АБРИКОС ИЗ КАНАГАВЫ
Меня спросили про печать, которую я ставила на свои живописные работы и я подумала, что почему бы не написать об этом подробнее. Хотя когда-то, кажется, я уже рассказывала эту историю, но могу рассказать её еще разочек!
Эту свою первую печать я заказала в Японии несколько лет назад в маленькой мастерской в префектуре Канагава в городе Хирацука.
На печати написано мое имя «Анна" иероглифами - 杏奈.
Первый иероглиф 杏 (ан) означает "абрикос", а второй 奈 (на) ничего не означает, он употребляется фонетически как слог "на".
Когда вы выбираете себе иероглифы для имени, у вас есть большой выбор. Но мне понравился «абрикос», потому что я люблю цветущее деревья абрикоса. Это очень яркие цветы.
Но и второй иероглиф я выбрала совсем не случайно: он входит во многие географические названия, например, в название «Канагава" - это та самая моя любимая префектура Японии, которую я считаю своей малой японской родиной.
Именно в Канагаве я училась в университете. Именно там во время своей стажировки я написала, наверное, миллион писем друзам и родным по всему миру — от Индии до Америки — и на своем адресе каждый раз выводила «Канагава".
Поэтому мое имя можно читать просто фонетически — Анна, а можно придать ему поэтическое-ностальгический оттенок и читать как "Абрикос из Канагавы».
Позже у меня появилась печать от российского мастера, тоже с моим именем «Анна», но японофилы раскритиковали эту печать, так как знаки там написаны в китайской манере. Поэтому в моей коллекции есть еще один бесценный подарок — японская печать с моим именем и моей фамилией, но я про нее расскажу отдельно, когда поставлю её на какой-нибудь свой новый рисунок.
А пока полюбуйтесь на мою старую любимую цаплю на ветке зеленой (а значит молодой!) ивы под дождем. Весенний образ, от которого я в полном восторге, как и японская поэтесса Тиё:
Зеленеет ива
Где её ни посади
Безмятежность!
青柳は何所に植ても静なり
аояги-ва/ доко-ни уэтэ мо/ сидзука нари
Рисунок «Цапля на иве» ( 柳に鷺 «янаги-ни саги») я выполнила на очень тонкой ученической бумаге, которая чрезвычайно помогла мне в этом сюжете — её структура сама по себе создала ощущение весеннего дождя на заднем плане.
В очередной раз удивляюсь, что дешевая вещь иногда сослужит службу получше дорогой
Меня спросили про печать, которую я ставила на свои живописные работы и я подумала, что почему бы не написать об этом подробнее. Хотя когда-то, кажется, я уже рассказывала эту историю, но могу рассказать её еще разочек!
Эту свою первую печать я заказала в Японии несколько лет назад в маленькой мастерской в префектуре Канагава в городе Хирацука.
На печати написано мое имя «Анна" иероглифами - 杏奈.
Первый иероглиф 杏 (ан) означает "абрикос", а второй 奈 (на) ничего не означает, он употребляется фонетически как слог "на".
Когда вы выбираете себе иероглифы для имени, у вас есть большой выбор. Но мне понравился «абрикос», потому что я люблю цветущее деревья абрикоса. Это очень яркие цветы.
Но и второй иероглиф я выбрала совсем не случайно: он входит во многие географические названия, например, в название «Канагава" - это та самая моя любимая префектура Японии, которую я считаю своей малой японской родиной.
Именно в Канагаве я училась в университете. Именно там во время своей стажировки я написала, наверное, миллион писем друзам и родным по всему миру — от Индии до Америки — и на своем адресе каждый раз выводила «Канагава".
Поэтому мое имя можно читать просто фонетически — Анна, а можно придать ему поэтическое-ностальгический оттенок и читать как "Абрикос из Канагавы».
Позже у меня появилась печать от российского мастера, тоже с моим именем «Анна», но японофилы раскритиковали эту печать, так как знаки там написаны в китайской манере. Поэтому в моей коллекции есть еще один бесценный подарок — японская печать с моим именем и моей фамилией, но я про нее расскажу отдельно, когда поставлю её на какой-нибудь свой новый рисунок.
А пока полюбуйтесь на мою старую любимую цаплю на ветке зеленой (а значит молодой!) ивы под дождем. Весенний образ, от которого я в полном восторге, как и японская поэтесса Тиё:
Зеленеет ива
Где её ни посади
Безмятежность!
青柳は何所に植ても静なり
аояги-ва/ доко-ни уэтэ мо/ сидзука нари
Рисунок «Цапля на иве» ( 柳に鷺 «янаги-ни саги») я выполнила на очень тонкой ученической бумаге, которая чрезвычайно помогла мне в этом сюжете — её структура сама по себе создала ощущение весеннего дождя на заднем плане.
В очередной раз удивляюсь, что дешевая вещь иногда сослужит службу получше дорогой
ДЫМКА, О КОТОРОЙ НИ СЛОВА
Во времена Басё сакура - главный цветок поэзии хайкай. Причем можно его даже не называть по имени, а просто сказать слово «хана», цветок, и всем будет понятно, что речь идет не о каком-то абстрактном цветке, а именно о ней — о сакуре.
Во времена Хэйан в аристократической поэзии под таким цветком подразумевали сливу, а городская культура эпохи Эдо отодвинула сливу на второе место, отдав первенство сакуре.
Читала, что у Басё с сакурой отношения были не самые любовные — то есть ничего плохого, но суммарно количество стихов про сливу, как ни странно, больше, чем про вишню. И тем не менее, вот легкое и воздушное трехстишие Басё о цветущей сакуре:
Цветущей вишни облака
То ли в Уэно, то ли в Асакусе
Звонят колокола
花の雲鐘は上野か浅草か
хана-но кумо/ канэ-ва уэно ка/ асакуса ка
«Хана-но кумо», облака цветущей вишни, — красивый весенний образ. Самый пик цветения, когда многочисленные соцветия выглядят будто нежная бело-розовая пена, плывущая до самого горизонта. Басё написал это хайку, когда жил в местечке Фукагава в предместье Эдо (нынешний Токио) в своей хижине «Басё-ан» на левом берегу реки Сумида.
Нежнейший вид «вишневых облаков» где-то там на горизонте такой же тонкий и едва уловимый как звон колокола вдали — сам Басё не может решить, из какого же храма слышен колокольный звон: из величественного Канъэй-дзи в Уэно, знаменитым своими сакурами, или Сэнсо-дзи в Асакусе, где сакуры не менее прекрасны.
Вот это неуловимое ощущение создает еще один важный символ японской весны — дымку или «касуми». Действительно, все как-будто в легком тумане: визуальные образы сакуры так тесно переплелись со звучанием колоколов, что их невозможно отделить друг от друга — даже если Басё и не использует в своем хайку слово «касуми».
Проиллюстрировать это хайку хочу своей чайной чашей керамики «сино». Когда-то я занималась чаем и давала поэтические имена своей чайной утвари.
Мою весеннюю чашу зовут «хана-но кумо» — облако сакуры. Я полюбила керамику сино после того, как прочла книгу Кавабата Ясунари «Тысячекрылый журавль», где чаша сино сыграла огромную роль в любовной драме героев. Керамику сино ценят за белый и розовый оттенки и за пористость структуры, которую часто сравнивают с нежной женской кожей
Во времена Басё сакура - главный цветок поэзии хайкай. Причем можно его даже не называть по имени, а просто сказать слово «хана», цветок, и всем будет понятно, что речь идет не о каком-то абстрактном цветке, а именно о ней — о сакуре.
Во времена Хэйан в аристократической поэзии под таким цветком подразумевали сливу, а городская культура эпохи Эдо отодвинула сливу на второе место, отдав первенство сакуре.
Читала, что у Басё с сакурой отношения были не самые любовные — то есть ничего плохого, но суммарно количество стихов про сливу, как ни странно, больше, чем про вишню. И тем не менее, вот легкое и воздушное трехстишие Басё о цветущей сакуре:
Цветущей вишни облака
То ли в Уэно, то ли в Асакусе
Звонят колокола
花の雲鐘は上野か浅草か
хана-но кумо/ канэ-ва уэно ка/ асакуса ка
«Хана-но кумо», облака цветущей вишни, — красивый весенний образ. Самый пик цветения, когда многочисленные соцветия выглядят будто нежная бело-розовая пена, плывущая до самого горизонта. Басё написал это хайку, когда жил в местечке Фукагава в предместье Эдо (нынешний Токио) в своей хижине «Басё-ан» на левом берегу реки Сумида.
Нежнейший вид «вишневых облаков» где-то там на горизонте такой же тонкий и едва уловимый как звон колокола вдали — сам Басё не может решить, из какого же храма слышен колокольный звон: из величественного Канъэй-дзи в Уэно, знаменитым своими сакурами, или Сэнсо-дзи в Асакусе, где сакуры не менее прекрасны.
Вот это неуловимое ощущение создает еще один важный символ японской весны — дымку или «касуми». Действительно, все как-будто в легком тумане: визуальные образы сакуры так тесно переплелись со звучанием колоколов, что их невозможно отделить друг от друга — даже если Басё и не использует в своем хайку слово «касуми».
Проиллюстрировать это хайку хочу своей чайной чашей керамики «сино». Когда-то я занималась чаем и давала поэтические имена своей чайной утвари.
Мою весеннюю чашу зовут «хана-но кумо» — облако сакуры. Я полюбила керамику сино после того, как прочла книгу Кавабата Ясунари «Тысячекрылый журавль», где чаша сино сыграла огромную роль в любовной драме героев. Керамику сино ценят за белый и розовый оттенки и за пористость структуры, которую часто сравнивают с нежной женской кожей
НЕИСЧЕРПАЕМЫ САКУРЫ ЦВЕТЫ
Сезон сакуры в Японии закончен, да и у нас уже почти все вишни расцвели и даже начали опадать. Самое время оглянуться на сакурную красоту и помедитировать на эту тему.
Давайте возьмем сегодня вот это дзэнское выражение:
«Неисчерпаемы сакуры цветы»
桜花無尽蔵
оока мудзиндзоо
Мне кажется, оно прекрасно подходит к легкой грусти сезона прощания с сакурой.
Цветение сакуры быстротечно, жизнь каждого отдельного цветка пролетает стремительно за неделю, однако дзэнец видит в этой быстротечности нечто иное — свидетельство неисчерпаемости жизни и красоты. Надо лишь перенастроить свое восприятие мира.
Жизнь — это вечное изменение, скажется дзэнец: вот распускаются почки, вот растут молодые листья, вот они опадают, чтобы снова распуститься следующей весной.
Если мы хотим постичь красоту живого мира, то должны принять его непостоянство, а это значит быть благодарными за каждый момент, который мы переживаем.
В каком-то смысле люди подобны цветам сакуры: мы точно так же рождаемся от родителей, растем, стареем и однажды сталкиваемся со смертью.
Если мы думаем, что в сакуре нет никакого смысла, раз она все равно опадет, то точно так же мы можем подумать и себе — мы бессмысленны, раз и нам рано или поздно придет конец. Дзэнцы, однако, учат нас не попадать в эту ловушку: мы остро чувствуем конечность жизнь, когда смотрим на облетающие лепестки сакуры или когда вспоминаем наших предков, испытывая к ним благодарность за все хорошее, что мы от них получили.
Вот задача думающего и чувствующего человека — перестроить свое мышление так, чтобы быть благодарным за ту жизнь, которая нам дана, дорожить каждым её мгновением и помнить, что она быстротечна, как цветение сакуры.
Глядя на цветущую сакуру мы не можем не чувствовать неисчерпаемость её красоты, а значит неисчерпаемость самой жизни
НА ФОТО: «Дзиндай-дзакура», Юкихико Курихара.
Дзиндай-дзакура — это самая старая сакура Японии, которая живет в городе Хокуто в префектуре Яманаси. Её имя можно перевести как «сакура эпохи богов»
Сезон сакуры в Японии закончен, да и у нас уже почти все вишни расцвели и даже начали опадать. Самое время оглянуться на сакурную красоту и помедитировать на эту тему.
Давайте возьмем сегодня вот это дзэнское выражение:
«Неисчерпаемы сакуры цветы»
桜花無尽蔵
оока мудзиндзоо
Мне кажется, оно прекрасно подходит к легкой грусти сезона прощания с сакурой.
Цветение сакуры быстротечно, жизнь каждого отдельного цветка пролетает стремительно за неделю, однако дзэнец видит в этой быстротечности нечто иное — свидетельство неисчерпаемости жизни и красоты. Надо лишь перенастроить свое восприятие мира.
Жизнь — это вечное изменение, скажется дзэнец: вот распускаются почки, вот растут молодые листья, вот они опадают, чтобы снова распуститься следующей весной.
Если мы хотим постичь красоту живого мира, то должны принять его непостоянство, а это значит быть благодарными за каждый момент, который мы переживаем.
В каком-то смысле люди подобны цветам сакуры: мы точно так же рождаемся от родителей, растем, стареем и однажды сталкиваемся со смертью.
Если мы думаем, что в сакуре нет никакого смысла, раз она все равно опадет, то точно так же мы можем подумать и себе — мы бессмысленны, раз и нам рано или поздно придет конец. Дзэнцы, однако, учат нас не попадать в эту ловушку: мы остро чувствуем конечность жизнь, когда смотрим на облетающие лепестки сакуры или когда вспоминаем наших предков, испытывая к ним благодарность за все хорошее, что мы от них получили.
Вот задача думающего и чувствующего человека — перестроить свое мышление так, чтобы быть благодарным за ту жизнь, которая нам дана, дорожить каждым её мгновением и помнить, что она быстротечна, как цветение сакуры.
Глядя на цветущую сакуру мы не можем не чувствовать неисчерпаемость её красоты, а значит неисчерпаемость самой жизни
НА ФОТО: «Дзиндай-дзакура», Юкихико Курихара.
Дзиндай-дзакура — это самая старая сакура Японии, которая живет в городе Хокуто в префектуре Яманаси. Её имя можно перевести как «сакура эпохи богов»
БЕЙСБОЛ КАК МОМЕНТ ИСТИНЫ
Пожалуй, это один из редких видов спорта, который я искренне не понимаю. И уж совсем не понимаю, почему в Японии по популярности он занимает первое место.
Забавно, что бейсбол косвенно повилял и на современную японскую литературу, по крайней мере, на Харуки Мураками: он принял решение написать свой первый роман на бейсбольном стадионе Дзингу, когда наблюдал с банкой пива в руке за игрой «Ласточек Якульта» против «Хиросимских карпов». Мураками описывает это как озарение или откровение. Epiphany.
Для меня тоже кое-что стало откровением: я и предположить не могла, что даже мои литературные любимцы — поэт Масаока Сики и романист Нацумэ Сосэки — тоже увлекались этой игрой в юные годы, причем, играли друг с другом.
И сегодня я перевела пронзительное хайку Масаока Сики, которое он написал в 1898 году, в возрасте 31 года, незадолго до смерти от неизлечимого тогда туберкулёза:
Летние травы!
Игроки в бейсбол
Как вы далеки
夏草や ベースボールの 人遠し
нацугуса я/ бээсубоору-но/ хито тооси
Это хайку, конечно, о торжестве жизни, которое выражает летняя зеленая трава, но одновременно это необыкновенно грустное хайку в личном плане. Поэт понимает, что он больше никогда не сможет выйти на поле. Может быть он даже не может увидеть игроков из-за этой высокой травы, потому что прикован к постеле.
Прочитав это стихотворение Сики я не могла отделаться от ощущения, что здесь он ведет диалог с другим великим поэтом — с Басё, с его бессмертным трехстишием о летних травах:
Летние травы!
Воины, ваши мечты
Здесь затерялись
夏草や 兵どもが 夢の跡
нацугуса я/ цувамоно-домо -га/ юмэ-но ато
Если поставить эти стихи рядом, то, кажется, невозможно не заметить, что речь идет об одном и том же чувстве, охвативших двух поэтов при виде летних трав с разницей в несколько веков.
Безусловно, они описывают разные ситуации, но чувство-то возникает одинаковое. А ключом к этому одинаковому чувству выступают «летние травы», сезонное слово, которое раскрывает эти тексты. Мне даже показалось, что без хайку Сики я не до конца могла понять хайку Басё. Как это грустно осознать вдруг конечность человеческой жизни на фоне вечности и всепобеждающей силе зеленой травы.
Что ж, если у кого-то еще были вопросы, зачем в японских стихах нужны сезонные символы, то может быть после этого моего текста эти вопросы будут сняты?
Ну а мне все же надо разобраться наконец в правилах бейсбола
НА ФОТО: Масаока Сики в возрасте 23 лет позирует в бейсбольной форме с битой
Пожалуй, это один из редких видов спорта, который я искренне не понимаю. И уж совсем не понимаю, почему в Японии по популярности он занимает первое место.
Забавно, что бейсбол косвенно повилял и на современную японскую литературу, по крайней мере, на Харуки Мураками: он принял решение написать свой первый роман на бейсбольном стадионе Дзингу, когда наблюдал с банкой пива в руке за игрой «Ласточек Якульта» против «Хиросимских карпов». Мураками описывает это как озарение или откровение. Epiphany.
Для меня тоже кое-что стало откровением: я и предположить не могла, что даже мои литературные любимцы — поэт Масаока Сики и романист Нацумэ Сосэки — тоже увлекались этой игрой в юные годы, причем, играли друг с другом.
И сегодня я перевела пронзительное хайку Масаока Сики, которое он написал в 1898 году, в возрасте 31 года, незадолго до смерти от неизлечимого тогда туберкулёза:
Летние травы!
