Почему наш уровень жизни так невысок в сравнении не только с западным, но и с украинским?  Отчего только на Западе, но и в Украине население может сменить руководство страны, а у нас за одну мысль об этом к тебе могут постучаться?
Вот тут на помощь и приходит противопоставление. Потому что мы — это не они. Потому что у них геи, а у нас «мама-папа-я». Потому что у нас деды воевали, а они наследники фашистов. Потому что у нас балет и Олимпиада. Ракеты, и ракеты, и ракеты. Потому что нас боятся все. Потому что мы самые большие, вот почему. А все нас хотят развалить, нашу нефть раздербанить, абырвалг!

https://meduza.io/feature/2022/05/03/rossiyskaya-vneshnyaya-politika-eto-kupanie-pyanogo-vedeveshnika-v-mirovom-fontane

https://taplink.cc/glukhovsky

Для тех, кто спрашивал, что с бумажными книгами - сделали централь со всеми ссылками на мои книги и кино

Дискотека в цифровом концлагере:

Мэрия Москвы просит ночные клубы города подключить их камеры к городской системе видеонаблюдения, доступ к которой имеют правоохранительные органы, выяснил «Коммерсант».

Потоковое видео с камер планируется передавать в городской центр обработки данных, а впоследствии его будут использовать для распознавания лиц.

Письмо Владимира Кара-Мурзы из СИЗО

«Всё зло в мире делается с согласия молчащих»
Друзья, всем привет из московского СИЗО № 7. Чего только ни повидал за этот месяц: и ОВД, и ИВС, и спецприёмник, и карцер, и общие камеры; автозаки, «стаканы», прогулочные дворики. Всё, о чем когда-то читал в диссидентских мемуарах, что казалось отголоском далекого прошлого, теперь каждый день перед глазами. Грохот дверей в коридоре, звон ключей надзирателя, конвой, проверки – даже резко включаемое каждое утро звуками советского гимна «музыкальное сопровождение» со времен Владимира Буковского и Анатолия Щаранского не поменялось (точнее, поменялось, но ненадолго).
Уже привык, что выходя из камеры, нужно встать лицом к стене – руки на стену, ноги на ширине плеч. Когда идешь, руки всегда за спиной. Неудобно спускаться по лестнице.
Команды нехитрые: «Подъем!», «Отбой!», «С вещами на выход!», «Фамилия – имя – отчество – статья!»
Статью 207.3 Уголовного кодекса почти никто не знает – переспрашивают, что это такое. (Неудивительно: её слепили на коленке буквально в первые дни того-что-нельзя-называть). За всё время после ареста, во всех, с позволения сказать, «заведениях» только пара сотрудников с деланным возмущением начинали спрашивать: «А вы что, против?» Большинство просто молчит. А многие зеки смотрят понимающе. Только изумляются, что в нашей стране в XXI веке за слово могут посадить на 10 лет.
Один такой зек, пока стояли рядом лицом к стене, тихо сказал, с вопросительной интонацией в конце: «Наверное, лучше бы промолчал?»
- Нет, - ответил ему, не задумываясь. – Нельзя молчать. Всё зло в мире делается с согласия молчащих.
Не все в России молчат. На днях ехали в одном автозаке с Алексеем Гориновым, депутатом Красносельского района – ему вменили ту же статью (и ту же часть), что и мне. Такая же статья – у бывшего сотрудника московской полиции Сергея Клокова, петербургской художницы Саши Скочиленко, учительницы из Пензы Ирины Ген, издателя и бывшего депутата из Горного Алтая Сергея Михайлова – и еще у десятков человек по всей России (и это только уголовные статьи, не считая административных). Не забывайте о них. Это люди, которые сегодня спасают честь нашей страны.
Огромное спасибо за ваши письма, за беспокойство, за поддержку. Всё будет хорошо. Ночь темнее всего перед рассветом.
ВЛАДИМИР КАРА-МУРЗА

Праздновать сегодня и завтра нужно не победу над Германией, а победу над фашизмом, над приступом человеконенавистнического безумия, которое, как чума, овладевает то одним, то другим народом. «Если надо, повторять» надо не поход на Берлин, а уничтожение вируса этого безумия, этой кровожадной одержимости, выкопанной из мерзлой почвы и ожившей десятилетия спустя страшной бациллы. Сегодня одержима моя родная страна, Россия. И надежда только одна: если от неё исцелились немцы, испанцы, итальянцы, японцы, то и мы однажды исцелимся. Всех с Днём Победы над фашизмом.

ДЕНЬ СМЕРТИ
 
День Победы священен, как священна сама Победа. В наше время, когда каждая смерть на фронте происходит онлайн, когда у нее есть своя страница в соцсетях и когда она оповещением приходит прямо тебе в мобильный, даже сто погибших на войне кажутся катастрофой.  
 
Двадцать семь миллионов! Как это себе представить вообще? Это в каждой семье, значит, есть мертвые. Убитые на фронтах деды и прадеды, погибшие от бомбежек и голода женщины и дети. Великая Отечественная потребовала от каждой семьи отдать кого-то ей в жертву. Люди брали оружие в руки, чтобы защитить свой дом. Свой именно дом, свою семью: жену любимую, ребятишек. Выбора не было. Враг напал предательски, без объявления войны, начав с ночных бомбардировок мирно спящего Киева. Надо брать в руки оружие и идти воевать. А если придется погибнуть – то погибнуть, чтобы твоя жена и твои дети могли спастись и жить дальше.  
 
И они гибли. Это было настоящее жертвоприношение: недожитая жизнь перетекала от мужчин, которые миллионами врастали в землю – их детям. Оставались только черно-белые карточки в красном углу, на домашнем алтаре духов предков, которые отдали нам все свои силы, всю свою кровь, все свое время на земле.
 
День Победы был днем памяти предков и днем жизни. Да, по Красной площади маршировали воины, но воины эти были продолжателями дела защитников. Теми, кто смог появиться на свет благодаря самопожертвованию их отцов и дедов. И дело, которое они продолжали, было делом защиты своей родной земли, своих семей.
 
День Победы по сути своей является Днем предков, языческим древним торжеством, в котором скорбь по ушедшим мешается с радостью от того, что сами мы сейчас живы – благодаря им. Эти чувства и смыслы понятны и доступны любому, они так первобытны, так могучи, что священность этого торжества ощущается каждым – до мурашек; словно поток силы, горячей крови идет из далекого прошлого – струясь через каждого из нас. И все, что омывает этот поток, становится сакральным тоже.
 
Места, где была пролита кровь, превращаются в святыни.  Освящаются слова, которыми говорят о жертвах  предков – и пустые лозунги становятся действенными заклинаниями. Освящаются государственные, военные и культурные символы, которые политики окунают в этот поток – и наши сердца начинают биться чаще при одном взгляде на них. И сами политики, причащаясь его, становятся как будто его жрецами.
 
Так любой, кто посягнет на окропленное святой кровью, оскорбляет память предков. Ведь все, что свято – непогрешимо. В нем нельзя сомневаться. Верующие готовы рвать на части тех, кто посягнет на их святыни, столь искренней будет их ярость.
 
Поэтому, чем греховней и бездуховнее политик, тем сладостней он плещется в крови наших предков: ведь она покроет его тефлоновой кожурой, ведь ей он сможет отразить любую критику.
 
Потому власть и поднимает павших из братских могил, потому и заставляет их маршировать по проспектам российских городов об руку с живыми. Безгласность мертвых и послушность живых, следующих за тенями своих предков, искушает ряженых жрецов: неужели можно так заманить живых куда угодно, заставить их сделать что угодно? Мертвые ведь безгласны, они шагают туда, куда зовет их громыхание военных оркестров и речи с пластиковых трибун голубых экранов.
 
Кажется, что можно. И вот живых отправляют умирать на фронты беспричинной, неправедной, захватнической войны, внушая им, что это деды их туда зовут.
 
Но предки заклинали не повторять, и когда жрецы требуют повторения, сама суть культа Победы извращается. Миссия погибших на фронте состояла в том, чтобы позволить жить нам, иначе их жертва бессмысленна. И если они не ограждают нас от гибели, а сами же пытаются втравить нас в новую войну, то превращаются из наших защитников и покровителей – в неупокоенных мертвецов, которые жаждут крови живых, которые хотят затащить своих детей к себе на тот свет.
 
Разрушается главная эмоция, главный подспудный смысл, которые наполняли культ Победы силой. Торжество жизни, омраченное данью памяти ушедшим, превращается в церемонию жертвоприношения, в кормление мертвых живыми. (Продолжение 👇)

А жрецы, которые говорили от имени мудрых и благородных предков, начинают изрыгать заклятия своего настоящего бога – бога смерти. В служении этому богу есть свой смысл: как и публичные казни, жертвоприношения гипнотизируют публику и делают ее животно-покорной. Эффект, известный всем жрецам и правителям.
 
