Одним из активнейших пропагандистов картофеля был Андрей Тимофеевич Болотов. Он пошел на хитрость - мало того, что сам в большом количестве употреблял загадочный овощ, так еще и выставил у картофельных грядок усиленную охрану. Прием сработал. Крестьяне рассудили: если барин так тщательно охраняет картофель, значит он и правда того стоит. Картошку начали активно воровать, а заранее предупрежденные охранники этому не препятствовали.

Непростая история картошки в России. Полностью по ссылке.
https://mitropost.ru/triumf-prostoj-kartoshki/

До революции в Санкт-Петербурге действовало Акционерное общество для постройки экономических путей сообщения и механических приспособлений системы "Артур Коппель". Их продукция сказочна. Мне очень нравится этот трамвай для интровертов.

В центре вверху престижный знак: "Поставщик двора Его Императорского Величества".
Нет, я, конечно, понимаю, что царский двор - это не только царь с семьей. И вообще этот символ - скорее, аналог советского Знака Качества.
Но все равно забавно представлять себе царя в калошах. А, хотя, может, и носил. Тоже ведь человек.

В дореволюционном московском строительном всем мире были прекрасно известны Залесский и Чаплин. Эти два человека были так же неотделимы друг от друга, как  Мюр и Мерилиз. Они даже выстроили на Большой Дмитровке один дом на две семьи. На втором этаже проживал архитектор Василий Залесский, на третьем инженер Владимир Чаплин, на первом действовал антикварный магазин "Старина и роскошь", а две квартиры на четвертом этаже сдавались внаем.
Им, для того, чтобы построить этот дом, не нужен был ни инженер, ни архитектор. Сами справились.
Василий Герасимович и Владимир Михайлович были отопительно-вентиляционными королями Москвы. И не только Москвы - их системы отопления и вентиляции исправно действовали на Путиловском заводе в Петербурге, в доме Владимирского земства, в Царском Ливадийском дворце и в орловском тюремном замке. В Москве же они создавали комфорт и студентам университета, и посетителям Политехнического музея, и пациентам университетской хирургической клиники, и пассажирам Брестского вокзала. Да чуть ли не в каждой современной постройке таинственно поблескивали трубочки и краники известной фирмы.
После революции Торговый дом "В. Залесский и В. Чаплин", конечно же, прикрыли - с такой же легкостью, с какой обычно прикрывали краны водяного отопления с побудительной циркуляцией системы профессора Чаплина. Что стало с Залесским, никому не известно - люди тогда исчезали с поразительной легкостью. Чаплин работал по специальности и умер от гриппа в 1931 году. А в доме на Дмитровке его внучка Вера вырастила настоящую львицу. Эту львицу звали Кинули, с ударением на первый слог.

Вилку я узнал. Пельмень узнал. Тарелку, сметану и уксус тоже узнал. А что это за девайс такой, в котором варятся пельмени? Электрический и с одной ручкой. Какая-то особая советская пельменеварка?

Пятидесятые годы. Сретенский кот, он же "Вредный кот" Бориса Заходера.

Понимаешь, вредный кот
Заниматься не дает!
Только было сел за стол,
Слышу: "Мяу..." -
"Что пришел?
Уходи! - кричу коту. -
Мне и так... невмоготу!
Видишь, занят я наукой,
Так что брысь и не мяукай!"
Он тогда залез на стул, Притворился, что уснул.
Ну и ловко сделал вид -
Ведь совсем как будто спит! -
Но меня же не обманешь...
"А, ты спишь?
Сейчас ты встанешь!
Ты умен, и я умен!"
Раз его за хвост! -
А он? -
Он мне руки исцарапал,
Скатерть со стола стянул,
Все чернила пролил на пол,
Все тетрадки мне заляпал
И в окошко улизнул!
Я кота простить готов,
Я жалею их, котов.
Но зачем же говорят,
Будто сам я виноват?
Я сказал открыто маме:
"Это просто клевета!
Вы попробовали б сами
Удержать за хвост кота!"

Прообразом этого "вредного" - с точки зрения его юного хозяина - кота мог стать любой дворовый кот из сретенских переулков. Сам Борис Владимирович не мог держать кота просто по техническим причинам. В пятидесятые годы, когда поэт сочинил "Вредного кота", он жил на Сретенке, в старой московской коммуналке, в шестиметровой комнате. Его в то время не публиковали, и поэт разводил рыбок на продажу. В комнате было устроено 24 аквариума, и раз в неделю, в воскресенье Заходер возил на Птичий рынок очередной приплод.
Какой в этих условиях кот? Никакой.
А само стихотворение было впервые опубликовано только в 1962 году, в сборнике "Товарищам детям".
Впрочем, этим стихотворением кототворчество Бориса Заходера не ограничивается. У него есть подлинный гимн хвостатым. Он так и называется - "Коты":

Живут на земле
Существа неземной красоты.
Я думаю,
Ты догадался,
Что это - КОТЫ.

И так далее.
Правда, самое известное стихотворение Бориса Заходера посвящено не котам, а лисе. В нем всего две строчки:

Что мы знаем о лисе?
Ничего. И то - не все.

В 1905 году в Москве началась революция, и Кащенко, как говорится, тряхнул стариной. Бегал по баррикадам, организовывал летучие медицинские бригады. Но на этот раз его даже не задерживали. В качестве главврача психиатрической лечебницы он представлял для властей гораздо большую ценность, чем в качестве заключенного или же ссыльного. А как боевой революционер этот сорокашестилетний мужчина особой опасности не представлял.

Три московских периода психиатра Петра Кащенко. Полностью по ссылке.
https://mitropost.ru/petr-kashhenko-trizhdy-moskvich/

Первые советские доктора. Вызывают доверие?
А почему "Пожарная команда"? Полагаю, дело вот в чем. Первые станции скорой помощи, еще до революции, действительно, открывали при полицейских и пожарных частях. Притом "полицейская и пожарная часть" - это такой моноблок, в котором размещаются и пожарные, и городовые, и пожарные обозы, и арестанты, а сверху еще каланча. Ну, так всем было удобнее.
А тут, наверное, решили не писать про полицейских, а написали только про пожарных.
Но, может, все гораздо проще, и эта бравая бригада пользовала исключительно пострадавших на пожаре (обгоревших, прищемивших себе что-нибудь, упавших с высоты, просто перепугавшихся).

Когда графу Василию Петровичу Завадовскому жарили дичь, повара использовали вместо дров гвоздику.

Трамвайный тягач. Челябинск, 1970-е годы. Очень убедительная машина.

Советская роскошь - букле и броше. С букле все более-менее понятно. Нарочито брутальная ткань. Вот, внизу три кусочка лежат.
С броше будет сложнее. Но все объясняет товарный словарь, из которого, собстаенно, и взята иллюстрация.
"Броше - шелковые или полушелковые ткани с узорами, вышитые в процессе специального ткачества. В тканях броше узоры располагаются на значительном расстоянии друг от друга (по ширине), причем цветные утки, образующие узоры, не зарабатываются в фон от одной кромки до другой, а прокидываются лишь по ширине узора и зарабатываются с изнаночной стороны по его контурам".
А если кто не понял, я не виноват.

Постоянной постоялицей гостиницы "Советская" была Марина Влади. Ни в чем себе особо не отказывала. Вспоминала: "Я живу в гостинице "Советская", бывшем "Яре", где  пировал еще мой дед. У меня  роскошный номер с мраморными колоннами, роялем и  живыми цветами - каждый день свежими".
Впрочем, отношения с гостиницей складывались у нее неровно. Еще до романа с Высоцким ее, например, отказались обслуживать в ресторане отеля. Причина - штаны. Спутник актрисы, Анатолий Гладилин писал: "Мы спускаемся... идем в ресторан, нам преграждает путь швейцар и сурово говорит: "В брюках нельзя". Марина шалеет. Я говорю: "Немедленно метрдотеля". - "Метрдотель вам не поможет, в брюках нельзя". Я повторяю: "Немедленно метрдотеля"... Выходит метрдотель, мрачно смотрит на Марину и рубит: "В брюках нельзя". Я говорю: "А вы знаете кто…" - "Да, прекрасно знаю Марину Влади. В брюках нельзя. В брюках в ресторан нельзя"".
Были проблемы и с Высоцким. Его, опять же, в соответствии с гостиничными правилами, регулярно выгоняли в 23 часа из номера невесты - "не положено". Высоцкий скандалил, ему вызывали милицию. До протокола, как правило, не доходило - Высоцкого любила вся страна, в том числе милиционеры, да и мужская солидарность что-то значила. Но остаться на ночь все равно не получалось.
И тем не менее, актриса постоянно останавливалась именно в "Советской". Видимо, дело было в дедушке.

