​​Зато жалко Ясона, который в исполнении Виктора Ворзонина кажется не каноническим злодеем-изменником, а легкомысленным дураком, который пожинает плоды своей глупости, смотря на недосягаемые трупы сыновей. Он ходит мягко, как большой хищник, как знающий себе цену мужчина. Он так спокоен и почти ироничен в начале ("почти" было выразительно написано на лице у Ясона во время их второй встречи с Медеей, его самодовольная и чуть изумлённая улыбка разъедает глаза), так упивается своей силой и властью, когда тянет отбивающуюся Медею к себе за подол, что смотреть на его раскол – сродни наблюдению за сходом лавины. Он идёт трещинами и осыпается, как казавшийся неприступным замок из песка, и смерть была бы спасением из свалившегося на него безумия.

​​И вообще, моё восхищение, моё бесконечно уважение касту. Повторилась история с "Над пропастью во ржи", когда я говорила, что актёры во многом определяют персонажа ещё на стадии типажа. Каждый в "Медее" настолько на своём месте, так органичен и гармонично встроен в это хитросплетение, что из актёров они становятся олицетворением. Рыжая грива Альмухаметовой и её хриплый голос, мускулы Ворзонина (по которым можно анатомию изучать, честное слово, нет никаких вопросов к раздеваемому Ясону), ультимативная материнская забота Наташи Горбас в роли хора и кормилицы в одном лице, беззаботность наивного добродушного Эгея в исполнении Миши Попова, закостенелость и ощутимая усталость от власти Креонта-Харламова, змеиная гибкость и ядовитые взгляды Милёшиной. Антон Колесников, про которого я грешным делом подумала, что добавили его в спектакль ради ритуального бритья Ясона в этих невозможных кольцах и серьге. Я забыла, что там нужен ещё один персонаж, который будет сообщать о трагедии И НИКАКОГО ОСУЖДЕНИЯ, ПОЗВОЛЬТЕ ЗАМЕТИТЬ, ЕСЛИ БЫ Я МОГЛА ОТПРАВИТЬ КОЛЕСНИКОВА НА СЦЕНУ БРИТЬ ВОРЗОНИНА, МЕНЯ БЫ НИКТО НЕ ОСТАНОВИЛ

Ладно, шутки шутками, а его пронзительный монолог с подробностями гибели Главки и Креонта, пожалуй, пугают не меньше, чем сам сюжет. Возможно, эффект добавил зловещий хохот Медеи, возможно, заряд дыма мне в лицо. Но Антон выворачивает себя наизнанку, и он, пожалуй что, единственный из простых смертных – не царей, не героев, не полубогов – кто оказывается лицом к лицу с бушующей стихией по имени Медея. Ему страшно, и вам страшно вместе с ним.

​​Ну и знаете вот это чувство, когда ты сидишь и только успеваешь подумать "а вот бы..." – и тут же видишь это на сцене? У меня это случилось раз десять за спектакль, и с каждым разом становилось всё теплее от унисона с теми, кто его ставит. А вот бы детей не показывали – и их не показывают. А вот бы платье и кулиса были единым целым – и они оказываются единым целым. А вот бы в детском мяче была кровь – и там оказывается кровь. А вот бы она говорила по-гречески – и она говорит, превращая идею о брошенной мужем женщине в идею о женщине, отброшенной родными, близкими, родиной, всем миром.

И музыка, ребят. Там такая замечательно подобранная музыка, которая макает с головой в нужную атмосферу и очень грамотно оттеняет монологи (кроме самого первого, где музыка пыталась перекричать Медею, а Медея пыталась перекричать музыку). Я хочу себе этот альбом.

В общем, завершаю эту простыню маленькой локальной стоячей овацией у себя дома. Это очень хорошо сделанная вещь, и я искренне надеюсь, что она останется у них в репертуаре. Судя по той скорости, с которой разлетелись билеты на второй день премьеры, у моей надежды есть шансы.

Красноречиво о погоде в Питере.

​​Сходила на "Декабристок" в Такой театр.

Наверное, стоило сразу обратить внимание, что это совместный проект ТТ и Part Academy. Из проф актрис там только Юля Гришаева, остальные девочки либо ещё учатся, либо уже отучились на актёрке. И при всём уважении к Part Academy (сама там проходила курсы), разница... ощутима. И тема вроде бы важная, и постановка неплоха с точки зрения сценографии и идеи, но лыжи не очень едут.

Статичная сцена паспортного контроля (в лице Гришаевой), на котором каждую декабристку подвергают допросу - имя, фамилия, к кому едете, знаете ли, что он преступник, представляете ли, что вас там ждёт, куда вы едете, что вы там забыли. Ключевой вопрос - "зачем?", и на нём можно было бы очень здорово развернуть разные мотивации, разные внутренние переживания. Может быть, оно и задумывалось изначально, но из-за отсутствия опыта получается, что все декабристки просто едут "потому что я должна быть с мужем". Не очень помогают и берущие крупным планом камеры. И сама Гришаева, которая играет так, что тебя обжигает её горькой ироничной безысходностью.
- Зачем вы приехали в Россию.
- Работать.
- В России?.. Кем? - спрашивает она с едва уловимым сарказмом, в котором сквозит её полное понимание ситуации и этой будки с безжалостным светом и двухглавым орлом над стекло. Как она прячет сострадание за холодной маской. Как пытается не дать им погубить свою жизнь, а из оружия против оголтелой бесформенной идеи у неё только канцелярит и усталые голубые глаза.

Наверное, тут напрашивается параллель с современностью - и в тематике, и в стилистике, и в разговорах - но я только головой до неё дошла, настолько меня загрузила невыразительнось диалогов из серии "- Вы знаете, что ваш муж - преступник? - Это вы так считаете, я считаю что он герой". До противостояния индивидуальности и системы тоже доходишь головой, а такого быть не должно. Ты должен сидеть как мешком по голове ударенный от внезапного узнавания и пронзительного чувства причастности.

В целом, как способ рассказать про декабристок (тем, кто про них не знает), работает неплохо - представляют их, мужей, что сделали, в чем обвиняются, как дальше сложилась судьба. Я понимаю, что это очень мощная и многогранная тема, там про каждую из них можно было бы ставить целый спектакль, и не один, а в режиме каледойскопа лиц сделать это ещё труднее. Текст выучен, титры работают, характеры приподоткрылись. Может быть, потом девочки разыграются, но пока что смотреть тяжеловато.

Плакаты Скарфолка как причина заходить в интернет сегодня.

/долго кричит/