Скоро я приеду в Москву. Повидаемся, выпьем по стаканчику: Вы — молока,
я — пива.

Антон Чехов
Из письма А. И. Зальцу
7 сентября, 1901 г.

Жизнь в дневниках

Все западные интеллектуалы имеют пристрастие к сидячему образу жизни. Вот почему столь многие из них имеют отвратительно дурные характеры. В прошлом даже герцогу приходилось много ходить пешком, даже менялам-ростовщикам, даже философам-метафизикам. А когда им не случалось ковылять на своих двоих, они ездили верхом. В то время как сейчас все — от промышленного магната до машинистки, от логического позитивиста до позитивного мыслителя — проводят целые дни на удобных мягких сиденьях. Губчатые подкладки под вялые задницы — дома, в конторе, в машинах и барах, в самолётах, в поездах и в автобусах.

Никакого движения ног, никакой борьбы за преодоление дистанции по лестницам вопреки гравитации — только лифты, самолёты, автомобили, только каучуковая подкладка и вечное сидение. Жизненная энергия, находившая выход в движении конечностей, теперь бьёт по внутренним органам и нервной системе, медленно разрушая их.

Олдос Хаксли

Жизнь в дневниках

Марк Аврелий считал, что воин не говорит о своей доблести, праведник о чистоте, а мудрец о мудрости. Главным критерием качества человека являются поступки как образ жизни. И совершая нечто выдающееся, благое и достойное, он никогда не позволит себе говорить об этом как о факте, подтверждающем его «особенность».
В этом и выражена вся суть мудрости «Esse quam videri» - Быть, а не казаться.

Жизнь в дневниках

Наша семья выжила только благодаря бабушке Шарлотте – папиной маме. Она была немкой по происхождению, и потому прививала нам железную дисциплину. В первую, самую страшную зиму 1941–1942 годов ленинградцам выдавалось по 125 граммов хлеба – этот маленький кусочек надо было растянуть на весь день. Некоторые сразу съедали суточную норму и вскоре умирали от голода, потому что есть больше было нечего. Поэтому бабушка весь контроль над нашим питанием взяла в свои руки. Она получала по карточкам хлеб на всю семью, складывала его в шкаф с массивной дверцей, запирала на ключ и строго по часам выдавала по крошечному кусочку.
У меня до сих пор часто стоит перед глазами картинка: я, маленькая, сижу перед шкафом и умоляю стрелку часов двигаться быстрее –настолько хотелось кушать… Вот так бабушкина педантичность спасла нас.

Понимаете, многие были не готовы к тому, с чем пришлось встретиться. Помню, когда осенью 1941 года к нам зашла соседка и попросила в долг ложечку манки для своего больного ребёнка, бабушка без всяких одолжений отсыпала ей небольшую горсточку. Потому что никто даже не представлял, что ждёт нас впереди. Все были уверены, что блокада – это ненадолго и что Красная армия скоро прорвёт окружение.

Да, многие погибли от обморожения. Потому у нас в квартире постоянно горела буржуйка. А угли из неё мы бросали в самовар, чтобы всегда наготове был кипяток – чай мы пили беспрерывно. Правда, делали его из корицы, потому что настоящего чая достать уже было невозможно. Ещё бабушка нам выдавала то несколько гвоздичек, то щепотку лимонной кислоты, то ложечку соды, которую нужно было растворить в кипятке и так получалось «ситро» – такое вот блокадное лакомство. Другим роскошным блюдом был студень из столярного клея, в который мы добавляли горчицу…

Ещё настоящим праздником становилась возможность помыться. Воды не было, поэтому мы разгребали снег – верхний, грязный, слой отбрасывали подальше, а нижний собирали в вёдра и несли домой. Там он оттаивал, бабушка его кипятила и мыла нас. Делала она это довольно регулярно, поскольку во время голода особенно опасно себя запустить. Это первый шаг к отчаянию и гибели.

Её, как потомственную немку, выслали из Ленинграда куда-то в Сибирь или в Казахстан. В эшелоне она умерла… Ей было всего лишь 68 лет. Я говорю «всего лишь», поскольку сейчас я значительно старше её.

Меня тоже могли выслать из города, но родители к тому времени смогли записать меня как русскую и потому я осталась.

На сборный пункт бабушку ходила провожать моя мама. Там перед посадкой в эшелон на платформе стояли огромные котлы, в которых варили макароны. Бабушка отломала кусок от своей пайки и передала нам. В тот же день мы сварили из них суп. Это последнее, что я помню о бабушке.

Вскоре после этого я заболела. И мама, боясь оставить меня в квартире одну, несколько дней не выходила на работу на свой гильзовый завод, за что была уволена и осталась без продуктовых карточек.

