Telegram Web Link
Тем временем, встреча-беседа с Иваном Курбаковым и Ириной Мироновой про альманах-огонь, его индийскую страничку, рагу и всё вокруг — сегодня в 19:30, онлайн. Регистрация тут.

Кроме альманаха, для пущего погружения можно почитать посты в канале Ирины и недавно вышедшую на "Ноже" статью Елизаветы Кузиной "Звуки Кейджа, призраки Маля. История авангарда глазами индолога" — между прочим, не менее огненную, чем альманах. Статья, кстати, начинается с понятия раса — т.е. "вкуса" художественного произведения — очень важной штуки для понимания, откуда и как взялись миниатюры рагамала.
Forwarded from disjecta membra (𝙳𝚊𝚍𝚊𝚛𝚒𝚊)
''
из цикла 'deep/pression'
Уже совсем скоро 27го ноября в 19-30 Дарья Фоменко, Анна Родионова и Оли Цве расскажут о визуальной поэзии, задействуя спектр собственной практики, материалов текущего выпуска и других примеров из разных времен, языков и культур. Подключайтесь!
В качестве материалов к завтрашней встрече о визуальной поэзии даём ссылки на тексты, о которых будет идти речь : серия слайдов «laser weather» Анны Родионовой, цикл «извлекая плод» Оли Цве, визуальная подборка «отсутствие» Дарьи Фоменко и тексты Павла Заруцкого из первого выпуска альманаха.
«эхо гудит в земле», но его источник в стихах этого цикла Нины Ешсау всегда связан с небом, даже не как условным верхним миром, а как сферой внутри которой земля полностью заключена - осциллирующий космос воспринимается физически, телесно и дрожь пишущих рук преобразуется в жест устремленный к символическому измерению реальности, но сохраняет эту физическую вибрацию, как первостепенное.

«и «быть» нежно касается нёба»

в одном из комплексов цигуна прикосновение кончика языку к нёбу означает замыкание двух главных энергетических каналов в «малый небесный круг» (сяо чжоу тянь), играющий очень важную роль, как в даосских дыхательных упражнениях, так и в практике внутренней (созерцательной) алхимии (мэй дань).

в этой связи интересно отметить, что интонация этого цикла и его лексический инструментарий соотносятся с образцами средневековой китайской поэзии или прозой в духе «записок у изголовья» Сэй Сенагон.

почти осознанное растворение собственных границ до земли происходит по любви, питаемой невидимым, но слышимым содроганием источника, преодолевающим любой мыслимый и немыслимый масштаб (громовой раскат — утроба — проксима центавра — нёбо).

и печаль, как один из обертонов этого содрогания вовсе не что-то личное — скорее что-то доносящееся из той музыки сфер, слышание и различение которой Блок считал необходимым для поэзии.
Это лаконичное эссе Жоржа Батая несомненно имеет отношение к его личной точке невозврата — в юности он отказался от карьеры священника, к которой себя готовил. Но паттерн влечений и отторжений по отношению к католической мистике так или иначе был встроен в его творческую биографию и появлялся с упорным постоянством. «Отсутствие мифа» - наивный апофатический гимн, написанный с интонацией которую скорее ждешь от Новалиса в «Гимнах к ночи». Редкий случай, когда Батай не отталкивается от конкретного материального проявления жизни в ее неприглядных сторонах и тем самым звучит по-другому, выдавая свой апофатический трепет. Говоря об абстрактном мифе Батай, конечно, имеет в виду и еще больше взыскует масштабности христианского мифа — мифа вобравшего, поглотившего, трансформировавшего или уничтожившего в силу долгой гегемонии огромное количество более древних и локальных мифов. Даже метафора впадающих в моря рек имеет здесь этот двойной уровень — если иссушено средиземное море христианства, куда втекло большинство предыдущих западных и ближневосточных мифов, сформировав русло истории, так как мы ее сейчас знаем, то что дальше? Возможно, именно это немыслимое зияние. Можно говорить о новом инвертированном средневековье, где ключевой аспект — множество без единства, с театром теней тех самых поглощенных мифов и мистерий, от которых пенится бессознательное и плодятся слабо или сильно убеждающие попытки их реконструкции через технологический и виртуальный уровень современности. Можно говорить об этом, но Батай предпочитает остановиться и молитвенно замереть, навечно устремившись в это отсутствие, потому что именно так, может быть, можно удерживать приоткрытой эту брешь в сакральное.
Вступительное эссе Ивана Курбакова очерчивает концептуальные границы мира Pangea Ultima. Границы текучие и нестабильные, подобные «поэтическому потоку», объединяющему в своем перманентном движении магическое и модерное, стихийное и антропогенное.

От античных географических утопий к современным способам мыслить социум, мифология и поэзия становятся медиумами, показывающими изнаночную сторону мира. В них отражаются швы и разрывы, вытесненные истории, прорехи, раны культурной памяти, оставленные колониальным насилием, выжженные равнины, вырубленные леса.

Художественные, поэтические и антропологические тексты, помогающие осмыслить длящуюся модерность как катастрофу и как надежду, задают координаты в пространстве альманаха: пространстве магического мышления и бриколажа. И то и другое для автора эссе — методы пересборки реальности.
«У мифа нет единства или абсолютного истока. Его фокус или источник всегда оказываются тенями или возможностями — неуловимыми, неосуществимыми и главное несуществующими. Все начинается со структуры, конфигурации или отношения. Дискурс о той ацентричной структуре, какою является миф, сам не может иметь абсолютного основания и абсолютного центра. Чтобы не упустить форму и движение мифа, он должен избегать того насилия, каковым являлось бы центрирование описывающего ацентрическую структуру языка. Тем самым здесь надо отказаться от научного или философского дискурса, от эпистемы, чьим абсолютным требованием является — которая сама является абсолютным требованием — вернуться к истоку, к центру, к основанию, к принципу и т. п. В противоположность эпистемическому дискурсу, структурный дискурс о мифах, дискурс мифо-логический сам должен являться мифоморфным. Он должен иметь форму того, о чем рассказывает. Об этом и говорит Леви-Стросс в «Сыром и вареном», длинный и красивый отрывок откуда я и намереваюсь теперь зачитать: «В действительности изучение мифов ставит методологическую проблему, поскольку оно не в состоянии сообразоваться с картезианским принципом деления трудности на любое необходимое для ее преодоление число частей. Не существует истинного конца анализа мифов, как не существует и тайного единства, которое можно было бы уловить в результате аналитической работы. Темы до бесконечности раздваиваются. Стоит увериться, что наконец распутал их по отдельности и удерживаешь порознь, как тут же убеждаешься, что в силу непредвиденного сходства они снова сливаются вместе. Следовательно, единство мифа — лишь в его направленности и плане, оно никогда не отражает какое-то состояние или момент мифа. Роль этого воображаемого явления, вызванного усилием интерпретации, сводится к тому, чтобы придать мифу синтетическую форму и помешать ему раствориться в смешении противоположностей. Таким образом, можно сказать, что наука о мифах анакластична, понимая этот старый термин в оправдываемом этимологией широком смысле, который соединяет в своем определении учение об отраженных лучах с учением о лучах преломленных. Но, в отличие от философской рефлексии, которая якобы доходит до истока, те отражения, о которых речь идет здесь, касаются лучей, лишенных любого другого источника, кроме виртуального... Стремясь подражать стихийному движению мифической мысли, наше предприятие — тоже и слишком короткое, и слишком длинное — должно было приноровиться к его требованиям и уважать его ритм. Тем самым эта книга о мифах и сама некоторым образом является мифом.

Именно этим отсутствием всякого реального и закрепленного центра в мифическом или мифологическом дискурсе и оправдывается музыкальная модель, которую Леви-Стросc выбрал для композиции своей книги. Отсутствие центра есть здесь отсутствие субъекта и отсутствие автора: «Миф и музыкальное произведение предстают тем самым дирижерами оркестра, безмолвными исполнителями которого являются слушатели. Если спросят, где реальное средоточие произведения, придется ответить, что определить его невозможно. Музыка и мифология сталкивают человека с виртуальными объектами, лишь тень которых актуальна... у мифов нет авторов...»


