Ещё в пятницу писал, что пока относительно стабильны на работе заместители губернатора, но вот с понедельника освободил своё место зам по дорожному строительству Александр Лебедев. Не прошло и полгода, как специально для него снова ввели в штатное расписание место Игоря Шатурного, и оно, новенькое, снова свободно.

Увольнение связано прежде всего с тем, что дорожные ремонты зашли в тупик. Заказчик, памятуя о деле "про 2 мм" не идёт ни на какие послабления, подрядчик, уронивший цену на уровень себестоимости, не в состоянии обеспечить качество. "Сядем усе!" - говорил один герой кинокомедии. А вот Лебедев решил не дожидаться такого вот конца

ТГУ передает республике Алтай более 500 участков земли, общей площадью 48,7 тысяч гектаров. Интересно, что уникальные видовые участки вдоль Чуйского тракта по дороге к Семинскому перевалу общей площадью в 67 тысяч га оказались в пользовании ТГУ только в апреле этого года. Университет принялся за их оформление, но совершенно неожиданно в республику Алтай отправили в качестве врио главы целого заместителя председателя Совета Федерации, секретаря Генсовета партии «Единая Россия» Андрея Турчака. Всего через полтора месяца Турчак обнаружил, что земли, которые оформляет ТГУ, не используются для научной деятельности и попросил их назад. На Алтае земли для своих не хватает.

Это было предложение, от которого не стоило отказываться, тем более, что сама процедура передачи федеральной земли сейчас вызывает всё больше вопросов у правоохранительных органов. Схема была такая: сначала земли передали в собственность Сибирскому отделению Академии наук, потом федеральному Центру агробиотехнологигий, а уж те отдали Министерству науки и образования, которым руководит большой друг ректора ТГУ Валерий Фальков. Последний и передал Эдуарду Галажинскому в пользование алтайские земли.

Бог весть, как собирался ТГУ переварить эти гигантские объемы уникальных земельных владений, какие научные исследования вести на них. Так что, действительно, во избежание дальнейших допросов, лучше передать их новому руководству республики.

«Во-первых - не брала, во-вторых – положила на место»(с)

О некоторых вещах упоминается впервые в этом посте на канале иноагенте. Тяжкое наследие нам оставляют принципиальные силовики. Сейчас одновременно в томских судах слушаются дела трёх заместителей губернатора, одного высокопоставленного силовика, бывшего ректора ТПУ... Может, ещё и забыл кого... В большинстве дел с доказательной базой большие проблемы, но прокуратура продолжает поддерживать обвинение всеми средствами. Моральное давление на подозреваемых, обвиняемых, подсудимых, к сожалению, встречается очень часто. https://www.tg-me.com/vchkogpu/49295

Назначение заместителя губернатора Анатолия Рожкова ответственным ещё и за дорожный ремонт, это, с одной стороны, делегирование уголовно опасной ответственности. С другой стороны, это хоть какой-то шанс для Рожкова остаться во власти и даже расширить свои полномочия. Но дело в том, что за Рожковым нет истории успеха. Вряд ли эта история начнёт писаться с томских дорог

Открытое письмо Софьи Мазеиной, бывшего главного врача клиники «Сантэ» к академику Чойнзонову.
…
Уважаемый Евгений Лхамацыренович!

