Добрый день, друзья. Продолжаю выписывать из книги Ольги Седаковой "Вещество человечности". Интервью "О детстве, поэзии, мужестве" (1993 г.)
«Я не философ, и мне остается верить Мамардашвили, что философия как модус существования имеет отношение к «созданию мужества»».
"Мамардашвили (...) говорил, что мужество, доблесть, стойкость – латинская virtus, обычно переводимая на русский как «добродетель» – не воссоздается сама собой, без усилия и искусства, и служба философии и состоит в ее воссоздании в современной цивилизации, у которой с мужеством не все в порядке. Но вот что странно: с женственностью или детскостью тоже не лучше!"
«Самостоятельную ценность детства признали поздно, едва ли не при романтизме. Средневековье – классическая христианская эпоха, которая уж конечно знала наизусть: «Если не будете как дети...» – на детей, тем не менее, смотрело как на будущих взрослых, которых следует воспитывать, учить и т.п., не останавливаясь перед крайней суровостью. «Вникать в мир ребенка»? – над этим бы, наверно, в те времена посмеялись. «Кому учиться писать: нам у крестьянских детей или крестьянским детям у нас?» – этот вопрос Льва Толстого мог прозвучать только в модернистскую эпоху. И едва ли не каждый художник теперь ответит: конечно, нам у них».
«Открытие детства как другого сознания, другой связи вещей, другого способа общения с миром (на фоне наскучившего взрослого) было очень плодотворным – и формообразующим. Многими новыми формами искусство обязано этому обращению к младенчеству. Проза Белого и Джойса, поэзия Хлебникова и Пастернака или такие разные мыслители, как Честертон и Флоренский – откуда бы они взяли свои озарения, если бы не память раннего детства?».
«Но в новом культе детства есть и невеселая черта: его возносят в противовес и в укор взрослым. Между этими двумя мирами предполагается непереходимая бездна, чуть не смерть одного существа, обитавшего в истинном мире детства, – и рождение другого в насквозь фальшивом мире взрослых».
«Может быть, прошлые эпохи не знали такого культа детства как раз потому, что не прощались с ним так радикально, несли его в себе – и потому, что не так еще невзлюбили собственную взрослую жизнь, не сочли ее напрочь негодной, как мы».
«(…) Владыка Антоний Сурожский часто советует прислушиваться при чтении Евангелия, какие слова тебе слышатся как обращенные к тебе лично, как живой голос».
«Ничего нет более противоположного детству, чем искусственный инфантилизм».
#филология #ОльгаСедакова
«Я не философ, и мне остается верить Мамардашвили, что философия как модус существования имеет отношение к «созданию мужества»».
"Мамардашвили (...) говорил, что мужество, доблесть, стойкость – латинская virtus, обычно переводимая на русский как «добродетель» – не воссоздается сама собой, без усилия и искусства, и служба философии и состоит в ее воссоздании в современной цивилизации, у которой с мужеством не все в порядке. Но вот что странно: с женственностью или детскостью тоже не лучше!"
«Самостоятельную ценность детства признали поздно, едва ли не при романтизме. Средневековье – классическая христианская эпоха, которая уж конечно знала наизусть: «Если не будете как дети...» – на детей, тем не менее, смотрело как на будущих взрослых, которых следует воспитывать, учить и т.п., не останавливаясь перед крайней суровостью. «Вникать в мир ребенка»? – над этим бы, наверно, в те времена посмеялись. «Кому учиться писать: нам у крестьянских детей или крестьянским детям у нас?» – этот вопрос Льва Толстого мог прозвучать только в модернистскую эпоху. И едва ли не каждый художник теперь ответит: конечно, нам у них».
«Открытие детства как другого сознания, другой связи вещей, другого способа общения с миром (на фоне наскучившего взрослого) было очень плодотворным – и формообразующим. Многими новыми формами искусство обязано этому обращению к младенчеству. Проза Белого и Джойса, поэзия Хлебникова и Пастернака или такие разные мыслители, как Честертон и Флоренский – откуда бы они взяли свои озарения, если бы не память раннего детства?».
«Но в новом культе детства есть и невеселая черта: его возносят в противовес и в укор взрослым. Между этими двумя мирами предполагается непереходимая бездна, чуть не смерть одного существа, обитавшего в истинном мире детства, – и рождение другого в насквозь фальшивом мире взрослых».
«Может быть, прошлые эпохи не знали такого культа детства как раз потому, что не прощались с ним так радикально, несли его в себе – и потому, что не так еще невзлюбили собственную взрослую жизнь, не сочли ее напрочь негодной, как мы».
«(…) Владыка Антоний Сурожский часто советует прислушиваться при чтении Евангелия, какие слова тебе слышатся как обращенные к тебе лично, как живой голос».
«Ничего нет более противоположного детству, чем искусственный инфантилизм».
#филология #ОльгаСедакова
Доброй субботы, друзья! Выписки из интервью Ольги Седаковой "Творчество и вера. Время и язык. Автор и читатель" (1994)
"Неоромантическая богемная идея искусства и художника осталась не передуманной до нашего времени; именно этот, если не «демонический», то, во всяком случае, разнузданный образ Артиста (который может – и должен! – «позволить себе все», пока его не призовут к «священной жертве») и составляет расхожее обывательское представление о «гении». Оно порождает бездну имитаторов и спекулянтов, обычно не слишком талантливых. О глубоких художниках, которым по причине больших и требовательных замыслов просто некогда дебоширить, паясничать и выяснять отношения с «обывателем», при этом обычно не вспоминают: это не интересно, не сюжет".
"Мыслитель, как говорят, «вопрошает». Но поэт, если он не получил ответа прежде, чем задал вопрос, может дальше не стараться. Иначе он получит не что иное, как унылую амфибию «философствующей лирики», вялое размышление в стихотворной оболочке. Пастернак в «Охранной грамоте» уподобил науку световому столпу, а искусство – силовому лучу".
"Можно заметить, что время, прежде чем все унести, все приносит".
"(...) мы привыкли глядеть на время в одно, правое окно. В окно прощания".
"Чем, собственно, мы обладаем иначе как через время и благодаря ему?"
"Ведь смысл – это не семантика (языковая семантика). Больше того, семантика может быть пустой от смысла: слово и последовательность слов могут иметь непосредственное содержание, но ничего не значить".
"Блок говорил, что ему страшно жить при Льве Толстом. Вдохновение страшно, разве нет? «Открылась бездна, звезд полна». В мире, заброшенном какими-то великими силами, которые выражает вдохновение, – в таком мире скучнее, но зато явно безопаснее. Не поэтому ли всеми способами стараются отгородиться от Иного, забыть его, остаться при своем?"
#филология #ОльгаСедакова
"Неоромантическая богемная идея искусства и художника осталась не передуманной до нашего времени; именно этот, если не «демонический», то, во всяком случае, разнузданный образ Артиста (который может – и должен! – «позволить себе все», пока его не призовут к «священной жертве») и составляет расхожее обывательское представление о «гении». Оно порождает бездну имитаторов и спекулянтов, обычно не слишком талантливых. О глубоких художниках, которым по причине больших и требовательных замыслов просто некогда дебоширить, паясничать и выяснять отношения с «обывателем», при этом обычно не вспоминают: это не интересно, не сюжет".
"Мыслитель, как говорят, «вопрошает». Но поэт, если он не получил ответа прежде, чем задал вопрос, может дальше не стараться. Иначе он получит не что иное, как унылую амфибию «философствующей лирики», вялое размышление в стихотворной оболочке. Пастернак в «Охранной грамоте» уподобил науку световому столпу, а искусство – силовому лучу".
"Можно заметить, что время, прежде чем все унести, все приносит".
"(...) мы привыкли глядеть на время в одно, правое окно. В окно прощания".
"Чем, собственно, мы обладаем иначе как через время и благодаря ему?"
"Ведь смысл – это не семантика (языковая семантика). Больше того, семантика может быть пустой от смысла: слово и последовательность слов могут иметь непосредственное содержание, но ничего не значить".