С пластиковых трибун требуют смерти, призывают ее сойти на весь мир атомным пожаром, потому что суть и смысл этого нового культа – в гибели, в жертвоприношении ради одной только власти, а доблесть – в самоубийстве вместе со всем миром. Бесы, которые овладели нашими правителями, не имеют ничего общего с тенями наших предков. Те, кто нами правит, и те, кто правят ими, пока стеснительно, но все решительней и решительнее – вталкивают народ в печи мобильных крематориев. День Победы превращается в День Смерти.
 
А наши предки желали нам одного – жить.

А, ну и вот иллюстрация моей статьи для «Холода». В Чите на площади Ленина дети поют песню про то, что готовы идти в последний бой за «дядю Вову». Некромантия в действии

— Власть выжимала из Победы все; когда один скоморох выдыхался, его из чучельной шкуры вытряхивали и зашивали туда следующего, а прочие стояли кругом и идей набрасывали — что еще этакого может исполнить выпотрошенное божество. Оно получалось как бы дрессированное, оно любые трюки умело. Ему поручали волшебство с выборами, ему поручали за Крым пояснять, ему поручали и далекую Сирию жечь, и оппозицию дома кушать, и со всем чучельная Победа справлялась. Пока ей не приказали сбацать реплику Великой отечественной.

Задача оказалась не из простых. Играть надо было за наших, а вести себя, как фашисты: начать войну с ночных бомбежек Киева, прямо по тексту песни, а людям внушить, что напали на нас; захватывать чужую землю и к себе приштопывать, а доказывать, что своих освобождаем.

📍Писатель Дмитрий Глуховский @dg_cast — о перевернувшемся мире и страшном чучеле: http://amp.gs/jlAws

ДЕПОБЕДИЗАЦИЯ
 
Когда Путину предложили распотрошить чучело Великой Победы, зашить в него придворного политтехнолога и приказать ему маршировать, приплясывать и кланяться царю, тот думал недолго.
 
Разбили музейную витрину, достали экспонат, отряхнули пыль, высыпали опилки и запихнули в эту шкуру какого-то жулика. Сначала похихикивали, как ловко вышло: народу воскрешение понравилось (ему вообще нравятся воскрешения), Победа рьяно козыряла новому Главнокомандующему, словно не видя никакой разницы между этим и прежними; оживленное божество можно было водить за собой на поводке, пугая им супостатов и внушая благоговение верующим.
 
Было очень удобно, а интеллигенцию, которая все сетовала, что такое использование мощей есть осквернение святыни, проигнорировали. Да еще и тех, кто брюзжал об осквернении святынь, самих обвинили в осквернении святынь.
 
А кроме интеллигенции никто и не стал спорить с тем, что двадцать миллионов человек погибли не за Родину, а за Сталина. Кроме интеллигенции, всех будто бы и устраивало, что «этого больше не должно повториться никогда» как-то само превратилось в «если надо, повторим». И превращение дня памяти и мира в милитаристский карнавал тоже не устраивало, кажется, только интеллигентишек, западных наймитов.
 
Народ можно понять. Народ рядится на майские шашлыки в выцветшие гимнастерки и пилотки,  чтобы ощутить связь с предками, неслучайность своего нищего и суетного существования, оправданность и осмысленность повседневных лишений. Люди косплеят фронтовиков, потому что хотят почувствовать себя продолжателями дел тех, кому выпала великая и ясная миссия – защитить свою семью и освободить свою Родину от беспощадного врага.
 
И власть понять можно. Власть уже каждый день рядится в жуковский китель, чтобы скрыть свою ничтожность, свою безыдейность, свою вороватость, свое полное моральное банкротство. Ряженые генералы тоже притворяются наследниками фронтовиков, но на самом-то деле являются наследниками НКВД, продолжателями дела заградотрядов и конвоев, которые гнали освобожденных из немецкого плена солдат теперь уже в советские лагеря. Так что и их «можем повторить» оборачивается повторением не боевых подвигов, а заградотрядовских.
 
Власть выжимала из Победы все; когда один скоморох выдыхался, его из чучельной шкуры вытряхивали и зашивали туда следующего, а прочие стояли кругом и идей набрасывали – что еще этакого может исполнить выпотрошенное божество. Оно получалось как бы дрессированное, оно любые трюки умело. Ему поручали волшебство с выборами, ему поручали за Крым пояснять, ему поручали и далекую Сирию жечь, и оппозицию дома кушать, и со всем чучельная Победа справлялась. Пока ей не приказали сбацать реплику Великой отечественной.
 