Мы бы действительно умерли с голоду, но случилось чудо. Когда-то очень давно мама выкормила чужого мальчика – у его мамы не было молока. Во время блокады этот человек работал в горздраве, как-то нашёл маму и помог ей устроиться бухгалтером в ясли. Заодно туда определили и меня, хотя мне тогда уже было почти восемь лет. Когда приходила проверка, меня прятали в лазарет и закутывали в одеяло.

Я, конечно, говорю внукам, но им трудно это понять, как и любому человеку, не убедившемуся лично, какая это трагедия – война. Прошло столько лет, но эхо блокады продолжает звучать во мне. Например, я не могу видеть, если в тарелке что-то осталось недоеденное. Говорю внуку: «Положи себе столько, сколько сможешь съесть, лучше потом ещё добавочку возьмёшь».

Он сердится – дескать, вечно бабушка лезет со своими причудами.
Просто он, как нормальный человек мирного времени, не может представить, что эта крошечка хлеба может вдруг стать спасением от смерти.

Алиса Фрейндлих

Жизнь в дневниках

Осень — последняя, самая восхитительная улыбка года.

Уильям Каллен Брайант

Жизнь в дневниках

Притча о белом листе и чёрной точке

Когда-то давным-давно один мудрый старец призвал своих многочисленных учеников и показал им лист чистой бумаги, на котором стояла лишь одна единственная черная точка.

– Что вы здесь видите? – спросил старец.
– Точку, – ответил один.
– Черную точку, – подтвердил другой.
– Жирную черную точку, – уточнил третий.
И тогда их любимый учитель заплакал.
– Скажи нам, о чем ты так горько плачешь? – удивились ученики.

– Я плачу о том, что все мои ученики увидели только черную точку и никто из них не заметил чистого белого листа…
Как часто мы судим о человеке только по его маленьким недостаткам, забывая о его достоинствах…

Жизнь в дневниках

Меня послали в Веймар — город Гете, город моего идола. На протяжении всех школьных лет я боготворила Гете, и неудивительно, что оставалась под его большим влиянием всю жизнь, он был моим кумиром. Его философия, которая направляла меня и моих одноклассников в период становления нашей личности, возможно, была близка мне еще потому, что я осталась без отца, а мне так нужен был мудрый руководитель.

Когда я узнала, что еду именно в Веймар, я почувствовала себя счастливой, хотя трудно и больно было расставаться со своими близкими.

Школа холодная, улицы чужие, даже воздух иной, не такой, как в нашем большом городе. Никого рядом — ни мамы, ни близких, не было даже убежища, чтобы укрыться и дать волю слезам.

Мы спали по шесть человек в комнате. Я росла в обеспеченной семье, привыкла иметь свою комнату, и поэтому мне приходилось труднее, чем другим ученицам. Вероятно, в таком воспитании заложен большой смысл, но вполне естественно, что понять все это можно лишь гораздо позже.

Мы плакали, читая «Страдания молодого Вертера», и нам хотелось кричать от восторга, что такой великий человек понимал наши юные души. Все молодые люди считают, что их никто не понимает. Так было испокон века, это общая болезнь молодежи. Ничего нового. Однако, что касается развития, пока переживается «болезнь роста», необходимо влияние поэзии, нужно некоторое воспитание чувств, нужна музыка, звучащая в тайниках души.

У меня был кумир. Я вчитывалась в каждое его слово, следовала каждому его совету и считала его своим руководителем в жизни. Меня и сейчас ведет мудрость Гете. Все, что я получала оттуда, шло мне на пользу. Его дом, его город стали моим прибежищем.

Марлен Дитрих
• Азбука моей жизни

Жизнь в дневниках

Когда у нас был кризис в 98 году, меня стало очень сильно занимать, что же такое происходит в стране, и поскольку я не выписываю газет, я стал каждое утро ходить к метро, покупать все газеты и их читать. У меня на это уходило полдня — я еще смотрел телевизор — и к середине дня доводил себя до нервного истощения. Потом как-то утром я пошел за газетами, и вдруг у меня что-то такое случилось в голове, и я вместо этого повернул направо, перешел дорогу, зашел в магазин и купил себе Playstation. С тех пор во вселенной наступили мир и гармония.

Когда возникает вопрос об отношении к событиям, которые происходят в мире, если смотреть на вещи феноменологически, то речь всегда идет о том, как вы относитесь к тому, что видите по телевизору, — а я телевизор не смотрю.

Виктор Пелевин
Из интервью, 2001 г.

Жизнь в дневниках

Все мы любим читать, и многие из вас явно не отказались бы от планшета и полезных промокодов.

У Деливери и Букмейта как раз стартовал совместный розыгрыш, в котором точно стоит поучаствовать ↩️

Многоуважаемые, составили для вас план на день

Записывайте: заказываем вкусный завтрак, дочитываем любимую книгу, а после принимаем участие в конкурсе от Деливери и Букмейта 🚀

А что, вы думали, мы оставим вас без будничных сюрпризов? 
 
На этот раз выберем 12 победителей, которых порадуем полезными призами! 

📚1-е место: планшет + промокод в Деливери на 5000 рублей + 180 дней подписки Яндекс Плюс 

🍔2-е место: промокод в Деливери на 5000 рублей + 180 дней подписки Яндекс Плюс  

И ещё 10 промокодов на 1000 рублей в доставке Деливери! 

Чтобы принять участие: 
— Подписывайтесь на каналы Деливери и Букмейта
— Нажимайте кнопку «Участвую» под этим постом

Об итогах конкурса расскажем 1 октября. Бот автоматически выберет победителей и их ники появятся в тексте этого поста. Правила оставили тут.

Участников: 987
Призовых мест: 12
Дата розыгрыша: 20:00, 01.10.2024 MSK (7 дней)

Свое счастье выставляют напоказ для того, чтобы причинить другому боль, возбудить в нем зависть.

Фридрих Ницше

Жизнь в дневниках

Я люблю гулять по лесу, по тропинкам, вдоль пляжей. Мне нравится быть частью природы.
Я люблю гулять одна. Это терапия. Нужно побыть одному, чтобы зарядить свои батарейки.

Грейс Келли

Жизнь в дневниках

Московский международный кинофестиваль. Я впервые делаю «Кинопанораму» на материале фестиваля. Фестиваль идиотский — три главных приза. Один главный приз — для советской ленты, другой для фильма из социалистических и развивающихся стран, а третий, не менее главный приз, для картины, представляющей капиталистический мир. Как это может быть три главных приза? Это все равно что страна, где три премьер-министра. Из наших картин — лауреатом стала жестокая лента Элема Климова «Иди и смотри».

Эльдар Рязанов
Июль, 1985 г.

Жизнь в дневниках

Я хорошо помню, когда возникало сознание самостоятельности. Когда молодой художник вступает в искусство, ему кажется, что он опоздал и все места заняты. Как будто пришел в театр, когда спектакль уже идет, и сесть негде. Потом видишь, что между двумя художниками, скажем между Фальком и Фаворским, есть щелочка, в которую можно втиснуться, правда с трудом и неудобством. Но спектакль так интересен, что о неудобстве и соседях скоро забываешь, а когда спохватываешься, оказывается, сидишь один и рядом никого нет.

Теперь я понимаю, что опоздать невозможно, а места твоего никто не может занять, кроме тебя.
И если ты сам его не займешь, оно так и останется пустым навсегда.

Эрик Булатов

Жизнь в дневниках

​​Глупая фраза, вульгарная, никогда ее не повторяйте — «Времена были не те». Это мы были не те, люди были не те!

Времена — это функция от мышления, а не мышление — функция от времени.

Когда мы говорим: вот так я поступал, такое уж было время, мы себя самих репрезентируем как бездумных жалких идиотов. Времени нет, мы есть! Мы другие – время другое.

Александр Пятигорский

Жизнь в дневниках

С тех пор, как я себя помню, отец читал одну и ту же проповедь, отчаянную и страстную.

Если другие родители твердят: «Получи образование, иначе всю жизнь будешь подметать полы», то отец предостерегал: «Прежде чем вступить с кем-нибудь в брак, убедись, что вы смеётесь над одним и тем же».

Маргарет Сэлинджер

Жизнь в дневниках

Вы не должны сравнивать себя с другими, и если природа создала вас летучей мышью, вы не должны пытаться стать птицей страусом.
Вы иногда считаете себя странным, вы корите себя за то, что идёте иными путями, чем большинство. От этого вам следует отучиться. Смотрите на огонь, смотрите на облака, и когда у вас возникнут видения и в вашей душе заговорят голоса, положитесь на них и не спрашивайте, угодно ли, понравится ли это господину учителю, или господину папе, или какому-нибудь боженьке! Так губят себя. Так сливаются с толпой и становятся окаменелостью.

Герман Гессе
• Демиан

Жизнь в дневниках

Евгений Евтушенко о своей жене — поэтессе Белле Ахмадулиной:

«Она любила две вообще не совмещающиеся вещи — пиво и пирожные. И когда мы ссорились с ней, она вытаскивала бутылку пива и пирожные (у неё всегда были хоронушки где-то за шкафчиком), пила это пиво в прикуску с пирожными и так на меня смотрела… О, какая это прелесть была!»

Жизнь в дневниках

Как мало в конце концов нужно человеку для счастья, когда счастья нет, и как много нужно, как только оно появляется.

Константин Паустовский
• Беспокойная юность

Жизнь в дневниках

Ты седеешь и стареешь? Это от дурного характера, оттого, что не ценишь и недостаточно любишь своего мужа.

Антон Чехов
Из письма О. Л. Книппер-Чеховой
29 августа, 1902 г.

Жизнь в дневниках