Сделали текст про то, как российские военные проводят время в плену в Украине — и что с ними происходит, когда они возвращаются домой (ну как домой, некоторые домой пока непонятно когда попадут).

Не думаю, что эти люди заслуживают какого-то особого сочувствия, но как минимум это интересная история про то, что у людей в голове, в некотором смысле — про гражданскую пассивность и ее последствия.

https://holod.media/2023/08/08/plennye/
https://storage.googleapis.com/sitecopy/holod.media/d47a670d.html (откроется без VPN)

«Летом 1863 года вышла анонимная книжка «О русской правде и польской кривде», в которой слогом народного сказа сообщалось, что поляки задумали захватить Киев и вернуть крепостное право в России, истязают и убивают православных священников, давались характеристики национальных черт поляков как людей хвастливых, подлых и склонных к воровству, рассказывалось, что поляки вступили в антирусский сговор с европейскими державами, которым «очень хочется унизить Россию», а помогают им в этом «русские воры», сидящие в Лондоне».

Если вы не нажали спойлер, речь идет о поляках: это история времен польского восстания 1863 года и его подавления войсками российской империи. Тогда же был и такой сюжет: «в России распространялись слухи об издевательствах над русскими в Европе, под воздействием которых самарское дворянство постановило «вызвать из‐за границы, и особенно из Парижа, наших путешественников, которые терпят там всяческие оскорбления русского имени и все-таки продолжают там жить».

Это цитаты из книги Владислава Аксенова, автора монументального и сверхинтересного тома о массовых настроениях в России времен Первой мировой, о котором я подробно писал. Новая книга гораздо компактнее, она называется «Война патриотизмов» — и частично переупаковывает фактуру предыдущей с акцентом именно на то, как работала государственная пропаганда во время той же войны и как с ней конкурировали другие версии патриотизма, а частично расширяет ее, рассказывая о проявлениях тех же механизмов на протяжении XIX века, когда, собственно, и появляется патриотизм как некий концепт, зачастую навязывающийся гражданам сверху.

Если честно, первая часть с дополнительным контекстом мне была интереснее — во-первых, там просто больше нового (по сравнению с предыдущей книжкой); во-вторых, как будто чуть больше концептуализации. Но думаю, что это именно особенности личного читательского впечатления; вообще же книга очень хорошая и с точки зрения общего смысла (наглядно показывается, как турбофорсирование патриотизма в итоге приводит к развалу государства), и с точки зрения конкретных историй (шпионский психоз в Первую мировую достиг таких масштабов, что одна женщина решила, что ее кот — шпион, и набросилась на него с ножом). Конечно, «Войну патриотизмов» сложно не прочитать как хорошо завуалированное высказывание о войне нынешней: когда автор пишет, что «пример Российской империи, а затем и Советского Союза, чьи репрессии против собственных подданных/граждан и агрессия в отношении соседних народов в конечном счете привели к их распаду, демонстрирует опасность патриотизма, основанного на национально-имперской мифологии» — понятно, для кого это пример. Хорошо, что такие книжки выходят в России 2023 года.

https://bookmate.ru/books/e0GEYkcw

Мощнейший текст и очень здорово найденный сюжет (можно приводить в пример того, как важно уметь удивляться даже самым как бы мелким новостям). Наверное, автор и редактор решили, что назвать его «Мухи у нас» будет уж слишком очевидно, но вообще эта цитата очень хорошо сюда подходит.

https://thenewtab.io/reportazh-o-nashestvii-mukh-na-urale/

Сборник «Перед лицом катастрофы» — философский альманах под редакцией Николая Плотникова — несколько недель назад появился в новостях, потому что на него подал донос в прокуратуру Андрей Луговой (человек, который с большой вероятностью отравил в Лондоне бывшего коллегу Александра Литвиненко). Не знаю, принес ли этот печальный резонанс книге новых читателей, но вообще было бы неплохо, поскольку сборник достойный.

Общая рамка выражена в названии — люди так или иначе осмысляют войну. Неизбежно здесь немало текстов, написанных так или иначе в режиме крика боли, — и это нормально и понятно. Но есть и другие — не то чтобы обязательно лучше, просто более предметные, что ли. Отмечу три из них:

— Сергей Зенкин — кажется, один из немногих, если не единственный автор, остающийся в России — рассуждает о том, какова может быть роль публичных интеллектуалов, представляющих гуманистические ценности в стране, которая отринула гуманизм. Рассуждает через возвращение к домодерному смыслу слова «заложник» — в традиционных обществах так называли представителей элиты, которых отправляли к враждебному племени в качестве живого залога поддержания отношений с ними. В силу обстоятельств язык не поворачивается назвать эту конструкцию остроумной, но в каком-то смысле о нее можно опереться.

— Илья Кукулин и Мария Майофис предлагают термин «эмпрессия» для описания того, как работает современная российская пропаганда: ее цель даже не в том, чтобы навязать зрителю / читателю некую идеологию, а в том, чтобы создать некое психологическое состояние, одновременно простую и парадоксальную смесь эмпатии и агрессии, когда как бы гуманистические мотивы оказываются легитимным оправданием зла.

— Более же всего мне понравилась статья Александра Бикбова (к сожалению, раньше не доводилось сталкиваться с этим автором), сложное рассуждение о том, как война прорастала из проекции неолиберального подхода на все сферы общественной жизни в 2010-х — от монетизации льгот до культурных тендеров. Я не уверен, что до конца понял все в этом тексте, он заслуживает перечитывания, поэтому просто процитирую один пассаж. «Введение новых норм состязательности под знаменем национальных интересов превратили государственные гарантии в поле борьбы за привилегии и акционировали общий фонд культуры. Радикально индивидуализирующие и монетизирующие технологии управления населением, принуждаемого к неравенствам, сопровождались ультраконсервативными пропагандистскими кампаниями по производству национальной морали. Соединение этих двух, на первый взгляд, предельно конфликтных разновидностей экспертизы и мотивирующего воздействия привело к своего рода инверсии веберовской модели капитализма. В противоположность XVII-XVIII столетиям, когда европейская религиозная аскеза вела к неожидаемым прорывам в технологиях прибыли, на пороге российского XXI века доказавший свою экономическую эффективность глобальный капитализм был травестирован в фольклорный кокошник и монашескую рясу».

Книжку «Перед лицом катастрофы» можно скачать бесплатно.

Летом 1946 года в Москве были устроены десятидневные слушания с разбором работы Совинформбюро. Это агентство было создано во время войны, чтобы формировать у слушателей и читателей картину происходящего на фронтах, желательную для советского руководства, но после окончания Второй Мировой его задачи изменились. Одной из важнейших из них стало создание образа СССР как ведущей мировой державы, победившей фашизм, за рубежом. Совинформбюро должно было поставлять материалы, который противостояли бы разнообразным неприятным для Кремля западным нарративам — например, о том, как плохо ведут себя советские солдаты в оккупированной Германии. Слушания показали, что с этой задачей агентство справляется так себе. Во многом из-за того, что его авторы не всегда умело владели русским языком. Например, в одной из статей говорилось буквально следующее: «Три года немецкой оккупации Литвы со всеми их ужасами оказались ничтожными по сравнению с двумя советскими годами».

Эта совершенно довлатовская история — просто одна деталь из книги Татьяны Шишковой «Внеждановщина», которая рассказывает о послевоенной советской культурной политике и, во всяком случае в моем личном случае, совершенно переворачивает прежние о ней представления. Привычно было думать как: после военных лет, когда всякое было возможно, Сталин в общем и целом вернулся к прежней репрессивной политике, и печально известные постановления Жданова о журналах «Звезда» и «Ленинград», извергнувшие из советской официальной литературы Зощенко и Ахматову, — прямое проявление этой стратегии.

«Внеждановщина» показывает, что на эти события можно (а не исключено, что и нужно) смотреть совсем по-другому; усложняет реальность, казавшуюся простой, то есть проводит одну из тех операций, ради которых, как по мне, и существуют разные жанры думания вслух и рассказывания историй. Выясняется, что логика культурных решений диктовалась не столько внутренними соображениями, сколько внешними. Послевоенный СССР (во всяком случае, в лице Сталина и его окружения) видел свое положение в мире совсем по-другому, чем довоенный, — он должен был выглядеть страной-победителем и должен был транслировать эту победительность вовне, наглядно показывать странам Запада свои преимущества и достижения во всех областях. Причем у этой стратегии было как бы две итерации: сначала обращение шло как бы напрямую к западным элитам, а потом, с началом Холодной войны, — к некоему сконструированному, воображаемому Западу: пока один Запад, по официальной советской версии, деградировал и бряцал оружием, этот другой признавал превосходство социалистической системы и открывал ей дружеские объятия. Ситуация менялась настолько быстро, что собственно культурная продукция иногда за ней не поспевала: особенно хорошо это во «Внеждановщине» показано на примере кино с его длинным циклом производства, который плохо соотносился с изменением политических обстоятельств.