Задача оказалась не из простых. Играть надо было за наших, а вести себя, как фашисты: начать войну с ночных бомбежек Киева, прямо по тексту песни, а людям внушить, что напали на нас; захватывать чужую землю и к себе приштопывать, а доказывать, что своих освобождаем. Наконец, русских людей, хоть и с украинскими паспортами, в братские могилы сталкивать, аккурат по-эсэсовски, а чтобы по эту сторону телевизора все верили, что нацисты как раз те, кого освобождать пришли. Сложно, короче, не спрашивайте. Даже у чучела, даром, что кроме битой молью шкуры ничего оригинального в нем не осталось, шерсть дыбом встала.
 
Но ничего, пригладили, бутафорских орденов навешали, пилотку нахлобучили поглубже и отправили народ окормлять. Народ засомневался в начале: вроде бы отечественная война получается у них, а не у нас? – но чучелу удвоили, утроили эфиры, а кто его стеклянным взглядом гипнотизироваться не желал, тому пообещали срок, если вякнет. И как-то сработало все-таки.
 
С этой стороны телевизора сработало. А с той началось непредвиденное. С той стороны война оказалась Отечественной по-настоящему. Их враг из потешного, гипотетического стал самым настоящим, беспощадным – и самое главное, бессмысленно жестоким. И весь мир, как ни плясали скоморохи, не верил отчего-то, что чучело живое. Стало ясно, что эту войну царю не выиграть. (Продолжение👇)

(Начало 👆)

Что будет поражение – раньше или позже, более катастрофическое или менее – но Победа Поражением обернется непременно. Но отыгрывать назад уже было поздно.
 
Мне хочется себя успокоить, и я говорю себе: может быть, это поражение будет для нашего народа освобождением. Потому что чучельная шкура трещит уже по швам и скоро лопнет. И только когда она лопнет, люди поймут, что их обманывали. Что внутри чучела прятались урки и прохиндеи. Что это было не чудо воскрешения, а надругательство вандалов над телом святого.
 
Есть вещи, которые нельзя людям объяснить. С бумаги или по ютьюбу они кажутся ерундой, или вообще непонятно, о чем там тебе бубнят: как это – не нацисты, как это – не та война, как это – нас там не ждут, как это – фашисты как раз у нас, да ну брось! Какие-то вещи не поймешь, если их не прожить.
 
Может, и хорошо, что сейчас наша власть эксплуатирует память павших на фронтах Великой Отечественной именно таким – самым поганым, самым людоедским и самым безвкусным способом из всех возможных – в меру своих собственных безвкусицы и людоедства. Может, и хорошо, что в самый разгар этого некрошапито она обделается посреди мировой арены, только тогда и лопнет несчастная шкура. Только тогда наконец поймут что-то люди. Только тогда произойдет депобедизация России, и мы перестанем танцевать со скелетами, отпустив духи предков на покой.
 
Но безумно жаль десятки тысяч ни за что убитых людей. Жаль стертые с лица земли цветущие города. И еще жаль, что словосочетание «русский солдат» еще долго будет не с защитой Родины будет отождествляться, а с изнасилованными женщинами, с убитыми детьми, с белыми лентами, которыми связаны за спиной руки у людей в экскаваторных рвах, и с ворованными добром, которое нищая армия на нищую родину нищей родне.
 
Зря царизм решил бить стекла музейных витрин. Легко было и хорошо заставлять чучело плясать и себе в ноги кланяться – и ничего другого так и не сделали, чтобы увлечь или хотя бы развлечь народ, да и кормить его было как-то не с руки. Народная вера в Победу хоть как-то цементировала извечные топи, на которых стоит сожранный гнилью аляповатый дворец путинского режима. Когда сама власть веру в Победу разрушит и разъест окончательно, дворец этот, памятник провинциальности, спеси, узколобости и мегаломании своих обитателей, ничем не заслуживших править великой державой, вздрогнет, покачнется и утопнет в трясине русского безвременья.

До 26 мая на сайте Book24 действует скидка 20% на все мои книги по промокоду FREEDOM20.

Промокод работает и для предзаказа. А это значит, что вы можете купить новинку — комикс «Метро 2033» — со скидкой.

Комикс тут: book24.ru/r/telPq
Все книги здесь: book24.ru/r/Nijir

Ну и напоминаю вам, что «Метро 2035», «Рассказы о Родине», и «Пост» в электронке можно скачать бесплатно прямо из этого ТГ канала, поищите в прикреплённых или отмотайте выше.

Главная структурная проблема российской политической системы заключается в том, что она состоит из живущих по блатным понятиям вороватых долбоебов, которые соревнуются в людоедском рвении, выполняя приказы отлетевшего лицемерного старика с личностным кризисом.

Полная версия моего спича на премии GQ - о том, что Россия сегодня это книга про Чиполлино