Вынуждена обратиться к Вам в открытом письме, так как другой возможности, к сожалению, не имею. Прошу Вашей помощи поддержки и защиты…
Случилось страшное, не поддающееся критике событие, в августе 2023 года были арестованы лечащий врач и три администратора клиники, включая руководителя… Уже почти год идет следствие, но оно идет таким образом, что никто не имеет возможности что-то объяснить. Мы не видим документов, а почему врачу не разрешается посмотреть историю болезни своих пациентов и дать пояснение по лечению? «Все увидите в суде», - сказали нам. В связи с тем, что желания разобраться и найти истину у следствия нет (может быть, и не стоит такой задачи), мы понимаем, что истину придется устанавливать нам самостоятельно. Поэтому я решила обратиться лично к Вам за помощью….
Прошу вас помочь организовать независимую экспертизу самыми лучшими экспертами в онкологии в Российской Федерации. Я прошу вас, как человека с непререкаемым авторитетом среди онкологов России и среди всего медицинского сообщества обратиться лично к (список светил отечественной онкологии, включая министра Михаила Мурашко)
…В настоящее время, изучив результаты экспертиз, мы видим, что у ВСЕХ пациентов достигнут клинический эффект, имеется положительная динамика, стабилизация процесса, регресс опухолевого процесса, исчезновение метастазов, чего, конечно же, нельзя было бы добиться без применения специфический противоопухолевой терапии.
Результаты обследования подтверждают замечательный клинический эффект, которого невозможно добиться … «витаминами и плацебо». Впрочем, если на суде докажут обратное, наш город стоит на пороге больших научных открытий в лечении онкопациентов. Но это все еще впереди, а сейчас нам жизненно необходимо провести квалифицированную экспертизу по шести (из 250) пациентам, (у которых тоже положительная динамика и четверо из них стабилизированные и живы), но эксперты вынесли формулировку: «отсутствие лечения, (пропуск химиотерапии), нарушение интервальности лечения создавало реальную опасность здоровью пациента и подтверждено медицинской документацией». А заглядывая в подтверждающую документацию мы видим стабилизацию процесса, полный регресс опухоли, регресс конгломератов лимфатических узлов, регресс метастазов. Эксперт не забывает указать на то, что «при наличии неблагоприятного фона, с учетом характера и тяжести заболевания, возраста, изначально неблагоприятного прогноза (стадия, распространенность), отсутствие дефектов в лечении не гарантировало благоприятный исход».

На сегодняшний день, когда нам предъявили обвинительное заключение, мы наконец-то смогли познакомиться с результатом бухгалтерско-экономической экспертизы. … мы увидели то, что лекарственный препараты, об отсутствии которых мы слушали целый год, присутствуют!...
Что немаловажно в нашем деле. Результаты первой экспертизы, заказанной бесплатно в государственном учреждении, следствие не устроили, их отменили и заказали повторно в другом частном центре, где работает жена брата одного из начальников следственного управления по Томской области, (контракт примерно на четыре миллиона рублей). В результате данной экспертизы экспертом К. и врачом Щукиной Ю.А. допущены многочисленные грубейшие ошибки: ..путают линии химиотерапии, разные по морфологии раки, ФИО пациентов ….ссылаются на рекомендации, не зарегистрированные в Минюст, дается негативная оценка работы врачей-онкологов Томска…
Теперь следователи нас научили как нужно лечить:
«Пока пациент  не принесет протокол онкологического консилиума, продолжать противоопухолевую терапию нельзя…четвертую стадию рака лечить не обязательно так, как им уже ничем не поможешь…» На вопрос, почему после начала лечения есть положительная динамика, регресс опухолевого процесс, ответ: «Это ресурс организма. Они и без лечения также бы уменьшились, а ваши гормончики (имеется в виду таргетная и иммунотерапия) на этот процесс не влияют…»
«Все достигнутые эффекты могут быть от обычной химии, а вы умышленно назначали дорогую терапию… я знаю всю вашу гнилую онкологическую систему, потому что вы отказались лечить моего деда в диспансере…» (запись есть в распоряжении адвоката)
Мы с коллегами выслушали все претензии и обиды за неправильно пролеченных и «угробленных» дедушек и бабушек, дядей и тетей, и других родственников следователей… (далее следуют выписки из историй болезней пациентов, с подробностями и описанием динамики лечения)….
В обвинение включили пациентов, которые впервые пришли на лечение уже после моего увольнения и ухода из клиники врача Семеновой…
Как нам было сказано сотрудниками следствия, что не суд, а они решают, сколько нам находиться в СИЗО.
Поэтому я прошу вас, Евгений Цыренович, задействовать самых авторитетных онкологов в России… для проведения экспертизы. Не могу удержаться и не процитировать кусочек текста из обвинительного заключения: «действуя по указанию неустановленного лица Мазеина выносила неустановленные лекарственные препараты из иных неустановленных медицинских учреждений Томской области…»… Так и хочется спросить коллег: у вас лекарства не пропадали? Только самоирония и надежда …позволяют еще держаться на плаву в этом разбушевавшимся океане абсурда.
С уважением, Мазеина С.В, 15 июля 2024 года