"Блок говорил, что ему страшно жить при Льве Толстом. Вдохновение страшно, разве нет? «Открылась бездна, звезд полна». В мире, заброшенном какими-то великими силами, которые выражает вдохновение, – в таком мире скучнее, но зато явно безопаснее. Не поэтому ли всеми способами стараются отгородиться от Иного, забыть его, остаться при своем?"
#филология #ОльгаСедакова
"Бог приходит, даже если его не звали".
Это девиз над дверью дома Карла Юнга. Открыла наугад свой дневник - и встретила эту выписку.
Это девиз над дверью дома Карла Юнга. Открыла наугад свой дневник - и встретила эту выписку.
С началом недели, друзья! Вот, к размышлению выписки из интервью Ольги Седаковой "Чтобы речь стала твоей речью" (1996). Оно очень большое, под сотню страниц, выписок намного больше, чем оставила здесь)
"(…) дело Орфея – «умягчение нрава». Примета «умягченного нрава», например, то, что человек не повторяет однажды замеченной ошибки".
"Я не думаю о стихии времени как об однозначно прискорбной вещи, потоке моментальных умираний, в духе стоиков. В не меньшей мере это ежеминутное рождение. Вчерашнего меня нет – об этом столько сетовали элегические лирики. Но и: нынешнего меня вчера не было – и этому, кажется, никто из поэтов не успел порадоваться".
"Время – не простая антитеза вечности, оно принадлежит бытию, а не только исчезновению бытия, оно по эту сторону Творения".
"(…) полюбить землю – стихию земли, а не землю как место обитания людей («Но люблю эту бедную землю») – почти то же, что полюбить человека. То есть, полюбить его целиком, в его составе, который «взят из земли и в землю отыдет»".
"Продолжение традиции всегда парадоксально; то, что прямо предсказуемо из опыта предшественников, – это уже не традиция, а эпигонство".
"Обычно люди учат друг друга несвободе. Разнообразным навыкам несвободы".
"Ведь наше «я» не в прошлом, а в будущем, до «себя» еще надо дожить..."
"(...) поэзия несовместима с благополучной и демократической жизнью, и потому лучше без поэтов и без лагерей".
"Искусство – не только поэзия – обладает огромной возможностью... не то чтобы изменять человека, нет! Но общаться с ним самым интимным образом, интимнее, чем что-нибудь еще. Потому что у искусства нет ни палки, ни пряника, как у других властей: оно ничего не обещает и ничем не запугивает. По-моему, произведение искусства похоже на зверушку, которая лежит в позе абсолютного доверия – зажмурив глаза, задрав лапы. И потому с ним, безоружным, и человек может разоружиться – и таким образом встретиться с самим собой".
"Пророческое, вообще говоря, не в том, чтобы предсказывать будущее, собственное или чье-то еще. Оно в осуществлении связи по вертикали, связи нашего «мира следствий» с Царством Причин, как сказал бы Данте. Напоминание о безусловном, о том, как может выглядеть земля глазами неба, глазами Замысла".
"Выбор между тем, что заведомо хорошо и заведомо дурно (красть или не красть), – не этический выбор. Это не больше чем исполнение предписания: никакого этоса, нрава в этом еще нет... Этично то, как говорил Аристотель, чего нельзя приказать. Нельзя приказать быть щедрым, или мужественным, или великодушным... Нельзя стать таким по приказу».
«Вот, пожалуй: внимание к данному случаю, готовность отказаться от того, в чем ты был уверен, – об этом мне хотелось бы напомнить. Ведь, как я убедилась, наши студенты часто не знают иной дилеммы кроме абсолютного догматизма – или такого же тотального релятивизма: если нет одного правила на все случаи жизни, значит, нет никаких. Но выбор ведь не в том, не в другом и не в среднем между ними – и не в их чересполосице: он по вертикали к ним. Размягчение окостенелых структур, идеологических затвердений, вот чего мне хотелось бы. Чтобы не пропустить чего-то важного: успеть его узнать».
#филология #ОльгаСедакова
"(…) дело Орфея – «умягчение нрава». Примета «умягченного нрава», например, то, что человек не повторяет однажды замеченной ошибки".
"Я не думаю о стихии времени как об однозначно прискорбной вещи, потоке моментальных умираний, в духе стоиков. В не меньшей мере это ежеминутное рождение. Вчерашнего меня нет – об этом столько сетовали элегические лирики. Но и: нынешнего меня вчера не было – и этому, кажется, никто из поэтов не успел порадоваться".
"Время – не простая антитеза вечности, оно принадлежит бытию, а не только исчезновению бытия, оно по эту сторону Творения".
"(…) полюбить землю – стихию земли, а не землю как место обитания людей («Но люблю эту бедную землю») – почти то же, что полюбить человека. То есть, полюбить его целиком, в его составе, который «взят из земли и в землю отыдет»".
"Продолжение традиции всегда парадоксально; то, что прямо предсказуемо из опыта предшественников, – это уже не традиция, а эпигонство".
"Обычно люди учат друг друга несвободе. Разнообразным навыкам несвободы".
"Ведь наше «я» не в прошлом, а в будущем, до «себя» еще надо дожить..."
"(...) поэзия несовместима с благополучной и демократической жизнью, и потому лучше без поэтов и без лагерей".
"Искусство – не только поэзия – обладает огромной возможностью... не то чтобы изменять человека, нет! Но общаться с ним самым интимным образом, интимнее, чем что-нибудь еще. Потому что у искусства нет ни палки, ни пряника, как у других властей: оно ничего не обещает и ничем не запугивает. По-моему, произведение искусства похоже на зверушку, которая лежит в позе абсолютного доверия – зажмурив глаза, задрав лапы. И потому с ним, безоружным, и человек может разоружиться – и таким образом встретиться с самим собой".
"Пророческое, вообще говоря, не в том, чтобы предсказывать будущее, собственное или чье-то еще. Оно в осуществлении связи по вертикали, связи нашего «мира следствий» с Царством Причин, как сказал бы Данте. Напоминание о безусловном, о том, как может выглядеть земля глазами неба, глазами Замысла".
"Выбор между тем, что заведомо хорошо и заведомо дурно (красть или не красть), – не этический выбор. Это не больше чем исполнение предписания: никакого этоса, нрава в этом еще нет... Этично то, как говорил Аристотель, чего нельзя приказать. Нельзя приказать быть щедрым, или мужественным, или великодушным... Нельзя стать таким по приказу».
«Вот, пожалуй: внимание к данному случаю, готовность отказаться от того, в чем ты был уверен, – об этом мне хотелось бы напомнить. Ведь, как я убедилась, наши студенты часто не знают иной дилеммы кроме абсолютного догматизма – или такого же тотального релятивизма: если нет одного правила на все случаи жизни, значит, нет никаких. Но выбор ведь не в том, не в другом и не в среднем между ними – и не в их чересполосице: он по вертикали к ним. Размягчение окостенелых структур, идеологических затвердений, вот чего мне хотелось бы. Чтобы не пропустить чего-то важного: успеть его узнать».
#филология #ОльгаСедакова
Доброе утро, друзья! Сегодня выписки из интервью Ольги Седаковой "Уроки Целана". Сначала пара слов о Целане.
Пауль Целан - это немецкоязычный румынский поэт и переводчик. Ольга Седакова переводила его на русский. Из ее характеристик его поэзии: "свои чудовищные слова он произносит нежно, нараспев, как колыбельную". Или: "Целановские ангелы страшны, от них пахнет кровью".
А вот и из самого интервью немного.
"Поэзия по своей природе позволяет воспринять смысл, которого ты никаким образом не мог бы знать заранее. Ведь она вводит… – я бы не назвала это, как Юнг, коллективным бессознательным – скорее это общее надсознательное".
