Сегодня в Православной церкви память сщмч. Дорофея Тирского, предполагаемого автора поэмы «Видение Дорофея» и самозванного сына поэта Квинта Смирнского, о котором я уже писала раньше: https://www.tg-me.com/lateantiquity/513. Якобы он пострадал при Юлиане Отступнике в возрасте 107 лет (хотя в ту эпоху христиан уже не казнили). Как именно пострадал – вроде бы и неизвестно, изображение на миниатюре, скорее всего, фантазия на тему.
По этому случаю вновь обратимся к его поэме, в которой царство небесное изображено похожим на императорский дворец со всеми придворными должностями и весьма строгими порядками.
Истинно: грешному мне с небесных высот посылает
Бог непорочный Христа, Свой образ, Свет всему миру,
Радостный, в сердце мое влагающий звонкую песню.
Было однажды, как я восседал, одинокий, в чертогах,
Сладостный сон на вежды мои тогда опустился 5
Знаешь ли ты, откуда пришли ко мне эти виденья?
Бодрствовал я, но явились они. Я песнь воспеваю,
Боязно мне, однако ж, теперь словами коснуться
Тех видений пречистых, какие мне явлены были.
Чудилось мне, что стоял я в преддверье и видел: в чертогах 10
Царь бессмертный на троне сидит, необорный, великий.
Он самороден. Такого никто не земле и не видел
С ним ни луна, ни солнце, ни звезды сравниться не могут,
Так же ни ночь, ни туча к нему не проникнут.
Вечный Владыка весь мир созерцает всевидящим оком. 15
Запечатлелся Он так в моем сердце, и сам я стоял там,
Был средь препозитов я, привратником в свите Владыки,
Также доместиком был я. И Он ко мне обратился… (Visio Dorothei, 1-18)
Ἦ μάλα μοι τῷ ἀλιτρῷ ἀπ’ οὐρανόθ[εν θε]ὸς ἁγνὸς (1)
Χρηστόν, ἄγαλμα ἑοῖο, δῖον φάος ὤπ[ασε κόσ]μῳ,
ἵμερον, ἐν στήθεσσι διδοὺς χαρίεσσα[ν ἐπ’ οἴ]μην.
ἥμενον ἐν μεγάρῳ μέσσῳ δ’ ἐνὶ ἤμ[ατι μ]οῦνον
νήδυμος ὕπνος ἔπιπτεν ἐπὶ βλεφάροι[σιν ἐ]μοῖσιν. (5)
οὐκ οἶσθ’ οὐδὲ πέπεισμαι ἅ μοι φάνθη [τότε] λαμπρά.
ἧμ’ εὖ γρηγορόων, τὰ δ’ ἐφήνατο ἤμα[τ’ ἀεί]δων,
ἔκπαγλον δέ μοί ἐστι κατάπτεσθα[ι ἐπέε]σσιν
ὅσσα μοι ἀχράντοιο φαάντατα τέρματ[’ ἐφάνθ]η.
ᾤετό μοι προθύροισιν ἐφεστάμεναι [καὶ ἰδέσθαι] (10)
ἀμβρόσιον πανάτικτον ἐνὶ μεγάρ[οισιν ἄνακτα]
αὐτοφυῆ. τὸ μὲν οὔτις ἐπέδρακεν ὅσσ[’ ἐπὶ γαίῃ]
οὔτε σεληναίη οὔθ’ ἥλιος οὔτε καὶ ἄ[σ]τρα.
οὐ νὺξ οὐ νεφέλη ἐπιπίλναται ἧχι δ[ι]οπτὴ[ρ]
ἐνναίει πάντῃ ὁρόων αἰώνιος ἄναξ. (15)
τοίως μοι κραδίη ἰνδάλλετο· ὡς τὸ [π]άρο[ς περ]
ἥμην πραιποσίτοισιν ἐνὶ μ[έσσοισ]ι θυ[ρωρός]
καί τε δομέστικος ἦεν ἄνα[κτος· ὅ μοι π]ροσ[έειπεν·] (перевод мой)
#Видение_Дорофея #мучениеи
По этому случаю вновь обратимся к его поэме, в которой царство небесное изображено похожим на императорский дворец со всеми придворными должностями и весьма строгими порядками.
Истинно: грешному мне с небесных высот посылает
Бог непорочный Христа, Свой образ, Свет всему миру,
Радостный, в сердце мое влагающий звонкую песню.
Было однажды, как я восседал, одинокий, в чертогах,
Сладостный сон на вежды мои тогда опустился 5
Знаешь ли ты, откуда пришли ко мне эти виденья?
Бодрствовал я, но явились они. Я песнь воспеваю,
Боязно мне, однако ж, теперь словами коснуться
Тех видений пречистых, какие мне явлены были.
Чудилось мне, что стоял я в преддверье и видел: в чертогах 10
Царь бессмертный на троне сидит, необорный, великий.
Он самороден. Такого никто не земле и не видел
С ним ни луна, ни солнце, ни звезды сравниться не могут,
Так же ни ночь, ни туча к нему не проникнут.
Вечный Владыка весь мир созерцает всевидящим оком. 15
Запечатлелся Он так в моем сердце, и сам я стоял там,
Был средь препозитов я, привратником в свите Владыки,
Также доместиком был я. И Он ко мне обратился… (Visio Dorothei, 1-18)
Ἦ μάλα μοι τῷ ἀλιτρῷ ἀπ’ οὐρανόθ[εν θε]ὸς ἁγνὸς (1)
Χρηστόν, ἄγαλμα ἑοῖο, δῖον φάος ὤπ[ασε κόσ]μῳ,
ἵμερον, ἐν στήθεσσι διδοὺς χαρίεσσα[ν ἐπ’ οἴ]μην.
ἥμενον ἐν μεγάρῳ μέσσῳ δ’ ἐνὶ ἤμ[ατι μ]οῦνον
νήδυμος ὕπνος ἔπιπτεν ἐπὶ βλεφάροι[σιν ἐ]μοῖσιν. (5)
οὐκ οἶσθ’ οὐδὲ πέπεισμαι ἅ μοι φάνθη [τότε] λαμπρά.