Игроки в бейсбол
Как вы далеки
夏草や ベースボールの 人遠し
нацугуса я/ бээсубоору-но/ хито тооси
Это хайку, конечно, о торжестве жизни, которое выражает летняя зеленая трава, но одновременно это необыкновенно грустное хайку в личном плане. Поэт понимает, что он больше никогда не сможет выйти на поле. Может быть он даже не может увидеть игроков из-за этой высокой травы, потому что прикован к постеле.
Прочитав это стихотворение Сики я не могла отделаться от ощущения, что здесь он ведет диалог с другим великим поэтом — с Басё, с его бессмертным трехстишием о летних травах:
Летние травы!
Воины, ваши мечты
Здесь затерялись
夏草や 兵どもが 夢の跡
нацугуса я/ цувамоно-домо -га/ юмэ-но ато
Если поставить эти стихи рядом, то, кажется, невозможно не заметить, что речь идет об одном и том же чувстве, охвативших двух поэтов при виде летних трав с разницей в несколько веков.
Безусловно, они описывают разные ситуации, но чувство-то возникает одинаковое. А ключом к этому одинаковому чувству выступают «летние травы», сезонное слово, которое раскрывает эти тексты. Мне даже показалось, что без хайку Сики я не до конца могла понять хайку Басё. Как это грустно осознать вдруг конечность человеческой жизни на фоне вечности и всепобеждающей силе зеленой травы.
Что ж, если у кого-то еще были вопросы, зачем в японских стихах нужны сезонные символы, то может быть после этого моего текста эти вопросы будут сняты?
Ну а мне все же надо разобраться наконец в правилах бейсбола
НА ФОТО: Масаока Сики в возрасте 23 лет позирует в бейсбольной форме с битой
У БУДДЫ ГРЯЗНОЕ ЛИЦО
Я уже как-то писала, что у каждого япониста есть свой любимый Будда.
Мой любимец стоит в Камакуре. Когда-то вокруг него было деревянное строение, которое уберегало его от непогоды, но потом это здание сгорело или разрушилось и с тех пор Будда стоит оголенный и беззащитный перед любой природной стихией — будь то снег, дождь или сильный ветер.
Именно такого Будду, потертого жизнью, и описывает в своем стихотворении 1896 года Масаока Сики:
У Большого Будды
Перепачканное лицо!
Горная сакура
大仏の汚れた顔や山桜
даибуцу-но/ ёгорэта као я/ яма-дзакура
Весной камакурский Будда стоит в окружении цветущей яма-дзакуры, то есть «дикой горной сакуры». Поэт привлекает контраст между лицом Будды, на котором отпечатались долгие годы с момента установления статуи, и красота цветов.
Видимо, Сики пытается ответить на сложный вопрос: что чище и прекраснее — совершенные цветы или покоцанный временем лик Будды? Мне кажется, что ответ очевиден. Именно это сочетание и есть идеальная духовная красота.
Интересно, что в наследии Сики можно найти стихи с Большим Буддой для каждого сезонна, и в каждом времени года Будда покажет себя с новой стороны.
Летом в окружении зеленой листвы, которую колышет ветер, он прямо-таки несет прохладу:
Бушует в голове
У Большого Будды
Зеленая буря
大仏の頭吹くなり青嵐
даибуцу-но/ атама фукунари/ ао араси
Осенью в лучах закатного солнца его тень перетекает в рисовое поле:
Большой Будда
В вечернем солнце тянется
Убранное рисовое поле
大佛の夕影長き刈田哉
даибуцу-но/ ю:кагэ нагаки/ карита кана
А зимой его силуэт во мраке холодит сильнее мороза:
В полной темноте
Очертания Большого Будды
Ох как холодны!
くらがりに大仏見ゆる寒さ哉
курагари-ни/ даибуцу миюру/ самуса кана
И все же прогулявшись по четырем сезонам я с радостью возвращаюсь к весеннему Будде. Мне кажется, что это хайку из небольшой подборки лучшее. А вы как думаете?
Я уже как-то писала, что у каждого япониста есть свой любимый Будда.
Мой любимец стоит в Камакуре. Когда-то вокруг него было деревянное строение, которое уберегало его от непогоды, но потом это здание сгорело или разрушилось и с тех пор Будда стоит оголенный и беззащитный перед любой природной стихией — будь то снег, дождь или сильный ветер.