Губернатор Владимир Мазур выстрелил себе в ногу, когда подписал продавленное, видимо, силовиками постановление о запрете мигрантам работать в общественном питании, торговле и т. д. Подробнее завтра в #Экснеделя

Сегодня прямо во время проведения следственных действий в здании Следственного управления по Томской области СК России стало плохо Екатерине Фельзингер. Следователь отказалась пропустить врачей Скорой к дочери депутата ГД РФ Татьяны Соломатиной под предлогом того, что они мешают следственным действиям.

Екатерина Фельзингер выписана в прошлую пятницу из стационара под наблюдение врача-психиатра по месту жительства, но зам руководителя 2 "важняцкого" отдела следователь Татьяна Белова, которая, по идее, должна дать разрешение на визит к врачу, до сих пор этого не сделала. Почти неделю Екатерина Фельзингер лишена медицинской помощи.

На видео второй приезд реанимобиля, когда Екатерина Фельзингер уже была без сознания. Воспрепятствование оказанию медицинской помощи – это уголовное преступление, ст. 124 УК. Уголовно наказуемы и пытки - статья 286.Но, похоже, томские следователи считают, что им самим закон не писан.

#Экснеделя

📌Экс-неделя. 19 июля

На этой неделе стало окончательно ясно, что губернатор Томской области Владимир Мазур достиг предела своей некомпетентности и регион стремительно погружается в хаос. Управленческие решения стали рефлекторными, необъяснимыми и потому сопровождаются полной вербальной невнятицей.

Внезапное увольнение недавно назначенного «на дороги» молодого заместителя Александра Лебедева и назначение новым куратором дорожной отрасли старого коня Анатолия Рожкова, яркий тому пример. Борозды Рожков, может, и не испортит, но глубоко не вспашет.

Бывший директор сельской «фазанки» достиг уровня своей некомпетентности ещё будучи главой северного района, где располагались охотничье-рыболовные угодья газовиков. Достигнув уровня замгубернатора, Рожков не предложил, не реализовал и не помог реализовать ни одного сколь нибудь стратегически важного проекта развития для сельских районов. Чуть ли не единственной формой работы стал кнут, но никак не пряник. Теперь, когда на Рожкова от безысходности навесили кроме безнадёжного ЖКХ ещё и проблемный дорожный ремонт, стало ясно, что и эти важнейшие отрасли ждёт провал.

Вряд ли Владимир Мазур как хитрый царедворец просто послал Рожкова туда, где миссия невыполнима, чтобы затем спокойно уволить его. И царедворец не хитрый, и Рожков далеко не Том Круз. Просто надеяться Мазуру уже не на кого. Он своими руками, и немножко руками своего первого зама Андрея Дунаева, создал вокруг себя управленческий вакуум. Никто из серьезных томичей больше не мечтает попасть в команду Мазура. Наоборот, многие профессионалы мечтают сбежать при первой возможности.

Справедливости ради стоит отметить, что предел некомпетентности был достигнут Владимиром Мазуром не в Томской области. Как мэр Тобольска он ещё был относительно хорош, а вот как заместитель губернатора Калужской области, и уж тем более, как заместитель руководителя управления внутренней политики администрации президента, был явно недостаточно компетентен. За что и был, скорее всего, отправлен в гиблую Томскую область.

