Солнце заливает Москву палящими лучами, но свежий кондиционированный воздух в автомобиле защищает меня и пассажира лет под сорок. А два шоколадных пломбира за смену поддерживают не только температурный баланс, но и хорошее настроение.

Везу последнего клиента, предвкушаю долгий освежающий душ. Подмурлыкиваю мелодию и, наверное, улыбаюсь. Даже мини-пробка и нерешительный Ниссан, поворачивающий налево не могут испортить моё настроение.

Пассажир позади наклоняется ко мне:

— Меня Андрей зовут. А вас?

Со мной хотят познакомиться! Настроение вместе с самооценкой взлетают выше индекса Доу Джонса.

— Катя, — киваю его отражению в салонном зеркале.
— Екатерина, — начинает он, нерешительно, — я заметил, что у вас хорошее настроение, — пассажир подбирает слова, как будто хочет сказать что-то не очень приятное, но боится обидеть, — Я вот сам сейчас чуть не выругался из-за того Ниссана, а вы такая спокойная. Вы какие-то антидепрессанты пьёте?

Отрицательно качаю головой. Пассажир смущается:

— Извините, пожалуйста.

Откидывается на сидение и дальше едем молча. Я несколько смущаюсь демонстрировать хорошее настроение в его присутствии.

Все семьи, которые едут из аэропорта на вокзал или в другой аэропорт похожи. Всегда есть глава. Грозная авторитарная жена с покорным мужем и зашуганным ребёнком. «Вадик, убери чемоданы в багажник. Да не так. Вот этот серый вот сюда поставь. Да не так. Дай, сама всё сделаю. Иди лучше ребёнка пристегни. Вадик, ты пристегнул? Что ты там копаешься? Отойди, сама всё сделаю». Или энергичный мужчина. Такие всегда спрашивают о пробках, подсказывают, в какой ряд надо перестроиться, объясняют жене и ребёнку, где они сейчас едут и сколько времени осталось.

Глава семьи всегда сидит рядом с водителем, серьёзно смотрит вперёд и постоянно оглядывается на подопечных. На его лице всегда хмурка между бровями и глубокая дума словно у Стеньки Разина.

Но вчерашняя семья выбилась из всех правил. Вперёд они посадили дочку лет двенадцати, потому что она захотела «получше посмотреть Москву». Рассказали ей про радиальную систему дорог, объяснили, что означают дорожные знаки, которых она никогда не видела.

Всю дорогу они шутили, смеялись и предвкушали поездку. Мне тоже стало очень весело и комфортно в их компании. Я заразилась их настроением. Разговорилась с девочкой. Она спрашивала меня, о работе, о том, как я ходила в школу, о фильмах «Марвел». Мы болтали легко и непринуждённо. Даже жалко было расставаться.

Весь день я думала, что, если когда-нибудь у меня будет семья, я приложу все силы, чтобы она стала именно такой. Светлой, весёлой, полной любви.

В машину села ярая феминистка. Я поняла это по странно-розовому оттенку её волос и какой-то нарочитой угловатости. Как будто она специально двигалась неплавно.

Мои мысли принялись блуждать на современные темы. Неправильно вешать ярлыки по внешности. По сути, я ничего не знаю об этой девушке. А уже составила в голове целую картину только по её цвету волос.

Безусловно стереотипы — это плохо, но ведь они очень нам помогают. Если подумать, то интуиция — это неосознанные выводы на основе предыдущего опыта. Мы видим на улице одинокого питбуля и решаем обойти его стороной. Хотя он может быть самым безобидным существом на свете. Хочу ли я отбросить стереотипы и пойти выяснять, так ли это? Ни в коем разе.

Именно в таких думах меня и застала фраза пассажирки:

— Сестра, здесь лучше направо повернуть.

Сестра! Значит, я была права. Стереотипы не подвели.
Я задумалась о слове «сестра». Меня, если честно покоробило, это обращение. Какое-то оно неправильное что ли. Я понимаю смысл, который сюда вкладывает девушка. И со смыслом я согласна. Мы вместе, у нас одни интересы, мы поможем друг другу. Но вот само слово...

Наверное, это в целом моё отношение к современному феминизму. Я во многом согласна и во многом не согласна. Движение #MeToo сделало мир лучше. Я говорила с мужчинами, и многие, действительно, раньше не задумывались, что вели себя неправильно. Но вот квоты для женщин в правительствах и руководстве компаний кажутся мне каким-то бредом. Как будто нам выбрасывают подачку.

А может, дело в том, что я уже не так молода, и мне трудно делить мир на чёрное и белое. Я понимаю, что не бывает простых решений, что мир слишком сложный, и всё взаимосвязано. Я чувствую, что многое надо менять, но как? И что будет после этих изменений? Но, наверное, я скорее рада, что есть такие «сестры» и что они меняют мир. Хоть я и не всегда с ними согласна.

Больше всего я люблю свою работу летом. Когда ты с языком на шее вытекаешь из подъезда. Кое-как умещаешь себя на водительское кресло. Заводишь машину. На тебя выливается горячая струя обжигающего подкапотного воздуха.

Медленно выпарковываешься, включаешь приложение… И тут на тебя начинает дуть кондиционированный воздух. Твоё тело из растёкшегося Т-1000 формируется в ещё молодую, симпатичную и здоровую женщину. На лице её появляется подобие улыбки.

На первом же длинном светофоре я включаю подходящий плейлист и начинаю жить.

Похожая метаморфоза происходит почти со всеми пассажирами. С кислыми минами они садятся в машину, и с каждой минутой их осанка становится всё более ровной, а настроение улучшается.

Спасибо тебе, изобретатель кондиционеров!

Из аэропорта везу мужчину с двумя коробками. Одна — красивая деревянная, с часами и еще парой непонятных циферблатов. Вторую толком не разглядела, но лежала она в пакете из Дьюти фри.

Мужчина открывает коробку попроще. В ней лежат непонятные продолговатые предметы величиной с палец. Краем глаза наблюдаю и стараюсь понять, что происходит.

Пассажир начинает аккуратно перекладывать цилиндры из простой коробки в навороченную. Последнюю загадочную гильзу он откручивает и достает оттуда… сигару. С наслаждением вдыхает аромат. Я тоже сильно втягиваю носом воздух, пытаясь ощутить запах. Это получается чуть громче, чем я ожидала 😳

Мужчина резко поворачивается ко мне: «Хотите понюхать?» Киваю. Он протягивает сигару. Честно говоря, пахнет она так себе. Какими-то сладкими растениями. Пассажир смотрит на меня выжидательно: «Ну, как?» «Приятно», — не могу разочаровать: у него взгляд, как у ребенка.

«Это доминиканские, — объясняет мужчина, — я не очень люблю доминиканские, но вот именно эти обожаю». Минут 15 я слушаю лекцию о сигарах, о том, как их надо хранить (та загадочная коробка с часами поддерживает уровень влажности, чтобы сигары не рассыхались), о том, что сигары нельзя тушить, когда закончил и много-много всего.

Мужчина прерывается: «Извините, я слишком увлёкся». «Нет-нет, мне интересно», — возражаю я. Он снова пытается рассказывать, но запал уже иссяк, и пассажир быстро тушуется. Он протягивает мне сигару: «Возьмите, попробуйте». Соблазн велик, но я не знаю, сколько они стоят. Не хочется принимать слишком дорогой подарок. Тем более, видимо, их привезли специально. Я качаю головой: «Спасибо большое, но я сейчас пытаюсь вести здоровый образ жизни». Он кивает и убирает последнюю сигару обратно в хьюмидор (я нагуглила, как называются эти коробочки для сигар).

Весь день я думала, о том, насколько интересно с людьми, у которых есть увлечения. Они горят своим хобби и заражают всех вокруг своим настроением. Их приятно слушать, даже если сама тема тебе неинтересна. Пару месяцев назад я с удовольствием слушала парня, который рассказывал об игре про военные корабли. Позже дома посмотрела эту игру на ютубе — такая скукота.

Кто про что, а лысый про бантик.

Вчера увидела на улице тройняшек. По крайней мере, одеты они были одинаково. Три девочки лет пяти гуляли с мамой. "Как же тяжело, наверно, родителям, — подумала я. — Надо три детских кресла. Получается, что больше никаких пассажиров с собой не возьмешь. И надо не такси вызывать, а микроавтобус".

И только потом я подумала о том, что трех детей надо кормить, одевать, воспитывать и развлекать. А ещё их предварительно нужно выносить и родить.

В общем, профессиональная деформация меня стороной не обошла.

Всегда было смешанное отношение к повышенному спросу. Вроде мне хорошо, просто так чуть больше денег получаю, но не всегда понимаю почему. Обычно такое в дождь или, когда все едут с работы и обратно, а бывает и в какие-то случайные для меня моменты.

На днях увидела у себя в ленте сайт, где можно самой подёргать за рычажки и посмотреть, как работает повышенный спрос. Там много всяких настроек, с помощью которых можно увидеть взаимосвязь между происходящим в городе, количеством машин и спросом.

Немного проспойлерю: без повышенного спроса заказов будет слишком много, а нас будет не хватать. Как я понимаю, для того, чтобы справиться с этим всем переполохом, цена поднимается в нужных местах. Пассажиры, которые не готовы заплатить чуть больше, откладывают поездку или выбирают другой способ добраться, а водителям выгоднее работать.

В общем, система поддерживает некий баланс между ожиданием такси в 30 минут и заоблачными ценами.

Мы изменились вместе с миром. И понадобились для этого не десятилетия, а всего год. Ну, ладно полтора.

В машину садится обычный ничем не примечательный пассажир. Лет за тридцать. Такой может быть и генеральным директором Эппл, и мелким госслужащим в МУП АБВГД ЁКЛМН при ОблГосМунДепТрансСпецТяниТолкай. Хотя, может, это не он выглядел заурядно, а просто мне лень было придумывать меткое остроумное описание.

Молча едем пару минут, и тут я ощущаю легкий запах спирта в салоне. «Какой молодец, — думаю я, — продезинфицировал руки».

Да, запах спирта теперь ассоциируется с заботой о своем здоровье и о здоровье окружающих, а не с алкоголизмом. Пала одна из основных скреп. Вместо того, чтобы травить организм мы стали, о нем заботиться.

Само собой, я не говорю о всех жителях нашей необъятной страны. Но вот у меня такое сейчас ощущение. Хотя, возможно, это связано с тем, что мы перестали ходить в бары и перешли на домашний алкоголизм. Теперь меньше пьяных и просто выпивших на улицах (и в такси). А может, всё дело в ковидных ограничениях, и в принципе стало меньше людей на улицах.

Какая же хорошая штука — самозанятость. Никаких бухгалтеров, всё просто. Делается из приложения. Одна из немногих вещей, которую наше государство сделало для людей.

В последнее время я часто думаю, что если не всё, то почти всё можно сделать также просто и удобно. Не нужно большого бюрократического аппарата с замученными людьми в форме. Если вы ищите модель будущего для России, то посмотрите на идею самозанятых и приложение. Удобно для всех.

Около панельной пятиэтажки забираю парня. За бородой и зачёсанными волосами не различаю его возраста, потому что мой взгляд прикован к старинным часам с гирьками у него в руках. Он ловит мой взгляд:

— Купил. С кукушкой! — глаза его горят.

Он долго пытается уложить часы на заднее сиденье, а потом решает ехать в обнимку с ними. Разговор завязывается сам собой.

— Давно мечтал о таких и вот нашёл по объявлению, — рассказывает он, — только говорят, что кукушка работает через раз.

Часы громко тикают. Я вспоминаю, что часы с кукушкой были у бабушки моей школьной подружки. Мы в первых классах часто делали там уроки. Когда кукушка куковала пять, я уходила домой.

— А можно включить? — спрашиваю я.
— Я пока не понял, как тут переводить часы. Да и не совсем понятно, сможет ли она вылезти, если часы лежат.

Разочарованно вздыхаю. Разговор постепенно сходит на нет.

Мы приезжаем на место. Я смотрю на часы (те самые, с кукушкой) — без одной минуты два. Парень понимает, меня с полувзгляда:

— Подождём?

Киваю.

Мы сидим на лавочке и молча слушаем громкое тиканье. С щелчком дверки кукушечной раскрываются. Изнутри слышны какие-то механические звуки. Мы понимаем, что в этот раз кукушка не вылезет. Очень тепло прощаемся.

Весь день я ездила и думала, о том, какой же большой и разнообразный мир вокруг нас. Часы с кукушкой. Это же маленькое механическое чудо! Волшебство из детства, которое никуда не пропало. Оно здесь рядом. Просто мы перестали его видеть. Перестали искать. Ощутила, что испытываю приятную и тёплую светлую грусть.

Поехала на шиномонтаж (переднее колесо пробило) и в этот раз не уткнулась в телефон, а стала смотреть вокруг. Вспомнила, как мы с папой заезжали в сервис лет десять назад.

Там был какой-то прокуренный контейнер с тусклой лампочкой под потолком и печкой-буржуйкой. Вы, наверное, даже слово такое забыли. В контейнере было тесно втроём, а на улице холодно. Приходилось ютиться. Не подумайте, что я живу в глухой деревне и все шиномонтажки у нас такие. Просто папа говорил, что ездит сюда уже много лет и «тут фигню не впарят, можно верить».

Но я не об этом хотела рассказать. В моей шиномонтажке было просторно и светло. Высокие потолки, приветливый мужчина на кассе. Он не общался со мной свысока, не заигрывал. Был вежлив и улыбчив.

Я следила за работниками у крутилок, на которых балансируют колеса. Все они были в чистой спецодежде, солидные и презентабельные. Один из них починил мне колесо, объяснил, что сделал с покрышкой, и торжественно вручил саморез (откуда они вообще берутся на дорогах?).

Кто бы мог подумать, что подобную работу можно выполнять так быстро и качественно? Что можно выглядеть чистым и опрятным? Что можно разговаривать вежливо и без использования непонятных терминов?

Вывода никакого не будет. Просто я рада, что живу здесь и сейчас.
P.S. Хотя будет вывод: давайте избавляться от стереотипов. Смотрите по сторонам. Мир меняется быстрее, чем мы успеваем замечать.