Шишкова рассказывает, как эта логика так или иначе влияла на отношения советского государства с самыми разными отраслями культурной политики — от историй собственно про Зощенко и Ахматову (в книжке, в частности, объясняется, как так получилось, что писатели формально пострадали за какие-то абсолютно пустяковые, отнюдь не программные свои тексты) до оперы, классической музыки и даже переориентации республиканских литератур с национальных позиций на общесоветские; в этом смысле «Внеждановщина» напрямую имеет отношение к актуальным дискуссиям про империализм и колониализм.

Помимо прочего, дико важно, что все это еще абсолютно захватывающе написано — с героями, с историями, с вниманием к классным деталям вроде той, с которой начался этот пост. Это вроде как и неудивительно, учитывая, что Шишкова по совместительству — главная редакторка «Ъ-Weekend», кажется, последнего в России свободного массового журнала о культуре с высочайшим качеством текстов. Но это все равно производит мощнейшее впечатление, особенно на контрасте с языком некоторых соседних книг в той же серии того же издательства. «Внеждановщина» — прямо образцовый пример, что академическая четкость совершенно не обязана конфликтовать с интригующим нарративом; хочется, чтобы таких книг на русском было больше.

В конце нужно написать дисклеймер: Таня — моя однокурсница, мы близко дружим больше 20 лет. То есть я как бы необъективен. Но книга объективно крутая. Вот такой парадокс.

https://bookmate.ru/books/BOIHOee1
https://www.litres.ru/book/tatyana-shishkova/vnezhdanovschina-sovetskaya-poslevoennaya-politika-v-obl-69434764/
https://www.amazon.com/gp/product/B0CFY32T1V/

Есть ли двойники у Путина? Есть.

Правда, речь не о людях, которые якобы заменяют его в протокольных мероприятиях (тут нет никаких доказательств), а о людях, которые изображают его за деньги, — на свадьбах, корпоративах, на Красной площади, на бандитских вечеринках.

Нина Абросимова поговорила с этими людьми и рассказывает, что происходит с человеком, когда он решает стать Путиным. Смешной, но по-своему и несмешной текст. Моя любимая деталь — одного двойника однажды наняли, чтобы он просто изображало Путина, ходя туда-сюда по полю у Константиновского дворца на виду у каких-то японцев. Интересно, какую сделку с этими японцами заключали.

https://holod.media/2023/09/06/dvoiniki-putina/

Сегодня наконец выходит один из больших проектов, который я делал последний год. Это подкаст — он называется «Он увидел солнце» и рассказывает о жизни и песнях Егора Летова.

С момента, когда тему для этого подкаста мне предложил Мика Голубовский на веранде рижского кафе прошлым летом, он внутри меня прошел путь от режима «почему нет» до очень ценной и дорогой истории, работа над которой, в частности, очень выручала этой весной, когда многое летело в пизду. Впрочем, здесь важнее рассказать не почему это ценно для меня, а почему подкаст может быть интересен вам.

Про Летова и «Гражданскую оборону» много чего отличного написано, записано, снято. Что меня всегда удивляло — так это то, что не существует отдельной биографии самого Летова, притом что это человек, чьей жизни хватило бы на несколько сериалов. Лобовые столкновения с КГБ, скитания по одной шестой, психоделические озарения, экстремизм, политическая борьба, маргинализация, всенародная слава — в ней было все, причем в самых удивительных формах и последовательностях. Я всегда мечтал прочитать такую книжку, но писать ее самому мне, конечно, не хватило бы дерзости, да и сил. А когда возникла идея подкаста — я решился.

