Всё о кофе! Для тех, кто хочет лучше и больше знать о любимом напитке☕️☕️☕️
1. Приходит время, когда начинаешь искать себе в партнеры человека, с которым будешь слушать дождь.
2. Нежность. Это как будто вас погладила бабочка или присела к вам на плечо.
3. Одиночество тоже компания.
4. Когда ты любишь, ты перестаешь быть просто человеком, а становишься ароматом. Ты не ходишь по земле, а паришь над ней. Вот это состояние влюбленности и есть главное в жизни. И неважно, во что ты влюблен - в женщину, в работу, в мир или в жизнь.
5. Я считаю божественным, когда идет снег... И когда идет дождь, и когда листьями шелестят деревья - это все божественные явления, это все чудеса, это грандиозные моменты в жизни человека. Божественные моменты. И если жаль умирать, то именно из-за этих божественных проявлений. Это спектакль жизни, сама жизнь есть божественное провидение.
Тонино Гуэрра
2. Нежность. Это как будто вас погладила бабочка или присела к вам на плечо.
3. Одиночество тоже компания.
4. Когда ты любишь, ты перестаешь быть просто человеком, а становишься ароматом. Ты не ходишь по земле, а паришь над ней. Вот это состояние влюбленности и есть главное в жизни. И неважно, во что ты влюблен - в женщину, в работу, в мир или в жизнь.
5. Я считаю божественным, когда идет снег... И когда идет дождь, и когда листьями шелестят деревья - это все божественные явления, это все чудеса, это грандиозные моменты в жизни человека. Божественные моменты. И если жаль умирать, то именно из-за этих божественных проявлений. Это спектакль жизни, сама жизнь есть божественное провидение.
Тонино Гуэрра
Соломенная шляпка
Андрей Миронов
13 мая 1923 года родился замечательный композитор Исаак Шварц (1923-2009)
This media is not supported in your browser
VIEW IN TELEGRAM
Отец спас детей:)
Если поезд ушел, надо как-нибудь жить на вокзале:
в туалете, в буфете, под фикусом пыльным, у касс,
ибо нам небеса это место и век навязали,
как вовек полагалось верхам: не спросивши у нас.
Надо ставить заплатки на платья и ставить палатки,
разводить не руками, а кур, хризантемы, костры,
и Писанье читать, и держать свою душу в порядке,
и уехать хотеть за троих, то есть как три сестры.
И кругами ходить, как в тюрьме, по сквозному перрону, —
и понять, и проклясть, и смириться, и все расхотеть,
и без зависти белой смотреть на дуреху ворону,
что могла б и в Верону на собственных двух улететь.
И на этом участке планеты дожить до рассвета,
и найти себе место под крышей и солнцем в виду
раскуроченных урн, и дожить до весны и до лета,
и в тетрадку писать, и не тронуться в этом аду.
И стоять на своем, и пустить в это месиво корни,
и врасти, а потом зацвести и налиться плодом,
ибо поезд ушел в небеса и свистки его горни,
но остался вокзал, на котором написано: «Дом».
Инна Кабыш
в туалете, в буфете, под фикусом пыльным, у касс,
ибо нам небеса это место и век навязали,
как вовек полагалось верхам: не спросивши у нас.
Надо ставить заплатки на платья и ставить палатки,
разводить не руками, а кур, хризантемы, костры,
и Писанье читать, и держать свою душу в порядке,
и уехать хотеть за троих, то есть как три сестры.
И кругами ходить, как в тюрьме, по сквозному перрону, —
и понять, и проклясть, и смириться, и все расхотеть,
и без зависти белой смотреть на дуреху ворону,
что могла б и в Верону на собственных двух улететь.
И на этом участке планеты дожить до рассвета,
и найти себе место под крышей и солнцем в виду
раскуроченных урн, и дожить до весны и до лета,
и в тетрадку писать, и не тронуться в этом аду.
И стоять на своем, и пустить в это месиво корни,
и врасти, а потом зацвести и налиться плодом,
ибо поезд ушел в небеса и свистки его горни,
но остался вокзал, на котором написано: «Дом».
Инна Кабыш