Именно такого Будду, потертого жизнью, и описывает в своем стихотворении 1896 года Масаока Сики:
У Большого Будды
Перепачканное лицо!
Горная сакура
大仏の汚れた顔や山桜
даибуцу-но/ ёгорэта као я/ яма-дзакура
Весной камакурский Будда стоит в окружении цветущей яма-дзакуры, то есть «дикой горной сакуры». Поэт привлекает контраст между лицом Будды, на котором отпечатались долгие годы с момента установления статуи, и красота цветов.
Видимо, Сики пытается ответить на сложный вопрос: что чище и прекраснее — совершенные цветы или покоцанный временем лик Будды? Мне кажется, что ответ очевиден. Именно это сочетание и есть идеальная духовная красота.
Интересно, что в наследии Сики можно найти стихи с Большим Буддой для каждого сезонна, и в каждом времени года Будда покажет себя с новой стороны.
Летом в окружении зеленой листвы, которую колышет ветер, он прямо-таки несет прохладу:
Бушует в голове
У Большого Будды
Зеленая буря
大仏の頭吹くなり青嵐
даибуцу-но/ атама фукунари/ ао араси
Осенью в лучах закатного солнца его тень перетекает в рисовое поле:
Большой Будда
В вечернем солнце тянется
Убранное рисовое поле
大佛の夕影長き刈田哉
даибуцу-но/ ю:кагэ нагаки/ карита кана
А зимой его силуэт во мраке холодит сильнее мороза:
В полной темноте
Очертания Большого Будды
Ох как холодны!
くらがりに大仏見ゆる寒さ哉
курагари-ни/ даибуцу миюру/ самуса кана
И все же прогулявшись по четырем сезонам я с радостью возвращаюсь к весеннему Будде. Мне кажется, что это хайку из небольшой подборки лучшее. А вы как думаете?
⚡️КУРС «ХАНА-НО ЯМА. ЦВЕТОЧНАЯ ГОРА МАСАОКА СИКИ»
Два дня подряд запоем читаю весенние стихи Масаока Сики, не могу оторваться. Поэтому решила сделать курс по его весенней поэзии, пока сезон не закончился :)
Если вы хотите погрузиться вместе со мной в стихи последнего великого поэта хайку, то приходите на этот курс, где мы прочтём в оригинале пять хайку Масаока Сики, разберем эти оригинальные тексты, чтобы каждый участник мог сделать собственную интерпретацию всех пяти хайку, а также собственный поэтический перевод каждого стихотворения на русский язык.
ЧТО ЭТО БУДЕТ
Небольшой онлайн курс из пяти занятий, который пройдет с 20 по 28 мая.
Раз в несколько дней я отправляю в закрытую группу в Telegram материал урока: подстрочник одного хайку с объяснениями, чтобы участники могли прочитать текст самостоятельно и сделать свою версию перевода.
Задания можно выполнять в удобное время в удобном ритме.
В конце курса предполагается рецензирование работ.
На выходе все участники получат небольшую подборку с собственными переводами или интерпретациями весенних стихов Масаока Сики.
КОГДА
С 20 по 28 мая (задания будут появляться через день - 20, 22, 24, 26 и 28 мая)
ГДЕ
Закрытый канал в Telegram
СТОИМОСТЬ
30 евро или 3000 тыс рублей
КОМУ ПОДХОДИТ КУРС
Всем, кто интересуется японской культурой и японской поэзией, кто хочет понять, как выглядят японские стихи «изнутри», попробовать прочитать хайку в оригинале
НУЖНО ЛИ ЗНАТЬ ЯПОНСКИЙ ЯЗЫК?
Нет, курс подходит даже тем, кто не изучал японский
СКОЛЬКО ВРЕМЕНИ В ДЕНЬ НУЖНО БУДЕТ ПОТРАТИТЬ?
От 15 до 30 минут в день
КАК ЗАПИСАТЬСЯ
Напишите мне личное сообщение, я вам расскажу про разные возможности оплаты в России и из-за границы.
Если у вас остались вопросы или вы хотите уточнить какие-то детали, то не стесняйтесь, пишите мне личное сообщение :)
Здесь можно почитать зимние стихи Масаока Сики и узнать некоторые важные детали его биографии https://www.tg-me.com/HaikuDaily/13
Два дня подряд запоем читаю весенние стихи Масаока Сики, не могу оторваться. Поэтому решила сделать курс по его весенней поэзии, пока сезон не закончился :)
Если вы хотите погрузиться вместе со мной в стихи последнего великого поэта хайку, то приходите на этот курс, где мы прочтём в оригинале пять хайку Масаока Сики, разберем эти оригинальные тексты, чтобы каждый участник мог сделать собственную интерпретацию всех пяти хайку, а также собственный поэтический перевод каждого стихотворения на русский язык.
