Израильская операция в Ливане, в общем, обнажает суть политического решения. Политика, как мы знаем по следам бессмертного Карла Шмитта, про определение друга и врага. Друг должен жить, враг должен умирать.

В мирное спокойное время все это разделение скрыто и за налетом цивилизации, и за экономической выгодой — с людьми, которые для вас «не свои» (то есть враги) можно вполне успешно торговать, ездить друг к другу на экскурсии и создавать совместные проекты.

Но при этом вы осознаёте, что вот здесь — свои, а вот там — чужие. И может сложиться такая ситуация, когда вы будете друг друга убивать.

И вот она сложилась. Израиль осознает, что иранская ось сопротивления несёт угрозу существованию и государству, и народу. Время у Израиля не так много: численность населения мусульманских стран растет быстрее (1), и поддержка израильтян со стороны США при смене политических поколений в Вашингтоне значительно упадет (2).

Потому действовать с точки зрения руководства Израиля надо именно сейчас, чтобы на десятки лет зафиксировать доминирующее положение в регионе и обеспечить будущее своих детей. Ничего, кстати, не напоминает аргументация?

Так работает любая политика. Есть цель, и для достижения этой цели применяются разного рода средства. Аргументация про «хорошо», «плохо», «справедливо» и «несправедливо» находится просто в другой плоскости — этической, не политической, и чем критичнее, чем опаснее ситуация, тем меньше в политике этического компонента.

Если вы мыслите политически, то вы в крайнем измерении неизбежно мыслите категориями друга и врага.

Алексей Наумов. Внешпол

Иран выглядит вопиюще бессильным.

Очередная ракетная «ответка» Тегерана с красивыми кадрами огненных точек в небе совершенно неэффективна, потому что этими кадрами она и ограничилась. Иконостас уничтоженных руководителей «Хезболлы», а в ответ — красивый фейерверк.

Такие кадры при ответных ударах нужны, но они должны сопровождаться реальным болезненным уроном, а не «источник сообщил об уничтожении на аэродромах 30 израильских F-35». Максимально унизительная ситуация.

Такое ощущение, что иранский «ответ» в первую очередь был рассчитан на иранскую же улицу — чтобы местные жители видели, что режим велаят-е факих крепок, и особо не бунтовали. Израиль от такого ответа почувствует себя ещё более свободным в действиях.

Израиль уверен: в последний момент Тегеран отступит, потому что не хочет и не может позволить себе прямую войну в США. И потому позволяет себе все — от массовых акций вроде операции с пейджерами до точечной ликвидации нужных целей прямыми ракетными ударами по вражеской столице. На этом фоне репутация Ирана рискует быть развеянной окончательно.

Внешпол. Алексей Наумов

Прислал дорогой читатель, снято в Иордании. Не зря ответ Ирана последовал специально после захода солнца: кадры и правда красивые. Но уже очевидно, что "масштабный ответ" куда менее эффективный, чем то же некрасивое, но реальное убийство Хасана Насраллы.

Современное российское общество являет наблюдателю один очень видимый и интересный парадокс. С одной стороны, по властной и медийной вертикали активно продвигается идея неких консервативных ценностей как чего-то, что российским обществом разделяется и его, российское общество, объединяет. То есть предполагается, что есть некий набор идей, в которые наше общество искренне верит или, по крайней мере, пытается верить, и есть некие институты, которым наше общество доверяет.

Фактически же российское общество после крушения двух идеологических систем на протяжении одного столетия является одним из самых циничных и ни во что не верящих. В нем не осталось общественных институтов, унаследованных из глубины веков — современная церковь была основана если не в 90-е, то при Сталине, царское офицерство как институт было уничтожено, а советское изначально формировалось как подконтрольное идеологическому аппарату, без отдельного самосознания и претензий на власть. Профсоюзы постигла та же участь — они были лишь приложением к властной вертикали.

Мы эту российскую циничность (или практичность и осознанность, если угодно) видим на примере открытой президентом достопримечательности в Петербурге, где на одной площадке стоят имперский, российский и советский флаги. Совершенно не важно, что эти флаги означают на самом деле, какая за ними в оригинале стоит идеология — сегодня они все "наши", сегодня они все "свои".

То есть и серп и молот, и романовские знамена, и петровский триколор совершенно лишаются любого собственного наполнения, становятся абсолютно прикладными к сегодняшнему дню. Да и шевроны у российских солдат на фронте сегодня тоже демонстрируют целую плеяду символов от красной звезды и Сталина до Спаса Нерукотворного и двуглавого орла через древнеславянские руны.

С одной стороны, ничего не свято, с другой стороны, свято одновременно все, потому что все "наше". В этом плане Россия довольно сильно обогнала и Запад, где отмирание традиционных институтов постепенное, и постсоветские республики, которые довольно однозначно избрали своим ориентиром образцы досоветской государственности.

Алексей Наумов. Внешпол

Феномен квадроберов и их фанатичного обсуждения легко объясним: люди просто не обсуждают то, что их реально волнует, потому что это обсуждение (1) эмоционально некомфортно, (2) ни на что не повлияет и (3) юридически довольно сильно ограничено.

Когда меня узнают на улице или в каких-то присутственных местах, первый вопрос, который мне задают, практически неизменно следующий: «вы же политолог, вы же многое знаете, скажите, когда это все закончится?»

Так как «это все» обсуждать нельзя, люди буквально ментально отдыхают, фокусируясь на квадроберах. А что из предложений только «запретить» и «ограничить» — это сейчас такой дух времени, ничего не поделать.

Алексей Наумов. Внешпол

Хороший пост коллеги Ильи Крамника. В делах международной политики в целом и войны в частности вопрос моральности и объективности не стоит вообще.

Для любого государства что во внешней, что во внутренней политике главным вопросом является вопрос сохранения целостности и стабильности. Тех, кто покушается на целостность и стабильность — путем попытки внешней агрессии, создания революционной ситуации, провоцирования сепаратизма — ждет, как правило, наиболее жестокая кара, и тут едины что русские с израильтянами, что испанцы с американцами.

Причем, опять же, не так важно, что кажется вам: а действительно ли НАТОвские амбиции Украины объективно угрожают России, правда ли каталонский сепаратизм объективно опасен, и реальна ли объективная угроза от ХАМАС и "Хезболлы" — важно, как это воспринимает государство и политики, которые в данный момент им управляют.

Если угроза от вас воспринимается как реальная и смертельная, то вас ждут проблемы — и уже не столь важно, как это назовут внешние наблюдатели, "контртеррористической операцией" или "подавлением народного движения", "специальной военной операцией" или "агрессивным нападением".

Так действуют суверенные государства. Исключения из этого правила или не являются суверенными, или уже отправились на свалку истории.

Алексей Наумов. Внешпол

БРИКС являет нам довольно интересный и неожиданный геополитический парадокс. Общеизвестно, что объединение «от противного» обычно лишено собственного смысла и наполнения. Быть против чего-то — допустимо, но в ответ надо предложить какую-то альтернативу, свое видение.

Страны БРИКС не объединяет практически никакой позитивной повестки, кроме одного момента: недовольства западным миропорядком. Причины совершенно разные: кто-то трясется над своим колониальным прошлым (как Индия), кто-то как потенциальный контргегемон покушается на действующего гегемона (Китай), кто-то обижен, что не признали равным и не пустили нарезать мир вместе со взрослыми (Россия).

На выходе мы получаем раздражение по отношению к США, Западу, двойным стандартам и всей гегемонистской мишуре вроде МВФ, Всемирного Банка и прочих инструментов нынешнего миропорядка. Где-то этих ревизионистских аппетитов мало (Бразилия, Индия), где-то — больше (Россия, Китай), но раздражение есть среди всех членов.

Раздражение это пока не очень конвертируется в конкретные действия: говорить о несправедливом миропорядке куда проще, чем создавать новый. Ключевая проблема та же — общей повестки нет, есть только недовольство.

Самый яркий пример: огромная роль доллара, альтернативы которому пока не видно. Единственное, что пока реально может предложить БРИКС — юань. Представить себе мир, в котором Индия меняет доллар на юань и принимает китайского гегемона вместо американского — невозможно.

В итоге БРИКС пока остаётся больше площадкой для разговоров, нежели для реального действия, однако в последние годы страны наращивают действительно продуктивные встречи на среднем уровне по вопросам торговли, инвестиций, финансов и дипломатии.

Топливо в виде недовольства Западом всё-таки даёт мощный заряд идти вперёд: вполне возможно, что в итоге БРИКС удастся явить миру что-то вроде нового миропорядка на основе того самого принципа «от противного».

Алексей Наумов. Внешпол

Коллега считает, что речь идет о создании некой защищённой от санкций системы торговли — но Бразилия и Индия и так себя нормально чувствуют, им в первую очередь через БРИКС удобно иметь прямой выход на Китай и площадку для встречи с Си Цзиньпином.