ἧμ’ εὖ γρηγορόων, τὰ δ’ ἐφήνατο ἤμα[τ’ ἀεί]δων,
ἔκπαγλον δέ μοί ἐστι κατάπτεσθα[ι ἐπέε]σσιν
ὅσσα μοι ἀχράντοιο φαάντατα τέρματ[’ ἐφάνθ]η.
ᾤετό μοι προθύροισιν ἐφεστάμεναι [καὶ ἰδέσθαι] (10)
ἀμβρόσιον πανάτικτον ἐνὶ μεγάρ[οισιν ἄνακτα]
αὐτοφυῆ. τὸ μὲν οὔτις ἐπέδρακεν ὅσσ[’ ἐπὶ γαίῃ]
οὔτε σεληναίη οὔθ’ ἥλιος οὔτε καὶ ἄ[σ]τρα.
οὐ νὺξ οὐ νεφέλη ἐπιπίλναται ἧχι δ[ι]οπτὴ[ρ]
ἐνναίει πάντῃ ὁρόων αἰώνιος ἄναξ. (15)
τοίως μοι κραδίη ἰνδάλλετο· ὡς τὸ [π]άρο[ς περ]
ἥμην πραιποσίτοισιν ἐνὶ μ[έσσοισ]ι θυ[ρωρός]
καί τε δομέστικος ἦεν ἄνα[κτος· ὅ μοι π]ροσ[έειπεν·] (перевод мой)
#Видение_Дорофея #мучениеи
Telegram
Ἑλικών
В православном календаре сегодня память мучеников Никомидийских, пострадавших при Диоклетиане, и даже названо их число: 1003. Кто так сосчитал, не знаю, видимо, просто чтобы показать, что их было очень много. Здесь, во всяком случае, есть историческая основа…
В день летнего солнцестояния продолжим «солнечную» тему басней Авиана (V в.), к чьим произведениям обращались и раньше. Всех с началом астрономического лета и пусть оно будет теплым, но не слишком жарким!
De vento et sole
Immitis Boreas placidusque ad sidera Phoebus
Iurgia cum magno conseruere Iove,
Quis prior inceptum peragat: mediumque per orbem
Carpebat solitum forte viator iter.
Convenit hanc potius liti praefigere causam, 5
Pallia nudato decutienda viro.
Protinus impulsus ventis circumtonat aether
Et gelidus nimias depluit ymber aquas:
Ille magis lateri duplicem circumdat amictum,
Turbida submotos quod trahit ora sinus. 10
Sed tenues radios paulatim increscere Phoebus
Iusserat, ut nimio surgeret igne iubar,
Donec lassa volens requiescere membra, viator
Deposita fessus veste sederet humi.
Tunc victor docuit praesentia numina Tytan, 15
Nullum praemissis vincere posse minis. (Avianus, Fabulae, 4)
Ветер и солнце
Неукротимый Борей пред ликом Юпитера ссору
С кротким Фебом завел в сонме высоких светил:
Кто из них первым свершит начатое? Меж тем по равнине
Путник случайный ступал обыкновенным путем.
5 Тут и решили они пред судом померяться силой —
Кто сорвет с него плащ и обнажит его стан?
Вот загремел отовсюду эфир, сотрясаемый ветром,
И леденящую дождь влагу обрушил с небес;
Путник, однако, плотней двойною окутался тканью,
10 Буйный которую вихрь с тела пытался сорвать.
Феб, напротив того, повелел лучам своим тонким
Крепнуть и светом своим жгучий усиливать жар,
Чем и достигнул того, что путник усталые члены
Выпростал из-под одежд и распростер на покой.
15 Так собранью богов титан показал победитель,
что умноженье угроз не умножает побед. (пер. М. Гаспарова)
De vento et sole
Immitis Boreas placidusque ad sidera Phoebus
Iurgia cum magno conseruere Iove,
Quis prior inceptum peragat: mediumque per orbem
Carpebat solitum forte viator iter.
Convenit hanc potius liti praefigere causam, 5
Pallia nudato decutienda viro.
Protinus impulsus ventis circumtonat aether
Et gelidus nimias depluit ymber aquas:
Ille magis lateri duplicem circumdat amictum,
Turbida submotos quod trahit ora sinus. 10
Sed tenues radios paulatim increscere Phoebus
Iusserat, ut nimio surgeret igne iubar,
Donec lassa volens requiescere membra, viator
Deposita fessus veste sederet humi.
Tunc victor docuit praesentia numina Tytan, 15
Nullum praemissis vincere posse minis. (Avianus, Fabulae, 4)
Ветер и солнце
Неукротимый Борей пред ликом Юпитера ссору
С кротким Фебом завел в сонме высоких светил:
Кто из них первым свершит начатое? Меж тем по равнине
Путник случайный ступал обыкновенным путем.
5 Тут и решили они пред судом померяться силой —
Кто сорвет с него плащ и обнажит его стан?
Вот загремел отовсюду эфир, сотрясаемый ветром,
И леденящую дождь влагу обрушил с небес;
Путник, однако, плотней двойною окутался тканью,
10 Буйный которую вихрь с тела пытался сорвать.
Феб, напротив того, повелел лучам своим тонким
Крепнуть и светом своим жгучий усиливать жар,
Чем и достигнул того, что путник усталые члены
Выпростал из-под одежд и распростер на покой.
15 Так собранью богов титан показал победитель,
что умноженье угроз не умножает побед. (пер. М. Гаспарова)
Случилось мне тут выступить в роли рецензента на магистерскую диссертацию, посвященную латинскому поэту Коммодиану. Заодно решила немного перевести, чтобы поместить его и сюда. Коммодиан – один из первых христианских поэтов, большинство ученых относит его к III в. Он был уроженцем палестинской Газы, но затем, обратившись в христианство, перебрался в Северную Африку, возможно, даже стал епископом. Писал латинские гекзаметры, практически игнорируя принятую просодию, ориентируясь на силовое ударение. Тем не менее его стихи довольно выразительны благодаря своей экспрессии. Вдохновлялся поэт в основном темой конца света. И правда, чем еще было вдохновляться в III в., когда рушились все устои государств? В стихах Коммодиана отразилились также милленаристские представления его эпохи (учение о тысячелетнем царстве святых). От него дошел сборник стихотворений «Наставления» и «Апологетическая поэма». Каждое стихотворение содержит акростих. Например, в том, которое я привожу, читается акростих De saeculi istius fine – «О конце века сего». В переводе сохранить это не удается.