Каждый выпуск подкаста рассказывает об одной фазе биографии Летова, соединяя события его жизни с событиями его творчества (разрабатывая эти связи, я отчасти вдохновлялся книжкой Иэна Пэнмана «It Gets Me Home, This Curving Track»). Сегодня в общем доступе появились первые два выпуска. Первый — о том, как Летов не перебрался в Москву: здесь наш герой еще даже не начинает писать свои песни, а коллекционирует растения и пластинки, ходит на могилу Высоцкого, играет в московском общежитии вместе с Курехиным. Второй — о том, как Егор Летов обвинил в своей смерти майора КГБ: здесь Летов собирает первые группы, получает первые проблемы, попадает в ПНИ, натурально обвиняет в своей смерти майора КГБ, а в конце на сцену выходит группа «Адольф Гитлер» с крайне злободневной песней «Вы только сидите и делайте вид, что вам все равно / Мы сядем на танки и поедем убивать».

Следующие выпуски будут появляться каждую неделю, всего их семь — но если хочется прямо сейчас произвести binge-listening всего объема, можно заплатить каких-то денег в приложении для подкастов и получить доступ ко всем эпизодам в Apple Podcasts (только на этой платформе, увы, в остальных местах просто раз в неделю бесплатно).

Разумеется, подкаст не просто о жизни одного человека и событиях этой жизни. Я старался понять, как устроена и работает музыка Летова. Старался объяснить, почему эта музыка так важна для такого количества людей — и почему именно Летов сейчас является едва ли не самой влиятельной культурной фигурой последнего полувека для России. Старался показать, как те или иные песни или заявления Летова звучали в моменте — и что они значат сейчас. Ну и конечно, нельзя было не подумать и не поговорить о том, что наследие Летова значит во время войны, нуждается ли оно в ревизии и в какой именно. (Для тех, кого интересует только этот вопрос, — об этом речь в пятом выпуске подкаста.)

Мне кажется, что жизнь Летова была настолько насыщенной и экстраординарной, что слушать будет интересно даже тем, кого никогда не трогали его песни, или тем, у кого они вызывали недоумение, возмущение etc. Но сделан подкаст человеком, который вырос на музыке и этике «Гражданской обороны», и я этого не скрываю.

В этом подкасте много моего голоса, но думаю, что он тут не главный. Во-первых, мы поговорили с людьми, которые знали Летова, играли с ним, исследовали его творчество — от Натальи Чумаковой и Максима Семеляка до Игоря Гулина и Алексея Цветкова (спасибо Марине Перфиловой и Жене Офицеровой, которые брали большинство интервью). Во-вторых, я прочитал, послушал или посмотрел почти все интервью, которые Летов дал за свою жизнь, — и в подкасте очень много мест, где Летов рассказывает о своей жизни сам. За это я должен отдельно поблагодарить Тимура Базарова и проект «Гроб-Хроники», блистательных архивистов всех материалов, связанных с Летовым и его проектами. Реально — благодаря этим людям ознакомиться с подробной текстологией Летова в интернете гораздо проще, чем установить, например, какие повести Зощенко написал в 1930-х (я пробовал недавно). И это тоже о чем-то да говорит.

Этот подкаст делался вместе с командой «Арзамаса», которая год назад выпускала подкаст про Петра Мамонова. Если бы не его редактор Слава Рогожников, не было бы вообще ничего. Спасибо звукорежиссерам Ване Бушуеву и Юле Глуховой, которые создали для подкаста его звуковую среду. Она тоже важна: например, в первом выпуске, когда кончается предисловие, мы вообще не слышим музыку самого Летова, потому что он ее еще не начал писать; мы слышим только то, что он сам слушал в то время; дальше каждый подкаст сопровождается тем звуком, который Летов производил в тот или иной период жизни. Спасибо фактчекеру Леше Бороненко, расшифровщику Кириллу Гликману и другим участникам процесса. Отдельное спасибо Филиппу Дзядко за чуткость.

Подкаст выходит как независимый проект, вне рамок отдельных медиа и институций — и мне, конечно, очень хотелось бы, чтобы его услышали. Поэтому если вы дочитали до этого места, я попрошу: если вам понравится — напишите комментарий, пост, поставьте лайк, оценку в сервисах подкастов, расшарьте его и так далее. Вполне возможно, что кто-то, кому это все может быть интересно, узнает об этом подкасте от вас; пути распространения таких проектов неисповедимы.

Дата выхода подкаста неслучайна: сегодня день рождения Егора Летова, ему исполнилось бы 59 лет. И сегодня же в свет вышли прежде неиздававшиеся альбомы его самой первой группы «Посев» — «Всякие картинки» и «Дождь в казарме». В первых двух выпусках «Он увидел солнце» речь идет ровно о тех годах, когда Летов эти альбомы записывал.

Подкаст можно послушать на всех платформах, где вы слушаете подкасты: Apple, Spotify, «Яндекс.Музыка», VK, и так далее. По этой ссылке — остальные платформы:
https://letov.mave.digital/

(Мы хотели выложить подкаст и на YouTube, но показалось, что смысла выкладывать просто аудио в пустой новый канал нет, а партнеров не нашли. Если у кого-то из тех, кто это читает, есть предложения по ютубу — пишите, пожалуйста, мне бы хотелось, чтобы подкаст появился и там.)

Небольшой комментарий к подкасту для нового русскоязычного издания о культуре. Спасибо, что спросили! Фотография десятилетней давности, сейчас я более загорелый.

​​Первое интервью на «Кенотафе»! И сразу с Александром Горбачёвым — не просто пристальным и внимательным наблюдателем за русской культурой в начале XXI века, но и деятельным её подвижником. Только с таким опытом за плечами и можно подходить к той глыбище, которой Горбачёв посвятил свой новый проект — подкаст «Он увидел солнце» о судьбе Егора Летова.

#интервью_кенотафа #простаков

https://telegra.ph/S-Letovym-kotoryj-zakonchilsya-bezopasno-imet-delo-Aleksandr-Gorbachyov-o-svoyom-novom-podkaste-o-lidere-Grazhdanskoj-oborony-09-11

Третий выпуск подкаста про Егора Летова «Он увидел солнце» вышел на всех платформах.

Это эпизод о том, как в конце 1980-х «Гражданская оборона» становится популярной, Егор Летов десятками пишет у себя дома свои и чужие альбомы, до отказа набитые хитами и изобретениями, параллельно ездит по стране с друзьями и концертами — а еще в его жизни появляется смерть. В общем, скорость, на которой Летов проводит эти два года, совершенно сногсшибательная и с трудом укладывается в голове. Уместить их в один выпуск было сложно, но мы как-то попытались.

Наверное, имеет смысл к каждому выпуску вытаскивать какие-то детали. Вот одна из них: в процессе работы над подкастом меня постоянно поражало, насколько хорошо сохранились самые разнообразные архивные материалы, связанные с Летовым. Например, есть такая знаменитая беседа «Панки в своем кругу» — Летов в конце 1987-го, когда «Оборона» ну совсем еще не во всенародном статусе, общается в Тюмени с Неумоевым и другими местными музыкантами. На что это записывалось, трудно даже предположить. Однако ж полчаса этого разговора сохранилось, лежит на ютубе. Или не менее впечатляющие ответы на записки на акустическом концерте в Киеве в августе 1990 года — Летов недавно распустил «Оборону», явно переживает некий кризис и очень о многом говорит предельно откровенно: например, из этой записи я узнал о том, что две из моих любимейших песен напрямую вдохновлены Башлачевым (хоть на него совсем и непохожи).

Все это можно услышать в подкасте; в каком-то смысле это, думаю, в нем самое ценное.

Хороший текст композитора Сергея Невского об опыте творческой работы в России, сползающей в войну, и последующей эмиграции. Честный, спокойный и веский. Особенно начиная с девятой главки и далее.

https://colta.ru/articles/specials/29735-sergey-nevskiy-shkola-emigrantov

Политические потрясения начала 1990-х я помню всполохами. Про октябрь 1993-го их два. Первый: я сажусь в школьный автобус (да, в 1993 году в городе Обнинске нас возили в начальную школу в автобусе; long story), и мы с моим лучшим другом по третьему классу начинаем обсуждать, когда гражданская война дойдет до нашего города. Второй: я прихожу из школы домой, а вся семья смотрит по телевизору расстрел Белого дома. Не помню, что тогда говорилось, но настроение вспоминается как что-то в режиме мрачного охуевания — совсем другая эмоция, чем в августе 91-го, когда я проснулся, а мама обняла меня и сказала: «Мы победили».