«Евангельская история не кончается на Страстной Пятнице, будет Воскресение – в чем, собственно, и заключается весть христианства. А о воскресении после Аушвица никто не будет говорить. Это трагедия, у которой нет катарсиса – может быть, в этом ее ужас. В трагедии предполагается какое-никакое разрешение – а здесь его нет. Все кончилось как бы без морали, без смысла. Трагическая ли это жертва вообще, по традиционному представлению о трагедии, о героях трагедии, которые совершают какие-то действия, несут в себе какую-то вину? И герои ли они, «миллионы убитых задешево»? Бродский написал, что настоящая трагедия – та, в которой гибнут не герои, а хор. Но история, в которой гибнет хор, – это уже и не трагедия вовсе. Это новый жанр, или конец жанров».
«Тривиальны не слова, а тот опыт, который этими словами передают. Или тот слух, который их слышит».
"Неприлично обсуждать чужую психологию, чужие верования и т. д. Поэтому мы все время говорим о языке, о тропах, о композиции… Но ведь в действительности все это выражает дословесный, дохудожнический опыт автора, это его персональное свидетельство о положении вещей в мире".
#Целан #поэзия #филология #ОльгаСедакова
Пауль Целан - это немецкоязычный румынский поэт и переводчик. Ольга Седакова переводила его на русский. Из ее характеристик его поэзии: "свои чудовищные слова он произносит нежно, нараспев, как колыбельную". Или: "Целановские ангелы страшны, от них пахнет кровью".
А вот и из самого интервью немного.
"Поэзия по своей природе позволяет воспринять смысл, которого ты никаким образом не мог бы знать заранее. Ведь она вводит… – я бы не назвала это, как Юнг, коллективным бессознательным – скорее это общее надсознательное".
«Евангельская история не кончается на Страстной Пятнице, будет Воскресение – в чем, собственно, и заключается весть христианства. А о воскресении после Аушвица никто не будет говорить. Это трагедия, у которой нет катарсиса – может быть, в этом ее ужас. В трагедии предполагается какое-никакое разрешение – а здесь его нет. Все кончилось как бы без морали, без смысла. Трагическая ли это жертва вообще, по традиционному представлению о трагедии, о героях трагедии, которые совершают какие-то действия, несут в себе какую-то вину? И герои ли они, «миллионы убитых задешево»? Бродский написал, что настоящая трагедия – та, в которой гибнут не герои, а хор. Но история, в которой гибнет хор, – это уже и не трагедия вовсе. Это новый жанр, или конец жанров».
«Тривиальны не слова, а тот опыт, который этими словами передают. Или тот слух, который их слышит».
"Неприлично обсуждать чужую психологию, чужие верования и т. д. Поэтому мы все время говорим о языке, о тропах, о композиции… Но ведь в действительности все это выражает дословесный, дохудожнический опыт автора, это его персональное свидетельство о положении вещей в мире".
#Целан #поэзия #филология #ОльгаСедакова
Wikipedia
Целан, Пауль
немецко-язычный поэт и переводчик
Доброе утро, друзья! Сегодня на очереди выписки из интервью Ольги Седаковой "Вещество человечности", по которому названа книга.
"(...) обновление памяти о счастье, о чуде чистого счастья – важнейшее социальное служение искусства. Такая память, быть может, сильнее отвращает от зла, чем обыкновенный, запретительный морализм".
"Иллюстрировать готовые мысли – не задача для искусства. В самом деле, оно хочет быть личным свидетельством".
(…) художественный язык Средневековья был общим языком, на нем говорил и художник, и его зрители. У современного искусства нет общего языка, нет общей символики, все глубоко индивидуально, и этот индивидуальный язык часто крайне сложен: случай лирики Пауля Целана, например. На демократическом языке говорит поп-искусство: но что на таком языке скажешь? Пути широкого читателя и поэта, кажется, слишком далеко разошлись, чтобы новая речь была внятной многим. Роль проповедника слишком трудна для современного искусства.
Творческий кризис современности – это не кризис форм и жанров, а часть общего антропологического кризиса нашей цивилизации. Мне кажется, перед современным художником стоит задача не собственно эстетическая, а личная: как стать тем, кто может давать и дарить, а не решать собственные психологические затруднения при помощи изгнания их в «художественную продукцию».
"Теперь красоту пришлось бы защищать в первую очередь от самих художников. Художники и поэты стремятся разрушать красоту – ради правды... Уже давно это одна из основных тем искусства, обличение всяческой видимости, всех возвышающих иллюзий: красота как одна из таких возвышающих иллюзий стала врагом современного художника".
"Если художники служат теперь не красоте, то чему? Правде жизни? Эстетике безобразного? Провокации зрителя? Сатире на общество? Самообличению? Автотерапии? Трудно назвать... В конце концов, вопрос о «правдивости» и «благе» красоты – это вопрос о природе человека. Папа верит в человека, в «образ Божий» в человеке, современные художники, как правило, – нет".
«Конечно, искусство невозможно без новизны – но без новизны невозможна и вера. Как сказано в псалме: «Воспойте Господеви песнь нову»».
#филология #ОльгаСедакова
"(...) обновление памяти о счастье, о чуде чистого счастья – важнейшее социальное служение искусства. Такая память, быть может, сильнее отвращает от зла, чем обыкновенный, запретительный морализм".
"Иллюстрировать готовые мысли – не задача для искусства. В самом деле, оно хочет быть личным свидетельством".
(…) художественный язык Средневековья был общим языком, на нем говорил и художник, и его зрители. У современного искусства нет общего языка, нет общей символики, все глубоко индивидуально, и этот индивидуальный язык часто крайне сложен: случай лирики Пауля Целана, например. На демократическом языке говорит поп-искусство: но что на таком языке скажешь? Пути широкого читателя и поэта, кажется, слишком далеко разошлись, чтобы новая речь была внятной многим. Роль проповедника слишком трудна для современного искусства.
Творческий кризис современности – это не кризис форм и жанров, а часть общего антропологического кризиса нашей цивилизации. Мне кажется, перед современным художником стоит задача не собственно эстетическая, а личная: как стать тем, кто может давать и дарить, а не решать собственные психологические затруднения при помощи изгнания их в «художественную продукцию».
"Теперь красоту пришлось бы защищать в первую очередь от самих художников. Художники и поэты стремятся разрушать красоту – ради правды... Уже давно это одна из основных тем искусства, обличение всяческой видимости, всех возвышающих иллюзий: красота как одна из таких возвышающих иллюзий стала врагом современного художника".
"Если художники служат теперь не красоте, то чему? Правде жизни? Эстетике безобразного? Провокации зрителя? Сатире на общество? Самообличению? Автотерапии? Трудно назвать... В конце концов, вопрос о «правдивости» и «благе» красоты – это вопрос о природе человека. Папа верит в человека, в «образ Божий» в человеке, современные художники, как правило, – нет".
«Конечно, искусство невозможно без новизны – но без новизны невозможна и вера. Как сказано в псалме: «Воспойте Господеви песнь нову»».
#филология #ОльгаСедакова
Новая неделя - новые планы.
С 10 по 16 октября у нас все шансы встретиться дважды.
13 октября, четверг, 19 часов, площадка Манеж-Просвещение.
Лекция с многообещающим названием "Романтики спасут мир". Поговорим про процессы в нашей литературы первой половины 19ого века.
Адрес: Ильинка 4, Гостиный двор, подъезд 5, аудитория 271.
Билеты на сайте Манежа: http://moscowmanege.ru/kurs-lekcij-gayane-stepanyan-russkaya-literatura-ot-kreshheniya-do-revolyucii/
15 октября, суббота, 17:00, площадка Лекторий "Достоевский".
Лекция для тех, кто очень хочет получить представление об истории русской литературы за полтора часа: "1000 лет русской литературы за 90 минут".
Адрес: Воздвиженка 1, книжный @club171295994 (Книжный клуб «Достоевский»).
Билеты: https://dostoverno.ru/events/1000-let-russkoy-literatury-za-90-minut-lektsiya-gayane-stepanyan
#МанежПросвещение #русскаялитература #лекторийДостоевский #книжныйДостоевский #беседы_с_Гаянэ
С 10 по 16 октября у нас все шансы встретиться дважды.
13 октября, четверг, 19 часов, площадка Манеж-Просвещение.
Лекция с многообещающим названием "Романтики спасут мир". Поговорим про процессы в нашей литературы первой половины 19ого века.
Адрес: Ильинка 4, Гостиный двор, подъезд 5, аудитория 271.
Билеты на сайте Манежа: http://moscowmanege.ru/kurs-lekcij-gayane-stepanyan-russkaya-literatura-ot-kreshheniya-do-revolyucii/
15 октября, суббота, 17:00, площадка Лекторий "Достоевский".
Лекция для тех, кто очень хочет получить представление об истории русской литературы за полтора часа: "1000 лет русской литературы за 90 минут".
Адрес: Воздвиженка 1, книжный @club171295994 (Книжный клуб «Достоевский»).
Билеты: https://dostoverno.ru/events/1000-let-russkoy-literatury-za-90-minut-lektsiya-gayane-stepanyan
#МанежПросвещение #русскаялитература #лекторийДостоевский #книжныйДостоевский #беседы_с_Гаянэ
dostoverno.ru
Лекторий «Достоевский» проведение мероприятий культуры в Москве и онлайн: расписание лекций и курсов
Лекторий «Достоевский» - образовательный портал c видео и аудио материалами. Проводим мероприятия на насущные темы. Наш телефон 8 800 777 68 29
Сегодня отвлекусь от Седаковой - ради Уильяма Йейтса. В 1919 году он написал стихотворение "Второе пришествие". Размещу на двух языках - на русском в переводе Кружкова, и на родном. Мне нравится, как звучит, в обеих фонетиках.
The Second Coming
Turning and turning in the widening gyre
The falcon cannot hear the falconer;
Things fall apart; the centre cannot hold;
Mere anarchy is loosed upon the world,
The blood-dimmed tide is loosed, and everywhere
The ceremony of innocence is drowned;
The best lack all conviction, while the worst
Are full of passionate intensity.
Surely some revelation is at hand;
Surely the Second Coming is at hand.
The Second Coming! Hardly are those words out
When a vast image out of Spiritus Mundi
Troubles my sight: somewhere in sands of the desert
A shape with lion body and the head of a man,
A gaze blank and pitiless as the sun,
Is moving its slow thighs, while all about it
Reel shadows of the indignant desert birds.
The darkness drops again; but now I know
That twenty centuries of stony sleep
Were vexed to nightmare by a rocking cradle,
And what rough beast, its hour come round at last,
Slouches towards Bethlehem to be born?
Второе Пришествие
Всё шире — круг за кругом — ходит сокол,
Не слыша, как его сокольник кличет;
Всё рушится, основа расшаталась,
Мир захлестнули волны беззаконья;
Кровавый ширится прилив и топит
Стыдливости священные обряды;
У добрых сила правоты иссякла,
А злые будто бы остервенились.
Должно быть, вновь готово Откровенье
И близится Пришествие Второе.
Пришествие Второе! С этим словом
Из Мировой Души, Spiritus Mundi,
Всплывает образ: средь песков пустыни
Зверь с телом львиным, с ликом человечьим
И взором гневным и пустым, как солнце,
Влачится медленно, скребя когтями,
Под возмущённый крик песчаных соек.
Вновь тьма нисходит; но теперь я знаю,
Каким кошмарным скрипом колыбели
Разбужен мёртвый сон тысячелетий,
И что за чудище, дождавшись часа,
Ползёт, чтоб вновь родиться в Вифлееме.
#поэзия #Йейтс
The Second Coming
Turning and turning in the widening gyre
The falcon cannot hear the falconer;
Things fall apart; the centre cannot hold;
Mere anarchy is loosed upon the world,
The blood-dimmed tide is loosed, and everywhere
The ceremony of innocence is drowned;
The best lack all conviction, while the worst
Are full of passionate intensity.
Surely some revelation is at hand;
Surely the Second Coming is at hand.
The Second Coming! Hardly are those words out
When a vast image out of Spiritus Mundi
Troubles my sight: somewhere in sands of the desert
A shape with lion body and the head of a man,
A gaze blank and pitiless as the sun,
Is moving its slow thighs, while all about it
Reel shadows of the indignant desert birds.
The darkness drops again; but now I know
That twenty centuries of stony sleep
Were vexed to nightmare by a rocking cradle,
And what rough beast, its hour come round at last,
Slouches towards Bethlehem to be born?
Второе Пришествие
Всё шире — круг за кругом — ходит сокол,
Не слыша, как его сокольник кличет;
Всё рушится, основа расшаталась,
Мир захлестнули волны беззаконья;
Кровавый ширится прилив и топит
Стыдливости священные обряды;
У добрых сила правоты иссякла,
А злые будто бы остервенились.
Должно быть, вновь готово Откровенье
И близится Пришествие Второе.
Пришествие Второе! С этим словом
Из Мировой Души, Spiritus Mundi,
Всплывает образ: средь песков пустыни
Зверь с телом львиным, с ликом человечьим
И взором гневным и пустым, как солнце,
Влачится медленно, скребя когтями,
Под возмущённый крик песчаных соек.
Вновь тьма нисходит; но теперь я знаю,
Каким кошмарным скрипом колыбели
Разбужен мёртвый сон тысячелетий,
И что за чудище, дождавшись часа,
Ползёт, чтоб вновь родиться в Вифлееме.
#поэзия #Йейтс
Wikipedia
Йейтс, Уильям Батлер
ирландский поэт, драматург
Forwarded from Клуб любителей русской истории
1000 лет русской литературы за 90 минут вместе с Лекторием «Достоевский»!
Русская литература – это единый и непрерывный процесс. В нем рождались и трансформировались идеи, без которых невозможна интеллектуальная и духовная жизнь современного человека.
На лекции писателя и преподавателя Гаянэ Степанян вы станете свидетелем развития духовной жизни нашего общества и узнаете, как укоренялись такие ценности, как человеческая жизнь или служение высоким идеалам.
На обзорной лекции мы охватим историю русской литературы от Х до ХХ века, разберем знаковые имена и их роль в литературной истории, а также систематизируем художественные направления и течения.
Лекция пройдет 15 октября в 17:00 в Книжном клубе «Достоевский» по адресу: г. Москва, ул. Воздвиженка, д. 1.
Также мы завели отдельный телеграмм-канал для анонсов офлайн мероприятий Лектория. Подписывайтесь, чтобы узнавать о лекциях первыми!
Билеты можно приобрести на нашем сайте.
Русская литература – это единый и непрерывный процесс. В нем рождались и трансформировались идеи, без которых невозможна интеллектуальная и духовная жизнь современного человека.
На лекции писателя и преподавателя Гаянэ Степанян вы станете свидетелем развития духовной жизни нашего общества и узнаете, как укоренялись такие ценности, как человеческая жизнь или служение высоким идеалам.
На обзорной лекции мы охватим историю русской литературы от Х до ХХ века, разберем знаковые имена и их роль в литературной истории, а также систематизируем художественные направления и течения.
Лекция пройдет 15 октября в 17:00 в Книжном клубе «Достоевский» по адресу: г. Москва, ул. Воздвиженка, д. 1.
Также мы завели отдельный телеграмм-канал для анонсов офлайн мероприятий Лектория. Подписывайтесь, чтобы узнавать о лекциях первыми!
Билеты можно приобрести на нашем сайте.
Forwarded from Златорунская
"Dużo śpię"
Dużo śpię i czytam Tomasza z Akwinu
albo "Śmierć Boga" (takie protestanckie dzieło),
Na prawo zatoka jak odlana z cyny,
za tą zatoką miasto, za miastem ocean,
za oceanem ocean, aż do Japonii.
Na lewo suche pagórki z białą trawą,
za pagórkami nawodniona dolina gdzie uprawia się ryż,
za doliną góry i sosny ponderosa,
za górami pustynia i owce.
Kiedy nie mogłem bez alkoholu, jechałem na alkoholu.
Kiedy nie mogłem bez papierosów i kawy, jechałem na papierosach i kawie.
Byłem odważny. Pracowity. Prawie wzór cnoty.
Ale to nie przydaje się na nic.
Panie doktorze, boli mnie.
Nie tu. Nie, nie tu. Sam już nie wiem.