ЧТО ЭТО БУДЕТ
Небольшой онлайн курс из пяти занятий, который пройдет с 20 по 28 мая.
Раз в несколько дней я отправляю в закрытую группу в Telegram материал урока: подстрочник одного хайку с объяснениями, чтобы участники могли прочитать текст самостоятельно и сделать свою версию перевода.
Задания можно выполнять в удобное время в удобном ритме.
В конце курса предполагается рецензирование работ.
На выходе все участники получат небольшую подборку с собственными переводами или интерпретациями весенних стихов Масаока Сики.
КОГДА
С 20 по 28 мая (задания будут появляться через день - 20, 22, 24, 26 и 28 мая)
ГДЕ
Закрытый канал в Telegram
СТОИМОСТЬ
30 евро или 3000 тыс рублей
КОМУ ПОДХОДИТ КУРС
Всем, кто интересуется японской культурой и японской поэзией, кто хочет понять, как выглядят японские стихи «изнутри», попробовать прочитать хайку в оригинале
НУЖНО ЛИ ЗНАТЬ ЯПОНСКИЙ ЯЗЫК?
Нет, курс подходит даже тем, кто не изучал японский
СКОЛЬКО ВРЕМЕНИ В ДЕНЬ НУЖНО БУДЕТ ПОТРАТИТЬ?
От 15 до 30 минут в день
КАК ЗАПИСАТЬСЯ
Напишите мне личное сообщение, я вам расскажу про разные возможности оплаты в России и из-за границы.
Если у вас остались вопросы или вы хотите уточнить какие-то детали, то не стесняйтесь, пишите мне личное сообщение :)
Здесь можно почитать зимние стихи Масаока Сики и узнать некоторые важные детали его биографии https://www.tg-me.com/HaikuDaily/13
МАЙСКИЙ СНЕГ
У нас неожиданно пошел снег. Довольно редкое явление для мая. А я как раз сижу и читаю весенние стихи Масаока Сики, которые не кончаются.
Я раньше думала, что уже все поняла про Сики, но вдруг этой весной открыла его для себя с новой силой. И удивляюсь сама себе. Почему раньше я его так не чувствовала?
Прошлое
Прошлое припорошило
Снегом весенним
思ひ出し思ひ出しふる春の雪
омоидаси/ омоидаси фуру/ хару-но юки
Жалко, что майский снег тут же растаял, но ощущение от него такое же как от этого хайку Сики. Как-будто и меня тоже им немного накрыло.
Иллюстрация для этого поста нашла меня сама. Моя любимая современная поэтесса Маюдзуми Мадока выложила у себя на страничке несколько работ художницы Микико Нодзи. В том числе и эту, которая называется «По ту сторону снега» 雪の向こう.
К ней есть и небольшое поэтическое описание:
«Звуки поезда, едущего через снег, неожиданно приглушенные.
Наверное, снег поглощает все звуки?
То-кон, то-кон, то-кон, то-кон.
Мягкие звуки моей малой родины».
Хочется поблагодарить майский снег за то, что дал мне возможность поделиться снежным хайку Масаока Сики, а также необыкновенно мягкой работой художницы Микико Нодзи
У нас неожиданно пошел снег. Довольно редкое явление для мая. А я как раз сижу и читаю весенние стихи Масаока Сики, которые не кончаются.
Я раньше думала, что уже все поняла про Сики, но вдруг этой весной открыла его для себя с новой силой. И удивляюсь сама себе. Почему раньше я его так не чувствовала?
Прошлое
Прошлое припорошило
Снегом весенним
思ひ出し思ひ出しふる春の雪
омоидаси/ омоидаси фуру/ хару-но юки
Жалко, что майский снег тут же растаял, но ощущение от него такое же как от этого хайку Сики. Как-будто и меня тоже им немного накрыло.
Иллюстрация для этого поста нашла меня сама. Моя любимая современная поэтесса Маюдзуми Мадока выложила у себя на страничке несколько работ художницы Микико Нодзи. В том числе и эту, которая называется «По ту сторону снега» 雪の向こう.
К ней есть и небольшое поэтическое описание:
«Звуки поезда, едущего через снег, неожиданно приглушенные.
Наверное, снег поглощает все звуки?
То-кон, то-кон, то-кон, то-кон.
