-то вылеплен иначе.

Я нетипичен: росл, плечист
и голос, будто рёв мотора.
Ты - путешествие, в котором
все начинает чистый лист.

Искать по картам не обучен.
Свети, полярная звезда!
Стихотворение сверстать
мне про тебя довелся случай.

Сожму все рифмы в кулаке,
явлюсь в твой город запылённый
весь окрылённый и влюблённый
верхом на ветре-бурлаке

и заберу тебя в столицу,
закинув гордо на плечо.
По сути, рифмы не причём,
я просто рад опять влюбиться.

Когда ты пошлёшь мне,
Боже,
следующую,
то можешь,
пожалуйста, предупредить?
Мне новизна претит.
Я по душе консерватор.
Господи, стой!
Куда ты?
Думаешь, я шутник?
Хочешь, я взвешу дни
долгих своих депрессий
(каждый по тонне весит!)
и,
разделив на сто,
брошу тебе на стол
в качестве доказательств?
Высший ты мой истязатель...
Думаешь, мне полезно?
Думаешь, я железный?
Лестно...
Знаешь,
вот, если честно...
Хоть в меня камнем брось,
хоть меня розгой выпори,
но лишь одну из просьб
ты мою,
Боже,
выполни.
Когда ты -
могучий -
сведуще
мне предоставишь следующую,
вспомни мои все бредни -
сделай ее последней.

Осень рассыпала рыжие хлопья,
скоро зима их зальёт молоком,
и из-за облака, как исподлобья,
солнце глядит на людей с холодком.

Будто бы ластик скользнул по газонам,
от позолоты траву оттерев.
Тянутся будни лениво и сонно
в свежепришедшем в страну октябре.

Слякоть и сырость, как базис, основа -
сколько бы ты от них осень не гнал,
будут идти за ней снова и снова,
как и, пришедшие после, снега.

Парки вздыхают, редеют аллеи,
даже, казалось бы, вечный Арбат
станет ненужным, когда побелеет:
стихнет его ежедневный набат.

В ружья природы заряжена серость.
Ждать ли от выстрелов их новизны?
Людям нужна небывалая смелость,
чтоб, не уснув, дотянуть до весны.

Это утро без стихов, но с информацией для МОСКВЫ.

Хотел бы пригласить вас в легендарное кафе "Гнездо глухаря", где я, не без помощи замечательного музыканта и певицы Арины Максимовой, устрою не менее легендарное действо - чтение своих стихотворений: как новых, так и старых!

Кто не знает, не так давно у меня вышел новый сборник "Многогранный", но публичной, открытой презентации еще не было. Эту несправедливость нужно исправить!

Ссылка на приобретение билетов:
https://gnezdogluharya.ru/concerts/cvet_new/dmitriy-k..

Девочкам будет, над чем поплакать, а мужчинам, над чем посмеяться!

Где: Гнездо Глухаря (Цветной бульвар, 30 )
Когда: 5 июня в 19:00
Вход: 500р
Бронь по тел: 8-495-699-33-99

Несёт железная стрела
обратно к кошечке,
и диафильмами страна
в моем окошечке.

Встают картиночки в пазы
большими реками;
вокзалами, куда все псы -
за чебуреками;

полями с фермами в родстве;
конечно, рощами.
Встают картиночки под свет,
и видно площади,

платками машущий народ
на каждой станции,
и как бомбил натянут рот
в улыбке глянцевой.

Смакую каждый диафильм
под песнь гитарную,
как пару булок и кефир,
элементарную.

Дрожит зажатая струна,
как кисть у пьяницы,
и диафильмами страна
в окошке тянется.

Ну как тебе там в одиночестве?
Сколько ты так уже? Год два три?
Пишешь посты среди ночи? Свет,
Избавляя от страха, горит.

Нет ни друзей, ни врагов. Воздыхатели,
Взяв ненавистников под руку, спор
Ведут: зайти к тебе спереди, сзади ли?
Или, как раньше, прямо в упор.

Как тебе там без поддержки и без
Предательства? Разве стоит оно
Того, чтоб случайно не вырубить лес
Бритвенный спрятать станок.

Я тебя не понимаю. И знаешь, наверно
Никогда не смогу понять. Почему
Ты стала такой скандалисткой и стервой
И быть благодарным за это кому?

Я слышал. Про тебя все вокруг говорят -
Боец. Тогда не прекращай бороться.
Представь, что сегодня ты - крейсер Варяг
И в соло идёшь на японцев.

И пусть это судно пришлось утопить.
Все мы когда-то сгинем. Но надо
Жизнь проживать как застолье, пир,
Сажая любимых рядом.