По сути, он довольно посредственный исполнитель, но не орёл, который способен сам вырабатывать и принимать решения. Спущенный сверху приказ запретить мигрантам работать в традиционных для них отраслях выглядит откровенной профанацией. А кто будет работать в такси и общественном транспорте, в торговле и на производстве продуктов питания, если полуфабрикаты на том же СИБАГРО фасуют преимущественно выходцы из Средней Азии? А ведь 1 ноября, к гадалке не ходи, наверняка начнутся проверки с помощью федеральных структур, которые неизбежно найдут нарушения, что снова приведёт к расширению кормовой поляны контролёров, увеличению издержек, которые переложат в конечном счёте на нас с вами. Я уж не говорю про катастрофический дефицит рабочих кадров в регионе, который не покроют никакие программы профессиональной подготовки. Но сказать нет Москве, которая, кстати, сама никаких ограничений для труда мигрантов не вводит, Владимир Мазур не может, а просто берёт под козырёк.

По инициативе замгубернатора по внутриполу Андрея Дунаева взят курс на цементирование связки между исполнительной властью и партией «Единая Россия». В томской городской организации, которая посмела публично высказать Дунаеву недовольство его методами работы, заменили мудрейшего Владимира Резникова на варяга и абсолютно управляемого с помощью губернаторских надбавок мэра Томска Дмитрия Махиню. Теперь в области остались не скованными одной партийной цепью главы Стрежевого, Шегарского и Каргасокского районов. Но и им недолго ходить без обязанностей партийного руководства на земле. Такая тесная спайка, в принципе, не имеет ровно никакого значения, но надвигающийся хаос в управлении неизбежно отразится и на имидже партии. Но кто сейчас думает о будущем?

На этой неделе вступил в практически терминальную стадию конфликт между местным следственным управлением СКР и томским депутатом Госдумы Татьяной Соломатиной.

Циничное и безнаказанное, на глазах всей области, физическое уничтожение дочери депутата, за которую не может осмелиться вступиться в области никто, лучше всего говорит об авторитете цивильной власти. Дети семёновского полка ещё не знают, что запущенная ими машина может пожрать их самих.

И вряд ли её остановит даже новый прокурор, который, по слухам, скоро прибудет в Томскую область. И будет это, сударь мой, никто другой, как заместитель прокурора Ленинградской области Сергей Сергеевич Ломакин.

Хотя не исключено, что источники ошибаются.

Комментарий Алексея Комкова, адвоката Е.В. Фельзингер:

«В соответствии с законом, следователь сама должна была удостовериться в том, что Екатерина Викторовна находится в состоянии, способном воспринимать значения производимых с ней следственных действий и что по состоянию здоровья она может и способна в них участвовать. Для этого следователь была обязана сама пригласить врача и удостовериться в состоянии здоровья моей подзащитной, а она наоборот препятствовала допуску врачей в течение длительного времени с 10 часов утра до 13.07 часов дня, то есть более трех часов не допускала врачей к Екатерине Фельзингер. Только после того как следователь Белова закончила оформлять незаконное предъявление обвинений в адрес моей подзащитной, она позволила мне выйти из кабинета и впустить врачей бригады реанимации скорой медицинской помощи, которые ожидали за дверью более 40 минут. Екатерину Викторовну незамедлительно госпитализировали в профильный стационар в реанимационное отделение, где она продолжает находиться до настоящего момента».

Всего-то 41 год нашему депутату в ГД РФ Алексею Диденко, а говорит уже как 70-летний старик. С волками жить, по-волчьи выть: "Среди новых вызовов безопасности традиционных ценностей председатель комитета Госдумы по региональной политике Алексей Диденко назвал все новые и новые «деструктивные молодежные культы» — например, субкультуру «фурри», представители которой «переодеваются в животных, купаются в лужах и нападают на прохожих». По мнению господина Диденко, нужно продумать инструменты, которые позволяли бы быстро выявлять и наказывать «организаторов» таких движений"...

