Архангел Михаил. Мозаика равеннской церкви Сант-Аполлинаре-ин-Классе, VI в.

В Православной церкви сегодня празднуется Собор архистратига Михаила и прочих сил бесплотных. Архангел Михаил, чей культ особенно развился во фригийском городе Колоссах (Хонах), был весьма почитаем и в Константинополе. Ко времени падения Константинополя в городе насчитывалось около тридцати пяти посвященных ему церквей; к концу VI в. их было уже одиннадцать. Именно к этому времени относятся две предлагаемые вашему вниманию эпиграммы. Первая была высечена на одном из храмов архангела Михаила (при котором, видимо, была лечебница) и принадлежит уже известному нам поэту и историку Агафию Миринейскому. Автор второй эпиграммы, об иконе архангела, - Нил Схоластик, от которого в Палатинской Антологии сохранилось всего два стихотворения.

Εἰς τὸν ἀρχάγγελον Μιχαήλ

Ὧδε ταλαιπαθέων χραισμήια θέσκελα κεῖται, (1)
ἢ δέμας ἢ κραδίην τειρομένων μερόπων·
καὶ γὰρ ἀνιάζουσα πόνων φύσις αὐτίκα φεύγει
οὔνομα σόν, Μιχαήλ, ἢ τύπον ἢ θαλάμους. (Anthologia Palatina, 1, 32)

(32) Об архангеле Михаиле

Здесь для несчастных приют, прекраснейший дом исцелений
Смертным, которых гнетет тела иль сердца недуг.
Ибо природу скорбей печальную прочь изгоняют
Имя твое, Михаил, образ и этот чертог. (перевод мой)

Εἰς εἰκόνα τοῦ ἀρχαγγέλου

Ὡς θρασὺ μορφῶσαι τὸν ἀσώματον. ἀλλὰ καὶ εἰκὼν (1)
ἐς νοερὴν ἀνάγει μνῆστιν ἐπουρανίων. (Anthologia Palatina, 1, 32)


Об иконе архангела

Дерзостно изобразить бестелесных! Но даже и образ
Сразу рождает в уме память о благе небес. (перевод мой)
#эпиграммы #Палатинская_антология #архангел_Михаил

Сщмч. Викентий. Миниатюра из Менология Василия II (Х в.)

В православном календаре сегодня память сщмч. Викентия Сарагосского (Августопольского). Хотя название топонима и двойное, город имеется в виду один, - тот, который в древности назывался Цезаравгуста, в искаженном виде – Сарагоса. Ну, а поскольку это «город цезарей и августов», отчего бы его не назвать и Августополем? Для православия не самый заметный святой, в католичестве более значим. О его жизни известно относительно немногое: родился и вырос в Цезаравгусте, был рукоположен во диакона священником Валерием, пострадал в гонение Диоклетиана, причем его вместе с Валерием увезли на казнь в Валенцию (Валенсию). При этом количество материала о нем прямо-таки непропорционально велико: в сборнике Пруденция «Перистефанон» ему посвящена отдельно целая поэма (576 стихов!) и еще о нем говорится в стихотворении, посвященном собору святых Сарагосы, которых поэт насчитывает 18. Викентий (Винценций) формально в это число не входит, поскольку пострадал в Валенции и погребен недалеко от другого известного в те времена города, Сагунта, но как уроженец Цезаравгусты может и в ней считаться своим, тем более, что в городе хранится связанная с ним святыня. Святыня, прямо скажем, сомнительная: платок с кровью Винценция, но кровью не мученической. По преданию, однажды во время богослужения у него пошла носом кровь, и платок, которым он ее вытирал, каким-то образом сохранился.
Стихотворение о сарагосских мучениках, напряженное, исполненное пафоса, написанное сапфической строфой, мне, пожалуй, нравится больше, чем поэма о Винценции, так что начнем с отрывка из него. А католическая память святого тоже не за горами, в январе. Так что будет время сказать и о второй поэме.

...Inde, Vincenti, tua palma nata est,
clerus hic tantum peperit triumfum,
hic sacerdotum domus infulata
Valeriorum.

Saeuus antiquis quotiens procellis
turbo uexatum tremefecit orbem,
tristior templum rabies in istud
intulit iras.

Nec furor quisquam sine laude nostrum
cessit aut clari uacuus cruoris,
martyrum semper numerus sub omni
grandine creuit.