В этом году октябрю 93-го — 30 лет. Наверняка вокруг него опять будут много спорить, тем более что война еще раз подсветила те события как одну из ключевых событий в современной истории России — и в общем, кажется, чем дальше, тем больше вырабатывается консенсус, что расстрел Белого дома не предотвратил наступление фашизма, а в каком-то смысле наоборот. Ну и можно вспомнить хрестоматийные в некоторых кругах строчки группы «Соломенные еноты»: «А когда-то во время октябрьских событий мудаки довели мудаков / Чтоб отныне любой жиреющий витязь получал свои деньги легко».

Споры про октябрь 1993-го — это споры о политике, и жертвы тогдашней стрельбы в них выступают в основном как разменная монета. Один говорят, что их было чуть больше полуторы сотни; другие — что гораздо больше, а власти скрывают; в основном речь идет о числах, а не о людях. Вспомнив несколько недель назад о грядущем «юбилее», я вдруг понял, что ничего не знаю о погибших. Кем были эти люди, как и за что они умерли, что пережили их семьи? Сейчас рассказать о жертвах любого большого ЧП — естественный рефлекс для многих медиа; 30 лет назад, кажется, было иначе.

Я изучил составленный «Мемориалом» список погибших — и обнаружил в нем ровно пять женщин. Мы решили попытаться рассказать их истории. Ну то есть как — «мы»: текст писали Маша Карпенко и Соня Вольянова, это целиком их заслуга.

Узнать хоть какие-то подробности удалось не про всех пятерых. В иных случаях было удивительно то, насколько мало вообще известно: например, у Белого дома была убита 46-летняя Зинаида Полстянова, а может быть — Зинаида Полостянова, в разных источниках ее фамилия написана по-разному. Но про кого-то все-таки получилось рассказать. 25-летняя Патимат Сайгидова первой из своей большой семьи уехала учиться из Дагестана в Москву — на экономиста. Все время посвящала учебе, завела американскую подругу по переписке, на каникулах возила однокурсниц в гости к себе домой, политикой не интересовалась. 4 октября она проводила по другу до метро рядом с домом в центре Москвы, где она снимала комнату в коммуналке, и больше живой ее никто не видел.

Ее тело нашли на Садовом, неподалеку от американского посольства. Кто ее убил и почему — неизвестно; более того, это толком никогда и не расследовалось, как и десятки других смертей гражданских и зевак у «Останкино», у Белого дома, просто в каких-то переулках. Мемориал жертвам так и не установили, хотя попытки договориться об этом с властями были — но чем дальше, тем более маргинальные и отчаянные. Из насилия, случившегося в октябре 1993-го, выросла сначала война в Чечне, а потом и все остальное, включая войну нынешнюю — это в тексте хорошо показано. Из беспамятства, которое за октябрем последовало, тоже много чего выросло, с чем сейчас вынуждены иметь дело даже те, кто в 1993-м еще не родился.

Хотя бы чуть-чуть побороться с этим беспамятством хочется. Для меня это самый важный материал, который я выпускал в «Холоде» в этом году. Буду рад, если вы его почитаете и распространите.

Да, забыл объяснить, почему этот текст выходит сегодня, если принято считать, что все ключевые события случились в первые дни октября. Дело в том, что это не совсем так. Первые жертвы погибли 23 сентября. Группа вооруженных людей во главе с главой «Союза офицеров» Тереховым зачем-то поехала к штабу Объединенной группировки войск СНГ на Ленинградском проспекте и застрелила рядом с ней милиционера, который попросил предъявить документы. Потом кто-то выстрелил очередь в воздух. Одна из этих пуль убила 63-летнюю пенсионерку Веру Малышеву, которая выглянула в окно своей квартиры на странные щелкающие звуки на улице.

Ничего больше о жизни Веры Малышевой мы, к сожалению, не знаем.

https://holod.media/2023/09/22/sobytia-sentiabria-oktiabria-1993-goda/

Зеркало, которое должно работать без VPN: https://storage.googleapis.com/gsc-link/holod.media/e28e07c6.html

Подкаст «Он увидел солнце» появился на YouTube: спасибо друзьям из «Либо/Либо», которые предоставили для этого свой канал.

Вот они: 1-й эпизод | 2-й эпизод | 3-й эпизод

Также в соответствии с итогами голосования читателей выкладываю первые три выпуска прямо сюда.

Четвертый эпизод — завтра.