Дорожный сезон 2024 можно считать завершённым. Даже если успеют объявить новые конкурсы, вряд ли на них кто-то заявится накануне сибирской осени. Искренне жаль замгубернатора Анатолия Рожкова. Никогда не отвечал за дороги, и опять не получается!

Никогда ранее не комментировала ситуацию, связанную с моей дочерью и теми обвинениями, которые ей предъявляют. Но сейчас происходящие события не дают мне права молчать. Идет прямая угроза ее жизни и здоровью! Именно поэтому публикую свое обращение от первого лица в своих социальных сетях, чтобы исключить кривотолки и искажение информации.

Моя дочь, Екатерина Фельзингер, вчера была экстренно госпитализирована из следственного комитета в тяжелом состоянии и помещена в реанимационное отделение Томской областной клинической больницы. Сегодня ее срочно перенаправили в другую больницу. Я, как мать, крайне обеспокоена за жизнь и здоровье своей дочери.

Каждому человеку в нашей стране Конституцией гарантировано право на жизнь и здоровье. Мы все живем в правом государстве, где недопустимо бесчеловечное отношение к гражданам, тем более к женщинам, нуждающимся в медицинской помощи и лечении.

Я сама врач и искренне недоумеваю от того, почему мою дочь незаконно лишали в следственном комитете права на получение необходимой ей медицинской помощи, доведя ее состояние до критического и лишь после этого разрешив врачам оказать ей необходимую помощь.

Я прошу, призываю к гуманности все структуры, которые стоят на страже интересов государства и людей! Я очень надеюсь, что закон и здравый смысл восторжествуют и Екатерине хотя бы разрешат врачебное наблюдение, которое ей сейчас необходимо! Сегодня ее жизнь реально находится в опасности! Если завтра с ней случится что-то необратимое, кто за это будет отвечать? Еще раз призываю к гуманности и законности всех, кто сегодня берет на себя смелость и отказывает человеку в праве на жизнь и здоровье!

@tvsolomatina

Сама жизнь против того, чтобы #Воскресныечтения бесславно заканчивались. У нас новый автор, наша сибирско-татарская москвичка Алсу Фатыхова. Когда-то с её великой милостью я пересмотрел почти весь репертуар любимого НГДТ под управлением Сергея Афанасьева. Алсу была там лучшим специалистом по связям с общественностью. Потом создала свой небольшой детско-театральный проект. Чуть не встретились на этой неделе в столице, но у нас провинциалов вечно напряженный график в первопрестольной: ГУМ, ЦУМ, Авиапарк слава богу Мавзолей выпал:)). Оказалось, что Алсу пишет и как пишет! Этот рассказ основан на реальных событиях.