Юнцам дороже всех лисички.
Прослыли на Литве лисички-невелички
Эмблемой чистоты: их червь точить не станет.
И насекомое к их шляпкам не пристанет.

(Адам Мицкевич, "Пан Тадеуш, или Последний наезд на Литве")

Алексей Митрофанов, "Сладости. Русская еда в русской культуре"
Ридеро, 2023

Эта книга завершает серию "Русская еда в русской культуре". А она, в свою очередь - продолжение серии "Русские напитки в русской культуре".
"Тульские пряничники конкурировали и с иногородними мастерами, и друг с другом. Все рецепты были строго засекречены. Доходило до абсурда - во время взвешивания ингредиентов вместо гирек пользовались камушками и железками. Чтобы конкурент пропорцию не подсмотрел".
В каком городе тесто ели сырым? Конфеты какой фирмы любил Лев Толстой? Как появилось мороженое из сирени? Где делали лучшие вафли?
"Баранки были украшением московского великопостного рынка. Провинциальные производители баранок приезжали со своим товаром на телегах и, в качестве рекламы, прикручивали к той телеге огромную баранку на высоком шесте. Эта баранка была настоящая, вполне съедобная. Бытописатель Иван Белоусов рассказывал, что "какой-нибудь мастеровой… покупал большую баранку, надевал ее на плечи и гулял с ней по базару, а потом шел в трактир и пил с этой баранкой чай"".
"Достоевский любил красную или муфтовую пастилу. Это особый изыск. Если при приготовлении обычной пастилы взбивается охлажденное яблочное пюре, то в этом случае - еще теплое. В результате пастила приобретает красноватый цвет и немного отличается по вкусу".
Приятного чтения. И приятного аппетита.

Эта реклама похожа на мемориальную доску. Кстати, торговать бисквитами в начале XX века было поступком рискованным. Он особой популярностью не пользовался. Фактически это кондитерский хлеб. В России эта ниша была прочно занята пряными медовыми коврижками. А еще раньше с ними соседствовали цукерброды.

Дореволюционный народный гламур. Барышня делает снимок в ателье. С котиком. Правда, есть такое ощущение, что этот котик - чучелка. Взаимодействие отсутствует полностью. И котик неестественный какой- то. Да и барышня. Тоже, наверное, чучелка.

Алкогольным центром города Владимира был казенный винный склад, ныне Владимирский ликеро-водочный завод. На самом деле русские винные склады только назывались складами. В них не столько хранили, сколько производили алкоголь. И неспроста при новой власти их дружно переименовали в ликеро-водочные заводы.
Владимирский склад расположен на редкость удачно. Большая Московская улица незаметно переходит в Большую Нижегородскую, все чаще среди старых, дореволюционных зданий появляются советские строения. Однако же ряды застройки не редеют, и кажется, что так будет всегда.
Но неожиданно эти ряды расступаются, появляется широкая, какая-то вся радостная площадь. А справа красуется неоштукатуренное здание красного кирпича - тот самый склад.
Псевдорусский и краснокирпичный стиль - фирменный стиль российских винных складов.
Это здание было построено в 1901 году. Поначалу думали реконструировать под водочные нужды усадьбу в самом центре, на Дворянской улице. Но общественность это решение не одобрило, и здание построили на городской окраине. Автор - Владимирский Губернский архитектор Петр Густавович Беген.
У склада две башни - левая и правая. Под левой делали различные ликеры и настойки, а под правой - обыкновенную водку. Кроме того здесь были оборудованы сараи, бондарни, ледник и котельная, угольный завод. Артезианский колодец в 230 метров глубиной. Жилой дом для сотрудников.
Условия - сказка. Рабочим платили большие зарплаты. Полагались и пенсии. В цехах - отопление и вентиляция. Принимал доктор. За восемь копеек давали приличный обед - 400 граммов свежего ржаного хлеба, первое блюдо и чай - вволю. Мясо или рыба (заменялись в пост грибами).
Библиотека, газеты-журналы, настольные игры, "волшебный фонарь". Свой театр и ансамбль балалаечников. Пианино.
А здешним фирменным напитком была сладкая вишневая наливка. Сырье для нее брали с собственного вишневого сада. Во Владимире вообще любили эту ягоду.