Może to nadmiar wysp i kontynentów,
niepowiedzianych słów, bazarów i drewnianych fletów,
albo picia do lustra, bez urody,
choć miało się być czymś w rodzaju archanioła
albo świętego Jerzego na Świętojerskim Prospekcie.
Panie znachorze, boli mnie.
Zawsze wierzyłem w gusła i zabobony.
Naturalnie że kobiety mają tylko jedną, katolicką, duszę
ale my mamy dwie. Kiedy zatańczysz,
we śnie odwiedzasz odległe pueblos
i nawet ziemie nigdy nie widziane.
Włóż, proszę ciebie, amulety z piór,
poratować trzeba swojego.
Ja czytałem dużo książek, ale im nie wierzę.
Kiedy boli powracamy nad jakieś rzeki,
pamiętam tamte krzyże ze znakami słońca i księżyca,
i czarowników, jak pracowali kiedy była epidemia tyfusu.
Wyślij swoją drugą duszę za góry, za czas.
Powiedz, będę czekać, co widziałeś.
Berkley, 1962
Много сплю
Много сплю и читаю Фому Аквината
или Смерть Бога (такая протестантская штучка).
Справа залив как застывшее олово,
за ним город, за городом океан,
за океаном океан, аж до Японии.
Слева сухие взгорья с белой травой,
за ними долина, где в воде растет рис,
за долиной горы и мексиканские сосны,
за горами пустыня и овцы.
Когда не мог без спиртного, сидел на спиртном.
Когда не мог без кофе и сигарет, сидел на кофе и сигаретах.
Смелым был. Работящим. Служил примером.
И на хера это все.
Пан лекарь, мне больно.
Не здесь. Нет, не здесь. Сам не знаю, где.
Может, от избытка островов, континентов,
невысказанных слов, базаров и шапито,
или вина по-черному, без красавиц,
будучи в скобках кем-то вроде архангела
или Святого Ежи на проспекте Святого Агнца.
Пан знахарь, мне больно.
Верю с детства в сглазы и привороты.
Натурально, у баб одна, католическая душа,
зато у нас две. Когда вмажешь,
во сне являются сгинувшие народы
и даже земли, которых нет.
Вынь, прошу тебя, крылатые амулеты,
порадей своему.
Я прочитал много книг, все херня.
Боль возвращает нас на забытые реки,
с древними крестами, знаками луны и солнца,
к чародеям, бьющимся с эпидемией тифа.
Отправь свою вторую душу за море, за время.
Я подожду, расскажешь, что повидал.
Перевел с польского Сергей Морейно
_________
Я подолгу сплю
Я подолгу сплю и читаю Фому Аквинского
или Смерть Бога (сочинил один протестант).
Справа залив как отлитый из олова чистого,
за этим заливом город, за городом океан,
за океаном океан, до самой Японии.
Слева сухие взгорья с белой травой,
за ними долина, где в воде выращивают рис,
за долиной горы и мексиканские сосны,
за горами пустыня и овцы.
Когда я не мог без алкоголя, держался на алкоголе.
Когда не мог без сигарет и кофе, держался на сигаретах и кофе.
Смелым был. Работящим. Служил примером.
И для чего все это?
Господин доктор, болит у меня.
Нет, не здесь, не здесь. Сам уж не знаю, где.
Может, это избыток островов, континентов…
Невысказанных слов, базаров и шапито,
или вина по-черному, без красавиц,
будучи в скобках кем-то вроде архангела
или Святого Ежи на проспекте Святого Агнца.
Господин доктор, болит у меня.
Я всегда верил в чары и волхвования.
Натурально, у женщин одна, католическая душа,
зато у нас две. Когда выпьешь,
во сне являются далекие пуэбло
и даже земли, которых нет.
Надень же, прошу, амулеты из перьев.
Надо спасти своего
Я читал много книг, но я им не верю.
Когда нам больно, мы возвращаемся к каким-то рекам.
Помню там кресты со знаками солнца и луны
и колдунов, как они трудились, когда была эпидемия тифа.
Отправь свою вторую душу за море, за время.
Я подожду, расскажешь, что видел.
Dużo śpię i czytam Tomasza z Akwinu
albo "Śmierć Boga" (takie protestanckie dzieło),
Na prawo zatoka jak odlana z cyny,
za tą zatoką miasto, za miastem ocean,
za oceanem ocean, aż do Japonii.
Na lewo suche pagórki z białą trawą,
za pagórkami nawodniona dolina gdzie uprawia się ryż,
za doliną góry i sosny ponderosa,
za górami pustynia i owce.
Kiedy nie mogłem bez alkoholu, jechałem na alkoholu.
Kiedy nie mogłem bez papierosów i kawy, jechałem na papierosach i kawie.
Byłem odważny. Pracowity. Prawie wzór cnoty.
Ale to nie przydaje się na nic.
Panie doktorze, boli mnie.
Nie tu. Nie, nie tu. Sam już nie wiem.
Może to nadmiar wysp i kontynentów,
niepowiedzianych słów, bazarów i drewnianych fletów,
albo picia do lustra, bez urody,
choć miało się być czymś w rodzaju archanioła
albo świętego Jerzego na Świętojerskim Prospekcie.
Panie znachorze, boli mnie.
Zawsze wierzyłem w gusła i zabobony.
Naturalnie że kobiety mają tylko jedną, katolicką, duszę
ale my mamy dwie. Kiedy zatańczysz,
we śnie odwiedzasz odległe pueblos
i nawet ziemie nigdy nie widziane.
Włóż, proszę ciebie, amulety z piór,
poratować trzeba swojego.
Ja czytałem dużo książek, ale im nie wierzę.
Kiedy boli powracamy nad jakieś rzeki,
pamiętam tamte krzyże ze znakami słońca i księżyca,
i czarowników, jak pracowali kiedy była epidemia tyfusu.
Wyślij swoją drugą duszę za góry, za czas.
Powiedz, będę czekać, co widziałeś.
Berkley, 1962
Много сплю
Много сплю и читаю Фому Аквината
или Смерть Бога (такая протестантская штучка).
Справа залив как застывшее олово,
за ним город, за городом океан,
за океаном океан, аж до Японии.
Слева сухие взгорья с белой травой,
за ними долина, где в воде растет рис,
за долиной горы и мексиканские сосны,
за горами пустыня и овцы.
Когда не мог без спиртного, сидел на спиртном.
Когда не мог без кофе и сигарет, сидел на кофе и сигаретах.
Смелым был. Работящим. Служил примером.
И на хера это все.
Пан лекарь, мне больно.
Не здесь. Нет, не здесь. Сам не знаю, где.
Может, от избытка островов, континентов,
невысказанных слов, базаров и шапито,
или вина по-черному, без красавиц,
будучи в скобках кем-то вроде архангела
или Святого Ежи на проспекте Святого Агнца.
Пан знахарь, мне больно.
Верю с детства в сглазы и привороты.
Натурально, у баб одна, католическая душа,
зато у нас две. Когда вмажешь,
во сне являются сгинувшие народы
и даже земли, которых нет.
Вынь, прошу тебя, крылатые амулеты,
порадей своему.
Я прочитал много книг, все херня.
Боль возвращает нас на забытые реки,
с древними крестами, знаками луны и солнца,
к чародеям, бьющимся с эпидемией тифа.
Отправь свою вторую душу за море, за время.
Я подожду, расскажешь, что повидал.
Перевел с польского Сергей Морейно
_________
Я подолгу сплю
Я подолгу сплю и читаю Фому Аквинского
или Смерть Бога (сочинил один протестант).
Справа залив как отлитый из олова чистого,
за этим заливом город, за городом океан,
за океаном океан, до самой Японии.
Слева сухие взгорья с белой травой,
за ними долина, где в воде выращивают рис,
за долиной горы и мексиканские сосны,
за горами пустыня и овцы.
Когда я не мог без алкоголя, держался на алкоголе.
Когда не мог без сигарет и кофе, держался на сигаретах и кофе.
Смелым был. Работящим. Служил примером.