Мягкие звуки моей малой родины».
Хочется поблагодарить майский снег за то, что дал мне возможность поделиться снежным хайку Масаока Сики, а также необыкновенно мягкой работой художницы Микико Нодзи
Haiku Daily pinned «⚡️КУРС «ХАНА-НО ЯМА. ЦВЕТОЧНАЯ ГОРА МАСАОКА СИКИ» Два дня подряд запоем читаю весенние стихи Масаока Сики, не могу оторваться. Поэтому решила сделать курс по его весенней поэзии, пока сезон не закончился :) Если вы хотите погрузиться вместе со мной…»
Haiku Daily pinned «⚡️КУРС «ХАНА-НО ЯМА. ЦВЕТОЧНАЯ ГОРА МАСАОКА СИКИ» Два дня подряд запоем читаю весенние стихи Масаока Сики, не могу оторваться. Поэтому решила сделать курс по его весенней поэзии, пока сезон не закончился :) Если вы хотите погрузиться вместе со мной…»
ВРЕМЯ ЖАЛЕТЬ ВЕСНУ
К концу мая в японской поэзии уже установится лето, поэтому с первых недель этого месяца мы в полном праве начинать переживать, что весна вот-вот закончится.
Для поэтической скорби о весне есть специальное слово «сэкисюн» (惜春). Впрочем эти два знака можно прочитать и на японский манер как «хару осиму» (春惜しむ), только их тогда надо переставить местами и добавить окончание к глаголу.
Мне, конечно, больше нравится «японской вариант» прочтения: он нежнее и идеально вписывается в поэтические тексты. Хотя это дело вкуса.
Японцы, которые любят подчеркивать, что у них есть четыре равнозначных сезона, все же оговариваются, что весна какая-то особенная по красоте природы и по легкости проживания этого времени.
Я думаю, что это универсальное ощущение. Мы же тоже говорим «весна моей жизни» о времени, которое, как нам кажется, максимально соответствует нашему личному расцвету и нашим жизненным ожиданиям. У японцев это выражено словами «вага ё-но хару»( 我が世の春).
У Мацумото Такаси есть прекрасное хайку про позднюю весну:
Скорблю по весне!
Немного лечат душу
Багрянника цветы
惜春やすこしいやしき紫荊
сэкисюн я/ сукоси иясики/ ханадзуоо
Багрянник китайский был завезен в Японию в период Эдо. Это дерево у которого цветы появляется раньше листьев и выглядят как мелкие бабочки яркой пурпурной окраски. Интересно, что у багрянника говорящее название как по-русски, так и по-японски. Первый иероглиф в японской названии багрянника означает «фиолетовый».
В этом году мы с японцами немного разошлись в своих переживаниях. Они скорбят об уходе весны, я же переживаю, что нам её даже толком и не показали
К концу мая в японской поэзии уже установится лето, поэтому с первых недель этого месяца мы в полном праве начинать переживать, что весна вот-вот закончится.
Для поэтической скорби о весне есть специальное слово «сэкисюн» (惜春). Впрочем эти два знака можно прочитать и на японский манер как «хару осиму» (春惜しむ), только их тогда надо переставить местами и добавить окончание к глаголу.
Мне, конечно, больше нравится «японской вариант» прочтения: он нежнее и идеально вписывается в поэтические тексты. Хотя это дело вкуса.
Японцы, которые любят подчеркивать, что у них есть четыре равнозначных сезона, все же оговариваются, что весна какая-то особенная по красоте природы и по легкости проживания этого времени.
Я думаю, что это универсальное ощущение. Мы же тоже говорим «весна моей жизни» о времени, которое, как нам кажется, максимально соответствует нашему личному расцвету и нашим жизненным ожиданиям. У японцев это выражено словами «вага ё-но хару»( 我が世の春).
У Мацумото Такаси есть прекрасное хайку про позднюю весну:
Скорблю по весне!
Немного лечат душу
Багрянника цветы
惜春やすこしいやしき紫荊
сэкисюн я/ сукоси иясики/ ханадзуоо
Багрянник китайский был завезен в Японию в период Эдо. Это дерево у которого цветы появляется раньше листьев и выглядят как мелкие бабочки яркой пурпурной окраски. Интересно, что у багрянника говорящее название как по-русски, так и по-японски. Первый иероглиф в японской названии багрянника означает «фиолетовый».
В этом году мы с японцами немного разошлись в своих переживаниях. Они скорбят об уходе весны, я же переживаю, что нам её даже толком и не показали