Все эти идеи об альтернативном порядке пока двигают больше Россия и чуть меньше Китай — мы уже можем говорить о некоем несогласии внутри БРИКС о, собственно, целях организации: Нарендра Моди буквально сегодня заявил, что задача объединения просто слегка реформировать международные организации, а не заменять их какой-то там новой платформой вроде той самой защищенной от санкций системой торговли.

Новый миропорядок всегда прорастает внутри предыдущего — но торопиться выступать могильщиками глобализма не стоит. Пока доллар остаётся самой желанной валютой для всех — от наркобаронов и африканских диктаторов до криптоинвесторов и крупных финансистов, приглашать людей на его похороны не стоит: лишь насмешите.

Алексей Наумов. Внешпол

Кто победит на выборах в США? Мой прогноз.

Меня часто спрашивают: «Ты же американист, вот расскажи, кто победит в ноябре»? Решил написать, что я думаю по этому вопросу.

Такой напряженной президентской гонки в США не было давно, и моя экспертная совесть даже не шепчет, а вполне громко заявляет, что наиболее правильный ответ: «может случиться и так, и так». Последние опросы дают преимущество Трампа в 0.4%, но ещё неделю назад подобное преимущество было у Харрис — это, в общем, совершенно не показатель. Гонка ровная.

Но такой ответ никому не нравится, хочется иметь что-то более весомое. Потому, сделав все необходимые оговорки, скажу: я думаю, что победит Дональд Трамп.

Почему я так думаю:

1. Чтобы понять, что думают сами политики, надо посмотреть, что они делают. Если мы посмотрим на Камалу Харрис, то увидим следующее: ее штаб значительно изменил предвыборную стратегию за пару недель до выборов.

С самого начала кампании Харрис строила свой имидж на оптимизме: она говорила, что в истории страны надо открыть новую страницу, привести во власть новых людей и уверенно смотреть в светлое завтра. Где-то неделю-две назад месседж резко изменился, и Харрис пошла в атаку на Трампа, предупреждая избирателей о грядущем фашизме и кризисе в случае его прихода к власти. От оптимизма не осталось и следа: сейчас речь идёт о том, чтобы хотя бы избежать катастрофы.

2. Кроме того, Харрис построила гонку на очень умеренном и контролируемом взаимодействии с прессой без больших интервью. В последние недели она неожиданно сменила тактику и, например, пошла на интервью к Fox News.

Уверенный в своей победе политик не будет так резко менять тактику. Дональд Трамп в это время устроил митинг в Нью-Йорке — штате, который он не выиграет ни при каких обстоятельствах. То есть он поступает так, как хочет, чувствуя себя уверенно.

3. Опросы, как я говорил, показывают равные шансы на победу: но они также демонстрируют, что в последнее время Трамп становится более популярным. Эта динамика заметна во всех опросах: как продемократических, так и прореспубликанских.

Резюмирую: гонка остается непредсказуемой. Но если все-таки необходимо сделать выбор, то я скорее склоняюсь в сторону Дональда Трампа.

Алексей Наумов. Внешпол

Главное, что необходимо понимать про сегодняшние американские выборы: победа того или иного кандидата не отменит переформатирование изменяющегося мирового порядка — не предотвратит подъем Китая и Индии, не снимет запрос на реформу институтов глобального управления и не поставит заслон усилению альтернативных центров могущества (как экономического, так и военного) — в том числе стран, считающихся возмутителями порядка (Россия, Иран, КНДР).

Кроме того, она не решит противоречий внутри страны, не объединит две разделенные части американского общества, не согласных почти ни в чем, и лишь откроет новую главу в идущей с 1970-х годов истории ценностного и идеологического раскола, выражающейся в растущей неспособности партий объединяться для решения важнейших вопросов внутренней и внешней политики.

Вот это важно для России и мира. Остальное — детали.

Алексей Наумов. Внешпол

Пока всё мы ждем результатов выборов, предлагаю вам посмотреть интервью, которое у меня взял коллега Аббас Джума — мы с ним нередко не соглашаемся, но неизменно ведём уважительный и, надеюсь, интересный диалог.

Есть ли в США «глубинное государство»? Чего ждать от нового президента? Почему американское общество так расколото? Чем закончатся войны в Европе и на Ближнем Востоке?

Отзывов неизменно жду в комментариях — спасибо, что читаете и смотрите.

https://youtu.be/OXNH9P5AyKo

Друзья, пока результатов нет, готовимся: завтра в 10:30 по Москве меня можно будет наблюдать здесь. Обсудим выборы и предварительные итоги.

https://russiancouncil.ru/news/kruglyy-stol-vybory-v-ssha-predvaritelnye-itogi/?sphrase_id=163526879

Почему Трамп побеждает

Дональд Трамп возвращается в Белый дом, третий раз подряд выступая лучше, чем того предрекали опросы общественного мнения. Почему американцы проголосовали за него?

1. Экономика — в 2016-2020 годах экономическая ситуация американцами воспринималась лучше, чем сейчас. Если бы не ковид, я уверен, Трамп победил бы и в 2020 году.

2. Миграция — наплыв нелегалов в США привел к тому, что даже Байден с Харрис заняли по миграции куда более радикальную позицию, нежели Обама — но лишь под давлением избирателей.

3. Политика идентичности: после победы Трампа в 2016 году демократы довольно сильно качнулись влево, поддержав снижение финансирования полиции (что привело к росту преступности), и активно выступив в поддержку сексуальных меньшинств и трансгендеров, что привело к оттоку латиноамериканцев-католиков, обычно голосовавших за демократов.

Трамп вновь въедет в Белый дом, но вопросы о будущем и республиканцев, и демократов останутся — о них сегодня чуть позже. Смотрите наш круглый стол в РСМД (ссылка выше).

Алексей Наумов. Внешпол

Глубинное государство 2.0

Сейчас много говорят о том, что глубинное государство в США проиграло. «Правящие круги», «элиты», «истеблишмент», мол, поддерживал Камалу Харрис и потерпел крах.

На самом деле, мы не замечаем формирования глубинного государства 2.0, которое за Трампом фактически стоит. Их опора — криптовалюты.

После победы Трампа биткоин рванул вверх, мемная валюта Дональда, созданная за несколько дней до выборов, также штурмует новые высоты.

Распределенные сети людей, за которыми стоят сотни миллиардов и уже триллионы долларов, однозначно выступили за Трампа — а деньги, безусловно, рождают власть.

Криптовалютные магнаты, крупные бизнесмены и технократы (вроде Илона Маска), для которых эффективность и результат важнее идеологии и порой даже этических ограничений — новая реальность и американской, и мировой политики. Игнорировать их невозможно.

Алексей Наумов. Внешпол

В чем ошиблись демократы

В 2016 году, когда Дональд Трамп победил в первый раз, в Демократической партии начались поиски причин невиданного, унизительного поражения.

Этим воспользовалось поднимающее голову левое крыло — представитель которого, Берни Сандерс, был раздавлен элитистской машиной Хиллари Клинтон.

Это люди, активно выступавшие как за экономическое распределение, так и за решительный социальный прогресс — борьбу за права женщин, расовых и сексуальных меньшинств, трансгендеров. Им удалось закрепиться в партии, качнуть ее влево, и избрать в Палату представителей, например, социалистку Александрию Окасио-Кортес и палестино-американку Ильхан Омар.

Кандидата в президенты у них не было, и в 2020 году выдвинули компромиссную фигуру — Джо Байдена, который изначально обещал, что переизбираться не будет.

Но то было исключение: партия левела, а американский электорат нет. Вопросы прав людей с разными ориентациями и доступ к абортам интересовали людей все же меньше, чем экономика и откровенно дырявая южная граница. Результат мы видим.

Алексей Наумов. Внешпол

Чем Трамп сейчас может быть удобен России:

1. С Дональдом Трампом вообще легче договориться, чем с Джо Байденом и Камалой Харрис. Дональд Трамп способен задать вопрос "почему?" в отношении практически любой политической догмы. Например, в ответ на тезис "Нарушение территориальной целостности Украины для заключения соглашения невозможно". Почему?

2. Дональд Трамп настроен решительно антикитайски. Именно противостояние с Пекином он считает основным конфликтом XXI века, и потому он заинтересован в том, чтобы обеспечить как минимум российский нейтралитет в этом вопросе. Его основное орудие: торговые пошлины, не война. Помимо прочего, такая жесткая линия против Китая толкает его на сотрудничество с Россией, что Москве также выгодно.

3. Дональд Трамп и его окружение понимают, что эпоха однополярного мира завершается даже вопреки воли США — он намерен извлечь из этого максимальную выгоду. Америка при нем не будет пытаться удержать гегемонию военным путем там, где сделать этого уже невозможно, но будет действовать максимально агрессивными торговыми мерами, пытаясь сделать США лучшим местом в мире для инноваций, инвестиций и вывода капитала. Вместо военной и "всеобщей сверхдержавы" США сосредоточится на статусе "торговой сверхдержавы".