И для чего все это?
Господин доктор, болит у меня.
Нет, не здесь, не здесь. Сам уж не знаю, где.
Может, это избыток островов, континентов…
Невысказанных слов, базаров и шапито,
или вина по-черному, без красавиц,
будучи в скобках кем-то вроде архангела
или Святого Ежи на проспекте Святого Агнца.
Господин доктор, болит у меня.
Я всегда верил в чары и волхвования.
Натурально, у женщин одна, католическая душа,
зато у нас две. Когда выпьешь,
во сне являются далекие пуэбло
и даже земли, которых нет.
Надень же, прошу, амулеты из перьев.
Надо спасти своего
Я читал много книг, но я им не верю.
Когда нам больно, мы возвращаемся к каким-то рекам.
Помню там кресты со знаками солнца и луны
и колдунов, как они трудились, когда была эпидемия тифа.
Отправь свою вторую душу за море, за время.
Я подожду, расскажешь, что видел.
Это репост стихотворения польского поэта, лауреата Нобелевки Чеслава Милоша. Кажется, его очень выделял среди польских поэтов Бродский, но надо уточнить, могу ошибаться.
Wikipedia
Милош, Чеслав
Че́слав Ми́лош (пол. Czesław Miłosz [ˈt͡ʂɛswaf ˈmiwɔʂ]; 30 июня 1911 (1911-06-30), Шетеняй, Ковенская губерния, Российская империя — 14 августа 2004, Краков, Польша) — польский поэт, переводчик, эссеист. Лауреат Нобелевской премии по литературе 1980 года…
Forwarded from Год Литературы
#ГЛновости
В России вырос спрос на книги по истории гитлеровской Германии
Резкий рост продаж наблюдается у книги Николаса Старгардта «Мобилизованная нация. Германия 1939–1945»
Издание «Коммерсантъ», проанализировав статистику книготорговой сети «Читай-город», сервиса электронных книг «ЛитРес» и данные, предоставленные другими издательствами, пишет, что с начала частичной мобилизации в России издатели наблюдают спад продаж книг в целом, но резкий рост интереса россиян к литературе о Второй мировой войне и гитлеровской Германии.
Например, продажи книги Николаса Старгардта «Мобилизованная нация. Германия 1939–1945» о том, как рядовые граждане Третьего рейха воспринимали события тех лет, с 21 сентября по 4 октября, по словам представителя сети «Читай-город», выросли на 405% по сравнению с 7–20 сентября. Также среди бестселлеров — «Мемуары под грифом "секретно"» Павла Судоплатова, «Победа в тайной войне. 1941–1945 годы» Николая Никулина, «Хроника тайной войны и дипломатии. 1938–1941 годы» Павла Судоплатова.
В издательстве «Бомбора» фиксируют рост продаж книги Джулии Бойд «Записки из Третьего рейха. Жизнь накануне войны глазами обычных туристов». Продажи книги увеличились еще в феврале, а после 21 сентября возник новый всплеск интереса.
Книга Эрика Ларсона «В саду чудовищ» про гитлеровскую Германию середины 1930-х годов — один из бестселлеров издательства «Альпина», также «прекрасно продается» «История Второй мировой войны» Уинстона Черчилля.
В целом же издатели наблюдают общий спад продаж. «После 21 сентября конечные продажи просели на 20%, и теперь идет медленное восстановление, сейчас падение составляет 5%», — пояснил основатель «Эксмо-АСТ» Олег Новиков.
Помимо книг о Второй мировой, восстановлению книжного рынка помогают и другие категории. Так, «Эксмо-АСТ» видят рост спроса на учебные пособия по развитию ребенка и подготовке к школе, а также книгу получившей Нобелевскую премию по литературе писательницы Анни Эрно. В «Бомборе» говорят о росте продаж направления «Хобби и рукоделие» в два раза по сравнению с прошлым годом. В «Альпине» отмечают, что в сентябре на 40% выросли продажи книги Виктора Франкла «Сказать жизни "да"» (книга о психологии пребывания в концлагере, ставшая популярной после 24 февраля). В «ЛитРес» продажи книги «Выбор. О свободе и внутренней силе человека» Эдит Евы Эгер выросли на 50%, книг Виктора Франкла — на 279%.
В России вырос спрос на книги по истории гитлеровской Германии
Резкий рост продаж наблюдается у книги Николаса Старгардта «Мобилизованная нация. Германия 1939–1945»
Издание «Коммерсантъ», проанализировав статистику книготорговой сети «Читай-город», сервиса электронных книг «ЛитРес» и данные, предоставленные другими издательствами, пишет, что с начала частичной мобилизации в России издатели наблюдают спад продаж книг в целом, но резкий рост интереса россиян к литературе о Второй мировой войне и гитлеровской Германии.
Например, продажи книги Николаса Старгардта «Мобилизованная нация. Германия 1939–1945» о том, как рядовые граждане Третьего рейха воспринимали события тех лет, с 21 сентября по 4 октября, по словам представителя сети «Читай-город», выросли на 405% по сравнению с 7–20 сентября. Также среди бестселлеров — «Мемуары под грифом "секретно"» Павла Судоплатова, «Победа в тайной войне. 1941–1945 годы» Николая Никулина, «Хроника тайной войны и дипломатии. 1938–1941 годы» Павла Судоплатова.
В издательстве «Бомбора» фиксируют рост продаж книги Джулии Бойд «Записки из Третьего рейха. Жизнь накануне войны глазами обычных туристов». Продажи книги увеличились еще в феврале, а после 21 сентября возник новый всплеск интереса.
Книга Эрика Ларсона «В саду чудовищ» про гитлеровскую Германию середины 1930-х годов — один из бестселлеров издательства «Альпина», также «прекрасно продается» «История Второй мировой войны» Уинстона Черчилля.
В целом же издатели наблюдают общий спад продаж. «После 21 сентября конечные продажи просели на 20%, и теперь идет медленное восстановление, сейчас падение составляет 5%», — пояснил основатель «Эксмо-АСТ» Олег Новиков.
Помимо книг о Второй мировой, восстановлению книжного рынка помогают и другие категории. Так, «Эксмо-АСТ» видят рост спроса на учебные пособия по развитию ребенка и подготовке к школе, а также книгу получившей Нобелевскую премию по литературе писательницы Анни Эрно. В «Бомборе» говорят о росте продаж направления «Хобби и рукоделие» в два раза по сравнению с прошлым годом. В «Альпине» отмечают, что в сентябре на 40% выросли продажи книги Виктора Франкла «Сказать жизни "да"» (книга о психологии пребывания в концлагере, ставшая популярной после 24 февраля). В «ЛитРес» продажи книги «Выбор. О свободе и внутренней силе человека» Эдит Евы Эгер выросли на 50%, книг Виктора Франкла — на 279%.
Forwarded from Книжный Dостоевский
Приглашаем вас на мероприятия, которые мы проводим совместно с клубом детского чтения «Зурбаган» 14 и 16 октября
📌14 октября в 16:00 Гаянэ Степанян расскажет об интересных фактах из жизни Федора Михайловича Достоевского.
Регистрация на мероприятие: https://knizhnyy-klub-dosto-org.timepad.ru/event/2200464/
📌16 октября 16:00 приглашаем вас на образовательную игру-экскурсию «Чай с Достоевским». Вместе с Федором Михайловичем вы попадете в Москву XIX века, услышите историю его жизни, узнаете о его кулинарных и музыкальных пристрастиях.
Регистрация: https://knizhnyy-klub-dosto-org.timepad.ru/event/2200484/
📌14 октября в 16:00 Гаянэ Степанян расскажет об интересных фактах из жизни Федора Михайловича Достоевского.
Регистрация на мероприятие: https://knizhnyy-klub-dosto-org.timepad.ru/event/2200464/
📌16 октября 16:00 приглашаем вас на образовательную игру-экскурсию «Чай с Достоевским». Вместе с Федором Михайловичем вы попадете в Москву XIX века, услышите историю его жизни, узнаете о его кулинарных и музыкальных пристрастиях.
