Около панельной пятиэтажки забираю парня. За бородой и зачёсанными волосами не различаю его возраста, потому что мой взгляд прикован к старинным часам с гирьками у него в руках. Он ловит мой взгляд:

— Купил. С кукушкой! — глаза его горят.

Он долго пытается уложить часы на заднее сиденье, а потом решает ехать в обнимку с ними. Разговор завязывается сам собой.

— Давно мечтал о таких и вот нашёл по объявлению, — рассказывает он, — только говорят, что кукушка работает через раз.

Часы громко тикают. Я вспоминаю, что часы с кукушкой были у бабушки моей школьной подружки. Мы в первых классах часто делали там уроки. Когда кукушка куковала пять, я уходила домой.

— А можно включить? — спрашиваю я.
— Я пока не понял, как тут переводить часы. Да и не совсем понятно, сможет ли она вылезти, если часы лежат.

Разочарованно вздыхаю. Разговор постепенно сходит на нет.

Мы приезжаем на место. Я смотрю на часы (те самые, с кукушкой) — без одной минуты два. Парень понимает, меня с полувзгляда:

— Подождём?

Киваю.

Мы сидим на лавочке и молча слушаем громкое тиканье. С щелчком дверки кукушечной раскрываются. Изнутри слышны какие-то механические звуки. Мы понимаем, что в этот раз кукушка не вылезет. Очень тепло прощаемся.

Весь день я ездила и думала, о том, какой же большой и разнообразный мир вокруг нас. Часы с кукушкой. Это же маленькое механическое чудо! Волшебство из детства, которое никуда не пропало. Оно здесь рядом. Просто мы перестали его видеть. Перестали искать. Ощутила, что испытываю приятную и тёплую светлую грусть.

Поехала на шиномонтаж (переднее колесо пробило) и в этот раз не уткнулась в телефон, а стала смотреть вокруг. Вспомнила, как мы с папой заезжали в сервис лет десять назад.

Там был какой-то прокуренный контейнер с тусклой лампочкой под потолком и печкой-буржуйкой. Вы, наверное, даже слово такое забыли. В контейнере было тесно втроём, а на улице холодно. Приходилось ютиться. Не подумайте, что я живу в глухой деревне и все шиномонтажки у нас такие. Просто папа говорил, что ездит сюда уже много лет и «тут фигню не впарят, можно верить».

Но я не об этом хотела рассказать. В моей шиномонтажке было просторно и светло. Высокие потолки, приветливый мужчина на кассе. Он не общался со мной свысока, не заигрывал. Был вежлив и улыбчив.

Я следила за работниками у крутилок, на которых балансируют колеса. Все они были в чистой спецодежде, солидные и презентабельные. Один из них починил мне колесо, объяснил, что сделал с покрышкой, и торжественно вручил саморез (откуда они вообще берутся на дорогах?).

Кто бы мог подумать, что подобную работу можно выполнять так быстро и качественно? Что можно выглядеть чистым и опрятным? Что можно разговаривать вежливо и без использования непонятных терминов?

Вывода никакого не будет. Просто я рада, что живу здесь и сейчас.
P.S. Хотя будет вывод: давайте избавляться от стереотипов. Смотрите по сторонам. Мир меняется быстрее, чем мы успеваем замечать.

Две небольшие истории за последнюю неделю.

1. Садится на заднее сидение человек в плаще, шляпе и чёрных очках. Такой карикатурный шпион из старых фильмов — от него даже аура в самом автомобиле изменилась. Я стала вбирать информацию всеми пятью чувствами. Кто это? Почему в плаще? Наверное, это эксгибиционист! Сейчас мне пришлют дикпик оффлайн. Замечаю в зеркале, как он начинает расстёгивать пуговицы. Мне мерзко, но не могу оторваться. Вторая, третья. Нижняя. А под плащом — ещё один плащ.

Спустя какое-то время, замечаю, что он начинает расстёгивать и второй плащ. Под ним оказывается третий. Перед выходом он застегнул все пуговицы и вышушрал из салона. Интересно, сколько ещё слоёв было в этой матрёшке?

2. Милый дедок в очках, фланелевой рубашке и вязаной жилетке. Как с картинки, только трости не хватает. Перед тем, как сесть, подошёл к моему окну и внимательно осмотрел моё лицо. Даже поднял очки, чтобы лучше видеть. Попросил опустить стекло.

— Девушка, — вкрадчиво начал он, — вы не болели коронавирусом?
— Нет, мне повезло.

Дедушка удовлетворённо кивнул:

— Это хорошо. А прививку вы делали?
— От коронавируса? Нет не делала, — вру я, скрещивая за спиной пальцы.
— Точно?
— Точно.
— Вы уверены, что не забыли?