Тахир-Эфенди

Автозак въехал в ворота колонии и остановился на площадке в двухстах метрах у пропускного пункта. Тахир, спускаясь из машины, успел заметить минарет мечети. «АльхамдулиЛлях, — подумал старик. — Значит будет, где молиться».
Молодой парень из конвоя подгонял осужденных, чтобы те побыстрее организовались в мало-мальски стройные ряды, но увидев 85-летнего скромного дедушку в тюбетейке, опешил. «А этот старый пень что здесь делает — небось старушку укокошил?» — подумал он. Исправительная колония под номером пять строгого режима предназначалась для людей, совершивших тяжкие преступления. Бабай* в тюбетейке, в чистом добротном костюме в «коллектив» свияжской ИК-5 никак не вписывался.
Тахиру предстояло провести в этом месте шесть лет и три месяца. «Если не умру, конечно, за эти годы», — горько усмехнулся он про себя.
Первое время надзиратели шушукались между собой по поводу старика. Его история смахивала на триллер: обычный деревенский дед, не замеченный ни в скандалах, ни в плохом поведении, ветеран труда, разозлившись за что-то на врача на приеме, в следующий раз пришел и выстрелил в обидчика из самодельного пистолета, замаскированного в трость.
Шума по поводу убийства было много: смерть врача и поступок старика обсуждали в офисах, общественном транспорте, в сельских магазинах, мусолили в газетах. И того, и другого поливали на форумах интернета: врача за бездушие, Тахира Вафина — за право решать, жить человеку или нет. Не меньше было тех, кто защищал обе стороны. Обсуждали и то, как повел себя Тахир после убийства. Во время начавшейся суеты он тихо сидел на скамеечке первого этажа поликлиники, дожидаясь полиции, а когда сотрудники приехали, подошел к ним и сказал: «Это я убил».
С таким же спокойствием он расстался со своими гробовыми — аккуратной стопкой купюр, накопленных за годы и обернутых в белую хлопчатобумажную ткань, — и выплатил ущерб, который назначил суд, — триста тысяч рублей.
Во время суда он испытал смятение: неужели это он убил? Как он мог, ведь он такой хороший — мухи за всю жизнь не обидел. А может, не такой?
С удивлением он смотрел на своих односельчан, которые приехали в городской суд и давали показания, говорили, какой он, Тахир, есть человек. Честный и порядочный. Эталон нравственности и морали. Почти святой.
До последнего Тахир думал, что срок будет условный: не могут же посадить глубокого старика, да еще когда он ухаживает за 90-летней больной сестрой!
Приговор выслушал спокойно, все процессуальные процедуры претерпел с холодной отстраненностью. И лишь забираясь в автозак, чтобы следовать по этапу, Тахир ощутил странную внутреннюю пустоту. Сдавленным голосом он промычал что-то внутрь себя, сел на отведенное место и уже к месту отсидки доехал, будучи в состоянии полного равнодушия.
Жизнь в колонии поначалу у Тахира не вызывала недовольства. Подъем и прием пищи по расписанию, работа как на воле. Разумеется, Тахир на литейке не работал. Но без работы сидеть не мог — стал помогать мулле при мечети. Никто на него не кричал, не понукал, не делал замечаний. Что зэки, что надзиратели относились к старику уважительно, окликали отцом, а земляки и вовсе обращались к нему по имени и с почтением: «Тахир-эфенди».

Татар в колонии было не так уж и мало — четверть осужденных. Поначалу молиться мусульманам разрешалось только в свободное время. Имам мечети хлопотал, выходил с письмами к хазрату и Духовному управлению мусульман, а те в свою очередь — к руководству ФСИН, и сумел добиться, чтобы верующие могли совершать намаз в положенное время, то есть пять раз в день.
Это согревало Тахира, но иногда по ночам он мысленно спорил сам с собой: имел право на убийство или нет. Неустанно просил милости у Аллаха, корил и в то же время убеждал себя, что поступил правильно. Не мог забыть сцену: два человека в форме тащат его, 84-летнего ветерана труда, под руки к выходу из поликлиники, словно он злостный нарушитель порядка или хулиган.