Жак Деррида
«Структура, знак и игра в дискурсе гуманитарных наук»
Forwarded from dear moss (Gleb Simonov)
Закинул на сайт ландшафтные записки прошлого года: 90 фрагментов, не так чтобы в каком-то определённом порядке, но по крайней мере не в 90 раздельных постах. Если вдруг они кого-нибудь отдельно интересуют, то вот:

http://n-e-v-e-r-t-h-e-l-e-s-s.com/p_sentences.php
«Ум в осадке: проекты Земли» - программная статья американского художника Роберта Смитсона, совмещающая в себе исследовательские заметки и критический анализ сцены современного искусства через ее разорванные отношения с Землей и первичными материалами, и в сумме составляющая манифест и апологию лэнд-арта, как одной из единственных альтернатив «галерейному» искусству, все более укорененному в искусственных механизмах культуры и игнорирующему осмысление и художественное приобщение к «диким» материальным средам Земли, существующих по ту сторону слишком человеческого и отвязывающих от него время и пространство.
Крушение прежних границ

Земные пласты — запутанный музей. Составной частью осадочных пород является текст, содержащий ограничения и территории, ускользающие от рационального порядка, а также социальные структуры, ограничивающие искусство. Для того чтобы прочитывать скалы, мы должны прочувствовать и помыслить существование геологического времени и слоев доисторического материала, погребенных в земной коре. При изучении разрушенных объектов доисторического периода вы видите множество разорванных карт и схем, и они нарушают наши нынешние художественно-исторические представления. Обломки логики противостоят зрителю, когда он оказывается на уровне осадочных пород. Абстрактные ячейки, содержащие сырую материю, воспринимаются как нечто неполное и раздробленное.

В июне 1968 года моя жена Нэнси, Вирджиния Дван, Дэн Грэм и я посетили карьеры в Бангор-Пен Ангил, Пенсильвания. Берега подвесного сланца висели над зеленовато-голубым прудом на дне глубокого карьера. Все границы и различия потеряли свое значение в этом океане сланца, и рухнули все представления о единстве образа. Настоящее падало вперед и назад в грохоте «не-различия», если использовать определение энтропии Антона Эренцвайга. Казалось, словно кто-то находится на дне окаменелого моря и смотрит на бесчисленные стратиграфические горизонты, которые переходят в бесконечные уклоны и спуски. Синклиновые (нисходящие) и антиклиновые (восходящие) выходы и асимметричные обвалы пород стали причиной кратковременных обмороков и головокружений. Хрупкость, казалось, витала вокруг одного места, вызывая чувство перемещения, дрейфа.

Я собрал холщовую сумку, полную сланцевых осколков, для небольшого не-места. Но если искусство — это искусство, то оно должно иметь пределы. Как же обуздать эту «океаническую» территорию?
Роберт Смитсон собирает сланцевые осколки в Бангоре
Оригинал эссе Роберта Смитсона на английском, сопровождаемый фотографиями упоминаемых работ

Более академичная версия перевода того же эссе, выполненная в 2019 году Екатериной Кочетковой
«Рай в состоянии упадка, возможно, хуже, чем ад в состоянии упадка. В Америке есть множество банальных райков, безвкусных «угодий для весёлой охоты» и «естественных» преисподних, таких как национальный парк «Долина смерти» или «Игровая площадка дьявола» (регион в пустыне Мохаве, штат Калифорния – прим. перев.). Общественные «парки скульптур» в большинстве своём являются «комнатами» под открытым небом, которые со временем становятся чистилищами модернизмов. Чрезмерные размышления о «садах» ведут к растерянности и беспокойству. Сады, как и уровни критики, приводят нас на грань хаоса. Это примечание превращается в головокружительный лабиринт, полный узких тропинок и бесчисленных загадок. Бездонная проблема садов в каком-то смысле связана с падением с чего-то или откуда-то. Ясность абсолютного сада не будет восстановлена никогда.»
с 15 апреля начинается новый сезон онлайн-встреч по темам текущего выпуска.

https://garage.digital/ru/vtoroy-sezon-obsuzhdeniy-almanaha-ognya-pangeya-ultima
15 апреля в 19-30 поговорим с поэтом и фотографом Глебом Симоновым о лэнд-арте, ландшафтной теории и практиках, объединяющих письмо, фотографию и пребывание снаружи.

Зарегистрироваться на встречу можно по ссылке.
одна из карточек серии "Sentences on Landscape"
Forwarded from dear moss (Gleb Simonov)
Сегодня через несколько часов!

Ссылка на конференцию: https://us06web.zoom.us/j/83653885430?pwd=da5i4WddPxGh3fY5cZDxzFYnUuItEM.1
2024/11/18 10:41:07
Back to Top
HTML Embed Code: