Равноденствие.
Так мало мне надо для счастья. Так мало.
Вода, сосны и движение.
Я люблю изысканные блюда, но гречка с тушёнкой на костре - одна из самых вкусных вещей, которые я ела.
Я люблю комфорт, но обожаю спать в спальнике, положив голову на рюкзак.
И обязательно движение. Без него нет жизни, нет постижения той земли, на которой находишься.
Клязьма быстро и грациозно несет серебристое тело между сосен. Среди зеленого уже кое-где начинает проглядывать золотое.
Осень почти не чувствуется, но всё-таки это осень.
Если в холодной воде быстро плыть против течения, то кровь разогревается, и совсем не холодно.
Полчаса поплавать - и к костру и горячей солянке.
А потом чай и ловить солнце в паутине сосновых ветвей.
И горячая походная баня, в которой мы с шутками и смехом парились два часа, выбегая прямо в реку.
И вкусный до умопомрачения булгур с бужениной и овощами в казане.
И мое самое необычное выступление в жизни - посреди леса, у костра, под глюкофон, когда день равен ночи.
И долгие ночные посиделки у костра.
Равноденствие.
Так мало мне надо для счастья. Так мало.
Вода, сосны и движение.
Я люблю изысканные блюда, но гречка с тушёнкой на костре - одна из самых вкусных вещей, которые я ела.
Я люблю комфорт, но обожаю спать в спальнике, положив голову на рюкзак.
И обязательно движение. Без него нет жизни, нет постижения той земли, на которой находишься.
Клязьма быстро и грациозно несет серебристое тело между сосен. Среди зеленого уже кое-где начинает проглядывать золотое.
Осень почти не чувствуется, но всё-таки это осень.
Если в холодной воде быстро плыть против течения, то кровь разогревается, и совсем не холодно.
Полчаса поплавать - и к костру и горячей солянке.
А потом чай и ловить солнце в паутине сосновых ветвей.
И горячая походная баня, в которой мы с шутками и смехом парились два часа, выбегая прямо в реку.
И вкусный до умопомрачения булгур с бужениной и овощами в казане.
И мое самое необычное выступление в жизни - посреди леса, у костра, под глюкофон, когда день равен ночи.
И долгие ночные посиделки у костра.
Равноденствие.
Двадцать восемь населенных пунктов Курской области оказались под контролем Украины. И тысячи беженцев стекаются в областной центр и другие регионы. Официально сообщается о 120 тысячах людей, вынужденно покинувших свой дом.
Однако в то время, как одни выезжают, другие остаются под огнем вражеской армии, никуда не двигаясь с места. Или, проведя несколько дней в пункте временного размещения, возвращаются домой. Так произошло с частью беженцев из Рыльска, хотя этот город до сих пор сложно назвать безопасным. Почему люди игнорируют опасность? И что вообще происходит с мирным жителем, неожиданно для себя оказавшимся в центре боевых действий?
Мой дядя жил в Козинке Белгородской области. Не выезжал во время первого захода украинских диверсантов, не выезжал во время второго. Верил в свой дом, любовно отремонтированный, отлаженный собственными руками. Пока в его дом не прилетел снаряд, он чудом спасся. И тогда — поселился рядом, в Гора-Подоле, и каждый день стал ездить в Козинку, потихоньку разгребать пожарище, кормить кошек и собак. А в Гора-Подоле разве что дом, где они живут, целый, а дроны-то летают каждый день, и риск никто не отменял, но — лишь бы рядом с родным домом.
Для жителей Курской области эта трагедия стала действительно внезапной. Если на белгородской границе предпринимались попытки прорыва диверсионных групп, то курская была спокойной. И стояли там, в первую очередь, срочники, которые оказались не готовы к массовому наступлению украинских войск. Если жители Белгородской области привыкли к регулярным тревогам и налетам БПЛА, то жители Курской жили относительно спокойно.
Выстраивали свою жизнь. Рожали детей, гуляли с колясками, готовили ужины, гуляли по выходным. Как в какой-нибудь Свердловской или Рязанской области. Жизнь представлялась ясной и распланированной: поженимся, возьмем ипотеку, родим ребенка, потом второго, будем помогать родителям, дети пойдут в сад, потом в школу…
И в нее ворвался катаклизм.
Уезжают в спешке. Зачастую не взяв документов, потому что не успевают взять. Или не успевают подумать, что надо взять. Приоритеты мечутся в хаосе. Что спасать?
Одна сумка, больше брать нельзя. А как целую жизнь поместить в одну сумку? А что с животными? Скотину куда? Кота домашнего, собаку на цепи — куда?
Дальше — ПВР.
Узкие одинаковые койки. Много людей. Все растерянные, оставшиеся без дома. Еду раздают, но не домашнюю. Кров приходится делить со множеством незнакомых.
А позади остался дом. И кажется, что вернешься домой — вернешься в ту жизнь, которой жил до этого.
Это как в детстве: если убедить себя, что горло не болит, то можно пойти гулять и оно болеть не будет.
Возвращаются.
Летят артиллерийские снаряды вокруг их дома, носятся дроны, а они возвращаются. Надеются, что если убедить себя, что все хорошо, то все хорошо и будет, дроны улетят, артиллерия замолчит.
А кое-кто и вовсе отказывается уезжать.
Потому что неходячие старики, например. Потому что несколько собак, которых не возьмешь с собой в ПВР. Потому что жалко бросать курочек и козу. Потому что в родном доме и стены помогают.
Эти были всегда. До СВО под Донецким аэропортом в «серой зоне» находилось село Спартак. По нему летело каждый день. Фактически бои шли прямо там, несмотря ни на какие Минские соглашения. И все равно были те мирные жители, которые из Спартака не выезжали. Потому что пока остаешься — вроде как длится еще надежда на ту жизнь, о которой мечталось, которую выстраивали. А уедешь — и рухнет. Потому что свой дом — это единственная ценность. Потому что прикипели сердцем к этим маленьким окнам, деревянному полу.
Беженцы и те, кто не уезжают, одинаковы во всех поселках большой России, включающей в себя Донбасс.
Беженцам — ставить крест на выстроенных планах на жизнь, учиться существовать без родного дома, выстраивать медленно и мучительно новую реальность себя.
Тем, кто остался или вернулся — жить под постоянной угрозой для жизни.
Тяжелый выбор.
Анна Долгарева для "Ваших новостей"
Однако в то время, как одни выезжают, другие остаются под огнем вражеской армии, никуда не двигаясь с места. Или, проведя несколько дней в пункте временного размещения, возвращаются домой. Так произошло с частью беженцев из Рыльска, хотя этот город до сих пор сложно назвать безопасным. Почему люди игнорируют опасность? И что вообще происходит с мирным жителем, неожиданно для себя оказавшимся в центре боевых действий?
Мой дядя жил в Козинке Белгородской области. Не выезжал во время первого захода украинских диверсантов, не выезжал во время второго. Верил в свой дом, любовно отремонтированный, отлаженный собственными руками. Пока в его дом не прилетел снаряд, он чудом спасся. И тогда — поселился рядом, в Гора-Подоле, и каждый день стал ездить в Козинку, потихоньку разгребать пожарище, кормить кошек и собак. А в Гора-Подоле разве что дом, где они живут, целый, а дроны-то летают каждый день, и риск никто не отменял, но — лишь бы рядом с родным домом.
Для жителей Курской области эта трагедия стала действительно внезапной. Если на белгородской границе предпринимались попытки прорыва диверсионных групп, то курская была спокойной. И стояли там, в первую очередь, срочники, которые оказались не готовы к массовому наступлению украинских войск. Если жители Белгородской области привыкли к регулярным тревогам и налетам БПЛА, то жители Курской жили относительно спокойно.
Выстраивали свою жизнь. Рожали детей, гуляли с колясками, готовили ужины, гуляли по выходным. Как в какой-нибудь Свердловской или Рязанской области. Жизнь представлялась ясной и распланированной: поженимся, возьмем ипотеку, родим ребенка, потом второго, будем помогать родителям, дети пойдут в сад, потом в школу…
И в нее ворвался катаклизм.
Уезжают в спешке. Зачастую не взяв документов, потому что не успевают взять. Или не успевают подумать, что надо взять. Приоритеты мечутся в хаосе. Что спасать?
Одна сумка, больше брать нельзя. А как целую жизнь поместить в одну сумку? А что с животными? Скотину куда? Кота домашнего, собаку на цепи — куда?
Дальше — ПВР.
Узкие одинаковые койки. Много людей. Все растерянные, оставшиеся без дома. Еду раздают, но не домашнюю. Кров приходится делить со множеством незнакомых.
А позади остался дом. И кажется, что вернешься домой — вернешься в ту жизнь, которой жил до этого.
Это как в детстве: если убедить себя, что горло не болит, то можно пойти гулять и оно болеть не будет.
Возвращаются.
Летят артиллерийские снаряды вокруг их дома, носятся дроны, а они возвращаются. Надеются, что если убедить себя, что все хорошо, то все хорошо и будет, дроны улетят, артиллерия замолчит.
А кое-кто и вовсе отказывается уезжать.
Потому что неходячие старики, например. Потому что несколько собак, которых не возьмешь с собой в ПВР. Потому что жалко бросать курочек и козу. Потому что в родном доме и стены помогают.
Эти были всегда. До СВО под Донецким аэропортом в «серой зоне» находилось село Спартак. По нему летело каждый день. Фактически бои шли прямо там, несмотря ни на какие Минские соглашения. И все равно были те мирные жители, которые из Спартака не выезжали. Потому что пока остаешься — вроде как длится еще надежда на ту жизнь, о которой мечталось, которую выстраивали. А уедешь — и рухнет. Потому что свой дом — это единственная ценность. Потому что прикипели сердцем к этим маленьким окнам, деревянному полу.
Беженцы и те, кто не уезжают, одинаковы во всех поселках большой России, включающей в себя Донбасс.
Беженцам — ставить крест на выстроенных планах на жизнь, учиться существовать без родного дома, выстраивать медленно и мучительно новую реальность себя.
Тем, кто остался или вернулся — жить под постоянной угрозой для жизни.
Тяжелый выбор.
Анна Долгарева для "Ваших новостей"
Forwarded from Россия — это я!
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM
На смену европейскому гуманизму пришло расчеловечивание
Линия фронта отделяла, в представлении украинского избирателя, мир людей от мира нежити. И Хароны на блокпостах. С этим мы начали специальную военную операцию, если кто-то забыл.
Две новости. Израиль совершил масштабный террористический акт, подорвав заминированные пейджеры ливанцев из «Хезболлы». И Европарламент одобрил резолюцию, разрешающую наносить удары вглубь России. За проголосовали 425 депутатов ЕП, против – 131, 63 воздержались. Это говорит нам о том, что пресловутый европейский гуманизм – это кого надо гуманизм.
Россия теперь окончательно обозначена как мишень. Страна, против которой можно все. Снаряды, которые взорвутся в этой стране, теперь благословлены старушкой Европой.
Расчеловечивание.
То, о чем я говорила с 2014 года. Только тогда это происходило локально – украинская пропаганда доказывала, что в Донбассе не люди, а чумазые орки. Тогда это была очень популярная парадигма.
Много говорили о том, что в Донбассе живет одно быдло. Даже мем, как мы бы сейчас сказали, был – «донецкое быдло». Хотя «быдло» – это вообще-то польское слово, которым они называли украинских холопов. Про орков и воинов света так напрямую и писали. В армии последних ведь оказалось много неформалов, которые играли в живые или компьютерные ролевые игры, они переносили понятную им модель, в которой есть только светлое и темное, на реалии, в которых они оказались. Разделение на черное и белое прошло на ура.
Они тогда, конечно, утверждали, что воюют с Россией, но подспудно признавали, что их враг – донецкий. И рисовали черный, измаранный образ этого врага, такого, которого не жалко. Чтобы бомбить было не жалко.
Изменить привычную картину мира, где на первом месте был гуманизм. А ведь именно такая картина сложилась в голове русского и украинского интеллигента на пороге 2014 года. Многие люди, сочувствовавшие Майдану, считали радикальных националистов неадекватными «попутчиками», а триггером для них стало знаменитое «зверское избиение студентов» – очень странная история, когда студентов-майдановцев, уже готовых разойтись по домам, почему-то избили милиционеры, и это немедленно попало на камеры центральных украинских каналов. Необходимо было изменить картину мира, где внутри Украины еще могло зародиться сочувствие к убиваемым жителям Донбасса. Убивать людей нельзя? Они не люди.
И это сработало. Прекрасно сработало. Помню небрежную фразу какого-то украинского журналиста «наша артиллерия не котики, чтобы всегда попадать», легко и непринужденно легитимизировавшая обстрелы Донецка. Там у него жил, кстати, отец.
К началу 2022 года жалость к донецким у украинского избирателя была полностью истреблена. За восемь лет расчеловечивание прошло успешно и кристаллизировало новую картину мира: убивать людей нехорошо, но если этот человек отделен от тебя линией фронта – то очень даже хорошо.
Линия фронта отделяла, в представлении украинского избирателя, мир людей от мира нежити. И Хароны на блокпостах. С этим мы начали специальную военную операцию, если кто-то забыл.
Сейчас расчеловечивание происходит в мировом масштабе, против всех тех, кто не согласен с ценностями глобального Запада.
Русские – не люди.
Иранцы – не люди.
Ливанцы – не люди.
Далее продолжать?
Ирония, что на момент 2022 года избиратель Запада имел в голове все ту же картину – гуманизм с безусловной ценностью человеческой жизни. Декларировали ее и те, кто имеет власть на Западе. Довольно немного времени им понадобилось, чтобы провернуть со своими избирателями ту же штуку, которую провернула Украина .
Нет, я не говорю, что все обыватели Запада против нас. На матче «Болонья» – «Шахтер», например, на днях повесили растяжку: «Хватит украинских бомб на Донецк». Это вот только что. И хватает здравомыслящих людей, в общем, по всей Европе, но в итоге все равно избирается то правительство, которое ведет последовательную политику расчеловечивания несогласных.
Глобальный Запад сейчас торжествует. Идет его время. Заканчивается ли оно?
Анна Долгарева для ВЗГЛЯД
Линия фронта отделяла, в представлении украинского избирателя, мир людей от мира нежити. И Хароны на блокпостах. С этим мы начали специальную военную операцию, если кто-то забыл.
Две новости. Израиль совершил масштабный террористический акт, подорвав заминированные пейджеры ливанцев из «Хезболлы». И Европарламент одобрил резолюцию, разрешающую наносить удары вглубь России. За проголосовали 425 депутатов ЕП, против – 131, 63 воздержались. Это говорит нам о том, что пресловутый европейский гуманизм – это кого надо гуманизм.
Россия теперь окончательно обозначена как мишень. Страна, против которой можно все. Снаряды, которые взорвутся в этой стране, теперь благословлены старушкой Европой.
Расчеловечивание.
То, о чем я говорила с 2014 года. Только тогда это происходило локально – украинская пропаганда доказывала, что в Донбассе не люди, а чумазые орки. Тогда это была очень популярная парадигма.
Много говорили о том, что в Донбассе живет одно быдло. Даже мем, как мы бы сейчас сказали, был – «донецкое быдло». Хотя «быдло» – это вообще-то польское слово, которым они называли украинских холопов. Про орков и воинов света так напрямую и писали. В армии последних ведь оказалось много неформалов, которые играли в живые или компьютерные ролевые игры, они переносили понятную им модель, в которой есть только светлое и темное, на реалии, в которых они оказались. Разделение на черное и белое прошло на ура.
Они тогда, конечно, утверждали, что воюют с Россией, но подспудно признавали, что их враг – донецкий. И рисовали черный, измаранный образ этого врага, такого, которого не жалко. Чтобы бомбить было не жалко.
Изменить привычную картину мира, где на первом месте был гуманизм. А ведь именно такая картина сложилась в голове русского и украинского интеллигента на пороге 2014 года. Многие люди, сочувствовавшие Майдану, считали радикальных националистов неадекватными «попутчиками», а триггером для них стало знаменитое «зверское избиение студентов» – очень странная история, когда студентов-майдановцев, уже готовых разойтись по домам, почему-то избили милиционеры, и это немедленно попало на камеры центральных украинских каналов. Необходимо было изменить картину мира, где внутри Украины еще могло зародиться сочувствие к убиваемым жителям Донбасса. Убивать людей нельзя? Они не люди.
И это сработало. Прекрасно сработало. Помню небрежную фразу какого-то украинского журналиста «наша артиллерия не котики, чтобы всегда попадать», легко и непринужденно легитимизировавшая обстрелы Донецка. Там у него жил, кстати, отец.
К началу 2022 года жалость к донецким у украинского избирателя была полностью истреблена. За восемь лет расчеловечивание прошло успешно и кристаллизировало новую картину мира: убивать людей нехорошо, но если этот человек отделен от тебя линией фронта – то очень даже хорошо.
Линия фронта отделяла, в представлении украинского избирателя, мир людей от мира нежити. И Хароны на блокпостах. С этим мы начали специальную военную операцию, если кто-то забыл.
Сейчас расчеловечивание происходит в мировом масштабе, против всех тех, кто не согласен с ценностями глобального Запада.
Русские – не люди.
Иранцы – не люди.
Ливанцы – не люди.
Далее продолжать?
Ирония, что на момент 2022 года избиратель Запада имел в голове все ту же картину – гуманизм с безусловной ценностью человеческой жизни. Декларировали ее и те, кто имеет власть на Западе. Довольно немного времени им понадобилось, чтобы провернуть со своими избирателями ту же штуку, которую провернула Украина .
Нет, я не говорю, что все обыватели Запада против нас. На матче «Болонья» – «Шахтер», например, на днях повесили растяжку: «Хватит украинских бомб на Донецк». Это вот только что. И хватает здравомыслящих людей, в общем, по всей Европе, но в итоге все равно избирается то правительство, которое ведет последовательную политику расчеловечивания несогласных.
Глобальный Запад сейчас торжествует. Идет его время. Заканчивается ли оно?
Анна Долгарева для ВЗГЛЯД
ВЗГЛЯД.РУ
На смену европейскому гуманизму пришло расчеловечивание
Линия фронта отделяла, в представлении украинского избирателя, мир людей от мира нежити. И Хароны на блокпостах. С этим мы начали специальную военную операцию, если кто-то забыл.
Спасибо, нашла автобус от Белгорода до Ростова. В Белгороде буду буквально мельком, обнять Вьюгу, отдать ему анализатор спектра и поскакать на Донбасс. Надеюсь, что Вьюгу не покрадут именно в этот день срочные дела!
Между тем, Вьюга прислал картинку, где он обнимается с котом Ржавым. Чем вы там вообще на своей войне занимаетесь, товарищ капитан?!
Между тем, Вьюга прислал картинку, где он обнимается с котом Ржавым. Чем вы там вообще на своей войне занимаетесь, товарищ капитан?!
Прилетела в Бишкек и уже успела дать интервью Спутник. Кыргызстан и заселиться в отель. Сейчас сижу в ресторане Бухара. Была очень голодная, заказала шорпо, плов и потрошка. Ну... Шорпо съела, плова половинку, потрошка только понадкусывала) Но вообще, мне тут понравилось только шорпо. Надо в более другие места сходить, но у меня уже не было времени искать, очень есть хотелось.
Бишкек очень светский. Женщин в хиджабах меньше, чем в иных районах Москвы, в никабах вообще нет. Практически все говорят по-русски без акцента.
Застройка советская, центр - конструктивизм.
Розы как в Донецке - много и стоят. Пробки как во Владивостоке, то есть, жесть.
На завтра обещают дожди, а я уж собралась в Ала-Арча. Не знаю, что делать, запасного плана нет.
Кашляю. Я здесь не писала, только вк, но я тот человек, который нынче лечит простуду антибиотиком, потому что если не лечить, то будет бронхит, так и так антибиотик. Но горло уже не болит, температуры нет, авось обойдётся.
Но как же по дождю в горы, эх.
Бишкек очень светский. Женщин в хиджабах меньше, чем в иных районах Москвы, в никабах вообще нет. Практически все говорят по-русски без акцента.
Застройка советская, центр - конструктивизм.
Розы как в Донецке - много и стоят. Пробки как во Владивостоке, то есть, жесть.
На завтра обещают дожди, а я уж собралась в Ала-Арча. Не знаю, что делать, запасного плана нет.
Кашляю. Я здесь не писала, только вк, но я тот человек, который нынче лечит простуду антибиотиком, потому что если не лечить, то будет бронхит, так и так антибиотик. Но горло уже не болит, температуры нет, авось обойдётся.
Но как же по дождю в горы, эх.
Вышел мой новый материал о том, как живет освобожденная часть Харьковской области.
Произношу эти слова и что-то екает в сердце.
https://russian.rt.com/ussr/article/1374259-harkov-pobeda-rossiya
Произношу эти слова и что-то екает в сердце.
https://russian.rt.com/ussr/article/1374259-harkov-pobeda-rossiya
RT на русском
«Мы для них свои»: почему в Харьковской области ждут победы России
В 34 населённых пунктах Харьковской области работает российская военно-гражданская администрация. Здесь действует российское законодательство, и у многих местных жителей уже есть на руках красные паспорта с орлом, но целиком этот край всё ещё не Россия. Как…
Это Вьюга с маленьковым котеночком. Он покрал всех котов в округе и теперь у него их четыре.
А с моим котом, между прочим, он совсем не подружился! Надел толстую кожаную перчатку и изо всех сил играл с ним в злую руку!
А с моим котом, между прочим, он совсем не подружился! Надел толстую кожаную перчатку и изо всех сил играл с ним в злую руку!
Forwarded from Тот самый Олег Демидов (Олег Демидов)
В книжной серии «КПД» (в рамках работы с «АСТ») выходят новые книги — «Я здесь не женщина, я фотоаппарат» Анны Долгаревой и «Дикая карта» Ольги Ерёминой.
Книга Долгаревой — не стихи, а проза: заметки, статьи, личные рассказы о войне, которая была до 2022 года, и о том, что происходит на наших глазах. Получился документ эпохи. Если вы до сих пор не поняли, почему началась специальная военная операция, обратитесь к этой книге — в ней даны предельно честно и непредвзято все ответы.
Книга Ерёминой — уникальный роман-хроника о шестнадцатимесячном стоянии Троице-Сергиевого монастыря, осаждённого войсками Лжедмитрия II в 1608–1610 годах. И пусть вас не пугает такое глубокое погружение в историю и как будто частная история отдельно взятого монастыря — всё это читается быстро и увлекательно, а на частных примерах показывается история нашего государства. Как победить в неравной схватке? Молитвой и трудом.
Скоро обе книги будут в продаже!
Книга Долгаревой — не стихи, а проза: заметки, статьи, личные рассказы о войне, которая была до 2022 года, и о том, что происходит на наших глазах. Получился документ эпохи. Если вы до сих пор не поняли, почему началась специальная военная операция, обратитесь к этой книге — в ней даны предельно честно и непредвзято все ответы.
Книга Ерёминой — уникальный роман-хроника о шестнадцатимесячном стоянии Троице-Сергиевого монастыря, осаждённого войсками Лжедмитрия II в 1608–1610 годах. И пусть вас не пугает такое глубокое погружение в историю и как будто частная история отдельно взятого монастыря — всё это читается быстро и увлекательно, а на частных примерах показывается история нашего государства. Как победить в неравной схватке? Молитвой и трудом.
Скоро обе книги будут в продаже!
Forwarded from Анна Долгарева | Стихи
На плече у мобика - шеврон со Спасом.
Светлее всего - лобное место.
В этом году не стало Мурза, Техаса,
Гудвина и Эрнеста.
Мурз был последним рыцарем двадцатого века.
Техас - крэйзи самоотверженным.
Гудвин был добрый, на смерть уходил героем.
С Эрнестом мы виделись мельком после удачного боя.
Ложатся в землю семена андрюхи,
Семена сереги.
Мы народ великого духа,
Особой дороги.
Так скажут у Соловьева.
У меня не осталось на мертвых моих ни единого слова.
Анна Долгарева | Стихи | Подписаться
Светлее всего - лобное место.
В этом году не стало Мурза, Техаса,
Гудвина и Эрнеста.
Мурз был последним рыцарем двадцатого века.
Техас - крэйзи самоотверженным.
Гудвин был добрый, на смерть уходил героем.
С Эрнестом мы виделись мельком после удачного боя.
Ложатся в землю семена андрюхи,
Семена сереги.
Мы народ великого духа,
Особой дороги.
Так скажут у Соловьева.
У меня не осталось на мертвых моих ни единого слова.
Анна Долгарева | Стихи | Подписаться
Telegram
Анна Долгарева | Стихи
русский поэт
Лауреат Григорьевской премии, Волошинского конкурса и ряда других международных премий. Автор книг "Красная ягода, черная земля" и "За рекой Смородиной", а также еще 7 сборников. Член Союза писателей России и русского ПЕН-центра.
Лауреат Григорьевской премии, Волошинского конкурса и ряда других международных премий. Автор книг "Красная ягода, черная земля" и "За рекой Смородиной", а также еще 7 сборников. Член Союза писателей России и русского ПЕН-центра.
Слушайте, я влетела. Я опоздала на самолёт (однажды это должно было случиться) и лечу в Москву за свой счет, а билет оказался аж 25 тысяч. Я недавно лишилась одной из подработок, а впереди поездка на Донбасс, тоже за свой счет - это расходы на билеты и гостиницу. Короче, я в довольно печальном финансовом положении. Если кто-то желает мне проспонсировать поездку на Донбасс, это можно сделать здесь: ДАННЫЕ УДАЛЕНЫ. Спасибо большое! И извините за дурацкость, надеюсь больше не попадать в такие ситуации.
UPD Спасибо! Я думаю, мне хватит! Если что-то лишнее останется, переведу на фронтовые расходы!
UPD Спасибо! Я думаю, мне хватит! Если что-то лишнее останется, переведу на фронтовые расходы!
Между тем, вчера открывала конференцию "Русский язык и развитие Кыргызстана". Здесь русский находится в наиболее выгодном по Средней Азии положении: он второй государственный, для примерно 35% населения он предпочтительный, но не все так просто. Русские школы закрываются и те, что есть, переполнены. Официальную документацию недавно приказали вести только на киргизском. Пока эти запретительные меры кажутся незначительными, но именно с этого все начинается. Особенно волнует закрытие русских школ. Надеюсь, Россия сделает все, чтобы предотвратить угасание роли русского языка в этой стране.