Хулиганом Тахира трудно было назвать. Наоборот, с детства был тих и застенчив, как отец. Отца призвали летом сорок первого — в первые же месяцы на смоленском направлении тот пропал без вести. Тахиру исполнилось тогда одиннадцать лет. Мать и семнадцатилетняя сестра от зари до зари работали в поле. У Тахира на попечении оставались двое младших детей и хозяйство. Пока семилетняя и трехлетняя сестренки спали, мальчик отгонял корову на выпас, чистил хлев. Потом подметал двор, носил воду, готовил еду, в холодные дни топил печь и колол дрова. А во время уборочной шел с деревенскими ребятишками собирать колоски. Играть было некогда.
Однажды, прихватив с собой сестренок — Асию и Гульсию, он отправился с мальчишками купаться на речку. Асия плескалась в рубашонках с такими же девочками. Гульсия спала в тележке, которую Тахир сделал из корыта, приделав к нему колеса.
Мальчишки с криками сбегали по наклонному берегу и с шумом плюхались в воду. Тахир добежал по мелководью до середины речушки и обернулся: девочка завозилась, отчего тележка накренилась, а ребенок полетел с мостков в воду.
Асия, увидев упавшую сестру, завопила: «Абы-ыыый!»** Тахир в несколько прыжков подскочил к тонущему ребенку, выхватил его из воды и понес к берегу. Вместе с соседским мальчишкой они трясли девочку, наклонив ее вниз головой, пока та не закашлялась и не заревела. С тех пор Тахир не соглашался ни на какие развлечения, если не с кем было оставить сестер.
Мать Тахира почти не хвалила. Статная, стройная, немногословная, с волевым выражением на лице, она редко улыбалась. Ее ловкие загорелые руки мелькали то на уборке — в несколько секунд она связывала сноп и ставила его как лесовичка на пашню, то на молотилке, где сгребала большой лопатой зерно, то на реке, где она неистово полоскала белье, словно вымещая обиду за горькую вдовью долю. На ласку к сыну была скупа: считала, что гладить по голове мальчишку — только нежить.
После окончания войны старшая сестра уехала в город — удалось справить паспорт. Тахир потянулся из деревни в семнадцать: на колхозные трудодни прожить было сложно, а в городе можно было неплохо устроиться и помогать матери с младшими детьми издали. Казалось, что там, в городе, и будет его настоящая жизнь, состоящая не только из обязательств, но и радости и любви...
...Тахир перестал подметать двор мечети, оперся на метлу. Он вспомнил, как впервые ступил на городской асфальт. Город его ошеломил. Как много людей на улицах! Чихнув копотью и взвинтив пыль, мимо Тахира проехал корявенький автобус. На перекрестке оглушительно зазвенел трамвай, требуя быть внимательным. И какие красивые девушки! Три подружки в пестрых ситцевых платьях, в туфлях, надетых на белые носочки, проскочили мимо него, щебеча на бегу.
Тахир устроился на завод, снял комнату в частном секторе. В деревню писал редко, но деньги отправлял исправно. После армии вернулся на завод, но жил уже в общежитии. Каждую весну, лето и осень ездил к матери — помогал садить картошку, заготавливал сено, по осени выкапывал картошку. Мать ни о чем не спрашивала, лишь раз обмолвилась: дескать, когда сын женится, то ей с дочерьми и помочь некому будет.

Тахир о женитьбе не думал, пока в 22 года не встретил черноглазую Миляушу, дочь начальника бюро пропусков. И вот тут Тахиру страстно захотелось любви. Несколько раз он провожал девушку до дома, держась от нее поодаль и стараясь остаться незамеченным. Но однажды услышал, как в кругу подружек она назвала его «шыксыз», что означало «неприглядный, нескладный». У Тахира внутри будто что-то обломилось, и в следующий раз, когда Миляуша вышла из проходной, он резко отвернулся и перешел на другую сторону улицы. Больше он ее не провожал.
В семидесятые, поддавшись общему ажиотажу, Тахир махнул в другой город на строительство автогиганта. Люди ехали за мечтой — квартирой и хорошей жизнью. Прошло более пятнадцати лет, прежде чем у Тахира появилось свое жилье. Повезло: ему полагалась однокомнатная, но, когда подошла очередь, однокомнатные закончились, дали двушку. Тахир зажил еще более спокойно и счастливо.