Dat tuba coelo signum, sublato leone;
Et fiunt subito tenebrae cum coeli fragore.
Summittit oculos Dominus ut terra tremiscat;
Adclamat ut et audiant omnes in orbem:
Ecce diu tacui sufferens tanto tempore vestra.
Conclamant pariter plangentes sero gementes;
Ululatur, ploratur, nec spatium datur iniquis.
Lactanti quid faciet mater? cum ipsa crematur.
In flamma ignis Dominus judicabit iniquos:
Justos autem non tanget ignis, sed immo delinget.
Sub uno morantur, sed pars in sententia flevit.
Tantus erit ardor, ut lapides ipsi liquescant;
In fulmina coeunt venti, furit ira coelestis,
Ut quacumque fugit impius, occupatur ab igne.
Suppetium nullum erit, nec nautica puppis:
Flammat Amen gentes, et Medi Parthique fervent
In annis mille, ut ferunt operta Joannis.
Nam inde post annos mille gehennae traduntur,
Et fabrica cujus erant, cum ipse cremantur. (Commodianus, Instructiones, 42)
Знак подавая, труба возгласит, и лев будет попран,
В сумерки мир погрузится и гром на небе раздастся.
Взглянет очами Господь, чтоб землю в трепет повергнуть,
Гласом воскликнет, и будет услышан во всей поднебесной:
«Да, Я долго молчал, снося преступления ваши».
Всюду послышится стон рыдающих, плачущих – поздно!
Вопли, мольбы зазвучат, - но кончится время для грешных.
Мать ли поможет сосущему грудь? – Сама запылает.
В грозном пыланье огня Господь судить будет грешных.
Праведных только одних огонь, коснувшись, не тронет.
Но на одном лишь помедлит, а все остальные восплачут.
Жар возгорится такой, что самые камни растают.
Ветры раздуют огонь в бушеванье небесного гнева,
Чтоб нечестивый бежал, объятый пламенным жаром.
Нет избавленья нигде, не спасет и корабль мореходный.
Жжет язычников Бог, горят мидяне, парфяне
Тысячу лет, как о том Откровенье гласит Иоанна.
После же тысячи лет навсегда предадутся геенне.
И с создателем вместе своим в огне истребятся. (перевод мой)
Dat tuba coelo signum, sublato leone;
Et fiunt subito tenebrae cum coeli fragore.
Summittit oculos Dominus ut terra tremiscat;
Adclamat ut et audiant omnes in orbem:
Ecce diu tacui sufferens tanto tempore vestra.
Conclamant pariter plangentes sero gementes;
Ululatur, ploratur, nec spatium datur iniquis.
Lactanti quid faciet mater? cum ipsa crematur.
In flamma ignis Dominus judicabit iniquos:
Justos autem non tanget ignis, sed immo delinget.
Sub uno morantur, sed pars in sententia flevit.
Tantus erit ardor, ut lapides ipsi liquescant;
In fulmina coeunt venti, furit ira coelestis,
Ut quacumque fugit impius, occupatur ab igne.
Suppetium nullum erit, nec nautica puppis:
Flammat Amen gentes, et Medi Parthique fervent
In annis mille, ut ferunt operta Joannis.
Nam inde post annos mille gehennae traduntur,
Et fabrica cujus erant, cum ipse cremantur. (Commodianus, Instructiones, 42)
Знак подавая, труба возгласит, и лев будет попран,
В сумерки мир погрузится и гром на небе раздастся.
Взглянет очами Господь, чтоб землю в трепет повергнуть,
Гласом воскликнет, и будет услышан во всей поднебесной:
«Да, Я долго молчал, снося преступления ваши».
Всюду послышится стон рыдающих, плачущих – поздно!
Вопли, мольбы зазвучат, - но кончится время для грешных.
Мать ли поможет сосущему грудь? – Сама запылает.
В грозном пыланье огня Господь судить будет грешных.
Праведных только одних огонь, коснувшись, не тронет.
Но на одном лишь помедлит, а все остальные восплачут.
Жар возгорится такой, что самые камни растают.
Ветры раздуют огонь в бушеванье небесного гнева,
Чтоб нечестивый бежал, объятый пламенным жаром.
Нет избавленья нигде, не спасет и корабль мореходный.
Жжет язычников Бог, горят мидяне, парфяне
Тысячу лет, как о том Откровенье гласит Иоанна.
После же тысячи лет навсегда предадутся геенне.
И с создателем вместе своим в огне истребятся. (перевод мой)
28 июня 548 г. скончалась императрица Феодора, жена Юстиниана. Ей, видимо, еще не было 50 лет. Умерла она от рака, мучительно, что дало повод хронисту Виктору Туннунскому объяснить ее болезнь поддержкой еретиков, но это говорит лишь о «христианском человеколюбии» борцов за чистоту догматов. Даже если принимать на веру все скандальные подробности, которыми украшает биографию императрицы Прокопий Кесарийский, из его повествования видно, что не она сама выбирала свой путь, - у нее не было другого выбора. И среди ее последующих деяний значится и то, что она закрыла публичные дома, выкупив всех девушек. Под ее влиянием принимались законы, защищающие женщин. Примечательны и ее отношения с мужем – при всех сложностях своих характеров они хранили верность друг другу и никогда друг друга не предавали. Юстиниан пережил ее на 17 лет, свято храня память о ней. Павел Силенциарий упоминает ее в «Экфрасисе Софии», обращаясь к императору.
σώζει σε ταῦτα· ταῦτα τὴν ψυχὴν ποεῖ
τῆς βασιλίδος, κράτιστε, τῆς εὐδαίμονος,
τῆς πανταρίστης, τῆς καλῆς καὶ πανσόφου, (60)
ἔχειν ὑπὲρ σοῦ πρὸς θεὸν παρρησίαν,
ἣν ζῶσαν εἶχες εὐσεβῆ συνεργάτιν,
ἐπεὶ δὲ μετῆλθε, παρέσχε τοῖς ὑπηκόοις
ὅρκον βοηθόν, ὅρκον ἀρραγέστατον,
ὃν οὐ παρῆλθες οὐδ’ ἑκὼν παραδράμοις. (Paulus Silentiarius, Descriptio Sophiae, 58-65)
Твое спасенье, о, державный, — в милости,
Она внушает к Богу дерзновение
Душе царицы, отошедшей к вечности, 60
Всемудрой, благородной и прекраснейшей,
В которой ты благую соработницу
Имел, пока жила, а по отшествии
Она нам стала клятвой нерушимою,
Какой вовеки не преступишь волею. 65 (перевод мой)
#Павел_Силенциарий, #София_Константинопольская, #Феодора
σώζει σε ταῦτα· ταῦτα τὴν ψυχὴν ποεῖ
τῆς βασιλίδος, κράτιστε, τῆς εὐδαίμονος,
τῆς πανταρίστης, τῆς καλῆς καὶ πανσόφου, (60)
ἔχειν ὑπὲρ σοῦ πρὸς θεὸν παρρησίαν,
ἣν ζῶσαν εἶχες εὐσεβῆ συνεργάτιν,
ἐπεὶ δὲ μετῆλθε, παρέσχε τοῖς ὑπηκόοις
ὅρκον βοηθόν, ὅρκον ἀρραγέστατον,
ὃν οὐ παρῆλθες οὐδ’ ἑκὼν παραδράμοις. (Paulus Silentiarius, Descriptio Sophiae, 58-65)
Твое спасенье, о, державный, — в милости,
Она внушает к Богу дерзновение
Душе царицы, отошедшей к вечности, 60
Всемудрой, благородной и прекраснейшей,
В которой ты благую соработницу
Имел, пока жила, а по отшествии
Она нам стала клятвой нерушимою,
Какой вовеки не преступишь волею. 65 (перевод мой)
#Павел_Силенциарий, #София_Константинопольская, #Феодора
А вот эпиграмма, возможно, косвенно связанная с императрицей Феодорой. Она подписана именем Аравия Схоластика, одного из поэтов, чьи эпиграммы вошли в «Цикл» Агафия Миринейского. В ней описывается какая-то приморская вилла. Алан и Эврил Кэмерон в своей книге об эпиграммах предполагают, что это может быть вилла Иерон (изначально Герайон) на азиатском берегу Босфора, резиденция императрицы, где она подолгу жила в последние годы жизни. Вилла находилась возле порта, поэтому до нее доносились крики паромщиков. Последняя строчка придает стихотворению иронический смысл: не такой уж аристократический вкус был у императрицы, раз она облюбовала это место. Ох и язвы были эти византийские интеллектуалы, пригретые властью, ох и лицемеры!
Ὕδασι καὶ κήποισι καὶ ἄλσεσι καὶ Διονύσῳ
καὶ πόντου πλήθω γείτονος εὐφροσύνῃ.
τερπνὰ δέ μοι γαίης τε καὶ ἐξ ἁλὸς ἄλλοθεν ἄλλος
καὶ γριπεὺς ὀρέγει δῶρα καὶ ἀγρονόμος.
τοὺς δ’ ἐν ἐμοὶ μίμνοντας ἢ ὀρνίθων τις ἀείδων
ἢ γλυκὺ πορθμήων φθέγμα παρηγορέει. (Аnthologia graeca, 9, 667)
Всем я обильна: водой, садами, лозой Диониса.
Прелесть особую мне море соседство дает.
Я получаю дары от земли и влаги соленой,
Их мне несет и рыбак, и обитатель полей.
Тот, кто нашел здесь приют, услаждается пением птичьим,
И утешает его нежный паромщиков крик. (перевод мой)
Ὕδασι καὶ κήποισι καὶ ἄλσεσι καὶ Διονύσῳ
καὶ πόντου πλήθω γείτονος εὐφροσύνῃ.
τερπνὰ δέ μοι γαίης τε καὶ ἐξ ἁλὸς ἄλλοθεν ἄλλος
καὶ γριπεὺς ὀρέγει δῶρα καὶ ἀγρονόμος.
τοὺς δ’ ἐν ἐμοὶ μίμνοντας ἢ ὀρνίθων τις ἀείδων
ἢ γλυκὺ πορθμήων φθέγμα παρηγορέει. (Аnthologia graeca, 9, 667)
Всем я обильна: водой, садами, лозой Диониса.
Прелесть особую мне море соседство дает.
Я получаю дары от земли и влаги соленой,
Их мне несет и рыбак, и обитатель полей.
Тот, кто нашел здесь приют, услаждается пением птичьим,
И утешает его нежный паромщиков крик. (перевод мой)
Сегодня поговорим о поэте, который едва ли рассчитывал на память потомков, живя в маленьком провинциальном городке Афродито и сочиняя любительские стихи на разные знаменательные случаи. Однако и так бывает.
В 1905 в верхнем Египте был обнаружен сосуд-футляр, в котором находился целый папирусный архив. Там были списки Гомера и Менандра и деловые документы, а на обратной их стороне - стихи, автором которых был сам хозяин архива. Это собрание документов так хорошо высветило его жизнь, что он, хоть и подвергся насмешкам со стороны филологических снобов, обозвавших его «самым плохим поэтом античности», при этом оказался одним из самых биографически освещенных поэтов поздней античности. Насмешки со временем поутихли, тем более что поэт оказался этническим коптом. Звали его Диоскор. Он родился около 520 г. в богатой семье, занимавшей видное положение в своем городке. Он выучился на юриста, носил титул «схоластика» и принимал участие в управлении своим городом. Прожил довольно долгую жизнь и умер около 585 г.
Так что история Диоскора Афродитского подтверждает, что «рукописи не горят» (точнее, могут сохраниться самым неожиданным образом).
Продолжение следует.
В 1905 в верхнем Египте был обнаружен сосуд-футляр, в котором находился целый папирусный архив. Там были списки Гомера и Менандра и деловые документы, а на обратной их стороне - стихи, автором которых был сам хозяин архива. Это собрание документов так хорошо высветило его жизнь, что он, хоть и подвергся насмешкам со стороны филологических снобов, обозвавших его «самым плохим поэтом античности», при этом оказался одним из самых биографически освещенных поэтов поздней античности. Насмешки со временем поутихли, тем более что поэт оказался этническим коптом. Звали его Диоскор. Он родился около 520 г. в богатой семье, занимавшей видное положение в своем городке. Он выучился на юриста, носил титул «схоластика» и принимал участие в управлении своим городом. Прожил довольно долгую жизнь и умер около 585 г.
Так что история Диоскора Афродитского подтверждает, что «рукописи не горят» (точнее, могут сохраниться самым неожиданным образом).
Продолжение следует.
О чем же писал Диоскор Афродитский? – О событиях, значимых для его круга. Конечно, по масштабу они несопоставимы с теми, о которых пишут придворные поэты, такие, как Павел Силенциарий. Если Павел обращается непосредственно к Юстиниану, то Диоскор пишет стихотворение на прибытие в Афродито портрета его преемника, Юстина II. Но и он выражается тем же высокопарным слогом. И как бы мы ни оценивали поэзию Диоскора, она свидетельствует о том, что и в VI в. н.э. античная поэтическая традиция была еще жива повсеместно.
[Ἰούστι]νος ἄμμνι ἵκανε φερέσβιος ἐσθλοσυνάω[ν,]
[Ἰούστινος] ἄ̣μ̣μ̣ι̣ν̣ ἵκανεν, ἐλευθερίης καὶ ἀρωγ[ῆς]
[δεινῶν σφ]αλμάτων λαθικηδέος ἤγαγε τέρψιν
[ἀνδράσι τε κρατ]ε̣ροῖς πολυτ[ερπ]έσιν ἠδὲ γυναῖξι[ν.]
[λώιόν ἐστιν ἑὸν παναοίδιμον οὔνομα μέλψαι], (5)
[ὅττι χάρις καὶ] χάρμα καὶ ε̣[ὐε]πίης̣ [φίλον] ἄνθο[ς,]
[ὑμνε]ῦ̣σ̣αι νέον υἷα πολυσκ̣ή̣π̣τ̣ρου παλλατίου,
[τὸν πολυ]κυδήεντα φιλόχριστον βασιλῆα,
[οἶον δῶρο]ν̣ ἐπήρατον ὃν θεὸς ὤπασε κόσμῳ.
[ἤλυθεν] οὐ κατὰ [κ]ό̣σμον ἀληθέα πάντα ν[ο]μεύει[ν]. (10)
[κλεινότ]α̣τ̣ον δ’ ἀτίταλλε θ[εοφρ]αδέεσσιν βουλαῖς
[σώφρον]ο̣ς εὐσεβίης Θεοδοσίου πάνσοφον ἄσθμα,
[ἐκ γέν]νης μεθέποντα θεοῦ δέος ἠδὲ καὶ θεσμούς,
[θείω]ν̣ χριστοφόρων ὃς ἁλουργίδα οἶδε φορῆναι.
[σπεύδεο] νῦν, στρατίαρχε, σέθεν καλέειν ναετῆρας. (15)
[.....]ος ἔπλ[ε]ο μοῦνος, ἀ[γ]ακ̣λ̣υ̣τὰ δῶρα κομ[ί]ζ̣ῃς.
[πάντ]η̣ κ̣οιρανίης σκοπιάζετε πυθμένα̣ [ῥ]ίζης
[σώφ]ρ̣ονα, κυδαλίμης σοφίης ἐγκύμονα θεσμῶ̣ν̣,
[τοῖς προτέρο]ι̣[ς] βασιλεῦσιν ἀοίδιμον ἐς θρόνον υἷα. (Diosc. fr. 1r)
Славный Юстин к нам пришел, всего податель благого.
Славный Юстин к нам пришел, избавленье неся и свободу
От заблуждений ужасных, принес беззаботную радость
Сильным мужам и услады дающим премногие женам.
Вот почему подобает воспеть это славное имя. 5
В этом и благо, и радость для нас, и цвет краноречья –
Нового сына палатия скиптрообильного славить,
Чести достойного, христолюбивого петь государя.
Точно желанный подарок, послал Господь его миру.
Но не от мира сего, он пришел, чтобы истину дать нам. 10
И Феодосия мудрого дух возродить благочестный.
От колыбели во страхе Господнем и в правде возрос он.
Знает, как пурпур носить христоносным царям подобает.
Так поспеши стратиарх, созывай всех жителей вместе. 15
… ты лишь один, принести благие даренья.
Так посмотрите же все на оплот и корень господства,
Благоразумный наш царь законы мудрые даст нам.
Прежним великим царям будет сыном, трона достойным.
Прочь от правленья бежит твоего пусть злобная Зависть… (перевод мой)
[Ἰούστι]νος ἄμμνι ἵκανε φερέσβιος ἐσθλοσυνάω[ν,]
[Ἰούστινος] ἄ̣μ̣μ̣ι̣ν̣ ἵκανεν, ἐλευθερίης καὶ ἀρωγ[ῆς]
[δεινῶν σφ]αλμάτων λαθικηδέος ἤγαγε τέρψιν
[ἀνδράσι τε κρατ]ε̣ροῖς πολυτ[ερπ]έσιν ἠδὲ γυναῖξι[ν.]
[λώιόν ἐστιν ἑὸν παναοίδιμον οὔνομα μέλψαι], (5)
[ὅττι χάρις καὶ] χάρμα καὶ ε̣[ὐε]πίης̣ [φίλον] ἄνθο[ς,]
[ὑμνε]ῦ̣σ̣αι νέον υἷα πολυσκ̣ή̣π̣τ̣ρου παλλατίου,
[τὸν πολυ]κυδήεντα φιλόχριστον βασιλῆα,
[οἶον δῶρο]ν̣ ἐπήρατον ὃν θεὸς ὤπασε κόσμῳ.
[ἤλυθεν] οὐ κατὰ [κ]ό̣σμον ἀληθέα πάντα ν[ο]μεύει[ν]. (10)
[κλεινότ]α̣τ̣ον δ’ ἀτίταλλε θ[εοφρ]αδέεσσιν βουλαῖς
[σώφρον]ο̣ς εὐσεβίης Θεοδοσίου πάνσοφον ἄσθμα,
[ἐκ γέν]νης μεθέποντα θεοῦ δέος ἠδὲ καὶ θεσμούς,
[θείω]ν̣ χριστοφόρων ὃς ἁλουργίδα οἶδε φορῆναι.
[σπεύδεο] νῦν, στρατίαρχε, σέθεν καλέειν ναετῆρας. (15)
[.....]ος ἔπλ[ε]ο μοῦνος, ἀ[γ]ακ̣λ̣υ̣τὰ δῶρα κομ[ί]ζ̣ῃς.
[πάντ]η̣ κ̣οιρανίης σκοπιάζετε πυθμένα̣ [ῥ]ίζης
[σώφ]ρ̣ονα, κυδαλίμης σοφίης ἐγκύμονα θεσμῶ̣ν̣,
[τοῖς προτέρο]ι̣[ς] βασιλεῦσιν ἀοίδιμον ἐς θρόνον υἷα. (Diosc. fr. 1r)
Славный Юстин к нам пришел, всего податель благого.
Славный Юстин к нам пришел, избавленье неся и свободу
От заблуждений ужасных, принес беззаботную радость
Сильным мужам и услады дающим премногие женам.
Вот почему подобает воспеть это славное имя. 5
В этом и благо, и радость для нас, и цвет краноречья –
Нового сына палатия скиптрообильного славить,
Чести достойного, христолюбивого петь государя.
Точно желанный подарок, послал Господь его миру.
Но не от мира сего, он пришел, чтобы истину дать нам. 10
И Феодосия мудрого дух возродить благочестный.
От колыбели во страхе Господнем и в правде возрос он.
Знает, как пурпур носить христоносным царям подобает.
Так поспеши стратиарх, созывай всех жителей вместе. 15
… ты лишь один, принести благие даренья.
Так посмотрите же все на оплот и корень господства,
Благоразумный наш царь законы мудрые даст нам.
Прежним великим царям будет сыном, трона достойным.
Прочь от правленья бежит твоего пусть злобная Зависть… (перевод мой)
Сегодня мы очередной раз обратимся к «Экфрасису картины мироздания» Иоанна Газского. Одна из описанных в нем групп представляет собой персонификацию Земли и ее детей, названных плодами. В 1930–е гг. в Антиохии (турецкой Антакье) было найдено подобное персонифицированное изображение. Исходя из этой находки делалось много предположений о том, где же находились описанные Иоанном бани. На мой взгляд, в реальности таких бань не существовало вообще; это описание вымышленной картины, - слишком уж она сложна и философична. Но в ней отразилась вполне реальная иконография, поэтому похожие изображения могут быть найдены в разных уголках огромной империи.
Γαῖα δ’ ἀμαλλοτόκεια συνήθεα καρπὸν ἀέξει 420
καὶ πολιὸν γεγαῶτα παρέθρισεν εἰς γένυν ἅρπης.
Ἡ δὲ φερεζώων μελέων ὤϊξεν ὀχῆας
καὶ διδύμους λοχίης διδυμητόκος ἔβλυσε Καρποὺς
ἀρτιγόνους μεθέπουσα νεήλυδας οἷά τε παῖδας.
τῶν ὃ μὲν ἀνθερεῶνι περίπλοκος ἡδέϊ δεσμῶι 425
μητέρι χεῖρας ἕλιξε συνήορος αὐχένι Γαίης
τερπωλῆι φιλότητος· ἀειρομένου δὲ καρήνου
Καρπὸς ἀνηέξητο καὶ εἰς στόμα χεῖλος ἐρείσας
παιδοκόμωι πήχυνε φιλήματι μητρὸς ὀπώρην.
ὃς δὲ πολυρραθάμιγγος ὀπιπεύων χύσιν ὄμβρου 430
βαιὴν χεῖρα τάνυσσε περίσσυτον ἠέρι πέμπων,
καὶ παλάμην ἐδίηνε χυτὸς ῥόος ἐκ νεφελάων
δίψιον ἐκ νιφετοῖο διάβροχον ἄνθος ἀέξων. (Joannes Gazaeus. Tabula mundi. 420-233)
Тут же и Гея-родильница хлеб в снопы собирает, 420
И побелевшие нивы сжинает серпом дуговидным.
Членов своих живоносных она затворы отверзла
И близнецов двоих родила, что зовутся Плодами.
Их лелеет она, как младенцев новорожденных.
С нежностью милую мать один из них обнимает, 425
Тесно прильнув, за шею ручонками держится крепко
С лаской желанной. И тянется вверх кудрявой головкой
Плод-младенец и, губки сложив свои для поцелуя,
Нежно касается уст изобильной матери-Геи.
Ну, а другой, созерцая потоки кропящего ливня, 430
В воздух ручонку подняв, дождю ее подставляя,
И принимая в ладошку из облака взятую воду,
Жаждущий влаги цветок поливает щедрой струею. (перевод мой)
#Иоанн_Газский
Γαῖα δ’ ἀμαλλοτόκεια συνήθεα καρπὸν ἀέξει 420
καὶ πολιὸν γεγαῶτα παρέθρισεν εἰς γένυν ἅρπης.
Ἡ δὲ φερεζώων μελέων ὤϊξεν ὀχῆας
καὶ διδύμους λοχίης διδυμητόκος ἔβλυσε Καρποὺς
ἀρτιγόνους μεθέπουσα νεήλυδας οἷά τε παῖδας.
τῶν ὃ μὲν ἀνθερεῶνι περίπλοκος ἡδέϊ δεσμῶι 425
μητέρι χεῖρας ἕλιξε συνήορος αὐχένι Γαίης
τερπωλῆι φιλότητος· ἀειρομένου δὲ καρήνου
Καρπὸς ἀνηέξητο καὶ εἰς στόμα χεῖλος ἐρείσας
παιδοκόμωι πήχυνε φιλήματι μητρὸς ὀπώρην.
ὃς δὲ πολυρραθάμιγγος ὀπιπεύων χύσιν ὄμβρου 430
βαιὴν χεῖρα τάνυσσε περίσσυτον ἠέρι πέμπων,
καὶ παλάμην ἐδίηνε χυτὸς ῥόος ἐκ νεφελάων
δίψιον ἐκ νιφετοῖο διάβροχον ἄνθος ἀέξων. (Joannes Gazaeus. Tabula mundi. 420-233)
Тут же и Гея-родильница хлеб в снопы собирает, 420
И побелевшие нивы сжинает серпом дуговидным.
Членов своих живоносных она затворы отверзла
И близнецов двоих родила, что зовутся Плодами.
Их лелеет она, как младенцев новорожденных.
С нежностью милую мать один из них обнимает, 425
Тесно прильнув, за шею ручонками держится крепко
С лаской желанной. И тянется вверх кудрявой головкой
Плод-младенец и, губки сложив свои для поцелуя,
Нежно касается уст изобильной матери-Геи.
Ну, а другой, созерцая потоки кропящего ливня, 430
В воздух ручонку подняв, дождю ее подставляя,
И принимая в ладошку из облака взятую воду,
Жаждущий влаги цветок поливает щедрой струею. (перевод мой)
#Иоанн_Газский
В праздник Петра и Павла вашему вниманию предлагается эпиграмма папы Дамаса (IV в.) на «катакомбы апостолов». Считается, что Петр и Павел были похоронены в катакомбах Сан-Себастьяно, там находился и их мартирий III в.
Hic habitasse prius sanctos cognoscere debes,
Nomina quisque Petri pariter Paulique requiris.
Discipulos Oriens misit, quod sponte fatemur,
Sanguinis ob meritum Christumque per astra secuti,
Aetherios petiere sinus et regna piorum.
Roma suos potius meruit defendere cives.
Haec Damasus vestras referat nova sidera laudes. (Damasus, carmen 9)
Некогда здесь обитали святые – ты знать это должен,
Если желаешь узнать равно о Петре и о Павле.
Учеников Христовых Восток к нам прислал, - признаем мы.
Кровью они заслужили за Ним последовать к звездам,
И устремиться к обителям вышним и к царству блаженных.
Рим удостоился в них обрести защиту для граждан.
Вам пусть возносит хвалы Дамас, о новые звезды. (перевод мой)
#Дамас
Hic habitasse prius sanctos cognoscere debes,
Nomina quisque Petri pariter Paulique requiris.
Discipulos Oriens misit, quod sponte fatemur,
Sanguinis ob meritum Christumque per astra secuti,
Aetherios petiere sinus et regna piorum.
Roma suos potius meruit defendere cives.
Haec Damasus vestras referat nova sidera laudes. (Damasus, carmen 9)
Некогда здесь обитали святые – ты знать это должен,
Если желаешь узнать равно о Петре и о Павле.
Учеников Христовых Восток к нам прислал, - признаем мы.
Кровью они заслужили за Ним последовать к звездам,
И устремиться к обителям вышним и к царству блаженных.
Рим удостоился в них обрести защиту для граждан.
Вам пусть возносит хвалы Дамас, о новые звезды. (перевод мой)
#Дамас
Давно мы не обращались к поэме Оппиана из Апамеи «Кинегетика». Хоть название ее и переводится буквально «О псовой охоте», это скорее дань традиции; речь идет об охоте вообще и о повадках разных зверей. Но все-таки есть в ней и о собаках. Я уже ставила отрывок о разведении, а сегодня предложу вашему вниманию рассказ об обучении охотничьей собаки. Правда, отрывок великоват для данного формата, пришлось сократить сравнения, хотя и они весьма хороши: молодая собака, обучающаяся брать след, сравнивается с первородящей женщиной, а собака, взявшая первую добычу – с земледельцами, возвращающимися с поля с урожаем. Удивительно, сколько в этом рассказе эмоций и сколько любви человека к собаке.
…ἴχνιον εὑρέμεναι μέγα δὴ σοφός, ἀλλὰ καὶ αὐτὴν
ἴδμων ἠερίην μάλα σημήνασθαι ἀϋτμήν. (480)
Καί τις ἐπακτήρων πειρηθῆναι σκυλακήων
ἱμείρων, προπάροιθε πυλάων αἰπεινάων
ἢ νέκυν ἢ ζώοντα φέρει παλάμῃσι λαγωόν·
ἑρπύζει δὲ πάροιθε παραιβαδὸν ἀτραπιτοῖο,
πρῶτα μὲν ἰθεῖαν, μετέπειτα δὲ δοχμὸν ἐλαύνων, (485)
λαιῇ, δεξιτερῇ, σκολιὴν ὁδὸν ἀμφὶς ἑλίσσων·
ἀλλ’ ὅτε δὴ μάλα πολλὸν ἀπ’ ἄστεος ἠδὲ πυλάων
ἔλθῃ, δὴ τότε βόθρον ὀρυξάμενος κατέθαψε·
νοστήσας δ’ ἐπὶ ἄστυ παλίσσυτος αὐτίκ’ ἀγινεῖ
ἀτραπιτοῖο πέλας κύνα μέρμερον· αὐτὰρ ὅγ’ αἶψα (490)
ὠρίνθη, φριμάᾳ τε λαγωείης ὑπ’ ἀϋτμῆς·
ἴχνια μαστεύει δὲ κατὰ χθονός, οὐδὲ μάλ’ εὑρεῖν
ἱμείρων δύναται· μάλα δ’ ἀσχαλόων ἀλάληται.
<…>
ὣς ὅ γε, θυμοβόροισιν ἀνιάζων ὀδύνῃσι,
τῇ καὶ τῇ θύει τε καὶ ἑξείης ἐρεείνει
πάντα λίθον καὶ πάντα λόφον καὶ πᾶσαν ἀταρπὸν
δένδρεά θ’ ἡμερίδας τε καὶ αἱμασιὰς καὶ ἀλωάς. (505)
ἀλλ’ ὁπότ’ ἴχνεος ὀψὲ διηερίοιο τυχήσῃ,
καγχαλάᾳ κνυζεῖ τε κεχαρμένος, οἷά τε τυτθαὶ
σκιρτεῦσιν δαμάλαι περὶ πόρτιας οὐθατοέσσας·
ὣς καὶ τῷ μάλα θυμὸς ἐχήρατο, σευόμενος δὲ
εἱλεῖται σκολιοῖσιν ἐπεμβεβαὼς πεδίοισιν· (510)
οὐδ’ ἀπό μιν πλάγξαις, οὐδ’ εἰ μάλα τηλόθ’ ἐλαύνοις,
ἰθύει δ’ ἀπρὶξ γλυκερῆς δεδραγμένος ὀδμῆς,
εἰσόκε τέρμα πόνοιο καὶ εἰς βαλβῖδα περήσῃ.
εἰ δέ μιν ὁπλίσσειας ἀθηρήτοισι λαγωοῖς,
λάθρη μὲν πελάει, κατὰ δ’ ἴχνιον ἴχνος ἐρείδει, (515)
βαιὸς ὑφ’ ἡμερίσιν κεκαλυμμένος ἢ καλάμῃσιν,
οἷά τε ληϊστὴρ ἐρίφων κλόπος, ὅστε νομῆα
ὑπνώοντα πέλας δεδοκημένος ἤρεμος ἕρπει.
ἀλλ’ ὅτε δὴ λόχμῃσι λαγωείῃσι πελάσσῃ,
ῥίμφ’ ἔθορεν, τόξῳ ἐναλίγκιος ἠὲ δράκοντι (520)
συρικτῇ, τὸν ὄρινεν ἑῆς πάρος ἀτρεμέοντα
ἰοδόκου χειῆς ἀμαλητόμος ἤ τις ἀροτρεύς.
ὣς ὅ γε καγχαλόων ὠκὺς θόρεν· ἢν δὲ τυχήσῃ,
ῥεῖά μιν ὀξυτέροισι δαμασσάμενος ὀνύχεσσι
καὶ γενύεσσιν ἑλὼν φόρτον μέγαν ἀντιάσειεν· (525)
ὦκα φέρει μογέων τε βαρυνόμενός τε πελάζει.
<…>
ὣς ὁ μὲν ἱκνεῖται φόρτον γενύεσσιν ἀγινῶν. (535)
αὐτὰρ ὅ γ’ ἀντιάᾳ κεχαρημένος ὠκὺς ἐπακτήρ,
ἄμφω δ’ ἀείρας ἀπὸ μητέρος ὑψόθι γαίης,
κόλποισιν θέτο θῆρα καὶ αὐτὸν θηροφονῆα. (Oppianus, Cynegetica, 1, 479-493; 502-526; 535-539).
…ἴχνιον εὑρέμεναι μέγα δὴ σοφός, ἀλλὰ καὶ αὐτὴν
ἴδμων ἠερίην μάλα σημήνασθαι ἀϋτμήν. (480)
Καί τις ἐπακτήρων πειρηθῆναι σκυλακήων
ἱμείρων, προπάροιθε πυλάων αἰπεινάων
ἢ νέκυν ἢ ζώοντα φέρει παλάμῃσι λαγωόν·
ἑρπύζει δὲ πάροιθε παραιβαδὸν ἀτραπιτοῖο,
πρῶτα μὲν ἰθεῖαν, μετέπειτα δὲ δοχμὸν ἐλαύνων, (485)
λαιῇ, δεξιτερῇ, σκολιὴν ὁδὸν ἀμφὶς ἑλίσσων·
ἀλλ’ ὅτε δὴ μάλα πολλὸν ἀπ’ ἄστεος ἠδὲ πυλάων
ἔλθῃ, δὴ τότε βόθρον ὀρυξάμενος κατέθαψε·
νοστήσας δ’ ἐπὶ ἄστυ παλίσσυτος αὐτίκ’ ἀγινεῖ
ἀτραπιτοῖο πέλας κύνα μέρμερον· αὐτὰρ ὅγ’ αἶψα (490)
ὠρίνθη, φριμάᾳ τε λαγωείης ὑπ’ ἀϋτμῆς·
ἴχνια μαστεύει δὲ κατὰ χθονός, οὐδὲ μάλ’ εὑρεῖν
ἱμείρων δύναται· μάλα δ’ ἀσχαλόων ἀλάληται.
<…>
ὣς ὅ γε, θυμοβόροισιν ἀνιάζων ὀδύνῃσι,
τῇ καὶ τῇ θύει τε καὶ ἑξείης ἐρεείνει
πάντα λίθον καὶ πάντα λόφον καὶ πᾶσαν ἀταρπὸν
δένδρεά θ’ ἡμερίδας τε καὶ αἱμασιὰς καὶ ἀλωάς. (505)
ἀλλ’ ὁπότ’ ἴχνεος ὀψὲ διηερίοιο τυχήσῃ,
καγχαλάᾳ κνυζεῖ τε κεχαρμένος, οἷά τε τυτθαὶ
σκιρτεῦσιν δαμάλαι περὶ πόρτιας οὐθατοέσσας·
ὣς καὶ τῷ μάλα θυμὸς ἐχήρατο, σευόμενος δὲ
εἱλεῖται σκολιοῖσιν ἐπεμβεβαὼς πεδίοισιν· (510)
οὐδ’ ἀπό μιν πλάγξαις, οὐδ’ εἰ μάλα τηλόθ’ ἐλαύνοις,
ἰθύει δ’ ἀπρὶξ γλυκερῆς δεδραγμένος ὀδμῆς,
εἰσόκε τέρμα πόνοιο καὶ εἰς βαλβῖδα περήσῃ.
εἰ δέ μιν ὁπλίσσειας ἀθηρήτοισι λαγωοῖς,
λάθρη μὲν πελάει, κατὰ δ’ ἴχνιον ἴχνος ἐρείδει, (515)
βαιὸς ὑφ’ ἡμερίσιν κεκαλυμμένος ἢ καλάμῃσιν,
οἷά τε ληϊστὴρ ἐρίφων κλόπος, ὅστε νομῆα
ὑπνώοντα πέλας δεδοκημένος ἤρεμος ἕρπει.
ἀλλ’ ὅτε δὴ λόχμῃσι λαγωείῃσι πελάσσῃ,
ῥίμφ’ ἔθορεν, τόξῳ ἐναλίγκιος ἠὲ δράκοντι (520)
συρικτῇ, τὸν ὄρινεν ἑῆς πάρος ἀτρεμέοντα
ἰοδόκου χειῆς ἀμαλητόμος ἤ τις ἀροτρεύς.
ὣς ὅ γε καγχαλόων ὠκὺς θόρεν· ἢν δὲ τυχήσῃ,
ῥεῖά μιν ὀξυτέροισι δαμασσάμενος ὀνύχεσσι
καὶ γενύεσσιν ἑλὼν φόρτον μέγαν ἀντιάσειεν· (525)
ὦκα φέρει μογέων τε βαρυνόμενός τε πελάζει.
<…>
ὣς ὁ μὲν ἱκνεῖται φόρτον γενύεσσιν ἀγινῶν. (535)
αὐτὰρ ὅ γ’ ἀντιάᾳ κεχαρημένος ὠκὺς ἐπακτήρ,
ἄμφω δ’ ἀείρας ἀπὸ μητέρος ὑψόθι γαίης,
κόλποισιν θέτο θῆρα καὶ αὐτὸν θηροφονῆα. (Oppianus, Cynegetica, 1, 479-493; 502-526; 535-539).