Регистрация: https://knizhnyy-klub-dosto-org.timepad.ru/event/2200484/
Продолжаю выписки из сборника интервью Ольги Седаковой "Вещество человечности". Сегодня сразу два интервью.
"Беседа о переводе стиха на русский язык и с русского" (2002)
«Меня интересует человек в состоянии говорения, мне надо почувствовать его почти физическую природу, вроде «холодно» – «горячо». Это дает только сам текст, а не факты биографии".
"Невозможно представить, скажем, чтобы стихи Данте писал толстяк, его худоба – в самом строе его стиха. Так же трудно представить, чтобы человек дантовского сложения писал стихи Петрарки – в этих строфах виден округлый жест. Через слова, интонацию, высказывание можно многое узнать об авторе. Даже о его здоровье».
«Иногда биографические детали, конечно, существенны, но в принципе не так уж часто. И в занятиях филологией, т. е. толкованием, герменевтикой, я очень мало обращаюсь к биографической стороне. Творческая личность и бытовая – разные вещи».
Интервью "Душа изгнана из сферы публичного" (2005)
«Несомненно, если из "общего", публичного все хорошее, все интимно дорогое уходит, это страшно. Говоря просто, душа изгнана из публичного – не из государственного, а именно из публичного. Мне кажется, что это ситуация огромного риска. Это утрата смысла общей жизни человечества, о чем писала Ханна Арендт. Но как реабилитировать публичность, чтобы она была не стыдной, не казенной? Вот в чем вопрос».
«Современный человек очень преувеличивает свой личный опыт, ничего за пределами "лично пережитого" он не хочет принимать на веру. Однако есть вещи, которые мы лично никогда не переживем, но которые пережил, скажем, св. Василий Великий. Не каждому человеку даруется личный опыт великих вещей. Почему же ему не знать об этом от свидетелей?»
«()... нужно что-то делать с психологическим одичанием современного человека. Многие наблюдатели называют это состояние "новым варварством": образуется человек не чувствующий, не видящий, какой-то отвлеченный, у которого чувства почти атрофированы и отзываются только на сверхсильные возбудители".
«Но в любой вере есть радикализм особого рода, пугающий людей "со стороны": у людей веры есть нечто такое, что для них дороже их собственного существования. Это совершенно не должно выражаться в каких-то крайних поступках, но это глубокое обоснование веры. В современной секулярной идеологии жизнь (физическое существование человека) представляет собой высшую ценность».
«Современное искусство становится рассказом о больной психике. Больше того: само понятие о душевном здоровье, о норме – не клинической, а, я бы сказала, человеческой норме, – похоже, исчезло. (...) Это ложная идея, будто бы искусство очищает вот эти самые страсти художника – путем их разглашения! Попытаться очиститься нужно было бы до того, как берешься за дело. А так – художник передает свои страсти дальше, и другие с этим что-то должны делать. А делать нечего».
«Искусство, как вообще всякое художественное выражение и шире, вообще человеческое выражение, задумано как дар. И если тебе нечего дарить, не нужно людей терзать».
«(…) различия между русскими и славянскими значениями могут быть очень тонкими, но, тем не менее, важными. Допустим, слово "теплый" означает не тёплый в обычном русском значении, то есть, умеренно горячий – а напротив: "очень горячий". "Теплый молитвенник" – не теплохладный, а наоборот – пламенный, "ревностный", это огненное состояние. Так же и "тихий" – это не то, что мы подумаем: в русском это негромкий, не сильный, не агрессивный. Но славянское "тихий" – это тот, в ком не угрозы, как в выражении: "тихим вонми оком". Здесь предполагается образ моря и бури: тишина – отсутствие бури, угрозы. За этим стоит совершенно другое ощущение тихости».
«Два важнейших слова, которые, как мне кажется, составляют для многих самый образ православия, – это "тихий" и "теплый". Ведь что такое православие? – Оно "тихое и теплое"… Это дорогой для нас образ. Но на самом деле оно и тихое – в несколько другом смысле, и теплое – тоже».
#филология #ОльгаСедакова
"Беседа о переводе стиха на русский язык и с русского" (2002)
«Меня интересует человек в состоянии говорения, мне надо почувствовать его почти физическую природу, вроде «холодно» – «горячо». Это дает только сам текст, а не факты биографии".
"Невозможно представить, скажем, чтобы стихи Данте писал толстяк, его худоба – в самом строе его стиха. Так же трудно представить, чтобы человек дантовского сложения писал стихи Петрарки – в этих строфах виден округлый жест. Через слова, интонацию, высказывание можно многое узнать об авторе. Даже о его здоровье».
«Иногда биографические детали, конечно, существенны, но в принципе не так уж часто. И в занятиях филологией, т. е. толкованием, герменевтикой, я очень мало обращаюсь к биографической стороне. Творческая личность и бытовая – разные вещи».
Интервью "Душа изгнана из сферы публичного" (2005)
«Несомненно, если из "общего", публичного все хорошее, все интимно дорогое уходит, это страшно. Говоря просто, душа изгнана из публичного – не из государственного, а именно из публичного. Мне кажется, что это ситуация огромного риска. Это утрата смысла общей жизни человечества, о чем писала Ханна Арендт. Но как реабилитировать публичность, чтобы она была не стыдной, не казенной? Вот в чем вопрос».
«Современный человек очень преувеличивает свой личный опыт, ничего за пределами "лично пережитого" он не хочет принимать на веру. Однако есть вещи, которые мы лично никогда не переживем, но которые пережил, скажем, св. Василий Великий. Не каждому человеку даруется личный опыт великих вещей. Почему же ему не знать об этом от свидетелей?»
«()... нужно что-то делать с психологическим одичанием современного человека. Многие наблюдатели называют это состояние "новым варварством": образуется человек не чувствующий, не видящий, какой-то отвлеченный, у которого чувства почти атрофированы и отзываются только на сверхсильные возбудители".
«Но в любой вере есть радикализм особого рода, пугающий людей "со стороны": у людей веры есть нечто такое, что для них дороже их собственного существования. Это совершенно не должно выражаться в каких-то крайних поступках, но это глубокое обоснование веры. В современной секулярной идеологии жизнь (физическое существование человека) представляет собой высшую ценность».
«Современное искусство становится рассказом о больной психике. Больше того: само понятие о душевном здоровье, о норме – не клинической, а, я бы сказала, человеческой норме, – похоже, исчезло. (...) Это ложная идея, будто бы искусство очищает вот эти самые страсти художника – путем их разглашения! Попытаться очиститься нужно было бы до того, как берешься за дело. А так – художник передает свои страсти дальше, и другие с этим что-то должны делать. А делать нечего».
«Искусство, как вообще всякое художественное выражение и шире, вообще человеческое выражение, задумано как дар. И если тебе нечего дарить, не нужно людей терзать».
«(…) различия между русскими и славянскими значениями могут быть очень тонкими, но, тем не менее, важными. Допустим, слово "теплый" означает не тёплый в обычном русском значении, то есть, умеренно горячий – а напротив: "очень горячий". "Теплый молитвенник" – не теплохладный, а наоборот – пламенный, "ревностный", это огненное состояние. Так же и "тихий" – это не то, что мы подумаем: в русском это негромкий, не сильный, не агрессивный. Но славянское "тихий" – это тот, в ком не угрозы, как в выражении: "тихим вонми оком". Здесь предполагается образ моря и бури: тишина – отсутствие бури, угрозы. За этим стоит совершенно другое ощущение тихости».
«Два важнейших слова, которые, как мне кажется, составляют для многих самый образ православия, – это "тихий" и "теплый". Ведь что такое православие? – Оно "тихое и теплое"… Это дорогой для нас образ. Но на самом деле оно и тихое – в несколько другом смысле, и теплое – тоже».
#филология #ОльгаСедакова
Forwarded from АСПИР
♣Что вы знаете о Достоевском? Литературная викторина в Доме Ростовых
22 октября в рамках Книжного клуба Издательства Мещерякова в Доме Ростовых состоится встреча с Гаянэ Степанян – прозаиком, преподавателем филологического факультета РУДН, автором книги «Достоевский и шесть даров бессмертия».