Но даже его тихую жизнь иногда сотрясали скандалы. Однажды Тахир увидел, как в вестибюле проходной вешают портреты передовиков, регулярно перевыполняющих план. Тахира среди них не было — забыли. Он пошел в местком и, трясясь от обиды, потребовал, чтобы его фотографию тоже повесили на доску почета. В месткоме оторопели — таким его никогда не видели. Портрет, конечно же, повесили, но Тахира не покидало ощущение, что сделали это из жалости — посчитали ненормальным.
После выхода на пенсию Тахир отдал квартиру племяннику, а сам переехал к сестре — в село в тридцати километрах от города. С годами он не менялся, разве только внешне — в отличие от себя молодого, был почти красив: носил аккуратную бородку, тюбетейка на голове выдавала в нем человека степенного, благородного, свято соблюдающего традиции.
За полгода до трагедии он пришел в городскую поликлинику: никак не заживал травмированный после сильного ушиба палец. Тахир узнал в регистратуре, кто из хирургов принимает, прошел к кабинету и сел дожидаться очереди. Вышла медсестра, попросила назвать фамилию — в списках записанных на прием Вафина не было.
— Можно без записи?
— Идите за картой в регистратуру, — велела медсестра.
— У меня нет карты, я прикреплен к районной поликлинике, — Тахир от волнения поглаживал руку с больным пальцем.
­— Андрей Егорович! Пациент прикреплен к районной больнице — вы сможете принять? — медсестра обернулась к подошедшему к кабинету врачу.
— Нет. Пусть обращается в поликлинику по месту жительства, — сухо отрезал хирург и вошел в кабинет.
Медсестра развела руками и вошла следом за доктором.
Тахир решил дождаться окончания приема: ехать до районной больницы на другом конце города не было сил.
Когда он вошел в кабинет, врач окинул его взглядом:
— Уважаемый, я же сказал — по месту жительства.
— Может, все же примете? — Тахир не понимал, как можно отказать пожилому человеку.
— Хорошо, только кепочку свою снимите.
Тахир даже не повел ухом.
— Головной убор снимите — вы находитесь в помещении медучреждения, — с нажимом повторил хирург
— Это не кепка, тюбетейка, — глядя в глаза врачу ответил Тахир.
— Покиньте кабинет.
Тахир не реагировал. Он словно решил во что бы то ни стало переспорить врача.
Врач явно был не в духе, а потому велел медсестре вызвать охрану. Молоденькая медсестра повернулась к Тахиру:
— Бабай, выходите. Вам лучше обратиться в свою клинику.
Тахир не ответил. Врач вышел из кабинета, через три минуты в кабинет ворвались два охранника, схватили старика и поволокли его из кабинета. Довели спотыкающегося Тахира до выхода, открыли перед ним дверь:
— Давай, дед, проваливай. Нам тут скандалисты не нужны.
Тахир чувствовал себя униженным, даже раздавленным. Он шел по улице, щеки его пылали. «Я тебе еще покажу! Я тебе покажу…» — шептал старик.
Через полгода Тахир вновь пришел в поликлинику. Заходить внутрь не стал, а встал недалеко от входа. Когда появился тот врач, Тахир побледнел, потом вскинул руку с тростью: раздался хлопок — человек упал. Самодельная пуля, пущенная из замаскированного под трость пистолета, попала в сердце. Потом суд, срок...

...Имам мечети видел причину смятения Тахира — болезнь сердца. Именно в нем поселяется злость, зависть, обида, месть. И нет другого способа вылечить, кроме религии. Имам подолгу разговаривал с Тахиром, объяснял, что тот совершил двойное преступление — перед людьми и перед Аллахом. Призывал не отказываться от общения с людьми, искупить вину молитвами и добрыми делами. Лицо Тахира после этих бесед ненадолго светлело.
Однажды Тахир попросил соседа по бараку помочь ему в составлении письма. Убористым почерком под диктовку Тахир начал выводить заветные слова: «Президенту Российской Федерации В.В.Путину. Ходатайство о помиловании…»

Товарищи подписчики! Никто не сдает, случайно, квартиру в Томске? Очень нужна хорошему человеку. Напишите в личку, пожалуйста...