Это не самый приятный партнер, но, по крайней мере, не столь опасный с точки зрения России, как традиционный американский гегемон. Это вполне отвечает новым реалиям формирующейся многополярности, что в целом градус напряженности в мире может снизить.

Алексей Наумов. Внешпол

Наконец, чем Трамп может быть России неудобен:

1. Его непредсказуемость рушит концепцию каких-либо красных линий. Российские власти и американцы в принципе понимают, какие красные линии на словах, а какие — на самом деле. Кейс с дальнобойными ракетами для Украины это показал.

Трамп может намеренно следовать «концепции безумца», приписываемой Никсону: например, когда в Москву позвонят из Вашингтона и скажут «коллеги, похоже, он уже совсем обезумел и открыл чемоданчик, мы не знаем, что с ним делать». От него таких выходок можно ожидать — это следствие его готовности выходить за рамки.

2. Нефтяной бум: один из лозунгов Дональда Трампа — «бурить, детка, бурить». Ожидается, что он распечатает нефтяные резервы США, и цена на нефть устремится вниз. Это может быть использовано и как рычаг давления на Москву.

3. Наконец, охлаждение отношений с Евросоюзом может побудить ЕС всерьез заняться вопросом собственной обороноспособности — Польша уже создаёт самую мощную армию межгосударственного объединения, осознание необходимости стратегической автономии может стать всеобщим. Сейчас это будет заторможено энергетическим кризисом из-за отсутствия дешёвых российских энергоресурсов, однако на долгую перспективу этот фактор сыграет.

Алексей Наумов. Внешпол

Как тестостерон перекраивает политическую карту мира

Одна из потрясающих особенностей американского избирательного процесса, которая затронет весь мир — растущее деление избирателей в зависимости от их пола.

Демократическая партия США после 2016 года и первого трамповского удара находилась в ступоре: вы помните, чем это завершилось — подъемом левого крыла, феминисток, любителей лишить полицию денег и отправить их организациям по защите расовых меньшинств.

Так вот: демократов ещё мощно качнуло в сторону женщин. Поддержка женского движения, права на безусловный доступ к абортам, даже лозунг — The future is female — будущее, мол, за женщинами, обсуждение маскулинности с обязательной приставкой «токсичная», борьба с патриархатом: всего этого было в достатке. Если ты женщина, говорили в партии, голосуй за демократов.

Стратегия хорошо сработала — по опросам, для демократов тема доступа к абортам была одной из самых важных. Женщины пошли голосовать. Последствия настигли демократов позже.

Поняв, что в этом прекрасном будущем им места нет, а «токсичными» быть не очень хочется, мужчины пошли голосовать за республиканцев.

В итоге сложилась яркая картина: в штабе демократов сильная чернокожая женщина Камала Харрис, рядом с ней Опра Уинфри и Тейлор Свифт, единственный белый мужчина — слегка неуклюжий седовласый вице-президент Тим Уолц, похожий больше на распропагандированного консервативного дедушку, включенного в молодежные тренды.

У Трампа был сам Трамп, Илон Маск, Халк Хоган рвал на себе футболку на его митинге, за него были глава чемпионата единоборств UFC Дана Уайт, а на самом популярном подкасте в США у Джо Рогана сам республиканец обсуждал драки, Хабиба Нурмагомедова, удары ногами и лучших бойцов.

Поэтому неудивительно, что за несколько часов до закрытия участков помощник Трампа Стивен Миллер написал: «Если вы знаете мужчин, которые ещё не голосовали, скажите им, чтобы срочно шли на избирательные участки». Ставка сыграла.

Я думаю, что мы видим общемировой феномен — в связи с подъемом феминистского движения появляется и движение мужчин буквально за сохранение своего образа жизни: с машинами, драками, культурой братства и возможности не бояться оскорбить кого-то любым произнесенным словом.

Алексей Наумов. Внешпол

Путин анонсирует переговоры с Трампом. Трамп немедленно соглашается. Орбан обещает, что все изменится быстрее, чем мы думаем.

Такое ощущение, что со вчерашнего дня бег времени снова набирает ход после нескольких удушливых, еле ползущих лет. Американские либералы разгромлены и мир меняется на наших глазах.

Алексей Наумов. Внешпол