​Снова зову всех в книжный клуб. В августе читаем Дмитрия Данилова, Дашу Благову и Александра Стесина: о внутренней и внешней эмиграции, преступлении, наказании, побеге на край света и возвращении домой.

​Эта история неуловимо отсылает к «Пробуждению» Оливера Сакса и «Пролетая над гнездом кукушки» Кена Кизи, и в то же время это совсем другая, наша история. Незаживающее постсоветское прошлое, несправедливое российское настоящее и просвет в лучшее будущее, которое непременно наступит, если рядом будут те, кто любит.

Главная героиня Саша возвращается в родной город после смерти матери, чтобы заботиться о младшем брате, у которого ещё в детстве диагностировали психическое расстройство. С тех пор, как она сбежала из дома в 18 лет его состояние ухудшилось: теперь Женя совсем не говорит и рискует потерять дееспособность. Саша начинает искать способ помочь брату выбраться из состояния зацементированности внутри собственного тела. В этом ей вызывается помочь главврач местной психиатрической больницы — так появляется радиокружок, в котором Саша обучает людей с ментальными расстройствами тонкостям радиожурналистики и вдохновляет записывать собственный остросоциальный подкаст.

Даша Благова — журналистка, бывший шеф-редактор «Афиши Daily», она писала на социальные темы для разных медиа, продюсировала подкасты в студии «Либо/Либо» и действительно основала радио «Зазеркалье», где работали люди с психиатрическими диагнозами.

«Южный Ветер» — дебют Благовой в большой прозаической форме, и в нём она демонстрирует глубокое знание контекста, деликатную работу с темой инклюзивности, совершает попытку нащупать новый tone of voice в разговоре на сложные темы и бесконечно нежно признаётся в любви Кавказу, где выросла и живет в настоящее время.

Читаем в августе в книжном клубе❤️

​Не стрёмно ли читать новый роман Дмитрия Данилова с точки зрения этики? Мне понравился вопрос и понравилось слово стрёмный. Если покопаться в этимологии, то за два клика можно узнать, что произошло оно от «штра маэр» — в переводе с иврита «тот, кто предупреждает, бьет тревогу». Отсюда выражение стоять на стрёме. В 80-е в Ленинграде у слова стрёмный появилось декриминализированное значение — оно стало обозначать нечто отличающееся от стандартов, чаще всего поведение и одежду неформалов. Если подумать, какая именно одежда в перестройку могла считаться неформальной, неуместной, выпадающей из ряда, то слово начинает играть совсем другими красками.

Роман Данилова, в общем-то, про очень стрёмные вещи. Потому что очень стрёмно изменять жене, и трахать свою студентку стрёмно, стрёмно разрушить свою жизнь из-за такой херни, и получить за это смертный приговор тоже очень стрёмно. Пытается ли в этом месте Данилов легализовать сексуальные домогательства или обесценить тяжесть преступлений сексуального характера? Мне так не показалось. Да, автор ходит по тонкому льду: вот есть главный герой преподаватель, есть его 21-летняя влюблённая студентка, с которой был секс по согласию, и есть новый закон, по которому за это положена смертная казнь. И тут самое интересное. Данилов не рефлексирует на тему справедливости, его как автора, кажется, это совсем не интересует. Он размышляет на тему жизни, в которой, что справедливо, а что нет, решает суд. Данилов исследует социальные последствия тоталитаризма и безграничные пределы его невидимости: когда тюрьма становится гостиницей, охранник другом, а казнь рандомайзером. Считается ли человек заключённым, если условия его содержания получше, чем у многих жилье, есть удаленная работа, есть подписчики в соцсетях. А свободным считается?

«Саша, привет!» — история про безропотное принятие даже самой абсурдной системы, про нормализацию чего угодно, про выученную беспомощность. И вот тут Дмитрий Данилов стоит на стрёме и бьет тревогу.

P.S. Роман Дмитрия Данилова можно сейчас бесплатно читать на ЛитРес по промокоду POLYANA22. Как и книги других финалистов премии «Ясная Поляна».

​Читаю про ухудшение состояния писателя Салмана Рушди после вчерашнего нападения и не могу перестать думать про нападавшего. Придумала ему уже целую биографию: представляю его в отчаянном положении, как он случайно узнаёт про старую никем не исполненную фетву и про 4 млн $, обещанных за убийство автора «Сатанинских стихов», и решается, и вот. Конечно, всё это попытки рационализировать зло. И так не знаешь, как жить в этом мире, а тут такое.

Кажется, этим летом нас всех заставили читать квир-романы. Поддавшись ажиотажу, что завтра все могут сжечь-запретить, я прочитала потенциальную запрещенку — «Лето в пионерском галстуке» Катерины Сильвановой и Елены Малисовой и драму Андре Асимана «Назови меня своим именем» — и написала эссе, в котором неизбежно их сравниваю.

Вот небольшой фрагмент:

«Главный сюжетный конфликт ЛВПГ строится на агрессивном неприятии советским обществом гомосексуальных отношений. В отличие от героев Асимана, которые особо не рефлексируют на тему своей ориентации и не встречают явной враждебности извне, советские пионеры вынуждены постоянно осмыслять свой выбор и свои чувства. Итальянская вилла служит Оливеру и Элио надежным укрытием, а немногочисленное общество, в котором пребывают герои, показано свободными от предрассудков. Расслабленную атмосферу НМСИ пронизывает смущение, но глобально в ней царит принятие. Вопрос, который задают друг другу герои Асимана, звучит как «нравлюсь ли Я Тебе?», а не «имеем ли мы право нравиться друг другу?», которым то и дело задаются Юрка и Володя. Это, с одной стороны, поднимает НМСИ на более высокий, можно сказать античный уровень эстетики, но с другой, делает историю чересчур герметичной, зацикленной на себе и лишает этической проблематики. В ЛВПГ эта герметичность рушится на уровне задумки. История любви двух пионеров деконструирует позднесоветский период истории и тесно переплетается с ним».

Оригинальный коллаж создан Dima Rudy Art

Прочитать полностью можно с vpn на Syg.ma

​Ой, а разговоров-то было!

​Мы так раньше не делали, но я подумала, что немного открытости необходимо любому закрытому сообществу, поэтому в это воскресенье 28 августа в 19:00 мск состоится открытая встреча книжного клуба с Александром Стесиным и на неё может прийти любой желающий.

В августе мы читали его новый роман «Троя против всех». У меня с книжкой случился полный мэтч — история о человеке, который решился повторно эмигрировать, чтобы понять, кто он на самом деле, глубоко тронула моё сердце.

Стесин-романист мало отличается от Стесина, ведущего травелог («Африканская книга») или описывающего свои врачебные будни («Нью-Йоркский обход»), и это хорошо. В романе нашлось место всему, за что мы любим Стесина: этнографии, автофикшену, любви к музыке и поэзии, есть даже камео — в одной из глав на похороны приходит врач-онколог, в котором легко можно узнать автора.

«Троя против всех» оказалась книгой до болезненного честной и немного безутешной: о потерянности во времени и пространстве, об обратной стороне глобализации, которая дала нам свободу перемещения, но отобрала ощущение дома, о том, что поиски себя не обязательно венчаются успехом и что иногда люди так и остаются одинокими и непонятыми, на скольки языках они бы ни научились говорить.

Встреча пройдёт в зуме. Это хорошая возможность посмотреть, как работает книжный клуб, не вступая в него. Чтобы получить ссылку, необходимо зарегистрироваться на Boosty и нажать на плюсик в левом верхнем углу. Это не подписка и это бесплатно, так я получу доступ к вашей почте, на которую клубный бот отправит вам приглашение в зум. Будут вопросы, пишите в комментариях и до встречи в воскресенье.

​Плейлист к роману Александра Стесина «Троя против всех», составленный автором 🔥

Америка (детство Вадика):
One king down
Withstand
Stigmata
Politics of Contraband
Snapcase

Африка:
David Ze
Artur Nunes
Ikonoklasta
Mc K
Last Year’s Tragedy
Kishi
Neblina

Ну и под конец немножко фаду:
Katia Guerreiro

Для тех, у кого от хардкора кровь пойдёт из ушей, мотайте сразу на Африку))

​На прошлой неделе прилетела в Москву и оттуда сразу в Ясную Поляну на Школу критики. Провела там несколько дней и мероприятий, в том числе семинар по «короткой критике» (разбирали с участниками особенности литературно-критического высказывания в блогах и телеграм-каналах на примере их работ), круглый стол по стратегиям репрезентации критиков в медиаполе (вместе с Костей Мильчиным и Наташей Ломыкиной) и встречу с Дмитрием Даниловым, на которой говорили про тоталитаризм в романе «Саша, привет!». Роман, если помните, мне очень понравился, да и сам Данилов произвёл впечатление человека думающего, только очень уставшего, в том числе от человеческой маленькости, которую постоянно приходится оправдывать. Дискуссию получилось записать, так что скоро закину на YouTube.

Три неполных дня пролетели как несколько часов. Признаюсь, я отвыкла от такой быстрой жизни: когда на каждый кусок времени у тебя есть дело (что-то проверять, что-то проводить, к чему-то готовиться, перемещаться в пространстве, есть, спать, работать работу, которая осталась на Большой земле), и невозможно успеть сверх этого больше ничего. Совсем ничего. Ни звонка, ни письма, ни пивка, ни вина, ничего. Потому что если сделаешь что-то из этого, то другое уже не сделаешь. А ещё постоянно хотелось спать, особенно после завтрака-обеда-ужина. Особенно после ужина! Не знаю как другие мастера находили силы тусить с писателями (Школа проходит встык с ежегодными писательскими встречами в Ясной Поляне) до четырёх утра. Я сливалась по-тихому в одиннадцать, чтобы ещё часок поработать, но тут же вырубалась.

В день отъезда поймала себя на мысли, что мне бы, наверное, хотелось оказаться на месте участников — приехать, писать и говорить о книгах, наставляться у наставников. Но как будто бы конкретно этот поезд уже ушёл, да и ты на самолёте летишь совсем в другую сторону.

​​​В подборке на сентябрь роман, притворяющийся детективом, документальная проза о подпольном литературном кружке и экзистенциальное исследование о роли женщин в современном японском обществе, сдобренное толикой j-horror’а.

Если вы ждали 1 сентября, чтобы вступить в книжный клуб, то вот оно наступило))

Когда спрашивают, ну как тебе тут после жизни в Грузии, я каждый раз не знаю, что ответить. С одной стороны, четыре месяца не такой уж срок, чтобы затосковать. С другой, важно прояснить, что живу я в Грузии скорее телом, а остальным — сердцем, мыслями, буквами — в России. Ищу для этого подходящее слово и не нахожу. Наверное, надо его придумать.

При этом, не смотря на профессиональную, социальную и культурную вовлечённость в русскую жизнь, по приезде я ощутила, что всё равно выпала. Настигло меня в Коломне, когда на утро после афтепати фестиваля «Антоновские яблоки» я бродила от заведения к заведению в поисках колы. Оказавшись в итоге в магазине формата продукты24 на отрицательный ответ ещё более неотдохнувшей продавщицы я взорала «да вы блять издеваетесь!». И тогда она, наблюдая мое отчаяние, сжалилась и всё рассказала: как не стало колы в РФ, какие есть аналоги и, заметив мою растерянность, предложила: «может, пивка?».

Это смешная история, но есть и грустная. Я здесь уже две недели и мне хочется домой. Проблема в том, что я не знаю, где дом. Из Тбилиси мне казалась домом квартира в Химках, но сейчас я в ней и абсолютно не чувствую себя дома. Жильё в Тбилиси отсюда тоже им не кажется. Как и родительский дом в Питере, куда я собираюсь на днях. Я испытываю чувство невозможной потерянности и беспризорности, которым наполняюсь с каждым днём всё сильнее, и пока не знаю, что с этим делать. Отпускает меня только в окружении друзей или близких по духу людей, но ненадолго, а потом снова начинает сосать под опять же непонятно где находящейся ложечкой.

Видимо, начался какой-то новый этап принятия действительности. Возможно, я приблизилась к той точке, когда надо будет как-то перепридумать себе дом. Воспользоваться советом из романа Стесина про музыку, перечитать Марию Степанову (про вещи), дочитать, наконец, «Полицию памяти» Ёко Огавы про забывание. Ну а пока так.

Вот никогда не знаешь, как автор ответит на вопрос про разговоры с Богом. Мне попадались варианты от самых серьёзных щей («Бог, любовь, смысл жизни — основа моего словаря») до непонимающего «чего?!». И вот теперь Данилов))) Посмотреть запись беседы можно на YouTube. Таймкоды в наличии.

Есть информация, что Мильчин сегодня не будет вести свою всратую трансляцию с церемонии премии «Ясная Поляна» из Большого, поэтому вам ничего не остаётся, кроме как читать мою политкорректную на официальной странице премии в ВК. Едко шутить между строк не обещаю, но буду оперативно сливать лауреатов. Доступ без регистрации и смс.

​У меня есть стыдная история про автограф: однажды я подписала Бесконечную шутку. Ситуация была пренелепая. Но вот вчера я, кажется, поставила свой первый легальный автограф. В 176 номере журнала «Новое литературное обозрение» (4, 2022) вышла моя научная статья «Книжный блогер как актор: трансформация социальных ролей в литературе», которая выросла из трёх лет полевых исследований, двух лет магистратуры и года доработок с научным редактором НЛО. Подписала номер для Приговки — нашей лаборатории смыслов на филфаке РГГУ — и лично для Евгении Вежлян, которой я бесконечно благодарна за вклад в мою профессионализацию и легитимацию. Приходишь такая в Магистратуру блогеркой, а выходишь независимой исследовательницей. Вспоминаю сейчас, как дауншифтила и показала диссер только на предзащите. Нонсенс. Но Евгения не мешала. Учить совсем выросших — искусство лёгких касаний.

Меня уже пару раз спросили, как я попала в НЛО. Вот так и попала: защитилась, получила от кафедры рекомендацию к публикации и в один прекрасный день мне написал Абрам Ильич Рейтблат — человек, чья теория русской литературы как социального института стала моей научной рамкой. Это было короткое письмо: прочитал вашу работу, предлагаю сделать из неё статью. Несколько месяцев мы притирались (я билась за каждое слово), потом работа пошла, в конце прошлого года был закончен научный монтаж, а в начале февраля этого мы уже работали с вёрсткой. Потом вы сами знаете, всё встало. Летом, чуть оклемавшись, я начала писать в редакцию и узнавать, выйдет ли журнал вообще и моя статья в частности. Чудо, что всё продолжает работать, что люди науки находят в себе силы, а те, кто стоит над ними, ресурсы, чтобы всё двигалось. Act as if.

Вчера в Большом, сидя на корточках во время яснополянского фуршета, я подписала 176 номер НЛО и передала его Евгении для Приговки. Теперь частичка меня будет лежать на одних полках с великими, и столько в этом не гордости, но утешения.