Nonne, Vincenti, peregri necandus
martyr his tetris tenui notasti
sanguinis rore speciem futuri
morte propinqua?

Hoc colunt ciues, uelut ipsa membra
caespes includat suus et paterno
seruet amplectens tumulo beati
martyris ossa.

Noster est, quamuis procul hinc in urbe
passus ignota dederit sepulcri
gloriam uictor prope litus altae
forte Sagynti.

Noster et nostra puer in palestra
arte uirtutis fideique oliuo
unctus horrendum didicit domare
uiribus hostem.

Nouerat templo celebres in isto
octies partas deciesque palmas,
laureis doctus patriis eadem
laude cucurrit. (Prudentius, Peristephanon, 4, 77-107)

…Здесь исток победы твоей, Винценций,
Твой триумф готовил весь клир смиренный,
Здесь процвел Валериев род, священства
Славе причастный. 80

Сколько раз наш мир сотрясали бури,
Вихри ненасытные проносились,
Столько раз и храм этот был овеян
Их дуновеньем.

Все они, однако ж, служили славе 85
Мучеников наших, и возрастало
С каждою грозой их число, и крови
Множились токи.

Пусть тебе погибнуть вдали от дома
Было суждено, но росою крови 90
Разве не кропил ты и этой почвы,
Вещий Винценций?

Чтут тебя сограждане, словно здесь ты
Погребен под дерном в земле родимой,
И земля объемлет холмом могильным 95
Мощи святые.

Ты ведь наш, хоть где-то в земле далекой
Пострадал и предан чужой гробнице,
Ей даруя славу и брегу моря
Возле Сагунта. 100

Да, он наш и в нашей палестре веры
К подвигу ребенком себя готовил,
И, елеем доблести умастившись,
Вышел на битву.

Знал он, что хранятся вот в этом храме 105
Восемнадцать ваий победоносных,
И, отеческим соревнуя лаврам,
Рвался к победе. (перевод мой)

Золотая монета (солид) с изображением императора Юстиниана.

Сегодня день смерти и церковной памяти императора Юстиниана, и сегодня мы вновь вспомним о латинском поэте, уроженце Проконсульской Африки, Кориппе, чье творчество однако связано с Восточной империей и Константинополем. В прошлом году я уже ставила отрывок из его панегирика племяннику Юстиниана, Юстину, в котором, в частности, дается описание похорон почившего императора (https://www.tg-me.com/lateantiquity/421). А сегодня мы обратимся к более раннему произведению Кориппа, поэме «Иоаннида», написанной в конце 540-х – начале 550-х гг. и посвященной победоносному завершению африканской кампании в 549 г. Главный ее герой – юстиниановский полководец Иоанн Троглита, но, разумеется, косвенно она адресована и императору, к которому поэт обращается в начале поэмы. Портрет императора похож на изображение Бога-Вседержителя, и это вполне соответствует и юстиниановскому пониманию власти, и византийскому представлению о Боге и Его земной проекции.

turbatos stratosque cano populosque subactos,
ductorem et magno signantem facta triumpho.
Aeneadas rursus cupiunt resonare Camenae.
reddita Fax Libyae bellis cessantibus astat.
certior et geminis fulget Victoria pinnis. 10
iam Pietas caelo terras prospexit ab alto.
Iustitia comitante simul Concordia mundum
laeta fovens reficit, geminis amplexa lacertis.
has inter medius solio sublimis ab alto,
Iustiniane, tuis princeps assurge triumphis, 15
laetus et infractis victor da iura tyrannis.
inclita nam cunctos calcant vestigia reges.
laetaque Romano servit iam purpura regno.
sub pedibusque tuis victus prosternitur hostis,
et gentes fera vincla ligant, nodoque tenaci 20
post tergum implicitas stringunt retinacula palmas.
saeva superpositis plectuntur colla catenis.
oraque per centum producant pectora cantus.
non mihi sufficerent sensus, non omne canenti
ingenium, lati volitans per devia mundi. 25
summatim illa canam. summis haec laudibus apta. (Corip. Io. 1, 6–26)

Я воспеваю народов мятеж, пораженье, покорность,
Также вождя, что победы спешит отметить триумфом.
Об Энеадах опять прогреметь желают Камены.
Ливии мир возвращен, суровые кончились войны.
Вот уж предстала Победа, двойными крылами блистая. 10
Уж Благочестие смотрит на земли с высокого неба.
Со Справедливостью вместе Согласие мир утешает,
Радости светлой полно, обнимает крепко руками.
Ты же на эти деянья взгляни с высокого трона,
Юстиниан! Твоим, государь, соприсутствуй триумфам 15
В радости и, победитель, закон дай павшим тиранам,
Славной стопою своей ты всех царей попираешь.
Радостный пурпур готов служить ромейскому царству,
И под ногами твоими простерт уж враг побежденный,
Скованы цепью народы; заломлены за спину руки, 20
Их нерушимые путы узлом надежным связали.
Крепкие шеи обвиты плетеньем верви суровой.
Если бы даже сто уст я имел, все равно б не хватило
Ни дарованья, ни сил, чтобы спеть обо всем по порядку,
По бездорожным путям пространного мира летая. 25
Кратко о том лишь спою, что хвалы наивысшей достойно. (перевод мой)

Франсиско де Сурбаран (XVII в.). Мч. Роман и мч. Варул.)
#мученики #Роман_Антиохийский

О мч. Романе Антиохийском мы уже вспоминали в прошлом году - https://www.tg-me.com/lateantiquity/427 (огромной поэмы Пруденция, посвященной ему, если выкладывать по кусочкам, хватит на много лет). И в прошлый раз мы говорили о страдании семилетнего мальчика, которого традиция называет Варулом (Пруденций не дает его имени). В поэме также много христианской апологетики, вложенной в уста речистого Романа. В конце концов судье его речи надоедают, и он велит вырезать мученику язык, что и исполняет прибывший медик. Вообще Пруденций очень живо изображает обстановку в суде, поведение судей, палачей – возможно, тут сказался его личный опыт, поскольку в автобиографии говорит, что сам был судьей в двух городах. Кульминация всей поэмы – когда Роман начинает говорить без языка. Как и в случае с ребенком, рассказ опять-таки не без смакования мучений, но таков уж стиль Пруденция.

"...Iam nunc secandi doctus adsit artifex,
qui cuncta norit uiscerum confinia
uel nexa neruis disparare uincula:
date hunc, reuulsis qui medetur ossibus
aut fracta nodis sarciens conpaginat.

Linguam priorem detrahat radicitus,
quae corpore omni sola uiuit nequior;
illa et procaci pessima in nostros deos
inuecta motu fas profanauit uetus
audax et ipsi non pepercit principi.'

Aristo quidam medicus accitus uenit,
proferre linguam praecipit. profert statim
martyr retectam, pandit ima et faucium
ille et palatum tractat et digito exitum
uocis pererrans uulneri explorat locum.

Linguam deinde longe ab ore protrahens
scalpellum in usque guttur insertans agit.
illo secante fila sensim singula
numquam momordit martyr aut os dentibus
conpressit artis nec cruorem sorbuit.

Inmotus et patente rictu constitit,
dum sanguis extra defluit scaturriens,
perfusa pulcher menta russo stemmate
fert et cruenti pectoris spectat decus
fruiturque et ostro uestis ut iam regiae.

Praefectus ergo ratus elinguem uirum
cogi ad sacrandum posse, cum uerbis carens
nil in deorum blateraret dedecus,
iubet reduci iam tacentem ac debilem
multo loquentis turbine olim territus.

Reponit aras ad tribunal denuo
et tus et ignem uiuidum in carbonibus
taurina et exta uel suilla abdomina;
ingressus ille, ut hos paratus perspicit,
insufflat, ipsos ceu uideret daemonas.

Inridet hoc Asclepiades laetior,
addit deinde: 'numquid inclementius,
sicut solebas, es paratus dicere?
effare quiduis ac perora et dissere;
permitto, uocem libere ut exerceas.'

Romanus alto corde suspirans diu
gemitu querellam traxit et sic orsus est:
“Christum loquenti lingua numquam defuit,
nec uerba quaeras quo regantur organo,
cum praedicatur ipse uerborum dator.

Qui fecit, ut uis uocis expressa intimo
pulmone et oris torta sub testudine
nunc ex palato det repercussos sonos,
nunc temperetur dentium de pectine
sitque his agendis lingua plectrum mobile,

si mandet idem faucium sic fistulas
spirare flatu concinentes consono,
ut uerba in ipsis explicent meatibus
uel exitu oris, cymbalis profarier
nunc pressa parce labra, nunc hiantia,

dubitasne uerti posse naturae statum,
cui facta forma est, qualis esset primitus?
hanc nempe factor uertere, ut libet, potest
positasque leges texere ac retexere,
linguam loquella ne ministram postulet…”.
(Prudentius, Peristephanon, 10, 901-960)

«…Сейчас сюда пожалует ученейший
Знаток всех усечений с расчлененьями,
Всех внутренностей знает он сцепления
И жил сплетенья может он развязывать,
На место ставить кости раздробленные. 905

Сперва язык пусть вместе с корнем вырвет он,
Зловредней не сыскать другого органа;
Отважился он, мерзкий, поносить богов,
И древнее позорить благочестие,
Не пощадив при этом даже принцепса». 910

И вот, явился Аристон – из медиков.
Язык Роману приказал он высунуть.
Тот высунул, покорно обнажив гортань.
И пальцем врач ощупал нëбо в поиске
Вместилищ голоса и сочлелений всех. 915

Затем язык он до предела вытащил
И скальпель острый в глубину гортани ввел,
Чтоб волокно за волокном надрезывать.
А мученик при этом ни зубов ни сжал,
И не сглотнул ни разу кровь бегущую. 920
#Пруденций #мученики #Роман_Антиохийский

Стоял он неподвижно и раскрывши рот,
Откуда била кровь потоком яростным.
Весь подбородок пурпуром окрасился,
И грудь носила то же украшение,
Как будто был одет он в платье царское. 925

Префект решил, что мужа безъязыкого
Принудить можно к жертвоприношению,
Что похулить богов не сможет больше он.
Велит вернуть безмолвного и слабого,
Чьим прежде устрашен был красноречием. 930

Вновь ставят алтари у возвышения,
Готовят ладан, угли раскаленные,
И потроха воловьи, и рубец свиной;
Тот входит, видит все приготовления,
И дуновеньем отгоняет демонов. 935

Асклепиад злорадно усмехается
И говорит: «Ну, как, опять обрушишься
На нас с разгромной речью, как бывало встарь?
Так говори же! Рассуждай, расспрашивай,
Ведь я тебе нисколько не препятствую». 940

Тогда Роман вздохнул из глубины души,
И, восстенав от сердца, начал речь свою:
«Чтоб возвещать Христа, всегда найдешь язык,
Не стоит печься о словесном óргане,
Коль прославляется Податель слов самих. 945

Он дал нам силу голоса, исшедшего
Из легких и проникшего сквозь панцирь уст,
От нëба отраженного в звучании,
Зубов преградой после усмиренного, –
И дал язык, подобный плектру струнному. 950

А мог бы Он уста соделать флейтами,
Звучащими согласным дуновением,
Так, чтоб слова одним движеньем воздуха
Произносились, или чтоб кимвалами
Звучали губы, то сходясь, то расходясь. 955

Не сомневайся: естества нарушить чин
Нетрудно для Того, Кто учредил его.
Создатель волен изменять творение,
Вводить иль упразднять законы новые.
Так в языке нет нужды говорящему…» (перевод мой))
#Пруденций #мученики #Роман_Антиохийский

Снова календарь предлагает обратиться к воспоминанию о свт. Амфилохии Иконийском и его «Ямбам к Селевку». В прошлом году мы уже говорили о нем и читали, что он пишет о науках https://www.tg-me.com/lateantiquity/434. Но вот как он начинает свое поучение. Получается, науки важны не просто сами по себе, но это путь к очищению души и нравственному совершенствованию.

Χαίρειν κελεύω τὸν καλόν τε κἀγαθὸν
υἱὸν Σέλευκον, εὐγενοῦς ῥίζης κλάδον.
χαίρειν δὲ καὐτὸς εὔχομαι τῷ σῷ βίῳ
μαθήμασίν τε καὶ τρόποις φρονῶν μέγα.
Πρῶτον μὲν οὖν φόβον τε καὶ πόθον ἔχε (5)
θεοῦ· θεὸς γὰρ πᾶσιν ἀρχὴ καὶ τέλος
τοῖς εὖ φρονοῦσι γίγνεται παντὸς βίου.
Τὸ δεύτερον δὲ τὸν τρόπον ἄσκει, τέκνον,
πρᾶον, ταπεινόν, ἐγκρατῆ, στερρόν, γλυκύν,
ἀβάσκανον, δίκαιον, ἀνδρεῖον, σοφόν, (10)
σεμνόν, φίλεργον, εὐσταθῆ καὶ σώφρονα.
κόσμος γὰρ οὗτος καὶ νέοις καὶ πρεσβύταις
μὴ χρήμασιν τοσοῦτον, ἀλλὰ τῷ τρόπῳ
πλουτεῖν· τὸ σὸν γὰρ τοῦτο· τὰ δὲ χρήματα
παίζει πλανῶντα τὴν φιλόπλουτον νόσον, (15)
ἄλλοις ἀπ’ ἄλλων προσγελᾶν πεφυκότα,
πόρνης ἀπίστου τὸν τρόπον μιμούμενα
πολλοὺς ἐραστὰς ποικίλως μωκωμένης,
συνόντα καὶ φεύγοντα καὶ κολλώμενα
τούτοις ἐκείνοις, οὐδενὶ δὲ γνησίως. (20)
τὸ γὰρ βέβαιον οὐκ ἔχει πλούτου φύσις
λάβροις θαλάσσης κύμασιν εἰκασμένη
κυρτουμένοις, πίπτουσιν ἀστάτῳ φορᾷ.
σὺ τοίνυν, ὦ παῖ, τοῖς τρόποις πλουτῶν ἀεὶ
θησαυρὸν ἕξεις οὐ κλοπαῖς συλώμενον, (25)
οὐ συκοφάνταις ἐν μέσῳ προκείμενον,
οὐδ’ αὖ τυράννων χερσὶν ἐξαντλούμενον
ἢ βαρβάρων ὅπλοισιν ἐκπορθούμενον,
μένοντα δ’ ἔνδον τῶν ἀσωμάτων δόμων
ψυχῆς ταμείοις ἀσφαλῶς τηρούμενον, (30)
ὃν οὔτε λάβρον ἐσθίει πυρὸς μένος,
οὐδ’ αὖ καλύψει κῦμα ποντίου σάλου.
Τοῦτον τὸν ὄντως ὄντα σὸν καὶ γνήσιον
πλοῦτον φυλάττων σμῆχε τοῖς μαθήμασιν, (Amphilpchius, Ad Seleucum. 1–35)

Желаю радоваться доброму, прекрасному
Селевку-сыну, — ветви древа доброго.
Хочу и сам порадоваться о тебе,
Гордясь твоей ученостью и нравами.
Во-первых, надо Божий страх тебе сопрячь 5
С любовью. Бог — всему началом и концом
Бывает в жизни тех, кто мыслит правильно.
А во-вторых, о чадо, приучай себя
Смиренным, кротким, твердым и воздержным быть,
Бесхитростным, отважным, мудрым, праведным, 10
Почтенным, трудолюбным, целомудренным.
Для молодых и старых украшение —
Не только деньги, но и добродетели.
Они — твое богатство. Деньги — лишь обман,
Больного сребролюбьем обольщающий. 15
Сегодня с этим, завтра с тем приветливы.
Сравнить я их бы мог с блудницей ветреной,
Умеющей влюбленных приманить к себе:
То ластится, то избегает, и живет
Все с разными, но ни с одним не искренна.
Богатство по природе переменчиво
С волнами моря можно нам сравнить его:
Они то поднимаются, то падают.
Но ты, дитя, богат будь добронравием, -
Сокровище то вору недоступное 25
Доносчику с ним делать будет нечего,
К нему тирана руки не протянутся,
И варвары оружьем не возьмут его,
Оно внутри чертога бестелесного,
В хранилище душевном сберегается, 30
Над ним не властен огнь всепоядающий,
Пред ним бессильны волны моря бурного.
Храни же эту истинную собственность
И, умножая, очищай науками. (перевод мой)

Свт. Амфилохий Иконийский. Фреска церкви Спаса в Кучевиште (Македония), XIV в.

Сегодня по католическому календарю память мц. Евлалии Меридской, о которой мы уже не раз говорили (https://www.tg-me.com/lateantiquity/436) и еще будем говорить, потому что посвященное ей стихотворение Пруденция прекрасно. Сегодня о самой мученице мы говорить не будем, но прочитаем конец пруденциевского стихотворения, где говорится о ее почитании в Мериде (Эмерите) и описывается сам город. Мерида и сейчас представляет большой интерес своими архологическими памятниками, а судя по описанию Пруденция, город был просто великолепен.

Nunc locus Emerita est tumulo,
clara colonia Vettoniae,
quam memorabilis amnis Ana
praeterit et uiridante rapax.
gurgite moenia pulchra lauit.

Hic, ubi marmore perspicuo
atria luminat alma nitor
et peregrinus et indigena,
relliquias cineresque sacros
seruat humus ueneranda sinu.

Tecta corusca super rutilant
de laquearibus aureolis
saxaque caesa solum uariant,
floribus ut rosulenta putes
prata rubescere multimodis.

Carpite purpureas uiolas
sanguineosque crocos metite!
non caret his genialis hiems,
laxat et arua tepens glacies,
floribus ut cumulet calathos.

Ista comantibus e foliis
munera, uirgo puerque, date!
ast ego serta choro in medio
texta feram pede dactylico,
uilia, marcida, festa tamen.

Sic uenerarier ossa libet
ossibus altar et inpositum,
illa dei sita sub pedibus
prospicit haec populosque suos
carmine propitiata fouet. (Prudentius, Peristephanon, 3, 186 – 215)


…Ныне гробница в граде Эмéрите,
Славной колонии Веттонии,
Где река многоводная Ана
Быстро струится и бурным потоком
Зеленоватым дворцы омывает. 190

Здесь, где мрамором великолепным
Разных пород, привозным и местным,
Атрий благой украшен богато,
Чтит земля святые останки,
На благосклонном покоя лоне. 195

Сверху червонным мерцает золотом
Весь потолок, богато украшенный,
Пол резными выложен плитами,
Скажешь, луг под ногами раскинулся,
Алые розы цветут повсюду. 200

Рвите ж пурпуровые фиалки!
Крокусы пламенные сбирайте!
Много растет их зимой плодовитой.
Теплый лед полям не преграда,
Чтоб корзины цветами наполнить. 205

Эти дары с листвою свежей
Ей принесите, девы и юноши!
Я же свои сплету вязеницы,
Стих написав дактилическим метром,
Пусть и неброский, но все же праздничный. 210

Так почитать подобает останки,
Здесь, на останках, алтарь воздвигнут,
Дева ж сидит у ног Господних,
Взор устремив к своему народу,
И благосклонно внимает песне. (перевод мой)

Папа Римский Дамас I. Миниатюра IV в.

Сегодня день смерти и памяти в католическом календаре Дамаса I (300-384), папы Римского, восемнадцать лет занимавшего апостольский престол, и поэта, к творчеству которого мы не раз обращались. Хотя его стихи не обладают особыми литературными достоинствами, они дают наиболее полную и ясную картину культа римских святых в IV в. и помогают понять, какие из них почитались в то время. Напомню, что своими краткими эпиграммами папа украшал многочисленные постройки, возводившиеся по его же почину. Понтификат Дамаса пришелся на время утверждения христианства в качестве единственной государственной религии, и все его усилия, как организатора и как стихотворца, были направлены на создание пантеона христианских святых в противовес пантеону языческих богов. Он же поручил блж. Иерониму заняться ревизией переводов Библии, в результате чего появилась Вульгата.
Себе самому Дамас также сочинил эпитафию, которую я и предлагаю вашему вниманию.

Qui gradiens pelagi fluctus compressit amaros,
Vivere qui praestet morientia semina terrae,
Solvere qui potuit Lazaro sua vincula, mortis
Post tenebras, fratrem post tertia lumina solis
Ad superos iterum Mariae donare sorori,
Post cineres Damasum faciet quia surgere credo. (Damasus, carmina, 34)

Тот, Кто по морю ходил, попирая соленые волны,
Тот, кто вновь воскресит земное смертное семя,
Лазаря Кто был способен от уз разрешить, уж по смерти
Мрачной, когда уже солнце три раза путь совершило,
Вызвать к живым и Марии, сестре, вернуть ее брата,
Верую: Тот и Дамаса из пепла к жизни воздвигнет. (перевод мой)
#Дамас

Апостол Андрей Первозванный. Фреска катакомб св. Феклы. Рим, IV в.