Чехарда вокруг памятника Чернышевскому началась в Саратове в 1911 году, когда о Николае Гавриловиче уже практически никто не помнил, да и памятник открыли вовсе не ему. Перед входом в городской парк «Липки», в семистах метрах от дома, где родился Чернышевский, и в четырехстах метрах от гимназии, в которой он преподавал, установили фигуру Александра II.
Некое подозрение вызвал мужичок с лукошком рядом с постаментом. Он символизировал освобождение крестьян тем самым Александром. Всё бы ничего, но освобожденный крестьянин крестился на немецкую кирху: московский скульптор Сергей Волнухин не учел местной специфики.
В остальном памятник приняли спокойно.

Саратовский памятник Чернышевскому и все, что вокруг него было накручено. Полностью по ссылке.
https://polit.ru/article/2021/10/08/ps_towns6/

В 1600 году в Муром прибыл Дон Хуан Персидский, в недавнем прошлом - Орудж-бек Баят, иранский дипломат. Он выехал в 1599 году в Европу с целью заключения союзного договора с Испанией против Османской империи, но в Мадриде неожиданно перешел в католицизм и приехал в Россию уже под своим христианским именем, как Дон Хуан Персидский.
Высокий гость решил подняться вверх по Волге, которую называл Эдером. Но добравшись до Нечены (то есть Нижнего Новгорода), он свернул на запад - чтобы попасть к царю, в Москву. И, разумеется, остановился в Морло, то есть в Муроме.
Морло Дону Хуану понравился (или понравилось?). Особенно дамы. "Но их сильно портит безобразная и нескладная одежда, лишенная вкуса и изящества", - не без горечи отметил путешественник. Мужчины, по мнению гостя, были "высоки и плотны", а сам город - "большой и многолюдный".
Дон Хуана поразило благородство муромских кожевников: "В этом городе главный промысел - дубление бычьих кож; он так распространен, что им занимаются в тысяче одном доме. В каждом доме есть колодец, куда мастер кладет тысячу одну кожу, и когда их вынимают по окончании дубления, то тысяча одна кожа, принадлежащие кому-либо одному, оказываются сопревшими. Тогда остальные мастера собирают между собой тысячу одну кожу, и, наложив на них свои знаки и метки, отдают тому, у кого оказались сопревшими тысяча одна кожа".
Впрочем, он сразу в этом усомнился - "ибо ясно, что, так как вода одна и та же и материалы, употребляемые для дубления кож, одни и те же, то не может сопреть у одного больше, чем у другого".
Через три дня путешественник уже въехал в Москву, где его принял Борис Годунов. После чего он направился на свою новую родину, в город Мадрид. В 1604 году он выпустил книгу под названием "История Дон Хуана Персидского", где описал, в том числе, и свое посещение Мурома. И очень вовремя - в том же 1604 году Дон Хуан погиб в уличной драке.

Непременное условие существования коммунального коридора. Коридор был ничейный и, можно сказать, лишний. По нему ходили. Для хождения требовалась узенькая полосочка по центру. Все остальное захламлялось и не чистилось. Велосипеды, сломанные лыжи, перегоревшие фонари, испорченные патефоны, покривившиеся деревянные счеты, затупившиеся коньки для фигурного катания, разболтанные стулья, сломанные детские игрушки, металлические ванны для купания младенцев, садовые лейки, выцветшие картонные коробки, корзины для сбора грибов, тазы, ветошь и всяческая арматура.
Коридоры бывших дореволюционных доходных домов подчас были очень широкими — в таких приживались отслужившие свое конторки, станины от швейных машин и даже продавленные диваны. А в диванах водились клопы.
И, разумеется, всякий уважающий себя коммунальный коридор был украшен электрическими счетчиками. Их могло висеть и десять, и больше — по числу квартиросъемщиков. Здесь соседствовали представители самых разных поколений счетчиков. Они тихо шуршали и громко вздыхали, тикали и стрекотали, в них что-то крутилось и плакало. Все это было привычным. На счетчики не обращали внимания — разве что снимая показания расхода электричества.

Это - фрагмент моей книги про советские коммуналки. Там был особый мир, где в общей радости и в общем горе проживала чуть ли не вся страна. Купить можно, пройдя по ссылке.
https://ridero.ru/books/kommunalnaya_kvartira_2/