На вечере прозвучит лекция, посвященная произведениям и малоизвестным фактам биографии Федора Михайловича, после чего гостей Дома Ростовых ждет увлекательная литературная викторина, а самых внимательных – призы и подарки.
Приходите, будет интересно!
Начало в 17:00.
Регистрация по ссылке:
https://izdatelskiy-dom-mes-org.timepad.ru/event/2170952/
22 октября в рамках Книжного клуба Издательства Мещерякова в Доме Ростовых состоится встреча с Гаянэ Степанян – прозаиком, преподавателем филологического факультета РУДН, автором книги «Достоевский и шесть даров бессмертия».
На вечере прозвучит лекция, посвященная произведениям и малоизвестным фактам биографии Федора Михайловича, после чего гостей Дома Ростовых ждет увлекательная литературная викторина, а самых внимательных – призы и подарки.
Приходите, будет интересно!
Начало в 17:00.
Регистрация по ссылке:
https://izdatelskiy-dom-mes-org.timepad.ru/event/2170952/
А.С. Пушкин и В.И. Даль в образе свв. Космы и Дамиана.
Икона, XIX в. Музей истории религий, СПб. #встретилавсети
Икона, XIX в. Музей истории религий, СПб. #встретилавсети
Насмешливый, тщедушный и неловкий,
единственный на этот шар земной,
на Усачевке, возле остановки,
вдруг Лермонтов возник передо мной,
и в полночи рассеянной и зыбкой
(как будто я его о том спросил)
– Мартынов – что... –
он мне сказал с улыбкой. –
Он невиновен.
Я его простил.
Что – царь? Бог с ним. Он дожил до могилы.
Что – раб?.. Бог с ним. Не воин он один.
Царь и холоп – две крайности, мой милый.
Нет ничего опасней середин...
Над мрамором, венками перевитым,
убийцы стали ангелами вновь.
Удобней им считать меня убитым:
венки всегда дешевле, чем любовь.
Как дети, мы все забываем быстро,
обидчикам не помним мы обид,
и ты не верь, не верь в мое убийство:
другой поручик был тогда убит.
Что – пистолет?.. Страшна рука дрожащая,
тот пистолет растерянно держащая,
особенно тогда она страшна,
когда сто раз пред тем была нежна...
Но, слава богу, жизнь не оскудела,
мой Демон продолжает тосковать,
и есть еще на свете много дела,
и нам с тобой нельзя не рисковать.
Но, слава богу, снова паутинки,
и бабье лето тянется на юг,
им маленькие грустные грузинки
полжизни за улыбки отдают,
и суждены нам новые порывы,
они скликают нас наперебой...
Мой дорогой, пока с тобой мы живы,
все будет хорошо у нас с тобой.
(Булат Окуджава. Встреча. 1965)
15 октября – 208 лет со дня рождения русского поэта Михаила Юрьевича Лермонтова (1814–1841).
#Лермонтов #поэзия #Окуджава
единственный на этот шар земной,
на Усачевке, возле остановки,
вдруг Лермонтов возник передо мной,
и в полночи рассеянной и зыбкой
(как будто я его о том спросил)
– Мартынов – что... –
он мне сказал с улыбкой. –
Он невиновен.
Я его простил.
Что – царь? Бог с ним. Он дожил до могилы.
Что – раб?.. Бог с ним. Не воин он один.
Царь и холоп – две крайности, мой милый.
Нет ничего опасней середин...
Над мрамором, венками перевитым,
убийцы стали ангелами вновь.
Удобней им считать меня убитым:
венки всегда дешевле, чем любовь.
Как дети, мы все забываем быстро,
обидчикам не помним мы обид,
и ты не верь, не верь в мое убийство:
другой поручик был тогда убит.
Что – пистолет?.. Страшна рука дрожащая,
тот пистолет растерянно держащая,
особенно тогда она страшна,
когда сто раз пред тем была нежна...
Но, слава богу, жизнь не оскудела,
мой Демон продолжает тосковать,
и есть еще на свете много дела,
и нам с тобой нельзя не рисковать.
Но, слава богу, снова паутинки,
и бабье лето тянется на юг,
им маленькие грустные грузинки
полжизни за улыбки отдают,
и суждены нам новые порывы,
они скликают нас наперебой...
Мой дорогой, пока с тобой мы живы,
все будет хорошо у нас с тобой.
(Булат Окуджава. Встреча. 1965)
15 октября – 208 лет со дня рождения русского поэта Михаила Юрьевича Лермонтова (1814–1841).
#Лермонтов #поэзия #Окуджава
С началом недели, друзья! В ближайшие семь дней предлагаю встретиться вот по каким поводам:
20 октября, четверг, 19 часов, площадка Манеж-Просвещение.
Лекция "Между Гамлетом и Дон Кихотом: русская литература второй половины 19 в." в рамках цикла лекций по истории русской литературы.
Билет, как обычно, можно купить на сайте Манежа или непосредственно на месте перед лекцией: http://moscowmanege.ru/kurs-lekcij-gayane-stepanyan-russkaya-literatura-ot-kreshheniya-do-revolyucii/
Адрес: Ильинка 4, Гостиный Двор, 5-й подъезд, аудитория 271.
21 октября, пятница, 18 часов.
Лекция он-лайн "Наше все, или Почему Пушкина считают отцом русского литературного языка"
на площадке "Арт-Салон". Билеты можно приобрести по ссылке: https://artsalon.me/october_2022
22 октября, суббота, 17 часов
Квиз с Издательским Домом Мещерякова в Ассоциации союзов писателей и издателей "Шесть истин Достоевского": обсудим творчество Федора Михайловича и разыграем книги.
Вход свободный, нужно зарегистрироваться: https://izdatelskiy-dom-mes-org.timepad.ru/event/2170952/
Адрес: Поварская, д. 52/55, стр. 1 (Дом Ростовых).
23 октября, воскресенье, 14 часов, Ярославль (!)
Симпосион "Наш Достоевский".
Место: Ярославская областная библиотека Н.А. Некрасова
Вход свободный.
#беседы_с_Гаянэ #лекция #литература #русскаялитература #МанежПросвещение #ИДМ #Некрасовка76 #Достоевский
20 октября, четверг, 19 часов, площадка Манеж-Просвещение.
Лекция "Между Гамлетом и Дон Кихотом: русская литература второй половины 19 в." в рамках цикла лекций по истории русской литературы.
Билет, как обычно, можно купить на сайте Манежа или непосредственно на месте перед лекцией: http://moscowmanege.ru/kurs-lekcij-gayane-stepanyan-russkaya-literatura-ot-kreshheniya-do-revolyucii/
Адрес: Ильинка 4, Гостиный Двор, 5-й подъезд, аудитория 271.
21 октября, пятница, 18 часов.
Лекция он-лайн "Наше все, или Почему Пушкина считают отцом русского литературного языка"
на площадке "Арт-Салон". Билеты можно приобрести по ссылке: https://artsalon.me/october_2022
22 октября, суббота, 17 часов
Квиз с Издательским Домом Мещерякова в Ассоциации союзов писателей и издателей "Шесть истин Достоевского": обсудим творчество Федора Михайловича и разыграем книги.
Вход свободный, нужно зарегистрироваться: https://izdatelskiy-dom-mes-org.timepad.ru/event/2170952/
Адрес: Поварская, д. 52/55, стр. 1 (Дом Ростовых).
23 октября, воскресенье, 14 часов, Ярославль (!)
Симпосион "Наш Достоевский".
Место: Ярославская областная библиотека Н.А. Некрасова
Вход свободный.
#беседы_с_Гаянэ #лекция #литература #русскаялитература #МанежПросвещение #ИДМ #Некрасовка76 #Достоевский
www.artsalon.me
8 новых лекций октября с экспертами в прямом эфире
Каждая лекция посвящена одной-двум эпохам. Курс подходит тем, кто хочет иметь представление об основных этапах развития искусства, систематизировать свои знания, развить хороший вкус, приобщиться к прекрасному.