Немного напрягаюсь:

— Вполне.
— Можете поклясться?
— Э-э-э, поклясться? Да, наверно, могу.
— Поклянитесь!
— Э-э-э… Клянусь.

Дедушка удовлетворенно кивает и садится в машину.

Глубокая ночь. Чуть пошатываясь, из ресторана выходит высокая и стройная женщина. Платье её блестит в неоновом (или какой он там сейчас) свете рекламных огней. Женщина открывает заднюю дверцу, плюхается на сидение и выдыхает: «Поехали!»

Пассажирка включает свет и мне удается разглядеть её вызывающее блестящее красное платье, как у жены кролика Роджера (жаль, что волосы блонд, а не рыжие). Она с видимым удовольствием снимает туфли и расстегивает молнию.

Пару минут женщина просто наслаждается жизнью. На лице появляется улыбка. Она ловит мой взгляд в зеркале и вновь улыбается. Кивает на мои кроссовки: «Завидую. Только вчера думала, что идеальная работа — это та, в которой можно весь день ходить в кроссовках». Пассажирка ненадолго задумалась и добавила: «И где не надо писать отчетов». В последнем предложении была пара эмоциональных эпитетов, но я их опустила.

Я улыбнулась в ответ: «Знаете, я тоже недавно думала об офисной работе. Я скучаю по ощущению, когда идёшь такая на шпильках, в юбке карандаше и блузке с расстёгнутой пуговицей. Чтобы плечи расправлены и волосы убраны наверх».

Мы вновь посмотрели друг на друга в зеркале и посмеялись. Дальше ехали молча. Ну, если опустить те слова, с которыми женщина надевала свои туфли, перед тем, как выйти.

Я люблю осень. Прозрачность воздуха, жёлтые листья берез, красные рябины. Только в это время года я порой выхожу погулять без цели. Понимаю Пушкина, который сидел в Болдино без друзей и телевизора, смотрел в окно и не мог не делиться своими чувствами.

Но есть у осени и тёмная сторона. И она потихоньку захватывает день — минута за минутой. Ночи становятся чёрными и их уже не пробивает свет фонарей и рекламных вывесок. Пешеходы в чёрных куртках норовят выскочить перед машиной, поэтому приходится притормаживать у нерегулируемых переходов.

Осень требует внимания. Машин становится ощутимо больше. Родители везут школьников на уроки, потом на кружки, потом домой. Студенты едут на пары. Все едут во всех направлениях и дорожный хаос растет.

Накрапывает дождь и видимость становится ещё хуже. Вглядываясь, я наклоняюсь к стеклу и напрягаю глаза и мышцы спины. Приходится постоянно быть готовой ко всему. Жутко устают плечи, затекает спина.

Все это заставляет миниатюрную (хотя не такую миниатюрную, как хотелось бы) таксистку каждый день после смены отмачиваться в горячей ванне с солью и свечами с корицей. Скоро я привыкну и перестану так уставать. А пока эта осень, как и все предыдущие, даётся мне тяжело.

На заднем сиденье ехали мать и дочь. Дочери было лет тридцать, она обнимала маму и что-то ей тихо нашёптывала. Мама плакала порой очень громко всхлипывая.

Мне было неудобно — я понимала, что эта сцена не для посторонних глаз. Очень хотелось помочь, и я помогала, как могла. Везла аккуратно и с максимально разрешенной скоростью.

Атмосфера была гнетущая. Мне сдавило грудь от боли за этих незнакомых женщин, хотелось обнять их обеих.

Внезапно я осознала, что в машине стало тихо. Я посмотрела в зеркало и увидела, что мать уснула на руках у дочери. Мы встретились глазами в отражении, и она кивнула на магнитолу. Я полностью выключила звук и услышала какой-то шёпот.

Вновь посмотрев в зеркало, я поняла, в чем дело. Дочь напевала маме колыбельную. Она легко гладила плечо матери и старалась не разрыдаться. Ей тоже было нелегко.

Я долго думала, публиковать ли сюда эту историю. С одной стороны, это очень личное, а с другой я хочу, чтобы вы вспомнили о своих родителях и позвонили им. Я это сделала в тот же день. И сейчас позвоню ещё раз.

Пожалуйста, наберите маме!

Молодая девушка, лет 25. Как водится, в телефоне. Пальцы быстро бегают по клавишам мессенджера. Личико всё больше и больше хмурится. В какой-то момент мне даже кажется, что пассажирка сейчас разобьёт телефон о приборную панель. Прикидываю, хватит ли ей силы, чтобы сломать пластик. Надолго задумываюсь, откроется ли при этом воздушная подушка. А если откроется, то что делать?

За этими мыслями я пропускаю начало нового раунда общения. Девушка начинает наговаривать голосовое. Сообщение явно направлено бойфренду. В ход идут изысканные оскорбления вроде «я парней в сто раз лучше тебя влево свайпаю». Потом начинается классика вроде «козёл» и «кобель». Заканчивается парой матов. Ну как без этого?

В воцарившейся тишине раздаётся:

— Ой! Не отправилось.

Девушка недоумённо смотрит на меня, в глазах вопрос: «что теперь делать?». Хотя вопрос явно риторический, не могу ничего с собой поделать и отвечаю:

— Ну, снова запишите.Пассажирка виновато отвечает
— У меня уже весь запал иссяк, — виновато отвечает пассажирка.

Едем в тишине. Боковым зрением замечаю, что девушка снова пытается записать голосовуху.

— Извини, я что-то погорячилась, — вздыхает она, — Давай завтра куда-нибудь сходим. Может, стейков поедим? Давно не ели.

Поворачиваюсь к пассажирке. Она старается не смотреть на меня.

Дорогие мои, простите, что давно не писала ничего в канал. У меня выдался непростой ноябрь (в детали вдаваться не буду, просто поверьте). Было тяжело, но сейчас всё хорошо.

Хочется пошутить, что я как Оксимирон — вечность копалась в себе, а теперь возвращаюсь к вам бодрая, заряженная и с кучей нового контента.

Мужчина, возраст в темноте не разглядела. Хлопает дверью. По дёрганым жестам, понимаю, что явно не в духе, поэтому не делаю замечание по поводу двери.

Пассажир что-то недовольно бормочет под нос, потом затихает. Замечает меня и устало спрашивает:

— Вы-то хоть идентифицируете себя как женщина?

Вопрос явно риторический, поэтому я не отвечаю. Полчаса едем в тишине. Перед выходом мужчина извиняется и заверяет, что не хотел обидеть, ссылается на трудный день. А я от любопытства кусаю губы. Что же тут за предыстория?

Везла женщину с девчушкой лет четырёх-пяти. Маленькая почемучка спрашивала обо всём на свете. Сначала маму, потом меня. Мне очень понравилось, что пассажирка не одёргивала дочку и разрешила нам поболтать. Но сначала объяснила, что надо спросить у меня, не отвлечёт ли меня разговор.

На месте назначения я вышла с ними — немного размяться. Девочка подошла ко мне и серьёзно сказала:

— Когда я вырасту, хочу стать как вы!
— Таксисткой? — умилилась я.
— Нет, взрослой, — помотала головой она.

Мы с её мамой переглянулись, и едва удержались от смеха.

Рубрика #мнеприслали

(Давно не выкладывала присланные истории, потому что хотела сделать этот блог более личным, чтоли. Но подумала, что это неправильно. Некоторые истории моих коллег должны быть переведены в буквы и опубликованы. Хотя бы в моём маленьком блоге.

Итак, рубрика #мнеприслали возвращается — надеюсь, вы скучали! Текст я немного отредактировала. Крепкие словечки —авторства моего читателя)

Мужчина был каким-то напряженным. Как будто ждал от меня какого-то подвоха. Смотрел исподлобья. Хмурился. В его присутствии мне было не по себе, и я тоже напрягся. Однако поездка прошла спокойно.

Когда приехали, мужчина полез во внутренний карман, достал бумажник и протянул мне три советских рубля. Я немного успел пожить в СССР, поэтому сразу их узнал. Меня тут же накрыло флешбэком, как будто мама посылает за батоном, буханкой чёрного и рогаликом.

— Что это? — спросил я, хотя и понимал, что вопрос идиотский.
— Три рубля, — ответил он, как будто разговаривал с идиотом.
— Но надо четыреста семьдесят восемь, — нашёлся я.
— Не надо мне тут ля-ля! Такси стоит три рубля.

Я растерялся и промолчал. Инициативу перехватил пассажир и начал объяснять, что настоящие деньги — только эти, что СССР официально всё еще продолжается. В какой-то момент он даже достал паспорт — серпасто-молоткастый — и начал им размахивать.

Я раздумываю, что с ним делать. Выглядит он поздоровее меня. Да и непонятно, что в голове у этого сумасшедшего. Тут, к счастью, я вижу двух полицейских, которые явно ищут до кого бы докопаться. Показываю на них пальцем:

— Пойдём у них спросим про деньги, которые ты мне впариваешь.

Пассажир замолкает, взвешивает в голове все за и против. Смотрит на мобильник, сколько с него, и достаёт второй бумажник. В нём уже современные деньги. И несколько пластиковых карт. Которые, кстати, не выдают без российского паспорта. Значит, Российскую Федерацию ему пришлось признать.

Недовольно он протягивает мне пятьсот рублей и требует полную сдачу — двадцать два рубля. К счастью, монетки у меня есть. Выходя, он от души хлопает дверью. Ставлю ему один балл в приложении.

Свои интересные, забавные и странные истории вы можете присылать мне на почту [email protected] — самые-самые обязательно опубликую!