И СНОВА О ПОЗНАНИИ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ИСТОРИИ
Уважаемая Наталья Петровна Таньшина предложила к обсуждению важную тему: может ли историк быть патриотом своего Отечества: https://www.tg-me.com/natatanshina/2487. Хотел бы напомнить некоторые суждения по этому поводу, уже высказанные несколько ранее.

Споры об истории велись на Руси всегда, с самых стародавних времен. Но периодически удавалось вырабатывать некое единое представление о прошлом, некую признаваемую всеми (или большинством) интерпретацию истории. И затем на основании такой интерпретации прошлого выстраивалось будущее России, а сама эта интерпретация становилась частью общего исторического сознания народа. Со временем появлялась новая интерпретация, которая дополняла, развивала или же заменяла собой предыдущую. Но в любом случае, эта интерпретация становилась важнейшим фактором дальнейшего движения России и русского народа по историческим дорогам.
На каких принципах может строиться новая интерпретация истории России? Сегодня общепринято считать, что единственно верным является научное знание истории, т. е. на первый план выдвигается именно знание, обоснованное рационалистическими, научными методами. Однако не следует думать, что историческое сознание народа можно свести лишь к научному знанию. Прежде всего потому, что наука не является обладательницей абсолютной истины, ибо наука — это собрание относительных истин (концепций, теорий, гипотез), каждая из которых основывается на определенной системе рациональных доказательств. Следовательно, только рациональное историческое знание нельзя считать единственной формой единого исторического сознания.
Все эти рассуждения вовсе не означают, что научное понимание истории — это плохо, но всего лишь напоминают, что ограниченность научного понимания окружающего мира и, в частности, ограниченность научного понимания истории нужно принимать как таковую. Поэтому строго научное представление об истории — это все-таки дело относительно узкого круга профессиональных историков, которые понимают всю сложность и неоднозначность исторического познания, владеют специальными методами и методологиями, и готовы к обоснованной защите своей точки зрения в дискуссиях со своими столь же подготовленными коллегами.
Но тогда какую именно интерпретацию истории можно рассматривать как основу для сохранения и развития единого исторического сознания того или иного народа? В данном случае главным критерием является необходимость сохранения и дальнейшего существования народа в истории, а, значит, на первый план выходят такие понятия, как субъектность народа в истории, национальный и духовный суверенитет, традиционные ценности, национальная, религиозная, социальная, политическая самобытность и др. В таком случае меняется и понимание самой науки истории. С традиционалистско-консервативной точки зрения, история — это наука, раскрывающая смысл исторического развития, а, значит, наука о том, как с помощью знания и понимания прошлого устроить жизнь настоящую и будущую во имя жизни вечной.
С этой точки зрения оказывается, что далеко не все интерпретации истории России «одинаково полезны». К примеру, одни интерпретации могут служить укреплению и становлению народа, формированию его единого исторического сознания, выработке и утверждению идейных, духовных, социально-политических основ народного бытия. Другие же, наоборот, своим гиперкритицизмом или же ориентацией на иные, не традиционные для России ценности, могут способствовать дальнейшей атомизации и российского населения, и Российского государства.
Нынешнее поколение отечественных историков стоит перед необходимостью разработки новой интерпретации русской истории, которая смогла бы стать идейной основой возрождения народа, помогла бы народу осознать свое место в новом мировом пространстве, и которая была бы основана не только на научном знании, но и на традиционных ценностях русского народа и всех народов России.
Ах, да! Ответ на вопрос, может ли историк быть патриотом своего Отечества прост. Должен быть.

У Маленко кнопка-палец-глаз.
Стих рожает он на раз.
Ржавой рифмой для невеж
Отгружает лютый треш.

Солнцы с окровавленной губой,
Коров божьих с дымкой голубой,
Волосы, что нет на голове,
Эрмитажи, дочерей в Неве.
Замуж ходит за пейзаж,
Клоунов берёт на абордаж,
Рядом плачет Пикассо,
И толкает тост Сосо.
Осязает магов Влад,
Но соседству их не рад.
Больно мелок, словно вошь,
Кто такой, не разберёшь.

Тут вползает в стих Луна,
Солнце снова. Солнцев два!
Наливает Влад ещё,
От солнца стало горячо.

Мозг давно на небесах,
Он уже в одних трусах.
Поднялося на дыбы,
Женщин нет вокруг, увы.
К зеркалу пешком бегом,
Фотку срочно на смартфон.
Молнией к окну быстрей!
Голым выскочить за дверь!
И рукою напрягать
С воплем неги: «Твою мать!»
А потом допить кагор,
И пописать на забор.

Космос, снайпер, полотно,
Хлеб, французское словцо.
В кучу всё одну вали!
Рожь, Гагарин, соль земли.
Март, январь, февраль, апрель...
И в беспамятстве в постель,
В теле ведь такая качка,
Может белая горячка.

А к утру прозрел до слепоты,
Весь засох почти что до воды,
Дождик, деревце, цветочек,
Но пивка хотя б глоточек.

Ночь и день, планета пополам,
Стих загружен в Телеграм.

@mediakinesis

⚡️Наше радио рабочих окраин «Мама! Мы в аду! Здесь какие-то коровники!» присоединяется к бурным восторгам почитателей юного и неуëмного поэта Млада Валенко. По просьбе наших слушателей, Млад написал очередной шедевр:

«У Пикассо ухо-горло-нос,
А у нашего поэта все понос,
Тут пшеница, космос, Эрмитаж,
Рыжий снайпер, ночь, ажиотаж!

Улица, аптека и фонарь,
Кто в Неве белье стирает, тварь?
Кто с Ван Гогом булькает абсент?
Есть у вас на алкоголь патент?

Ей, Винсент, стреляй скорей в луну!
Здесь Сезанн, кровища, все в дыму!
Здесь коровы волосы жуют
И в пейзажи снайперы плюют!

Все, устала, mon ami, адьё,
Пусть в Неве утонет все бельё,
Ну а ты, пиши стихи, твори!
Ржавой кистью, с ночи до зари!»

Дорогой Млад, пеши исчо.

https://www.tg-me.com/kultyrni_front/10347

Поскольку румяный любимец Vысококультурных вZрослых женщин Млад Vаленко оZарил унылый небосVод Телеграма очередным шедеVром, наше радио рабочих окраин «Мама! Мы в аду! Здесь какие-то коровники!» вынуждено прибегнуть к помощи потусторонних сил: