Просвещать окружающих в сфере гуманитарных наук - это мы все горазды, нет бы что-нибудь полезное людям сообщить. А вот коллеги из проекта "Факультатив" - не нам чета, они рассказывают про то, что в самом деле важно - про то, как устроена полиция, про нашу с вами, с позволения сказать, конституцию, про альтернативную военную службу, про права и обязанности эмигрантов, и так далее. Да и сами они люди серьезные - социологи, юристы, адвокаты, правозащитники. Знают, короче, о чем говорят.

Настоятельно, настоятельно рекомендую.

Сегодня из Вышки, из магистратуры "Литературное мастерство" выпустился последний курс, который я еще успела немножко поучить. В их числе мой дорогой Сергей Книжный странник Сызганцев, первый и пока единственный выпускник трека "литературная критика". Радостно за ребят - таких разных, талантливых и живых. Грустно, что в следующем году на выпускном уже не будет знакомых лиц - да и меня самой там, в сущности, уже не будет. Но пока больше радостно. Летите, дорогие наши, поздравляю от всей души, жду ваших романов, рассказов, переводов, рецензий и обзоров!

По приглашению дорогого коллеги Егора Михайлова рассказала о том, чью автобиографию я мечтаю прочитать. Я-то человек скучный и предсказуемый, а вот другие участники опроса dream по-настоящему high - тут вам и Noize MC*, и Сурков и даже Филипп Киркоров. В общем, забавно вышло.

*Минюст считает Ивана Алексеева (Noize MC) иноагентом

В Москве всегда мало времени (и всю жизнь так, что-то с нашим городом странное в этом смысле), но, тем не менее, написала для "Кинопоиска" про роман Шамиля Идиатуллина "Бояться поздно". Небезупречный, как мне показалось, с чисто литературной точки зрения (авторы, ау, 352 страницы для романа очень мало!), но при должной перенастройке зрения вполне захватывающий.

Меж тем на правах самозваного хрониста современного литературного процесса хотела бы отметить, что в России начали появляться художественные книги, в которых есть война.

Не как ключевой элемент, не как опорная метафора, но в качестве элемента фона - иными словами, начали выходить книги, действие которых совершенно отчетливо происходит во время войны. "Залив Терпения" Марии Нырковой, "Тоннель" Яны Вагнер, "Дети в гараже моего папы" Анастасии Максимовой, вот "Бояться поздно" Шамиля Идиатуллина, что-то еще точно было, не могу сейчас вспомнить. Без эксплицитной оценки или проклятий, без романтизации и героизации - просто как факт жизни. Да, идет война, а мы живем, любим, умираем, попадаем во временные петли на ее обочине.

Не знаю, честно говоря, какие чувства у меня это обстоятельство вызывает. Хорошо, что русская литература не прячется от сегодняшнего дня и не пытается закрыть глаза на топчущегося в комнате огромного слона. Ужасно, что этот чертов слон топчется и, в том числе благодаря литературе, обретает свое место в вечности.

Дорогой коллега Максим Мамлыга написал очень длинный и очень разумный лонгрид о нынешнем расцвете разного рода книжных оффлайн-событий и в первую очередь фестивалей. Честно сказать, я тоже смотрю на них и не нарадуюсь, потому что по прежней жизни помню, какое это было счастье - и для посетителей, и для участников (не уверена, что для организаторов тоже, но тут уж tu l'as voulou, George Dandin).

С точностью до одного важного нюанса, о котором Максим почему-то не пишет: список людей и институций, которых на эти фестивали можно звать, сокращается с каждым месяцем. Кого-то нельзя, потому что иноагент, кого-то потому, что уехал и что-то там такое нескрепно-антивоенное пописывает, кого-то просто нельзя, без объяснения причин - "старик, ну ты же понимаешь". Понимаем - но все же, все же.

В результате с фестиваля на фестиваль кочуют одни и те же люди - прекрасные (а многие и очень любимые), но, что называется, "безопасные". А другие - не менее прекрасные и любимые - сидят по домам и, надо надеяться, что-то хорошее пишут. И говоря о расцвете фестивального движения - абсолютно настоящем, неиллюзорном - в отечестве нашем, мне кажется, об этих вторых тоже неплохо бы помнить и видеть картину, так сказать, целиком.

Ну, и вот из свеженького - издательство "Индивидуум" не поедет на фестиваль "Белый июнь". Почему? Ну, старик, ты же все понимаешь (нет).

И напоследок - горячо солидаризируюсь с посылом поста "Индивидуума": ходите на фестивали, даже если на них не позвали кого-то, кого вы лично хотели бы видеть. Любая минута радости, вырванная у жизни, поводов для радости подающей меньше, чем хотелось бы, бесценна. Все понимаем, старик. Но идем и радуемся - пока не запретили.

Меж тем месяц промелькнул на удивление быстро, и пришло время третьей "Закладки" на "Эхе" - на этот раз про "Эфиопику" Гелиодора. Сидим - о чудо! - с королевой всех иноагентов Екатериной Михайловной в одной студии, пьем чай из одного чайника, щебечем и - наконец-то! - перебиваем друг друга (а то в зуме поди перебей). Все, что вы не хотели знать о теории Перри-Лорда, генеалогии романа как жанра и пеших эротических путешествиях в античности!

Пока открыт ранний доступ - поддержите нас, пожалуйста, рублем (или евро, кому что бог послал) и посмотрите на нас довольных раньше всех. Заодно узнаете, о чем будем говорить в следующий раз!

Обычно считается, что небесный покровитель всех критиков это Виссарион Белинский. Мне же ближе Корней Иванович Чуковский - злой, наблюдательный, остроумный, пристрастный и при этом исключительно человечный. Пожалуй, именно его, а не Виссариона Григорьевича, я бы поставила патроном нашего, увы, немноголюдного цеха.

Но к чему это я - завтра в полдень у "Подписных изданий" стартует благотворительный аукцион в поддержку фонда "Антон тут рядом". Лотом на сей раз станет великая книга Корнея Чуковского "От двух до пяти" с развернутым (и очень забавным) автографом автора. Присоединяйтесь - роскошная книга и шанс сделать хорошее дело.

Меня сегодня как-то ужасно много, простите, но не каждый же день меня зовут в подкаст KUJI. Отлично поговорили про антиутопии, Воннегута, Пелевина, пользу чтения и прочее душеполезное. Почти два часа нормальной жизни для участников и, надеюсь, для зрителей тоже.

За сутки прочла роман Джесмин Уорд "Пойте, неупокоенные, пойте", вышедший в издательстве CORPUS. Теперь хожу маюсь, внутренне продолжая диалог с автором и с героями. Я обязательно расскажу о романе подробно, но боже, какая же это роскошная вещь - тягучая, вязкая южная готика, беспросветно мрачная, но с каким-то диковинным внутренним светом, как сквозь темную торфяную воду. Пока не могу из этой воды вынырнуть и перестать говорить как бы внутрь книги, но если вы ищете, что бы почитать вотпрямщас, то Джесмин Уорд, "Пойте, неупокоенные, пойте".

Кажется, к осени все же и правда следует ждать изменений (спойлер: к худшему) в том, что касается правил хранения и выдачи книг иноагентов в библиотеках. Поезд отечественного, с позволения сказать, законотворчества еще не доехал, но уверенно едет в нужную (не нам, нет, не нам) сторону. Ну, в конце концов, не могла же эта вольница продолжаться вечно - друзья из библиотек рассказывали, что у них "Лето в пионерском галстуке" до сих пор спокойно можно в абонементе взять, и очередь на два месяца вперёд, куда такое годится. Разврат-с за государевы деньги.

Читала тут на днях лекцию об актуальных тенденциях российской литературы и вот что для себя сформулировала.

Прошлый год, как справедливо заметила о прошлом же годе дорогая коллега Лиза Биргер в статье для запрещенного медиа, где некогда гулял и я, без преувеличения стал в России годом автофикшна.

Словно плотину прорвало, и молодые писатели, а больше писательницы, бросились реализовывать себя в новой повествовательной форме. Всем внезапно остро захотелось поговорить о себе, а через себя о своем поколении и, шире, вообще обо всем на свете. Индивидуальный (чаще травматический, чем нет) опыт стал призмой, сквозь которую удобно смотреть на мир вокруг, а авторское "я" - единственной и окончательной мерой всех вещей.

Кроме того, свою роль сыграла и накопленная усталость от привычного нарратива системы "завязка-кульминация-развязка". И новым авторам захотелось, сбросив оковы набившего оскомину сторителлинга, написать, наконец, все по правде - "как в жизни". А в жизни-то, как мы знаем, очень редко встречаются истории, развивающиеся от завязки к развязке с кульминацией посередине.

Я к автофикшну отношусь с доброжелательным интересом (как, в сущности, и ко всему худо-бедно новенькому в литературе), хотя и без того восторга и энтузиазма, который часто вижу у более молодых и более радикально настроенных коллег. Но вот что замечаю: автофикшн стал продуктом усталости от традиционных сюжетных паттернов, потому и "выстрелил" так быстро и энергично. Но теперь среди читателей, а также (что важнее) среди авторов и издателей копится усталость уже от самого автофикшна. Меньше автофикшна пишут ученики литературных курсов и мастерских, меньше автофикшна на литературных питчингах, куда я иногда заглядываю, меньше автофикшна в литературных обзорах.

А это значит, что, достигнув пика в 2023 году, в 2024-м волна автофикционального письма медленно пойдет на спад.

Но если на вязкий, бессюжетный, эмоционально заряженный нарратив литературная мода (насколько к литературе вообще применим этот термин), по моим наблюдениям, проходит, то вот на персональный опыт как основу рассказываемой истории - нет. Наоборот, только крепнет.

Поэтому в ближайшие пару лет я ставлю на формирование и усиление нового типа литературы - сюжетной, с выстроенной историей, без бьющего в глаза автобиографизма, но при этом глубоко укорененной в том, что было непосредственно автором пережито, передумано, перечувствованно.

Таким образом, я предполагаю, что следующий главенствующий тренд в литературе - это то, что в "Редакции Елены Шубиной" называют "романами поколения". То есть да, в ближайшие годы мы будем читать романы, и да, это будут романы поколения. А поскольку главное у нас сейчас поколение - это люди 28-40 лет, то вот их поколения романы по большей части мы и будем читать.

А что же с военной прозой, спросит меня пытливый читатель? Да, она тоже начнет появляться, куда без нее в воюющей стране, и да, ее напишут (уже, возможно, пишут) непосредственные участники событий. Но только будет это не условный "Дневник добровольца" Григория Кубатьяна (да, я его прочла, если кому интересно), который по сути своей тот же автофикшн, вид слева, а нормальные сюжетные романы с началом, концом, героями и интригой.

Но поскольку война у нас началась позже, чем автофикшн, то и дальше процесс смены вех в этих двух ветвях литературы пойдет с временным сдвигом. Иными словами, расцвет "мирных" или условно "мирных" (то есть тех, где война на периферии) романов поколения мы увидим на 3-5 лет раньше, чем расцвет романов "военных".

Прямо сейчас авторы, пишущие войну, открывают для себя скромные радости писания "как в жизни", в то время как авторы, пишущие мир, потихоньку от них отказываются. Но и это пройдет, и будут у нас лет через 5-7 свои Ремарки и Хемингуэи, сформированные и поломанные нынешней войной. А авторы, тем или иным образом войны счастливо избегшие, к тому времени, глядишь, опять затоскуют по слому нарратива и вновь примутся за автофикшн.

Ибо, как известно, нет ничего нового под солнцем и in se sua per vestigia volvitur annus.

Прочла у уважаемого иноагента Екатерины Михайловны, что ректором РГГУ будет некто Андрей Логинов (никогда об этом персонаже не слышала, но из поста поняла, что это ужас, но не ужас-ужас-ужас). И факт этот, не оставивший в душе моей заметного следа, внезапно напомнил мне об удивительном факте моей собственной биографии: в этом году, ровно в эти дни, исполняется 25 лет, как я закончила тот самый РГГУ, историко-филологический его факультет, кафедру античной культуры.

Думаю, не ошибусь сказав, что для большей части моих соучеников РГГУ середины 90-х стал Хогвартсом, волшебным убежищем от всех невзгод внешнего мира, эльфийской страной, где не действуют скучные законы реальности. Даже само здание на Чаянова располагало к подобным параллелям - его сложнейшую топографию я не смогла в полной мере изучить даже к пятому курсу, а местоположение какой-нибудь аудитории 421б/2 не всегда знали даже в диспетчерской, где выдавали ключи.

Вся моя жизнь, все, из чего я состою сегодня, все мои интеллектуальные любови и нелюбови, все мои самые давние и близкие друзья, все мои словечки, шутки, и ассоциации, мои крымские и кавказские археологические экспедиции, все мои пьяные от счастья часы в Исторической библиотеке, мои убеждения, вся моя юность, боже мой, до чего ты прекрасна - все оттуда.

И сегодня, вспоминая эти пять счастливейших лет моей жизни, от которых меня уже отделяет четверть века, хочу сказать огромное спасибо моим учителям - живым и ушедшим. Среди умерших главные, конечно, это наш ректор Юрий Николаевич Афанасьев, наш великий декан Галина Андреевна Белая, наши любимые латинисты (на самом деле, куда более, чем просто латинисты) Николай Алексеевич Федоров и Григорий Михайлович Дашевский, мой дорогой друг, блестящий специалист по французскому XVII веку Сергей Леонидович Козлов. Из тех, кто жив и здравствует - заведующий нашей кафедрой Николай Павлович Гринцер, старший друг и наставник Сергей Юрьевич Неклюдов, наши прекрасные преподаватели греческого и латыни Игорь Макаров, Ольга Леонидовна Левинская, Анна Касаткина, Борис Никольский, любимые преподаватели литературы Ирина Викторовна Ершова и Давид Маркович Фельдман...

Список можно продолжать, но мало кому интересно читать списки имен и фамилий, поэтому скажу лишь, что благодарна не только им, но и многим, многим другим. Спасибо вам за то, что я стала мной. За то что мои друзья, стали теми, кем стали. За наше, с позволения сказать счастливое детство.

А нынешний РГГУ - ну, что ж, Логинов так Логинов. Это другое место, другой университет, хороший или плохой - не знаю, думаю, что и хороший и плохой сразу.

В моем сердце навсегда - тот, давний РГГУ. Пространство, залитое светом и теплом. Спасибо.

Дорогие друзья, если вы в Белграде, то собираюсь к вам в июле - 16-го числа расскажу о том, о чем так много пишу в последние два года, а именно о цензуре в российской литературе. Тема, увы, богатая до невозможности, и новые кхм детали паззла добавляются едва ли не ежедневно - тем важнее, мне кажется, присматривать за этими процессами, следить за их эволюцией и прогнозировать риски. В общем, приходите и друзей зовите - живое общение, как все мы знаем, в наши виртуальные дни абсолютно бесценно.

"16 ИЮЛЯ, ВТОРНИК
19:00

ЛЕКЦИЯ ГАЛИНЫ ЮЗЕФОВИЧ

Литературная цензура сегодня: от ""авось, пронесет"" до тихого сопротивления

На протяжении тридцати лет, с начала 1990-х по 2022 год, книгоиздание и, шире, словесность в целом оставались пространством почти безграничной свободы: издавать, переводить, продавать и читать в России можно было практически все. Тем большую растерянность, недоумение и страх вызывают цензурные ограничения, обрушившиеся на литературу в последние два года. Уголовный приговор Дмитрию Глуховскому, признание Бориса Акунина экстремистом, а Дмитрия Быкова и Людмилы Улицкой – иноагентами, запрет «Маленькой жизни» Ханьи Янагихары и «Наследия» Владимира Сорокина, борьба с «пропагандой ЛГБТ» и фактически любыми упоминаниями в книгах наркотиков – все это и многое другое порождает в книжном сообществе вполне объяснимую панику.

На своей лекции литературный критик Галина Юзефович расскажет:

👉 О том, как развивалась литературная цензура в России в последние два года
👉 Как она работает сегодня и каковы наиболее вероятные риски на ближайшие пару лет

📍 Локация: Akademija 28
✏️ Купить билет: https://clck.ru/3BDnfa

Ну, что - третий выпуск "Закладки" доступен в аудиоформате на всех платформах, и, как мне кажется, он пока лучший из всех, потому что мы с Екатериной Михайловной сидим не в зуме, а рядышком, в шикарной студии за гаражами в Лимассоле, и очень нам весело и интересно обсуждать "Эфиопику" Гелиодора.

Можно нас послушать, можно подождать выхода видео (через пару дней), а можно сначала послушать, а потом еще и посмотреть. Спойлер: у меня красивые бусики, а у Екатерины Михайловны роскошное платье.

А вот и видео третьего выпуска нашего с Екатериной Михайловной литературно-утешительного подкаста "Закладка", также известного как радио-няня. Пираты, приключения, семейные тайны и причудливое разнообразие мира - встретились, наконец, вживую, чтобы поговорить об "Эфиопике" Гелиодора.

Уверена, что в Тбилиси много моих подписчиков - приходите послушать одного из соучредителей "Страдариума" Костю - ну, и других хороших людей тоже.

Мой жизненный опыт показывает, что люди, любящие прозу Виктора Конецкого, всегда хорошие люди. Впрочем, в случае с Натальей Зубаревич этот дополнительный аргумент уже не нужен - такой ясности, спокойствия и доброты при абсолютной трезвой печальности взгляда я не видела давно. Возможно, никогда. Её как подорожник к болячкам прикладывать. Вот наш разговор - посмотрите, мне кажется, вам (нам) он очень нужен.

Поучаствовала в подкасте "Бумаги" (кажется, тоже иноагенты). Разговор, как мне кажется, получился довольно смешной, но если вам нужно, чтобы я вам самым терапевтичным голосом раз пять сказала "не хотите читать - не читайте", то вот.

Дорогие друзья, с сегодняшнего дня мой аккаунт на (экстремистском) фейсбуке окончательно прекратил свое существование, и если вы вдруг увидите аккаунт, созданный от моего имени, имейте в виду, что я к нему не имею никакого отношения. Не заглядывала в фейсбук уже два с половиной года и поняла, что ничуть о том не жалею. Прощай, старый добрый мир, где этой социальной сетью можно было пользоваться без ощущения кислотного ожога. Со мной останутся приобретенные там знакомые и, не побоюсь этого слова, друзья, этот канал и не менее экстремистская соцсеточка с картинками, где открыты комментарии. Если вам очень нужно мне что-то написать, то ищите меня там. С божьей помощью, не потеряемся совсем уж.